Легче яда

– Наконец я могу ходить голым, могу есть, не проклиная себя за любовь к пище, хоть и кормить меня вы собираетесь помоями. Могу желать женщин и показывать им признаки своего влечения. Зови, Отец, зови меня Зверем! Скоро я выберусь из этой клетки и перегрызу тебе горло! Посмотрим, какого цвета кровь у самого праведного из нас! Неужто девственно прозрачная, как родники Видящего?

Люди, слишком напуганные, слишком измотанные, и слишком… верующие не приняли его слов, они с деланной ненавистью поносили его, чтобы заслужить одобрение Отца и Видящего.

Но был среди них тот, кого слова Зигмуса… укололи. Укололи до крови. Он был молод, строен и красив, у него были большие голубые глаза и пышные кудри цвета темного дуба. Его звали Арсэ, и был он изгоем в своем племени. Когда-то в детстве, когда всем малышам давали особый священный напиток, названный Отцом Благом послушания, Арсэ чуть не задохнулся от его паров. Хораб, то есть, собственный его, Арсэ, отец, для которого жизнь сына была важнее всего, поступился вековыми традициями и отлучил ребенка от напитка. Благо послушания выжигало силы, точило энергию, делая облик детей близким к ангельскому – у них были тощие и бледные тела, запавшие щеки и сонные, ничего не выражающие глаза, полные боли и истомы. Арсэ же был полным, румяным, его глаза светились радостью, а розовые губы растягивались в красивой улыбке, пышущей здоровьем и жаждой жизни. Взрослые считали его мерзким, ждали от него в будущем возмутительных грехов. Преподобный Отец приказал семье Арсэ поселиться у самой стены, чтобы меньшее количество добрых праведников лицезрело убожество их ребенка.

Настал час, и Арсэ стал думать над словами Зигмуса. Кто этот Зигмус? Преступник? Но тогда те, кто осуждает его, Арсэ, за полнотелость, за могучее дыхание, за красные губы – справедливы, и он – урод. Но если Зигмус прав, то он выше ругателей своих, а Преподобный Отец… неправ! Но тогда нужно допустить мысль… что этот самый Преподобный – не друг им… а враг…. Это было слишком болезненно. Терзаемый этими мыслями, Арсэ решил обратиться к своему отцу. Он спросил: