Тени Логоса: след забвения и магии

– Но сделка сорвалась, – сказала Вейн, опуская расписку. – Почему? Почему Моро проснулся и пошёл в атаку сейчас?

Ариа взяла одну из мнемослиток, поднесла к свету жезла. Внутри, как в капле воды, застыли образы.

– Срок действия контракта… истекает через семь дней. – Она посмотрела на них. – И, судя по всему, нынешний Совет не собирался его продлевать. Они решили… забыть о сделке. Надеялись, что Моро тоже забудет. Или что старые меры безопасности сработают.

– Но кто-то узнал, – завершил мысль Авелий. – Элиас. Он работал на кого-то, кто хотел либо шантажировать Совет, либо сорвать сделку намеренно, вызвав гнев Моро. Он нашёл Реликварий, думая, что это ключ к тайне, и активировал его. Он не знал, что это ловушка, которая не просто стирает память, а будит того, с кем была сделка.

– И теперь у нас есть семь дней, – подвела итог Вейн, закрывая портфель с мрачным видом. – Семь дней, чтобы либо убедить Совет возобновить эту адскую дань, либо найти способ остановить самого Моро. И при этом не дать городу полностью забыть, кто он есть.

Сверху, с верхних этажей, донёсся отдалённый крик – не ужаса, а простого, животного замешательства. Эффект стирания, лишённый усиления Реликвария, замедлился, но не остановился. Волна амнезии всё ещё катилась по городу.

Авелий посмотрел на свои руки. Они не дрожали. Внутри была пустота, но также была и решимость. Он что-то потерял, но приобрёл нечто другое – знание. И долг.

– Тогда мы не можем терять ни минуты, – сказал он. – Нам нужно к Совету. И нам нужно выяснить, кто стоит за Элиасом. Потому что если этот кто-то хотел разбудить Моро… возможно, у него есть и план, как его использовать.

Они вышли из хранилища, оставив позади прах Реликвария и тело того, кто стал невольным орудием в чьей-то игре. Лабиринт немых улик начал говорить. И его первый шёпот указывал прямо на самое сердце власти Империи Логос.

А в глубине сознания Авелия, в той самой новообразованной пустоте, ему почудился тихий, ледяной смешок. Смешок того, кто только что получил вкус его памяти и теперь жаждал большего.

Моро не просто разбужен. Он заинтересовался.

Глава 4: Совет немых масок

Возвращение из подземного склепа в верхний мир было похоже на всплытие с глубин. Давление тишины ослабло, но его сменил гул – гул живого, но раненого города. Когда они вышли на площадь перед архивом, их встретила не тишина забвения, а хаос его последствий.

Люди, которых Аппарат обратил в пустые оболочки, всё ещё стояли, как статуи, или сидели на земле, безмолвные и невидящие. Но те, кто был на периферии воздействия, пришли в себя. И это пробуждение было мучительным. Они метались, пытаясь вспомнить, что произошло, почему они здесь, почему не могут назвать имя соседа или свою профессию. Плач детей, крики растерянных взрослых, попытки стражей полиции навести хоть какой-то порядок – всё это сливалось в единую какофонию боли.

Авелий, Ариа и Вейн пробирались сквозь эту толпу к ожидавшему их за оцеплением экипажу. На Вейн сыпались вопросы офицеров, но она отмахивалась, её лицо было каменным. «Отчёт – начальству. Немедленно».

В экипаже царило тяжёлое молчание. Ариа смотрела в окно, её пальцы нервно перебирали пряжку на сумке. Вейн прижимала к себе портфель с уликами, как самое дорогое оружие. Авелий же чувствовал… пустоту. Не эмоциональную – адреналин ещё бушевал в крови. Пустоту внутри черепа. Там, где раньше было смутное, но тёплое воспоминание (улыбка? голос?), теперь зияла дыра. Он не мог вспомнить, что потерял, но знал, что оно было фундаментальным. Это знание вызывало тошнотворное головокружение.

Ты пожертвовал воспоминанием о дне, когда принял решение стать инквизитором, – тихо произнёс голос Кассия. Он звучал приглушённо, будто тоже пострадал от барьера. День после похорон. Ты стоял на пепелище своего дома и поклялся найти причину, а не виновного. Эта клятва определяла тебя. Теперь она… абстрактна. Ты помнишь факт, но не чувство, что за ним стояло. Будь осторожен. Потеря опоры может изменить твои решения.

