Вирус

–Так что же, – спросил канадец, – вы хотите сказать, что нам тут нужны не биологи, а хакеры? Людей поражает вирус из сети?

–Человека заражает компьютерный вирус? Что за бред? – выступил Сарыев.

–Пока не берусь делать выводы без новостей от ГСГБ. Но случиться может и такое. Фактов слишком мало, чтоб на их основании прийти к железному выводу. Может, это какая-то программа, заставляющая людей что-то понюхать, съесть и так далее. В любом случае, мы пока не знаем, по каким критериям вирус выбирает свою жертву и каким путем идет к ней.

–Нет, вы все роете не там, – насмехался Сарыев. – Это очередная потеря времени. Такого просто не может быть, чтоб человека заразил компьютер. Вы пересмотрели сериалов про задротов и компьютерные фантазии, они уже лет пятьдесят засоряют мозги людям. Это то же самое, что поверить в лесных фей после просмотров старых мультфильмов.

–Дальнейший спор неуместен, – отрезала Романова. – Это уже не дискуссия, а балаган. Прошу приступить к работе. Истина рождается в споре, а не в ссорах и криках.

На следующее утро в бригаде Романовой стало на одного человека меньше. Умер от вируса старый канадец. Этот упрямый глупец решил во что бы то ни стало доказать, что теория Романовой абсурдна и ошибочна, сел за обычный рядовой персональный компьютер, подключился через общую незащищенную сеть, а не через персональную, для сотрудников научных институтов, поковырялся на всяких типичных сайтах для масс и умер от нехватки воздуха, так как легкие его за десять минут превратились в труху.

Утром у Романовой была подробная информация о случившемся, и она объявила это на общем собрании.

–Вот ведь идиот! – фыркнул Женька. – Лишь бы поспорить.

–Да уж, – задумчиво произнесла китаянка, – а цена этому спору оказалась размером в жизнь.

–Но теперь мы можем с еще большей уверенностью полагать, что смерть идет от компьютера? – уточнил Яша.

–Или от сети, – добавил Муса Канумба. – От массовой, судя по тому, что мы с вами все еще живы, а рядовые пользователи – увы…

О неудавшемся опыте упрямого канадца никто не горевал. Практически весь день ученые искали способы, как можно выяснить более точно, зафиксировать, что вирус сидит в компьютере и сети. На мозговом штурме было озвучено несколько неплохих идей. Пока в лаборатории Романовой все напряженно искали идеи, в лаборатории «?2» Женя маялся, шатаясь из угла в угол, ожидая вечернего прихода доктора Романовой, так как у него уже была готовая идея. Они с профессором пили много чая и говорили на отвлеченные темы.

–Как меня злит, что день потрачен зря, – возмущался Женя.

–Почему же зря? – улыбался старый ученый. – Ты нашел идею. А то, что Романова не отвечает на твои сообщения, это не твоя беда. Мы же не можем воплотить твою идею без Наташеньки.

–Я бы сходил туда…

–Не торопись, – оборвал профессор. – Всему свое время. Твои идеи – это страшное нарушение не только нашего, но и мирового закона. Пусть это все останется здесь. Нельзя, чтоб иностранные коллеги узнали хоть что-то. Кто их знает. Давай обезопасимся.

–Но пока мы тут думаем о своей безопасности, гибнут люди!

–Женечка, – спокойно говорил профессор, – на сегодняшний день 71% населения земли уже не вернуть. Сама земля очистила себя от нас, вредоносных паразитов. За сегодня хуже уже не будет. Службы безопасности по всему миру запретили доступ в общую сеть. Уже ведутся исследования персональных компьютеров, не в них ли спрятан вирус. Кстати, по предварительным результатам там чисто, а значит, дело в общей сети. Только вот туда безопасники еще не решили залезть.

