Тлен

Виктория Королёва

Тлен

Пролог

Вода.

Где-то капает вода. Медленно, но очень громко… Я слышу звон каждой упавшей капельки.

– Так, ладно… Другой вопрос. Чисто риторически: если бы у вас был выбор, вы бы выбрали сделать это снова?

Улыбаюсь, смотря в тёплые, какие-то слишком добрые ореховые глаза и, откинувшись назад, честно отвечаю:

– Я бы сделала это ещё раз.

Качает головой в глазах тонна неодобрения и порицания. Смотрю не отворачиваясь.

Да много ли вы про меня знаете, грёбаные белые воротнички?!

Глава 1

Яна

– Да!!! За нас девочки! За нас, мать вашу!!!

Перезвон бокалов, смех, обнимашки – и Света, не удержавшись, заваливается на Карину, заливая бежевое платье коктейлем. Уродливое пятно ползёт от груди вниз до самого подола.

Закатываюсь. Вот же идиотки пьяные.

– Ты сука, дура!

Не выдерживаю – сгибаюсь пополам и ржу. В голове басами бах-бах, а я не могу успокоиться. Смеюсь до слёз.

– Ха-ха-ха! Да вы ваще-е-е!

Лицо Каринки моментально становится белым от ярости. Ещё бы, она охерела собирать свои булки, а тут такие траблы вылезли. Я бы сама, орала если на меня. Смотрю и жаль. Светка зафаршмачила как могла.

А мне нравилось, Карина реально постаралась. Белые волосы затянула в высокий хвост, стрелки нафигачила, натянула бежевое мини с вырезом. Платье, кстати, отдельная строка в моей зависти. Спина открыта… почти голая, блин. Подружка, правда белая вся, на ней даже лифан теряется. Крутецкое платье, я сама такое хотела. Пока она первая не купила, сучка. Хрен я ей больше ссылку кину «на посмотреть».

– Всё, блять, ей не наливать больше! Ешанутая. Ты мне платье испортила. Знаешь, сколько я за него отдала?!

Наезжает Карина, порывисто делая шаг к Светке.

Выглядит, конечно, угрожающе… Примерно так же, как наша начальница, когда мы план по браку в цеху перебрали по самые сопли.

– Да я случайно! Пол скользкий. Чё я виновата что-ли!

Светка мотает головой, каштановые волосы цепляются за огромные серьги-кольца. Морщусь, когда от фиолетовых пайеток её платья свет рикошетит в глаза. Блять, она как в общем в него запихнулась? Обтянула сиськи с жопой так сильно, что швы скоро лопнут. Плечевой ремешок не выдерживает натуги – сползает вниз, оголяя кружево бельишка. Как она там сказала – «Инканто»? «Херанто», блин. Подделка голимая – я знаю, сколько оно стоит в реале.

Откуда у тебя бабла на такое, дура?

Светка еле стоит. Нафигачилась в лоскуты, а прошло всего-то два часа. Опускаю глаза вниз. Да… пол и правда скользкий. Вроде блестит, но кафель в разводах: шампанское или мыло, хер его знает.

– Пошла ты, – отрезает Карина, но сама цепляется шпилькой за шов и тоже заваливается вперёд.

Облокачиваюсь о раковину, пальцы скользят по холодному фарфору, и я в самый последний момент успеваю перехватить орущую Карину под локоть. Прижимаю подружку к боку от греха. Если начнёт руками махать, точно кто-то башкой в унитаз уедет. Такое уже было…

Запах ванильного освежителя мешается с сигаретным дымом, хлоркой, сладкими духами Светки – такой себе коктейль, но чем больше мы тут стоим, тем больше привыкаю. Жёлтый свет режет глаза, но мой образ в зеркале всё ещё выглядит таким же свеженьким, как перед выходом из дома: длинные розовые волосы до талии, удлинённая чёлка, губы сочненькие, тушь не осыпалась, а платье в облипку – точно по бёдрам. Охеренно выгляжу – знаю.

– Мы селфи сделаем или чё? – вытягиваю руку с телефоном, включая фронталку.

Карина закатывает глаза, складывает под грудью руки, но не отходит, ждёт, когда щёлкну.

– Свет, давай, идём, – зову.

Светка покорно топает, каблуки клацают по плитке, а сама она поправляет лямку платья, которая в очередной раз сползает вниз, оголяя бельё. Чё, куда, зачем она думает – тайна, покрытая толстым слоем вина… На самом деле это норма и уже давненько, но бесит всё равно.

Дверь в туалет хлопает, влетает Настя. Высокая, широкоплечая, с гладким светло-каштановым хвостом, затянутым по самые не могу. Перевожу глаза на коллегу по цеху. Удивления – ноль. Она выглядит ровно так же, как я и представляла: красный обтягивающий топ с глубоким вырезом, светлые джинсы впритык.

Карина косится, следом фыркает. Это тоже понятно. У них тёрки какие-то. Не знаю, что происходит, но Карина бесконечно проходится по внешке: то пузо вываливается, то сиськи висят. Впрочем, Настя действительно гром-баба. Если пихнёт – убьёт.

– Вы чё тут, без меня? Совсем охерели?

Орёт и наваливается, сгребая всех троих. Обнимает сверху, как медведь. Заваливаемся в бок. Хватаюсь за выступ раковины и удерживаюсь на каблуках, не без труда.

Мать, медведица, бля.

– Да блять! Аккуратнее! – возмущается Карина, вытягивая белые волосы.

– Ха-ха! Давай. Не пизди.

Щёлкаю. Вспышка бьёт в глаза, но хрен с ним, главное – кадр. Шустро меняемся местами. Отступаю назад ещё ближе к раковине, упираюсь в холодный фарфор бедром, выгибаюсь дугой, высовываю язык, специально прищуриваю глаза. Поворачиваю корпус так, чтобы в экран залезло побольше изгибов, а вот Светка в своей манере… Устраивает мини-шоу: сжимает сиськи поверх платья, запрокидывает голову назад, и опять уваливается на Каринку. Та вяло матерится, но не отталкивает, терпит ради фотки. Настя подставляет два пальца, изображая тот самый «королевский», про который уже прожужжала всем уши. Кому не ясно, но рассказывать в подробностях ей точно нравится. Фетишистка, блять.

В итоге не выдерживаю и складываюсь пополам хохоча. Два дебила – это сила. Но если вас четыре… это совсем нокаут.

– Да отъебись! Заебала! – орёт Карина, наконец отпихивая пьяненькую Светку в сторону.

Дверь сортира хлопает, влетает ещё несколько девок. Не знаю их. Шум, визг, перестук каблуков. Окатываю вошедших взглядом, но не трогаюсь с места, когда одна встаёт рядом, чтобы подправить волосню у зеркала. Смотрю сверху вниз. На мне высокие каблучищи, а с учётом роста, я так в общем на весь мир посматриваю. Девчонка рядом – коротышка, по ощущениям меньше полторашки. Разглядываю не стесняясь, пока Светка в очередной раз заверяет, что будет себя вести прилично. Врёт. Она не будет, и мы все это знаем, но каждый раз играем в эту игру.

Девчонка чувствует мой взгляд, в какой-то момент смотрит в ответ, как крысёныш злобно прищуривается, но что-то вякнуть не решается – пасует.

Вглядываюсь внимательнее и, кажется, вспоминаю. Она во втором цехе работает. Да, точно у них ещё главный Леонид Игоревич (плешивый деградант) мечтающий перепробовать все юбки мира. Впрочем, ничего удивительного, сюда только наши и ходоки. Залётных почти нет. Почти…

– Уведи её на хер, пусть проблюётся, – говорю в сторону Насти, кивнув на Светку, которая мажет и проходит мимо кабинки… в стену.

– Куда, я должна? Я чё виновата, что она с вами накидалась до клуба. – огрызается Настя, перехватывая Светку. – А я ей чё, мамка?

– Хуямка. На улицу её выведи, – подкидывает Карина.