Авелий не ответил. Что можно сказать на такое? Спасибо за информацию?

Их везли не в участок магической полиции, а в Цитадель – комплекс зданий в самом сердце Логоса, где заседали Совет Пяти и Верховный Арбитр. Архитектура здесь была иной: не готические шпили и не трущобы Старых Стеков, а строгие, геометрические формы из белого камня и стекла. Здания напоминали кристаллы, выращенные по магическим чертежам. Всё здесь дышало холодным, безличным порядком. Даже воздух был чище, фильтрованный сложными аэроматическими формулами.

Их провели через серию проверок: сканирование на наличие посторонних чар, досмотр, проверку отпечатков памяти (здесь Авелий снова почувствовал ледяной укол страха, но его новая пустота, видимо, не вызвала подозрений). В конце концов они оказались в приёмной, больше похожей на лабораторию или операционную. Белые стены, белый свет, белая мебель. Даже чай, который принёс безмолвный слуга в белых одеждах, был прозрачным, как вода.

Дверь открылась. Вошла не фигура в роскошных одеждах, а женщина в строгом сером костюме, с лицом, которое казалось высеченным из гранита. Это была начальник Вейн – командор Лира Ванн. Авелий знал её по репутации: блестящий тактик, беспощадный карьерист, абсолютно лояльная системе.

– Сержант Вейн. Объясните. Кратко. – Её голос был ровным, без эмоций. Взгляд скользнул по Ариа с лёгким презрением и задержался на Авелие с холодным интересом.

Вейн отчеканила отчёт, опуская личные впечатления, но не упуская фактов: массовая амнезия, след-отпечаток, Аппарат, Реликварий, призрак Крона, портфель. Она положила портфель на стол, но не открыла его.

Ванн слушала, не проронив ни слова. Когда Вейн закончила, командор несколько секунд смотрела на портфель, как на ядовитую змею.

– Вы утверждаете, – наконец заговорила она, – что в основе массового инцидента лежит… невыполнение тайного межвидового договора, заключённого предшественниками Совета с мифическим существом, и что это существо теперь мстит, стирая память города.

– Мы не утверждаем. Мы представляем найденные улики и свидетельство, – поправила её Вейн, но её голос дрогнул.

– Улики, – Ванм повторила слово, словно пробуя его на вкус. – Которые находятся в засекреченном хранилище, вскрытом вами с помощью… – она посмотрела на Ариа, – …сомнительных манипуляций. Свидетелем является призрачное эхо мёртвого архивариуса, известного своими… эксцентричными взглядами. А единственный материальный свидетель – труп низшего клерка, чей разум, по вашим же словам, был стерт. Удобно.

– Командор, я видела это своими глазами! – не выдержала Вейн. – Люди теряли память! Существо, бывшее Элиасом Треном…

– Бывшее? – Ванн подняла бровь. – Вы хотите сказать, что имело место архетипическое обладание высшего порядка. Такие случаи требуют подтверждения Коллегии менталистов и санкции Инквизиции. Протокол…

– Протоколу уже наступил на глотку тот чёрный туман! – в разговор врезалась Ариа. Её голос прозвучал резко, нарушая стерильную тишину комнаты. – Вы можете сколько угодно прятаться за бумаги и процедуры, командор. Но у вас есть город, который начинает забывать собственное имя. И у вас есть семь дней, согласно этому контракту, до того как «Хранитель Порога Моро» решит, что дань не будет уплачена, и, судя по всему, примется собирать её самостоятельно, в масштабах, против которых сегодняшний инцидент – детская шалость. Вы хотите рискнуть, что через неделю вы забудете, как дышать?

Ванн повернулась к Ариа медленно, как башня осадного орудия.

– Мисс Тес. Ваше присутствие здесь является актом крайней снисходительности ввиду чрезвычайных обстоятельств. Ваше мнение, как лица, лишённого лицензии на магическую деятельность и отлучённого от научного сообщества, не представляет интереса. Ещё одно слово – и вас выведут.

Ариа скрестила руки на груди, но замолчала. Её глаза, однако, говорили больше любых слов.

– Что вы предлагаете, командор? – тихо спросил Авелий. Его голос, хриплый от усталости, привлёк внимание Ванн.

