Путь наложницы: перезагрузка

– Кто там? – тихо позвал он. – Я искал туалет, и, кажется, заблудился…

Ответа не последовало. Зато пыхтение подозрительно стихло. Как и любые шевеления.

Сяо Вей нахмурился.

«Это странно. Очень странно. Никто не отвечает, но там точно кто-то есть. Что если Су Лань действительно кто-то угрожает?»

Он заозирался в поисках оружия – и, не найдя ничего, сжал в кулаке записку, как будто она могла его защитить.

Не подобает заглядывать в спальню девушки, не будучи её мужем. И уж точно недопустимо лезть в её кровать. Это просто непозволительная дерзость.

Но если к Су Лань подослали преступника? Вдруг только от него, от Сяо Вея, зависит её жизнь?!

Решимость вспыхнула в его груди. Он резко шагнул вперёд, схватил край полога и дёрнул на себя.

После чего обмер.

Перед ним, на кровати, в неестественно скрюченных позах, восседали Линь Янь и Жэнь Хэ. Оба были злые, взъерошенные и явно не в восторге от внезапного появления незваного свидетеля.

Конечно, он знал и третьего принца, и Линь Яня. С последним так вообще относительно недавно общался. Разумеется, тогда он еще не знал, как зовут господина, который допрашивал его насчет борделя и ядов. Но после, увидев того на императорском приеме, разузнал: это сын первого министра, а теперь глава Министерства наказаний, Линь Янь.

Но что эти двое делают в кровати Су Лань?!

Они что… ожидают её?!

Вдвоем?!

– Э-э-э… – начал он, но слова застряли в горле.

Молчание повисло в воздухе.

Сяо Вей медленно моргнул, надеясь, что наваждение исчезнет. Увы, мужчины никуда не делись.

Линь Янь первым пришёл в себя. Его взгляд стал таким острым, что, казалось, мог пронзить Сяо Вея насквозь.

– Итак, – прошипел он, – у нас свидетель.

Сяо Вей открыл рот, но вместо слов издал лишь невнятный звук. Его мозг лихорадочно пытался осмыслить ситуацию: двое мужчин, одна кровать, Су Лань…

– Это… это… – он нашел в себе силы говорить, но голос дрожал, как у провинившегося мальчугана. – Что вы здесь делаете?

Голос его дрожал от праведного негодования. Он даже забыл про записку, которую так бережно сжимал в руке.

Он не мог подобрать подходящего слова, чтобы описать увиденное. Разврат? Грехопадение? Полное попрание всех добродетелей?

Линь Янь приподнял бровь, словно оценивая степень идиотизма вопроса.

– Мы медитируем, – ответил он ровным тоном.

– На кровати?! Втроем?! – Сяо Вей задохнулся от возмущения.

– Вдвоем, – поправил Жэнь Хэ, вежливо улыбаясь. – Су Лань сейчас в саду.

– Но… но… – Сяо Вей тряс головой, пытаясь вытряхнуть из нее крамольные образы. – Это же… это же…

– Непотребство? – подсказал Линь Янь.

– Да!

– А ты что здесь делаешь? – Линь Янь скрестил руки на груди. – Врываешься в покои незамужней девушки, заглядываешь под полог…

Сяо Вей густо покраснел.

– Я всего лишь хотел передать ей записку.

В этот момент в коридоре донеслись шаги.

Линь Янь молниеносно рванулся вперед, схватил Сяо Вея за воротник и втащил его под полог. Жэнь Хэ тут же прижал ему ладонь ко рту, приглушив его возмущенный вскрик. Линь Янь задернул занавес.

– Мммфф! – попытался возмутиться Сяо Вей, но его придавили сверху.

В комнату вошла служанка.

– Странно. Дверь открыта… – пробормотала она. – Неужели опять тот кот забежал? Никак избавиться от него не можем.

Сяо Вей, зажатый между двумя взрослыми мужчинами, с ужасом осознал, что, во-первых, он лежит в кровати Су Лань. Во-вторых, в этой же кровати лежат двое других мужчин.