– Я нормальная! – возмущается Светка, проглатывая букву «р». – Ты сука злая. Не трахает что-ли никто, – выплёвывает в Карину.

Блять…

Оттягиваю подругу к себе и прижимаю к раковине, пока она не рванула в драку.

– Насть, серьёзно, выведи подышать.

Настя морщит лоб, но всё-таки внимает просьбе. Держу брыкающуюся Карину. Драка нам не нужна, от слова – не надо! Хрен мы посидим нормально, опять охрана, опять разборки. Дверь хлопает, Света с Настей выходят.

– Заебала.

– Забей, Кари.

Отпускаю руки и вытаскивая из сумочки блеск. В два штриха обильно смазываю, а потом ещё раз прохожусь. Грёбаный татуаж нещадно сушит. Ещё дня два вот эту херь обещали… Бесит! Ощущение такое, что мне весь рот наждачкой стесали. Причмокиваю губами, разглядывая с разных сторон.

Эх, хорошо Инга наблатыкалась – и уколоть может, и нафигачить красоты. Правда, двух миллилитров мало, надо три вогнать, так бы ещё сочнее было. А это… как-то несерьёзно. Больше хочу. И веснушек больше надо, так тоже круче, ещё бы межбровку сделать… но на это бабла нет.

– А я списала, как на тебя Макс поглядывает, – говорит Карина, подкрашивая контур двадцатым слоем. – Подвис пацанчик.

Улыбаюсь чуть шире, поправляю волосы и думаю вовсе не о Максе. У меня краска легла огнище… целый день насмотреться не могу. Сейчас на голове самый розовый цвет, волосок к волоску прокрасило. Динка не хотела, ворчала, что сожгу всё нахер, но я настояла – дольше подержать, и норм. Ничего не вылезло, как были до жопы, так и остались. Сыкло. Смелее надо в жизни быть.

Ещё разок смазываю губы, чуть прикусываю, растягиваю в улыбке проверяя, насколько стягивает. Красота стоит жертв и бабла… первое я готова, а второго в нужно количестве никогда нет… Пятернёй поправляю волосы на макушке, разглядывая себя в зеркале: глаза подведены, ресницы одна к одной, щеки блестят. Но есть печалька – меня ничего не берёт. Уже и то, и это, а всё ещё самая трезвая. Как назло.

Каринка подмигивает, вытягивая меня из туалета, ведя к столикам через танцпол. Сидеть нет никакого желания. Закидываю сумочку на диванчик и иду ближе к толпе сразу танцуя. Платье поднимается на пару сантиметров, но я только сильнее выгибаю поясницу. Музыка качает что надо. Сегодня Димасик у пульта – он нормально наваливает. Покачиваюсь, вскидывая руки вверх, чувствуя, как поясницу прожигает взглядом того самого пацанчика. Невзначай оглядываюсь через плечо, сознательно пересекаюсь с ним взглядами и отворачиваюсь.

Ну, смотри, зайчик, смотри.

Он сидит за столиком боком к танцполу – высокий, плечистый, весь в чёрном. Тёплая толстовка с капюшоном натянута, как на манекене. Мышцы облепило как надо – это первое, что кинулось мне в глаза. И лицо у зайчика… топчик: тяжёлая челюсть, чёткие скулы, ровная щетина, не «оброс», а именно ухоженная. Короткие волосы, светлые глаза в полумраке кажущиеся стальными. Вот этими глазами он сейчас и сверлит мою задницу…

Оглядываюсь ещё раз. Типа просто смотрю, где наши блуждают, но сама отворачиваюсь только тогда, когда вновь ловлю взгляд. Делать вид что мне по боку нет смысла. Уже нет.

У нас никакого подружайского кодекса. Мы и не подружки со Светкой. Так, иногда пересекаемся тут или на работе, так что… такое нужно самой, а она… Мне плевать, не хер столько бухать.

Скольжу ладонями по рёбрам вниз, до бедра, на живот… Я знаю, что он смотрит: чувствую, как взгляд цепляется за пальцы, перемещаются на талию и к подолу платья падает, чтобы оттуда пройтись по заднице. Максик смотрит, даже когда Светка делает отчаянный шаг: повисает на локте, орёт что-то, смеётся, прижимается вся, чтобы хоть как-то на себя переключить.