– Магистр Рейн. Ваша репутация… неоднозначна. Но ваш дар подтверждён. Поэтому вам я скажу следующее: Совет Пяти уже проинформирован о кризисе с памятью. Официальная версия – выброс мнемотоксина террористической группой, возможно, связанной с диссидентами из Ксариса. Расследование ведётся в этом ключе.

Авелий почувствовал, как у него похолодело внутри.

– Вы будете игнорировать доказательства? Контракт? Угрозу Моро?

– «Моро», – Ванн произнесла это слово так, будто это была неприличная шутка. – Не существует в официальном реестре архетипов, угрожающих безопасности Империи. Документы, которые вы нашли, являются, скорее всего, подделкой или плодом фантазии покойного Крона. Совет рассматривает возможность того, что именно он, используя свои старые связи, организовал эту диверсию, чтобы посеять панику и дискредитировать нынешний состав.

Это был настолько циничный и абсурдный поворот, что Авелий на секунду потерял дар речи. Даже Кассий в его голове промолчал, поражённый.

– Вы… вы серьёзно? – прошептала Вейн, глядя на своего начальника с отчаянием.

– Сержант, ваша задача – помочь следственной группе. Все материалы по «делу архива» передать в отдел внутренних расследований. Вы и ваши… спутники, – она кивнула на Авелия и Ариа, – будете находиться под домашним арестом до завершения проверки ваших действий на предмет превышения полномочий и возможной причастности к инциденту.

– Под арестом?! – взорвалась Ариа. – Мы только что предотвратили…

– Вы уничтожили государственное имущество и, возможно, стёрли ключевые доказательства! – холодно парировала Ванн. – Стражи!

Дверь открылась, и вошли четверо стражей в белых доспехах – не обычная полиция, а гвардейцы Совета, их шлемы были гладкими, безликими масками.

– Отведите сержанта Вейн в её служебные апартаменты. Магистра Рейна и мисс Тес – в карантинные помещения в Цитадели. Без связи с внешним миром.

Вейн бросила на Авелия взгляд, полный ярости и извинений, но её безропотно повели. Авелий знал – она солдат. Она будет следовать приказу, пока не лопнет её внутренняя пружина.

Когда стражи приблизились к Ариа и Авелию, Ариа вдруг улыбнулась. Улыбка была ледяной и опасной.

– Командор, прежде чем вы совершите эту глупость, позвольте задать один вопрос. Вы проверяли свои собственные воспоминания за последний час? Не кажется ли вам, что какие-то детали… ускользают? Имя вашего первого наставника? Номер вашей первой служебной комнаты?

Ванн не дрогнула, но в её глазах мелькнула едва уловимая искорка сомнения.

– Что вы намекаете?

– Я не намекаю. Я констатирую. Эффект не ограничился Нижними Террасами. Он идёт волной от эпицентра. И он достиг уже Цитадели. Я чувствую его. Холодную пустоту, которая ползёт по вашим коридорам. Задерживая нас, вы теряете время. А время – это единственная валюта, которая имеет значение в сделке с Забвением.

На мгновение в комнате повисла тишина. Даже стражи замерли. Ванм смотрела на Ариа, пытаясь найти в её словах ложь или истерику. И, видимо, не нашла.

– Карантин, – повторила она, но уже без прежней железной уверенности. – Но… с условием. Вы, магистр Рейн, проведёте диагностику на предмет утечек памяти у персонала Цитадели. Если ваши опасения подтвердятся… Совет будет проинформирован. И тогда, возможно, вашему… «отчёту» уделят внимание.

Это была не победа. Это была отсрочка. Но и это было что-то.

Их повели по белым, безликим коридорам в другую часть комплекса. Карантинные помещения оказались не камерами, а скорее, аскетичными номерами в гостевом крыле – с кроватью, столом, книгами по основам магии и запертой наглухо дверью. Окно было, но оно выходило во внутренний двор-колодец и было забрано решёткой.

Дверь закрылась. Они остались одни.

Ариа первым делом осмотрела комнату, проводя пальцами по стыкам стен, прислушиваясь, принюхиваясь.

– Сенсоры. Подавление магии. Типично. Нас слушают и наблюдают.

– И всё же ты рискнула, – сказал Авелий, опускаясь на стул. Усталость накрывала его с головой. – Сказать Ванн про её память.