А в-третьих… в третьих, здесь очень тесно!

«Интересно, а как они обычно втроем тут помещаются?» – мелькнула у него научная мысль.

– Да где же этот кот?! Кис-кис-кис! – служанка, по всей видимости, плюхнулась на пол. – Вылезай же!

Никого не обнаружив, она вышла, захлопнув за собой дверь.

Мужчины мгновенно отпустили Сяо Вея. Жэнь Хэ осторожно убрал ладонь с его рта.

В воздухе повисло напряженное молчание.

– Ну вот, теперь мы можем поговорить, – сказал принц с наигранно дружелюбной улыбкой.

Линь Янь, напротив, не улыбался.

– Если хоть одно слово об этом выйдет за пределы комнаты… – начал он, и его голос звучал так, будто он уже придумал как минимум пять способов заставить Сяо Вея исчезнуть без следа.

– Он не скажет, – быстро вмешался Жэнь Хэ, хлопая Сяо Вея по плечу. – Правда же, друг?

– Я… – Сяо Вей попытался собраться с мыслями.

– Надеюсь. Потому что если скажет… – Линь Янь наклонился ближе, и в его глазах вспыхнуло что-то поистине пугающее.

– Нет-нет, не скажет, обещаю! – весело закончил Жэнь Хэ. – Ведь мы все – люди разумные, верно?

Сяо Вей медленно кивнул.

Линь Янь отпустил его воротник и откинулся назад, всё еще не сводя с него взгляда.

– Отлично, – сказал он. – Тогда можешь идти. А записку оставь. Мы передадим.

Сяо Вей не заставил себя ждать. Он выскользнул из-под полога, поправил одежду и, не оборачиваясь, поспешил к двери.

– Смотри, чтоб тебя никто не заметил, – догнал его голос принца.

Только оказавшись в коридоре, Сяо Вей позволил себе перевести дух.

"Что за дьявольщина только что приключилась?!"

Но чем дольше он об этом думал, тем больше его возмущение сменялось… интересом.

Это было очень даже любопытно. Новаторски. Что-то за гранью принятого. Он, как ученый, всегда ценил все необычное, выходящее за рамки привычного.

Су Лань… она действительно удивительная женщина!

Ещё и мужчины какие. Не абы кто.

Не зря она заинтересовала его с первой же встречи. Пусть теперь его интерес был чисто научным, но уважение к ней выросло в разы.

Как бы расспросить Су Лань при случае об этих её отношениях?

Сяо Вей вышел обратно в сад.

– Пригласите господина Сяо Вея! – внезапно донесся до него голос Су Мина. – Господин Сяо! Где же вы?!

На него обернулся кто-то из гостей, которым он успел представиться ранее.

– Я вижу его! – закричала пожилая женщина. – У колонны!

– Господин Сяо! – сказала Су Лань, громко и чётко, чтобы слышали все. – Вы же лучший ученик императорской академии. Не откажите мне в любезности и сыграйте что-нибудь на гуцине. Я так мечтала услышать ваше исполнение ещё раз! Преподайте мне урок!

Вокруг уже зашептались:

– О, это же тот самый ученик! Говорят, его игра покорила самого императора!

– Как скромен! Видите, как он смущается? Настоящий талант!

Сяо Вей важно кивнул и двинулся в сторону Су Лань.

Надо бы аккуратно сообщить ей, что записка от Фейту у одного из её… кхм… спутников.

Глава 4

Служанки повсюду крутились вокруг меня, то норовя поправить локон или встряхнуть рукав. Я уже пожалела, что вообще согласилась выйти из комнаты: нервничаю, руки потеют, а тут еще и они лепечут: «Выглядите потрясающе, госпожа!»

Угу потрясающе, сейчас как выйду и потрясу весь сад. У них еще долго глаза при виде гуциня дергаться будут.

Но перед тем как я ступила на тропинку к шатру, передо мной появился Су Мин.

– Доченька, – сказал он тихо и как-то смущенно. – Пойдём со мной, на минуту.