Смешно.

Ну, делай, делай… старайся. Всё тут уже понятно.

Она его привела – спасибо, конечно, но уйдёт он со мной.

Широко улыбаюсь. Это охеренное чувство, самое яркое, которое я знаю. В честь этого поощрительно выписываю волну бёдрами. Мой бывший от этого финта ссал кипятком

Разворачиваюсь полностью к нашему столику, чтобы оценить эффект, на Максима не смотрю. Выбираю что-то нейтральное. Например, Карину, которая беспрестанно улыбается Костику. Они, кстати вместе к нам и подошли. Так вот, подруга выбрала его, поэтому мой выбор очевиден, к тому же… у Костика, судя по всему, такой крутой тачки нет… и шмотки попроще.

Делаю круг вокруг себя, подхватываю ритм и танцую ещё несколько песен. Но когда иду к своему месту, «случайно» чиркаю плечо Максима бедром.

– Ой, извини, – кричу, наклонившись к его уху.

– Ничего, – заверяет низким, охренеть каким сексуальным голосом.

Поворачиваюсь к нему боком, руку кладу на спинку дивана за его плечами, как будто опираясь. На самом деле специально наклоняюсь ниже так, чтобы вырез платья оказался ровно перед глазами. И вдыхаю. Пахнет табаком, чем-то древесным, мужским… М-м-м… так пахнет дорогой мужской парфюм.

Макс скользит взглядом: лицо, шея, грудь, бёдра и нехотя возвращается к глазам, чисто из вежливости, которая тонет под прессом вспыхнувшего вожделения. Ещё немного и слюна потечёт у пацана.

– Я не хотела, прости, – повторяюсь.

Мужские губы разъезжаются в улыбке.

– Тебе идёт, – говорит, чуть прищурившись.

– Идёт врезаться в мужчин?

Усмехается. Сексуальной, мать его, ухмылочкой.

– Нет, цвет этот… – взгляд цепляется за мои розовые волосы. – Очень яркая.

– М-м-м.. серьёзно?

– Да. Красивая как картиночка.

Выпрямляюсь.

– Ну, смотри, раз красивая.

И вот тогда, он встаёт. Не встаёт даже… а уже нависает. Потому что зайчик – рослый, высокий… очень высокий зайчик. Запрокидываю голову, держась пальцами за диванчик. Меня может и не берёт в улёт, но пила то я на равно со всеми. Чуток качает.

– Пошли, красивая, – протягивает руку, – а то жалко, что ты тут просто так стоишь.

Ты смотри… рванул в атаку. Ну, что ж… идём.

Я не беру его за руку. Нет. Так слишком просто… скучновато. Я хочу чего-то поострее. Поворачиваюсь и иду вперёд, зная, что он сам потянется за мной. Танцпол пульсирует в едином ритме, свет кружит по залу, а народу подтянулось со всего клуба – идеально. Останавливаюсь ровно там, где темнее всего. Меня тут многие знают, прославиться ещё не входит в планы, так что…

Музыка переходит на вязкий бит как по заказу, перетекая на что-то сахарно-ванильное. Двигаюсь сама. Медленная волна бёдрами, изгиб влево, следом вправо, руки над головой и ползущее вверх платье. С его позиции должно смотреться эффектно – как надо должно!

Он подходит сзади. Не спрашивает. Просто опускает ладони чуть ниже талии, обхватывая выступающие косточки. Подтягивает меня к себе, вплотную, так, что между нами не было и сантиметра воздуха.

М-м-м… какие мы нетерпеливые….

Позволяю проявить самца, улыбаясь чувствуя, как упёрся стояком. Стоит там, конечно, на поражение. Никаких "может показалось". Жёстко вдавливается через ткань, откровенно кайфуя от действий. Это приятненько. Ну так, чисто по-женски.

Делаю шаг назад – подначиваю потискать. Спина прижимается теснее к его груди, затылок почти у его подбородка. Он выше, шире, больше меня, при том, что самая я… не мелкая получилась.