К тому моменту, как ученые под руководством Романовой только встали на порог открытия, ситуация в мире была устрашающая. Массовая гибель людей привела к кризисам по всем фронтам. Практически все предприятия встали, в некоторых странах прошли революции, унесшие еще тысячи жизней, дополнивших и без того огромный список смертей. Стали возрождаться религиозные секты, пробудились фанатики, вспомнили о Боге во всех странах, где религия уже лет двадцать считалась подлогом истории и была объявлена вне закона. Люди стали уходить в леса, горы, подальше от цивилизации. Мир, кроме гибели миллионов, наводнило еще и безумие. И во всем этом земном аду все еще держался на плаву корпус научных исследований биологических вирусов под защитой ГСГБ, потому что в этом корпусе знали, что от них зависит судьба человечества. К тому времени на земле остались в основном люди из двух полярных категорий: уголовники, отшельники, моряки, жители нецивилизованных стран против агентов всех служб национальной безопасности мира, ведущих армейских подразделений всех стран, ученой мировой элиты, ведущих политических лидеров. Остались с одной стороны те, кого спасло полное удаление от цифрового мира, а с другой – те, кто имел высшие уровни системы цифровой защиты и свои подсети на просторах интернета. Вторых было куда меньше, это была элита нынешняя и элита нового грядущего мира.

Вечером, когда профессор уже ушел, пришла Романова, и Женя объявил ей о своей идее:

–Мы проведем опыты на заключенных! Снова! Вы же не нашли более подходящего решения?

–Было бы странно сажать за компьютеры мышей и обезьян, не находишь?

–Конечно!

–Но мы сажали, – обреченно вздохнула Романова.

Женька не сдержал смеха.

–Прекрати. Были и другие идеи. Но о той, что объявил мне сейчас ты, никто и не заикался.

–Считаете меня садистом, тираном? – раздраженно спросил Женя.

–Нет, – спокойно и честно отвечала Романова. – Считаю тебя настоящим ученым. Мы все слишком прогнулись под идеей мирового гуманизма. Ты будешь куда более великим, чем мы все там. Ты готов совершать революции, а для них необходим террор. А мы там все сплошь жалкие человеколюбы, по сравнению с тобой от нас толка мало, особенно в такой ситуации, когда требуются радикальные решения.

–Вы серьезно? – удивился Женя.

–Да, – подтвердила Романова. – Завтра утром у тебя будут подопытные. Сколько надо?

–Думаю, пять штук будет достаточно.

Порой Романову удивлял этот молодой человек, способный ради науки приносить в жертву людей, да и за людей некоторых, собственно, не считавший. «Пять штук» – это словосочетание из уст Жени обдало холодом Наталью. Иногда она боялась своего старшего ассистента. Но в то же время она была рада, что рядом есть такой человек: мужчина, способный брать на себя тяжелые решения вместо нее. В тот вечер тоже.

–К восьми утра доставят, – сказала Романова. – спокойной ночи.

–Спокойной ночи.

Наталья ушла, а Женя смотрел на закрытую ею дверь, как смотрит собака, когда уходит ее хозяин.

Утром у Жени уже были в распоряжении подопытные. Он, профессор и Романова, оставившая свою бригаду на время эксперимента, приступили к исследованиям.

Пять отдельных комнат, застекленных, непробиваемых; по персональному компьютеру с доступом в общую сеть в каждой. Заключенных рассадили по своим местам. Эксперимент происходил под надзором сотрудников ГСБГ. Насильники, убийцы, педофилы, которых привезли в лабораторию, не знали что происходит в мире, не знали, какова цель эксперимента. Им дали абсолютно ложную информацию, никто из них и предположить не мог, что их жизни угрожает опасность. Им всем велели сесть за компьютеры и подключиться к сети, посещать самые обычные сайты. Прошло совсем немного времени, несколько минут, и вот уже был первый результат. Почти сразу за ним и второй. И третий… И все пять. Один из преступников, сидевший в кабинке слева, вдруг резко дернулся, на секунду словно окаменел, а потом его начало крутить, дергать, он стал издавать хрипы, упал, принимал странные резкие позы. Так этот человек задыхался. Следом упал второй, третий…

–Прекратить эксперимент! – закричала Романова.

Но было уже поздно. Все пятеро лежали и умирали на ее глазах. Евгений, хладнокровный и жесткий, наблюдал за процессом и вел исследование, пока женщина поддалась панике. Бригады медиков, которых заранее привезли на эксперимент со всем необходимым, освободив умирающих, пытались их спасти, но было тщетно: процесс, запущенный вирусом, был необратим. Агенты ГСГБ вели запись алгоритма действий заключенных, подключившись к их компьютерам через свою безопасную защищенную сеть, они остались невредимы. Одного из заключенных, упавшего последним, успели вскрыть реактивной хирургической пилой. Оперативно вскрытая грудная клетка еще живого, но уже парализованного человека, явила ученым истинную картину событий, которые происходят по вине этого таинственного вируса внутри человека. Легкие человека, такой большой, сильный и важный орган, превращались в ту самую труху. Сначала орган темнел до коричневого, потом до бурого насыщенного цвета. Затем насыщенность эта пропадала, орган высыхал и становился светлее, цвета обезвоженной грязи. Орган высыхал, словно крови в нем и не было, а куда она девалась, по внешнему виду процесса понять было нельзя. И в итоге легке чернели – так умирал и сам вирус. Таким образом на еще не умершем человеке удалось понять, как выглядит процесс уничтожения вирусом легких зараженного человека.