Мы отошли чуть в сторону, и он достал что-то рукава маленькую деревянную свистульку в форме журавлика, простенькую, ярко раскрашенную, будто детскую.

– Я сделал её давно, – вдруг сказал он. – Думал: когда-нибудь подарю своему ребёнку, чтобы он игрался. Не думал, что дочь обрету, когда она уже взрослая будет для таких игрушек.

Ему явно было не ловко, да и я не знала, что ответить. Внутри жалость к Су Мину так отчаянно мечтавшему иметь детей, смешалось со стыдом за свой обман. Не слишком большим стыдом, все-таки выбора у меня особо не было, но все равно чувствительным.

– Ты примешь? – он трогательно улыбнулся. – Хочу, чтобы эта безделушка была у тебя.

В груди защемило. Из-за потери интерфейса и воздействия этой чертовой игры, я сейчас мало что помнила о своей реальности. Но кажется, там у меня отца не было – вообще. А тут вот теперь есть. Мой папа. Человек, который любит безусловной любовью, готов всегда встать на мою защиту и поможет, даже если я буду не права. Кто-то на кого можно положиться.

– Конечно приму. А… ты хотел, чтобы я сыграла на гуцине, да? – попыталась перевести тему, чтобы не разреветься прямо здесь из-за вставшего кома в горле, – Я боюсь, если честно, ведь только начала учиться. Может я лучше стихи почитаю? Вдруг сыграю так, что опозорю отца…

Су Мин хмыкнул.

– Не волнуйся доченька. Даже если бы ты просто будешь стучать кулаком по струнам, я буду тобой гордится. Я вот недавно был на дне рождения губернатора соседней провинции. Там его невестка так играла, что гости едва уши не затыкали, но все всё равно хлопали. Потому что семья у неё влиятельная. Так что не переживай, ты для меня важнее всех этих чинуш. Главное, чтобы ты порадовала меня. А кто не оценит – тому я лично уши оторву, им они незачем, раз не знают, как звучит настоящее искусство.

Я не сдержала смешок, и поймала себя на мысли, что чувствую себя не как взрослая женщина, а как малыш в детском саду на утреннике.

Дети выходят на сцену, путаются, забывают слова, движения, тараторят не в ритм, а родители всё равно хлопают до покраснения ладоней. Потому что это их ребёнок. И плевать, что он сделал неправильно, главное, что он вышел. Что старался. И вот теперь я – этот ребёнок. И передо мной человек, которому просто хочется порадоваться за меня. И который будет горд даже, если я все сделаю неправильно. Потому что для него важно не выступление, а я.

Поэтому я должна сыграть, пусть плохо, пусть дрожат пальцы, но нужно. Просто чтобы порадовать этого старика, который так искренне за меня переживает.

Я сжала в руках свистульку и поклонившись Су Мину вернулась обратно к гостям. Служанки уже поставили гуцинь на середину шатра. Поклонилась присутствующим, сложив руки у груди, и сказала достаточно громко, чтобы все слышали:

– Я только недавно начала учиться играть, и пока умею совсем немного. Но сегодня я бы хотела исполнить простую мелодию, в честь моего отца, господина Су Мина.

Су Мин уже сиял, будто я объявила его новым императором. Он даже выпрямился в кресле – весь такой гордый, будто сейчас не я, а он будет выступать.

Я села за инструмент и начала играть, ноту за нотой, строчку за строчкой, кажется даже вполне сносно. Учитывая, что училась всего пару недель, вообще шикарно. И вдруг я поняла: надо не просто сыграть. Подняв глаза, я проговорила:

– Была цветком, что ветром несло, Но корни обрести мне было дано. Есть, кому чай поднести без слов, С кем журавля ждать в заре облаков…

Когда последняя нота стихла, наступила тишина. А потом – всплеск аплодисментов. Кто-то даже крикнул: «Браво!» И, конечно же, хлопал сильнее всех – Су Мин, аж ладонями лупил, будто я спасла империю, не меньше.