– Это был единственный шанс. Она не глупа. Она чувствует, что что-то не так. Просто её мир не допускает существования таких угроз, как Моро. Это ломает всю её картину действительности. Но когда угроза коснётся её лично… – Ариа пожала плечами. – Люди меняются.

– Что будем делать? Они заберут портфель. Уничтожат или спрячут улики.

– Не все, – хитрая улыбка тронула губы Ариа. Она подошла к кровати, сняла с плеча свою потрёпанную сумку и вытащила… одну из мнемослиток. Ту, что изучала в хранилище. – Я взяла на память. Остальное – копии или ничего не значащие расписки. Самое важное – здесь.

– Ты украла улику из-под носа у командорши?

– Позаимствовала для изучения. Ванм так или иначе конфискует всё. Но эта запись… она особенная. Это не контракт. Это что-то вроде… журнала наблюдений. Крона, я думаю. Или того, кто был до него. – Она подошла к столу, положила слиток на гладкую поверхность. – Поможешь? Твой дар может усилить сигнал. Просто слейся с ней, как раньше. Я буду направлять.

Авелий кивнул. Ему не хотелось снова нырять в чужие воспоминания, чувствовать эту боль потери. Но выбора не было. Он прикоснулся к холодной поверхности слитка, а Ариа положила свои руки поверх его.

И снова погружение. Но на этот раз – более упорядоченное, контролируемое.

Он видит не образы, а поток данных. Сухие, бюрократические отчёты. Даты. Квоты. «Ежегодная поставка: 500 чистых ед. воспоминаний первой категории (радость, удовлетворение). Источник: добровольцы из исправительных колоний. Индукция методом селективного извлечения…» Холодные слова, за которыми стоит чудовищная реальность. Логос платил Моро не абстракцией. Он платил реальными кусками сознаний своих же граждан, возможно, преступников, возможно, просто «добровольцев», согласие которых было сфальсифицировано.

Затем отчёты становятся тревожнее. «Снижение качества дани. Архетип проявляет признаки… раздражения. Запросы на увеличение объёма, включение воспоминаний второй категории (боль, страх) для «контраста». Совет отклоняет…»

И наконец, последняя запись, сделанная дрожащей, но твёрдой рукой Крона: «Верховный Арбитр Квинтас Вер скончался. Новый состав Совета, избранный после Скрытой войны с Ксарисом, не знает о Договоре. Раскрыть тайну – значит признать поражение и преступление предшественников. Скрыть – рискнуть гневом Моро. Решение: запечатать Реликварий, стереть все второстепенные свидетельства. Я остаюсь стражем. Да простит меня Логос. И да забудет…»

Они оторвались от слитка одновременно. Авелий чувствовал во рту привкус железа – от напряжения или от отвращения.

– Они не просто платили. Они кормили его, – прошептала Ариа. – Как животное. И когда перестали – оно проголодалось. А новый Совет… они просто надеялись, что проблема рассосётся сама собой. Или что старый Крон всё унесёт с собой в могилу.

– Но Крон не смог, – сказал Авелий. – Он стал призраком, чтобы предупредить. А Элиас… его кто-то направил. Кто-то, кто знал или догадывался о тайне. Кто хотел её раскрыть… или использовать.

– Виновник, – вспомнил Авелий слова призрака. – «Ищите истинного виновника».

Внезапно дверь в их комнату открылась. Вошла не стража, а молодая женщина в скромном платье ассистента. В руках у неё был планшет с кристаллическим экраном.

– Магистр Рейн? Мисс Тес? За вами.

– Куда? – насторожилась Ариа.

– К вам проявил интерес член Совета Пяти. Пожалуйста, следуйте за мной. И… – девушка опустила голос, – …оставьте свои вещи. Всё, что сочтётся лишним, будет изъято.

Ариа быстро сунула мнемослиток обратно в сумку и спрятала её под матрас. Обменявшись красноречивым взглядом с Авелием, она выпрямилась.

– Ведите.

Их снова повели по лабиринту белых коридоров, но на этот раз – вверх, на лифте из полированного чёрного камня. Выход был в просторный, но аскетичный кабинет. Огромное окно во всю стену открывало вид на ночной Логос, сияющий тысячами огней, среди которых, однако, змеились тёмные полосы – районы, где свет горел неровно или не горел вовсе.