Когда весь переполох стих, трупы увезли сотрудники ГСГБ, врачи разошлись, подписав договоры о неразглашении, Романова, профессор и Женя вернулись в лабораторию «?2», чтобы обсудить произошедшее.

–Не желаете чайку, Наташенька? – участливо спросил профессор, видя, что женщина бледная и нервная.

–Да, спасибо, – согласилась она.

Профессор в кабинете лаборатории готовил ароматный чай, Романова сидела в кресле белая и без каких-либо мыслей, Евгений активно обдумывал результаты и дальнейшие действия. Когда профессор пригласил их к столу, у помощника Романовой был готов дальнейший план мероприятий в общих чертах:

–Разрешите высказаться, – твердо начал он.

Романова кивнула.

–Я думаю, сегодняшний эксперимент дал нам многие ответы. После исследований ГСГБ, уверен, ответов будет еще больше. Но остались и вопросы. Поэтому считаю необходимым продолжить опыты. Нам необходимо развивать два направления. Первое – это то место, где обитает вирус до момента попадания в организм человека. Нам необходимо выяснить механику этого попадания. До сегодняшнего дня мы не были уверены в том, откуда и как вирус поражает человеческие легкие. Сегодня же мы можем почти с полной уверенностью заявлять, что вирус приходит из сети. И теперь необходимо выявить механику заражения. Для чего нам необходим в том числе и специалист по компьютерам и сети интернет.

–Согласна, – кивнула Романова.

–То есть, Евгений Саныч, хакер? – уточнил профессор.

–Полагаю, что да, – подтвердил Женя. – Второе, что нам необходимо, – продолжал он, – так это продолжение экспериментов, но уже в более жесткой форме.

–Это в какой же? – удивилась Романова. – Куда еще жестче?

–Нам нужно больше подопытных, – сухо и твердо говорил Евгений. – И вскрывать мы их будем мгновенно, как только проявится первая реакция на вирус. За каждым должен быть закреплен патологанатом, который приступит немедленно, как только человек начнет задыхаться.

–Как?! – воскликнула Романова. – Это же чудовищно!

Будучи лучшим в мире ученым, Наталья при этом оставалась женщиной. И порой слабой, даже очень, хотя и пыталась всячески это скрыть за своей надуманной броней. Ее мягкая душа, природный гуманизм порой не позволяли ей вести исследование так, как надо. И именно в такие моменты на выручку приходил Женя.

–Человечество вымирает, – твердо говорил он, спокойно попивая чай. – И Вы без меня знаете, что под косу Смерти попали невинные, добрые, дети, старики, женщины. Только представьте, сколько хороших людей забрала эта хворь. Разве Вам не кажется правильным остановить все это? И если мир полнится жертвами миллионов хороших людей, не будет ли правильным ради тех, кто еще жив, кто заслуживает жизни, истребить несколько ублюдков? Педофилов в первую очередь. Маньяков. Я бы давно вернул смертную казнь. Но сейчас понимаю, что был толк в ее отмене, ведь теперь столько подопытного материала есть. И материал этот поможет нам спасти хороших людей.

–Но кто эти хорошие? – сдерживая слезы, говорила Романова. – Политики? Федералы?

–Их среди оставшихся ничтожный процент, – отвечал Женя. – А сколько прочих? Военных ребят, семей, что теперь в лесах, сколько голодных африканских детей? Вы же сами мне как-то говорили, что планета устроила чистку от вредителей, чтобы продохнуть хоть немного. Что она просто задыхалась от нас, потому и показала нам этим вирусом, каково ей, чтоб мы, оставшиеся, одумались. Поэтому давайте станем тем самым ковчегом, который спасет оставшихся. Человечество сделало выводы. Планета дает ему еще один шанс. И шанс этот она дает нашими руками. Нельзя его упустить. Вы не знаете, Наталья Ивановна, когда вирус эволюционирует, сможет передаваться от человека к человеку и далее. Это только сейчас умирают те, кто сидит за компьютером.