Я чуть поклонилась и, пока народ ещё не успел отвлечься сказала:

– Раз уж мы достали инструмент, я бы хотела попросить сыграть господина Сяо Вея! – голос звенел чётко, звонко, даже как-то весело. – Его игра на гуцине не осталась без внимания самого императора. Если отец не против, я бы очень хотела поучиться, наблюдая за ним. Думаю гости, не будут возражать?

Гости конечно не возражали.

– Пригласите господина Сяо Вея! – громко провозгласил Су Мин. – Господин Сяо! Где же вы?

Народ замер. Кто-то повернулся:

– Я вижу его! У колонны!

– Вы же лучший ученик императорской академии, – не унималась я. – Не откажите мне в любезности и сыграйте что-нибудь на гуцине. Я так мечтала услышать ваше исполнение ещё раз! Преподайте мне урок!

Толпа зашепталась, пошли восторги:

– О, это же тот самый ученик! Говорят, его игра покорила самого императора!

– Как скромен! Видите, как он смущается? Настоящий талант!

Пока Сяо Вей неспешно приближался к гуциню, я прокручивала в голове один и тот же вопрос: как бы незаметно спросить его про Фейту?

– Вы в порядке? – вдруг сказал Сяо Вей, подходя ближе и слегка наклонившись к инструменту, чтобы никто не услышал. – Не переживайте, мы вытащим вас отсюда, я уже занялся этим вопросом. Фэйту просила передать записку. Но теперь она у одного из ваших… мужей.

Я моргнула. Мужей? Когда это я успела замуж выйти? Да еще и за нескольких сразу. Но уточнить я ничего не успела, Сяо Вей сел за гуцинь и мне пришлось вернутся на свое место.

***

Пальцы лучшего ученика императорской академии запорхали по струнам, началась музыка. Вот только сосредоточится на мелодии не получилось, потому что…

Какие, мать его, к черту еще мужья?! Кто что ему наплел?

Почему не «поклонники», «не друзья», не «вон те, что злобно на тебя зыркают» – а именно «мужья»? Да еще и во множественном числе?! Как будто у меня их может быть несколько, осталось только номера присвоить.

Я постаралась осторожно осмотреться. Ло Юань сидел в дальнем конце сада и то и дело кивал в так словам, что ему на ухо шептала его одноглазая мамаша. Нет, вряд ли госпожа Ло допустила, чтобы сыночка корзиночка меня с кем-то делил, даже в сплетнях.

Я перевела взгляд, и наткнулась на Жэнь Хэ в другой стороне двора. Он стоял в пол-оборота к сцене, а рядом с ним Мин Е. М ожет, Сяо Вей имел в виду этих двоих? Жэнь Хэ и Мин Е ведь действительно всё время вместе.

Может ученый видел, как Жэнь Хэ выходил из моей комнаты, поэтому и предположил такое?

Или он увидел не Мин Е и Жэнь Хэ, а Линь Яня? Кстати, а он еще не ушел? Я поискала глазами и обнаружила главу министерства наказаний в тени деревца. Холодный, спокойный, будто не он меньше часа назад устроил драку в моей комнате.

Сяо Вей наконец доиграл. В саду поднялся одобрительный гул, охи и вздохи, все захлопали. Су Мин с сияющим лицом поднялся, взял в руки чашу и поднял её высоко:

– За мою дочь! – произнёс он, и его голос чуть дрогнул от волнения. Он задержал взгляд на мне, потом поднес к губам чашу и залпом осушил. Затем поднял взгляд на гостей и продолжил: – Су Лань – моё сокровище. Подарок судьбы, которого я не ожидал, но благодарен за него с каждой прожитой минутой. Ей пришлось много пережить, но я хочу, чтобы она знала: теперь я с ней.

Он улыбнулся, по-отечески тепло, от чего у меня защемило в груди, а в глазах снова защипало.

…И вдруг пошатнулся, лицо побледнело, он открыл рот, но вместо слов вырвался лишь сдавленный звук. Чаша выпала из рук, а в следующую секунду на пол рухнул и он сам.