Одна рука остаётся на бедре, вторая медленно ползёт выше, к талии, задерживается на животе, сжимает его, как будто проверяет, насколько я мягкая. Я не мягкая. У меня там в полный нолик. Пожмякать – это к Карине или к Насте, я сухая. Никаких лишних килограммов – они просто не успевают прилипать с моим графиком в жизни.

Выдыхаю, прогибаюсь в пояснице, даю ему упереться сильнее. Кручу задницей в такт музыке, трусь о него. Знаю, что делаю. Ни капли случайности.

Он вжимается в меня сильнее, бедрами подстраивается под мой ритм. Сбоку кто-то толкается, но нам до звёзд на это.

– Пиздец, Янка, – шепчет хрипло, обдавая горячим дыханием шею.

Большие пальцы цепляются за ткань платья, подтягивают его наверх. Ещё немного и чулки будет видно… Накрываю ладонью, притормаживаю – не отталкивая, а направляя. Двигаю его пальцы чуть вперёд, на кость. Раздевать меня при всех точно не надо! Я ему что, потаскуха, что-ли?!

– Ну, что ты так сразу… Разве можно вот так девушку…

Он шумно выдыхает, чуть прикусывает мочку уха.

– Я ж не из железа, блять.

Усмехаюсь, а он ухо мне облизывает. Решаю откровенно не тормозить, но спустя несколько таких касаний, всё-таки не выдерживаю! Это ужасно щекотно и никак не связано с ласками.

Фу, как собака.

Это мысленно, вслух другое:

– Съешь меня… притормози.

Говорю и специально делаю пару движений ещё медленнее, глубже, прям по нему, так, чтобы прочувствовал каждый сантиметр. Сжимает меня, выдыхая так горячо, что это даже пробирает. Я понимаю, что он держится… понимаю и от всей души дёргаю за усы дальше. Меня такое прикалывает.

Где-то сбоку кто-то орёт строчку из песни, слышится смех Насти или не Насти… хер его знает, а я… повторно накрываю ладонь, ползущую к груди. Может он меня и лапает, но и я грань знаю.

– Тут шумно, – сбивчиво шепчет. – Пойдём куда потише? Мы тут недалеко совсем, там тоже музыка, бухло нормальное.

О-о-о… спёкся зайчик.

Рано, конечно, рано…

Хотя… может, и самое оно. Он мне подходит. Максимка вайбово одет и дорого пахнет, а судя по брелочку ещё и с бабками. Мне всё больше и больше заходит мысль о том, как девки с работы слюной изойдутся, когда я буду выпархивать из крутой тачки.

Чуть-чуть оборачиваюсь, так же оставаясь в его объятиях. Одна я к нему не поеду, а вот с девками – вполне могу. Чё их тут, всего-то двое.

– Надо поговорить с девчонками, – говорю, прижимаясь напоследок ещё раз. – Если не начнут мозг выносить – поедем. Но Светку завести надо. Она всё, в отрубоне.

– Там есть где поспать, – отвечает даже не задумываясь. – Комната свободная, кровать здоровая. Пускай спит.

– М-м-м… это так мило.

С этими словами тащу его к столику. На Светку мне чихать, но раз уж он такой щедрый, пусть берёт. Хотя… конкурентку лучше, конечно, оставить…

У стола одной рукой придерживаю платье, второй тянусь к фужеру. Закидываю залпом. Заказали нам, конечно, «для девочек». Эта хрень больше шоколад, чем «то самое». Сиропчик, блин.

Но мы девочки хоть и цеховские, зато благородные. Улыбаемся, киваем, пьём. Там бутылка стоит, как я слышала, штуки три, если не больше. Конечно, мы её выпьем! И ещё выпьем. Они же платят.

– Поедем? – орёт Настя, перекрывая музыку.

Ого… Это Костик, что-ли подсуетился? Слаженно они, конечно.