Наташа молчала.

–Он прав, душенька, – вставил свое слово профессор. – Подумайте, я не настаиваю. Решение принимать все же Вам.

Хотя Романова и не ответила сразу, но в душе она уже приняла решение, она согласилась с Женей, просто надо было найти в себе силы сказать это вслух.

–Это невозможно, – говорила она, опустив голову. – Почему люди умирают? Столько… Ладно, если бы был какой-то отбор, если бы дохли только мрази: убийцы, воры, насильники. Но хорошие почему мрут пачками? Где справедливость? Где тот бог, на которого все в тайне молятся в своих квартирках по вечерам, пока ГСГБ не видит? Кто он? Как посмотреть ему в глаза?

–Успокойтесь, душенька, – говорил профессор. – Скажу Вам как еврей, еврейский бог, которому все продолжают молиться, несмотря на государственные запреты, верные запреты, к слову сказать, не сделает просто так ничего. На все это, ежели на то его воля, есть причины. Вам, моя светлая душа, этого не понять. Но они, эти причины, есть. Потому люди и молятся в тайне от ГСГБ, что знают об их существовании и верят, что причины эти справедливы.

–И Вы верите? – спросила Романова.

–Я, душенька, ученый. Я не могу в такое верить. Я лишь с жалостью могу над всем этим посмеиваться.

–Хорошо, – решилась она. – Я согласна дать разрешение на эксперимент, Женя. Но как ты собираешься это осуществить? – обратилась она уже к молодому коллеге.

–Нам нужно несколько заключенных, – отвечал Женя. – Мы посадим их за компьютеры, но на этот раз подключим к приборам по отслеживанию движений в человеческом теле, чтобы у нас была на экранах и в записи полная картина происходящего. И за каждым поставим по хирургу. В момент первых судорог хирург должен будет начать вскрытие.

–На живом человеке? – раскрыв глаза от страха, спрашивала Романова.

–Другого выбора нет, – отрезал Женя.

–И почему я раньше не подсоединила подопытных к приборам? – воскликнула Романова. – Жертв могло бы быть меньше.

–Раньше, – отвечал спокойно и твердо Женя, – мы ставили другие цели эксперимента. Теперь следующий этап.

–А что же с так называемым хакером? – спросил Степан Эдуардович.

–Ждем сведений от ГСГБ и делаем запрос на предоставление такового, – ответила Романова коллеге.

После еще некоторых обсуждений все важнейшие решения были приняты, ученые разошлись по своим делам. Женя и профессор изучали материалы проведенного исследования, Романова вернулась к иностранным коллегам.

На следующий день ее вызвали в ГСГБ, где предоставили полный отчет по процессам и вызвали на ковер.

–Доброе утро, Наталья, – напряженно говорил полковник.

–Доброе утро, Иван Михайлович.

–Какие новости?

–Есть отчет, – ответила Романова и положила на стол перед полковником папку.

–Хорошо. У нас тоже, – сказал полковник, достал из ящика стола другую папку и протянул ее Романовой. – Ты присядь.

Она взяла папку и села.

–Полистай.

Романова достала содержимое и принялась изучать. Глаза ее то сужались, то широко раскрывались от удивления. Информация была полезной и невероятной. Когда ученая просмотрела коротко материалы, она спросила:

–Иван Михайлович, а нельзя ли этот отчет на электронном носителе?

–Нет, – отрезал полковник.

–Но практика показывает, что защищенные сети…

–Нет, – отрезал снова полковник. – Эти материалы только для тебя и доверенных лиц. Иностранным коллегам их видеть пока не стоит.

–Но как же?..

–Так. Обсуди сначала со своими. Мы не знаем, откуда это вирус и все еще ведем расследование. Шпионом может быть каждый.

–За всеми следят?

–Да, подтвердил полковник.

–И за мной?

–И за тобой.

Романова ушла от полковника озадаченная. После того, как она узнала про слежку, доверие ее к Ивану Михайловичу исчезло. Подвох во всем, враги везде. После революции 2037 года ГСГБ было везде и во всем, чуть ли не в ящике с нижнем бельем граждан. В этом был залог покоя государства, хотя народ и чувствовал, что предоставленные свободы и блага слегка оттеняются чем-то, но никто не мог понять, чем конкретно, а на деле это был незримый контроль. Романову этот контроль особенно угнетал, так как она считала, что делает для страны достаточно, чтобы заслужить безоговорочное доверие, но в ГСГБ было другое мнение: исключений не было ни для кого. Да и вообще, ученая должна была радоваться, что сам полковник раскрыл ей секрет этой слежки, но она была лишь огорошена и огорчена. Хоть встреча с полковником и принесла свои плоды, но осадок остался.