– Отец! – я подбежала, упала на колени. Он не шевелился. – Зовите лекаря! Немедленно! Кто-нибудь! – закричала я. В груди сжалось так, что дышать стало тяжело. – Отец… Нет-нет-нет, пожалуйста…

Паника подкатывала к горлу, а вместе с ней дикий животный страх.

Су Мин не был хорошим человеком. Но для меня он стал хорошим отцом: заботился, смотрел с гордостью, защищал.

«Поцелуй любви! Он должен сработать!» – мелькнула заполошная мысль.

Надеюсь, навык активировался. Никакого уведомления перед глазами не появилось, – как и в прошлый раз.

Я судорожно прижала губы к ладони Су Мина, словно могла вдохнуть в него жизнь. Долго держала, в этот раз не испытывая никакой брезгливости.

Его глаза оставались закрытыми, лицо – бледным, но я продолжала надеяться на чудо.

– Отец… – прошептала, но Су Мин не ответил.

Вокруг поднималась суматоха. Кто-то кричал, звал лекаря, бестолково суетился. Гости собирались в кучки, их шепот сливался в гул, но до меня доносились лишь обрывки:

– Неужто сердце…

– Слишком много вина выпил…

– Боги сами решают, когда придет час…

Я не верила. Это попросту невозможно. Не сегодня же. Не сейчас.

Лекарь, пожилой мужчина с седыми усами, наклонился над телом, пощупал пульс, приложил ухо к груди. Потом медленно покачал головой.

– Госпожа Су, ваш отец… Думаю, отказало сердце.

– Сердце? – Мои пальцы так сильно сжались в кулаки, что ногти впились в ладонь. – Ерунда! Он был здоров! Только что смеялся, пил, говорил со мной!

Лекарь опустил глаза.

– Иногда сердце отказывает внезапно. Особенно в таком возрасте…

Нет. Не может быть. Су Мин не был дряхлым стариком. Он, пусть и полный, и одутловатый, но бодрый, активный. Вон, девять наложниц содержал.

Он не мог просто… взять и умереть.

– Кто-нибудь, принесите остатки вина! Немедленно! – я и резко повернулась к столу. – Я требую, чтобы это проверили. Сию же минуту! Там наверняка яд! Он не мог так просто умереть.

– Подвиньтесь, – послышался знакомый голос. – Я заберу вино и сам проверю.

Это был Жэнь Хэ. Он шагнул вперед, взгляд его был острым, губы сжаты.

– Проводить расследования прерогатива Министерства наказаний, – холодно произнёс подошедший следом Линь Янь, обратившись сразу ко всем. – Отдайте остатки вина мне.

– Ты их не получишь, – ответил Жэнь Хэ. – Я сам отвезу все мастеру Лин Ю из Аптекарского управления. Он проверит.

– Третий принц, вы оспаривание мои полномочия? – отрезал Линь Янь.

В этот момент к ним сзади подошёл ещё один человек – Сяо Вей. Он был бледен, словно и сам выпил отравленного вина.

– Я изучал яды. Я… лучший ученик императорской академии. Я могу предварительно проверить вино прямо сейчас.

Жэнь Хэ моментально развернулся.

– Нет. – Голос стал ледяным. – Это не дело для ученика.

– Я тоже против, – тут же сказал Линь Янь, резко. – Пусть этим займутся официальные чиновники. Не хватало ещё студенческих экспериментов при всех.

Сяо Вей слегка склонил голову:

– Я хотел помочь.

– Мы и без тебя справимся, – отрезал Жэнь Хэ. – Да, глава Линь?

Эти трое… Да как они смеют? Су Мин лежит мертвый, а они – спорят, чья «экспертиза» важнее, кто доставит вино, кто «разберётся».

Я хотела им крикнуть: Убирайтесь все! Все – гости, чиновники, даже лекарь. Пусть катятся вон! Мне было больно и плохо. Так плохо, как будто в груди открылась рана, и в неё засыпали соль. А люди вокруг все вздыхали, читали молитвы, ахали и охали.