Вопросительно приподнимаю бровь. Хочу покрутить у виска ей. Тут ещё надо посидеть. Хрен знает, что у него там есть, а тут целая поляна и заказ как бы хороший: закуска, запивка, нарезки…

Макс двигается ближе, наклоняется и шепчет:

– Ну, как, согласны?

Кивком показываю на стол:

– Мы только сели.

Скользит взглядом по бутылкам, тарелкам, девчонкам.

– С собой возьми. – Пальцем пододвигает бутылку ближе ко мне. – У нас ещё есть, если не хватит. Поляну организую, не парься.

Поджимаю губы, смотрю прямо в голубые глаза.

Эх, и классно выглядит… самое то, блин. Весь такой: часы, шмотки, телефончик, машинка, улыбка… Моё сердце куплено с лёту, клянусь.

Кусаю язык изнутри, чтобы не заулыбаться как дура. Я должна быть роковой девой, а не вот это всё… Мне надо хорошо. Правильно надо, чтобы наверняка. У меня на него свой план и он не ограничивается одним весёлым вечером. Так-то, могли и в туалете провернуть или в его тачке… но я, на меньшее не согласна. Не тогда, когда рыбка приплыла сама.

– Поехали! – орёт Настя, заваливаясь на Макса.

Я перевожу взгляд на Каринку. Её Костя измял вдоль и поперёк. Понятно, чё ему резко «поехать» приспичило. Договорились пацаны похоже, пока мы «носики пудрили».

Эх… а так «нежно» всё начиналось. Появились новые лица… ну как новые: они, скорее всего, чьи-то братья-сватья-близкие знакомые, иначе хрен бы им наши же цеховские дали посидеть. В общем, всё начиналось спокойно – и вот уже всё так быстро сворачивается… Я бы ещё посидела тут, потянула момент

Каринка пересаживается ближе ко мне, хватает за плечо и притянувшись вплотную, цедит:

– Ты чё тупишь! Не видишь, что ли? Он весь уже облизался. Не тупи. У него видела, какая тачка стоит? Настя все уши прожужжала. Светка в говно – пользуйся моментом. Ещё и Вадик подходил, спрашивал чё-как. Поехали, пока он не доебался.

Да… Вадик – это плохо… не хватало чтобы бывший отмудохал несостоявшегося.

Выдыхаю и нахожу глазами Светку – голова на столе, телефон в руке, ресницы дрожат, но в реальность она уже не возвращается. Всё, минус одна. Придётся брать с собой.

– Ну? – поворачиваюсь к Максу. – И какая у тебя программа? Учти, должно быть весело.

– Охуенная, обещаю.

Улыбаюсь шире. Классный мальчик. Зовёт покататься и «пообщаться». Ну да, пообщаться… языком, руками, чем бог дал, но всё равно. Я не против, честно – я даже не против на Светку в общем забить и тут её оставить. Она завтра всё равно ни хрена не вспомнит, кроме того, как ей плохо. Но, я уже заикнулась… зачем-то, идиотка, поэтому придётся тащиться с ней.

Ещё раз скольжу по лицу парня глазами. Я за последнее время ничего, кроме блевотины по углам да оров ночами, не видела. Имею я вообще право хоть раз пожить так, как хочется? А вдруг он – мой билет в нормальную жизнь с бабками, а? Кто знает… а-а-а? Кто, блин?

– Ну, поехали.

Макс улыбается шире и сигналит Костику:

– Собираемся!

Костя тут же отлипает от Каринкиной задницы ровно настолько, чтобы перехватить свою куртку. Настя издаёт радостный клич и тоже подпрыгивает, а мне приходится наклониться к Свете.

– Свет, очнись, блять.

Реакции ноль. Выпрямляюсь, поворачиваюсь к Максику и сладенько напоминаю:

– Ты говорил, может у вас поспать до утра?

– Естественно, – кивает. – Мы ж не звери. Пусть спит.