Весь день Наташа ходила смурная, это заметили все, но причину никто так и не узнал. Наталья таила в себе сомнения после разговора с полковником, они грызли ее, надо было с кем-то поделиться этим мучительным ощущением и информацией, которую ей удалось раздобыть. Но настолько она не доверяла никому. Разве что Женька. Профессор – старик, который любит поболтать; Яшка – то еще трепло. А Женя серьезный и не любит говорить не по делу. Вечером она ему все рассказала:

–ГСГБ за каждым из нас ведет слежку.

Женя смотрел на нее прямо и абсолютно спокойно.

–Ты знал?

Он кивнул.

–Более того, – отвечал Евгений, – я удивлен, что Вы не знали.

–Откуда мне было знать?

–Догадаться, – грустно улыбнулся парень.

Он давно уже понял, что Романова – гений в вопросах науки. Но в жизни все, что сложнее 2х2, для нее – дремучий лес. Если Романова за все это время не заметила, что Женя мог бы составить ей прекрасную пару, то о слежке профессионалов не могло быть и речи, понятно, почему доктор так расстроена. Ее розовые очки, которые она нацепила на себя вместе со своими заслугами, треснули.

–И ты догадался?

–Да.

Романова была удивлена. Парень этот нередко поражал ее своими способностями. Но то, что он знает про слежку за ним лучшей разведки мира – это уже слишком для ее восприятия. Так по-разному они видели мир и отдельные его осколки.

–Вы заказали хакера? – спросил парень у доктора.

–Заказала, – ухмыльнувшись, ответила она.

–А что смеетесь?

–Мне иногда кажется, что ты слишком жесток. «Заказать хакера» – из твоих уст это звучит даже страшно.

–Бросьте, – отмахнулся Женя, привыкший уже к ее критике в свой адрес, – Вы просто ко мне придираетесь.

–Да нет, что ты, – замахала руками Романова. – Просто ты порой меня пугаешь, – смущенно говорила она. – Словно в тебе живет какой-то жестокий диктатор. Ты принимаешь правильные решения, но порой они очень страшные. Ты бы отлично справился, если бы занял пост главы государства.

Оправдания не спасли ситуацию. Они были слишком неуклюжими. Женя обиделся. Помириться удалось только вечером, когда Романова вернулась в хорошем расположении духа.

–Чего это Вы так в облаках витаете? – спросил Женька, подозрительно косясь на ученую из-под очков.

–У меня хорошие новости! – воскликнула она.

–Вирус отступил?

–Ну, – замялась Романова, – не настолько хорошие. В рядах моей команды на одного человека стало меньше.

–Меньше? Не больше? – с недоумением уточнил Женя. – Я думал, Вы радуетесь, потому что привезли хакера.

–Хакер будет завтра утром, – отмахнулась Романова. – Личность его пока держится в секрете. А с нами теперь нет нашего азербайджанского коллеги.

–Вы так радуетесь тому, что человек умер? И после этого Вы еще говорите, что я – жестокий человек? – недоумевал ошарашенный Женька. – Это вирус его забрал?

–Да ну тебя! – рассмеялась Романова. – Жив он. Но теперь находится под следствием, и ждет его реальный срок.

–За что?

–Он прилетел из другого государства и не знал, какие у нас законы. В Азербайджане ведь так и не разделили эту нашу европейскую любовь к животным, как и прочие европейские современные тенденции. Горячий народ, что поделать. Городская собака лаяла на него, бросалась. Он не стал с ней церемониться и просто пристрелил ее. Теперь в СИЗО. По закону З-101111307 мы имеем право судить его. Убийство собаки – это срок, значит его страна не сможет вытащить Сарыева на свободу. Плюс он носил с собой огнестрельное оружие. Тоже не знал, что у нас это запрещено. Когда он прилетел, его не досмотрели: у него особый статус. А зря. Это они там, в Азербайджане, во всем пытаются пародировать США. Даже в таких безумных законах им подражают, как разрешение на ношение огнестрельного оружия и его использование в случаях крайней необходимости. У нас такое нельзя.