Кто-то из слуг осторожно тронул мое плечо.

– Госпожа, мы должны подготовить господина Су Мина…

Я кивнула, не в силах ответить. Кто приказал слугам так поступить? Сомневаюсь, что это их личная инициатива. Жэнь Хэ распорядился? Или Линь Янь? Или кто-то третий?

Впрочем, я не сопротивлялась. Всё вокруг казалось размытым как в дурном сне. Тело Су Мина подхватили, его лицо прикрыли тканью и куда-то унесли.

Вскоре гости начали поспешно расходиться, бросая на меня испуганные или сочувствующие взгляды.

Я не верила в случайную смерть. Но сил думать не было. Я просто стояла посреди опустевшего сада, сжимая в руках журавлика – ту самую деревянную свистульку, которую Су Мин мне подарил.

В павильоне, где ещё недавно играла музыка, теперь застыла гробовая тишина.

Ко мне подошел Линь Янь.

– Ми Лань, давай поговорим, – начал он.

– Уходите, глава Линь, – перебила я. – Вы обещали заняться расследованием, так что я очень надеюсь, что вы поторопитесь и приложите все силы.

Голос звучал хрипло, будто не принадлежал мне.

– Ты не должна оставаться одна. Если нужна помощь с…

– Уходите! – повторила я резче.

Он замер, потом медленно кивнул.

– Как скажешь. Сяо Вей собирался передать тебе важную записку. Она у меня. Когда будешь готова её прочитать – найди меня.

Я не ответила. Плевать мне на записку. И на Сяо Вея тоже плевать. А на манипуляции Линь Яня (почему просто не отдать эту чертовку записку?! зачем искать повод для встречи?!) – плевать втройне.

Глава министерства наказаний ушел.

Через какое-то время я тоже покинула сад. Заперлась в своей комнате, пытаясь осмыслить происходящее. Что нужно делать дальше? Как организовать погребение? Что от меня требуется?

Внезапно донесся негромкий стук.

– Войдите! – крикнула я, думая, что это очередной слуга.

Но на пороге замер Жэнь Хэ. Он не стал подходить близко. Просто стоял в дверях как тень.

– Вы пришли выразить соболезнования, Ваше Высочество? Или готовы результаты исследования вина? – спросила я, глядя в пустоту. – Потому что в ином случае я попрошу вас немедленно покинуть мою спальню. Мне нужно заняться приготовлениями к похоронам отца.

– Тебе не до болтовни, я знаю. Буду короток. Если ты ищешь Фейту, то скоро она будет у меня.

Я нахмурилась. Но не успела что-то сказать, потому что принц добавил:

– Когда захочешь поговорить со мной или с ней – дай знать.

Я бессильно сжала кулаки.

Жэнь Хэ, не дожидаясь ответа, ушел.

***

На следующее утро начались приготовления к погребению. В доме зажгли благовония, чтобы отогнать злых духов. Тело Су Мина омыли, одели в белые погребальные одежды, лицо покрыли тканью с вышитыми иероглифами. В рот ему положили нефритовую монету – плату за переход в мир иной.

Церемония прощания проходила дома.

«Как и свадьба», – мрачно думала я.

Я долго стояла на коленях перед гробом, сложенным из толстых досок. Внутри лежали любимые вещи Су Мина: свиток с каллиграфией, нефритовая печать, маленький мешочек с землей из родной деревни.

Слуги зажгли свечи и расставили их вокруг, чтобы свет сопровождал его душу. Жрец в длинных одеждах вновь читал молитвы, звон колокольчиков смешивался с монотонным напевом.

После церемонии я отправилась в храм.

Не потому что внезапно уверовала в богов. А потому что не знала, куда ещё идти. Дома оставаться хотелось меньше всего.

Мне нужно было побыть одной, подальше от шепотов, от взглядов, от этой давящей жалости.

Кроме того, я вспомнила, что Су Мин собирался поехать со мной в храм.

Что ж, исполню его последнюю волю.