Беру сумку, проверяю на автомате телефон, ключи, карточку и думаю о том, что в мои планы не входит с ним потрахаться так рано, но если надо – я трахнусь. Что не сделаешь… ради хорошей жизни…

Макс легко подхватывает Светку, Настя притаскивает куртки и рвётся помочь напялить на Светку хоть что-то. В этот момент Света чуть приходит в себя, смотреть на её танцы или что она там изображает нет никакого желания – выхожу покурить. А остановившись у крыльца, вижу тачку… его тачку.

Да… трахаться всё-таки придётся.

Блин.

Глава 2

Морозный воздух, редкое шуршание шин по асфальту и нескончаемый смех за спиной. Не оборачиваюсь, не могу оторвать взгляда от чёрной BMW. Падающий жёлтый свет от фонаря отражает ржавчиной на идеальных изгибах этой мощной малышки. Но она как была красоткой, так и осталась.

Макс жмёт на брелок, машинка радостно откликается. У меня приступ восхищения. Я бы попрыгала вокруг неё, но нужно держать марку… поэтому вверх подбородок и никакого намёка на эмоции. Попрыгаю, когда мне такую же подарят.

Ещё бы Светка не висла на плече, было бы совсем шикарно. Уже жалею, что заикнулась про неё, оставили бы в уголочке – Дрюча по доброте душевной растолкал бы под утро и всё.

– Я нормальная… – уверяет, утопая каблуком в луже. – Всё… под… контролем.

Заткнись уже…

– Иди давай, контролёр. – тихо шикаю, поддерживая под локоть.

Светка что-то там барагозит, но несмотря на это даёт себя запихать на заднее сидение. Следом Настя прыгает, двигая усосавшуюся вусмердь подружку ближе к стеклу. Дождавшись, когда первые рассядутся, ныряет Костя, а Каринка к нему на колени прыгает. И я со спокойной душой иду вперёд, ближе к Максу.

Постояв немного на морозе, отошла, а ещё подумала, что зря я его обтёрла – надо было придержать чуть-чуть. Пока в трусы не залез – я ему точно интересна. В таком раскладе задача – удержаться как можно дольше, в идеале – навсегда. Ну, а что? Он симпатичный, при бабках, на классной тачке – что мне ещё надо для счастливой жизни?

Я на хер брошу заявление начальнице в первый же день, как всё сложится. В гробу видала нитки, иголки и скрип станка. Задолбали. Всю жизнь на заводе – идите в жопу.

Встречаюсь с Максимом взглядом – тут же широко улыбаюсь. Он должен чувствовать от меня флюиды, иначе… впрочем, хрена с два будет «иначе».

– Готова?

Согласно киваю, щёлкая ремень безопасности. BMW мягко трогается, отъезжая от бордюра. М-м-м… как она едет: плавно, почти лениво, но так круто-о-о! А-а-а-а!!! Это просто вышка! Вашу мать! Это вышка!

Хочу сказать что-то по типу комплимента машине, ему или сразу два в одном, но одна не в меру тупая особа, успевает быстрее:

– Смотрите, – Настя просовывается вперёд вместе с телефоном и захлёбываясь смехом, зачитывает: – «Пошла за хлебом, вернулась в шесть утра без хлеба, но с грехом». Ха-ха-ха! Ну прикольно же! Ха-ха-ха!

Убожество на ножках.

Улыбаюсь, киваю, но на деле…

Я хочу пришибить её на хрен! Кто такой дебилизм в массы, да ещё при мужиках… Думать надо, твою мать!

Света что-то мычит и устраивается поудобнее, уткнувшись лицом в окно. Костя вовсю зажимает Карину, а я… смотрю вперёд, на мелькающие витрины. Ночной город всегда один и тот же, но сейчас я другая: сижу в крутецкой тачке, и это они все в жопе, на морозе, а я – нет.

Через несколько минут становится скучно и я, полностью развернувшись к Максу, спрашиваю:

– А чё вы так далеко забрались? Ты же говорил – в черте города. А почему не ближе к объекту, он же где-то тут, да?

Максим улыбается краешком губ и не отрываясь от дороги, отвечает:

– Объект на везде, я же сказал, забыла?

Блин, наверное, мимо ушей пролетело. Подмигивает и поясняет, пока я старательно делаю вид, что всё помню.