–Так мы лишились отличного помощника, доктор Романова! – с досадой воскликнул Женька.

–Так ему и надо, а мы переживем, – парировала Романова. – На его совести кровь бедного животного.

–Ах, да, Вы же тоже на стороне зоозащиты этой, – вздохнул Женька. – Собакам сегодня все позволено.

–Если собака лает, – строго пояснила Романова, – то только от страха. Сытая, спокойная, она никогда не бросится. С тех пор, как закон В-101222304 активно распространился, действует, соблюдается, давно ли были случаи нападения собак?

–Да, – задумался Женя, – Вы правы, доктор, я давно уже не слышал ничего подобного.

–Потому что собаки в нашей стране сыты и спокойны. А наш коллега эту собаку напугал. Потому она и напала. Это уже доказано.

–Никогда не задумывался о том, что страх провоцирует агрессию.

–А ты задумайся, – говорила разгоряченная Романова. – Я вот, скажем, жутко боюсь клещей. Если вижу клеща на себе или на своей собаке, начинаю в панике орать, махать руками, метаться в поисках огня, а потом убиваю его, трясущимися руками поднося к зажигалке. В панике и агрессии. Так и собака. Она испугалась Сарыева. Еще бы! Я и сама его боюсь.

–Хм, – задумался Женька, – а ведь Вы правы.

–Так-то, Женя.

–Не Вы ли подсобили его аресту? – ухмыльнулся парень.

Ромаова лишь лукаво улыбнулась.

На самом деле, Сарыев легко мог избежать следствия, суда и грядущего срока, ведь он был членом ученой бригады, которая борется за спасение всего человечества, однако Наташа, будучи главой этой бригады и хорошей знакомой полковника ГСГБ, который многим руководил, в том числе и госдарственным регулированием борьбы с «Пятьдесят пятым», решила, что Сарыев должен ответить по заслугам. Так сказать, и справедливость восторжествует, и институт избавиться от буйного и надоедливого мужлана.

Романова радовалась. Без Сарыева работать будет спокойнее. Но она не знала, что его закрыли не только за собаку, не только по ее настоянию. Собаку бы простили ученому, который работает на спасение мира. Рекомендации главы ученой бригады бы учли, но не стали бы сажать одного из ведущих вирусологов мира в такое опасное время, а просто депортировали бы его в родные края до поры до времени. Сарыев был шпионом. И ГСГБ предстояло узнать кто за ним стоит. Вот где была зарыта истинная причина его ареста. А собака – повод.

На следующий день Романову подняли еще до рассвета. Звонил сам полковник ГСГБ:

–Извини, Наталья, понимаю, что ты и без моих звонков не высыпаешься, но прибыл важный гость. Тебе необходимо явиться в лабораторию. Будете знакомиться.

Романова не злилась, не огорчалась. Она была рада. Хакер, наконец он прибыл. Женщина умылась, второпях нанесла легкий макияж, прыгнула в серое платье, туфли и вышла из дома. Она села в свой электрокар и покатила по столице. Какой пустой она тогда уже была. Раньше столько клубов, ресторанов, развлекательных центров и магазинов по ночам. А теперь? Все закрыто, до жути тихо, до мурашек пусто. Когда Москва была такой? Серой, мрачной и бесшумной. Больше половины жителей столицы на том свете. Без воздуха. Кто-то перекрыл человечеству кислород. И Наталья не могла найти себе места от неведения, кто это сделал. Человек? Природа? Космос? Но знания этого у нее так и не было, как и покоя. Пока она катила по замершему центру столицы, на ее окраинах уже орудовали мародеры. Орудовали до тех пор, пока хладнокровные сотрудники зачистки не приезжали за ними и не увозили в уже переполненные тюрьмы, где в это пасмурное время держали людей без суда и следствия. Вирус появился не так давно, но уже подчинил человечество своим беспощадным порядкам.

Романовой было жутко ехать в этот предрассветный час. Так жутко еще не было ей ни разу с самого начала пандемии. Именно тогда она полностью осознала масштаб трагедии, полностью пропустила беду через себя, похолодела и больше уже не стала прежней. Это осознание изменило Наталью раз и навсегда. Страх, жуткий, ужасный, мерзкий, он царапал стенки ее души. Она понимала, что одна не справится. По прибору индивидуальной связи, который предназначался только для них двоих, она вызвала Женю.