Я искренне горевала. По человеку, который дал мне крышу, имя, семью. Даже если он не был мне отцом. Даже если для всех он был эгоистичным, жадным мерзавцем. Он стал частью моей жизни, и этой части мне не хватало.

Храм был почти пуст. Я встала перед статуей богини и заглянула ей в безразличные глаза.

Молитв я всё ещё не знала.

И, если честно, меньше всего хотела молиться тем богам, которые сначала кидали меня из огня да в полымя, потом лишили интерфейса, а теперь ещё и Су Мина отняли.

***

В харм я не ходила с тех пор, как была тут с Фэйту. Тогда сюда пришел Жэнь Хэ, чтобы устроить мне тайное свидание. А теперь вот я одна, с корзинкой фруктов для подношений и без малейшего понятия, что должна делать.

Я сказала служанкам, что хочу побыть в одиночестве. Те поклонились и, благо, не стали спорить, и я осталась наедине с равнодушной статуей богини.

Молиться? Ага, щас. Я сюда не молиться пришла, а скорее… ну, выговориться, что ли, ну и исполнить последнее желание Су Мина.

Эта чертова игра. Всё у меня отняла. Сначала – реальный мир, моя жизнь, даже мое настоящее имя. Потом – надежду на счастливый конец. А теперь и отца, пусть не настоящего, но по-своему заботливого. Если бы он остался, я, пожалуй, наверное, даже смогла бы привыкнуть и смириться со своим пребыванием здесь.

Научилась бы вести дела, переняла семейный бизнес, вышла бы замуж, введя мужа в свою семью, а не наоборот. Уверена, для своей дочери Су Мин действительно бы нашел самого лучшего, и судя по тому, как он себя вел в других вопросах, то в выборе кандидата последнее бы слово осталось за мной, а не наоборот.

Чем не хорошая жизнь? Но и ее у меня отняли.

Я смотрела на статую, на её спокойное, отрешенное лицо, и мне хотелось ее чем-нибудь стукнуть.

– Что, горда собой? – буркнула я. – Это всё вы, местные божества, провернули. Прекрасная многоходовочка. Ну и что теперь?

Она молчала. Пустые глаза глядели на меня с тем же равнодушием.

– Молчишь. А вот я не хочу молчать! – прошептала я, вспоминая, как местные боги угрожали мне сделать из меня не игровой персонаж, отнять систему «интерфейса». Тогда было страшно. А сейчас? Да им даже пугать меня уже нечем! – И что ты мне сделаешь, да?

Я подошла к подношениям, взяла одно яблоко, надкусила. Потом другое. Потом грушу. Фрукты оказались сладкие. Переставила чашу с благовониями – пускай дым идет не туда, куда ему положено.

– Что опять скажешь, что порчу вам феншуй? – с вызовом вскинула брови обращаясь к богине. – Нет! Не скажешь! Потому что я уже не в вашей власти! Сейчас я вам такой феншуй устрою!

Начала тасовать всё по местам: свечи переставила, фрукты раскидала, вазу повернула задом наперёд. Потом достала платок, специально бросила его на пол, вымазала в пыли и начала вытирать лицо богини, как будто чистила грязную посуду.

– Я теперь каждый день сюда ходить буду, слышишь? – процедила я. – Молиться буду с утра до вечера. Пока тебе не надоест моё лицо.

Богиня, разумеется, ничего не ответила, и у меня, кажется, окончательно сдали нервы.

– За что вы со мной так?! А ведь я даже не проиграла. Я теперь благородная госпожа, наследница всех денег Су Мина. Жэнь Хэ и Линь Янь деруться из-за меня. Ло Юань готов взять в жены. Да что там в жены. Уверена, пообещай его мамаше больше денег – сам в мою семью войдет. Мин Е и тот кажется не равнодушен! Ну, и где я проиграла? Отвечай же! – Я уже не говорила, а кричала. – Вы же сказали, если я добьюсь хорошей концовки, то останусь собой, сохраню игровой интерфейс, останусь игроком! Почему вы меня тогда отключили?