Разрушенная для дракона

Особый дар? Да я не замечала за собой особых даров. Разве что только есть как котенок и кое-как волочить ноги. Ну и влипать в неприятности. Однако, это, скорее, талант.

– Ты готова? – спросил принц, а его глаза внимательно посмотрели на меня, словно моя жизнь зависела от моего ответа.

– Я не уверена, что могу что-то увидеть, – прошептала я сбивчиво. – Я вообще не понимаю, о чем вы…

– Дар! – прорычал принц, словно потеряв терпение, а я вздрогнула. – Твой дар. Видящей. Мне больше от тебя ничего не нужно. Ты разрушила иллюзию на балу. Ты – Видящая. И мне нужно, чтобы ты увидела то, что я не могу увидеть. Я достаточно ясно объяснил?

Он скользнул взглядом по моему телу, а я почувствовала, словно его глазами на меня смотрит чудовище, жадное, хищное и жестокое.

“Он просто так не отпустит… Даже если я помогу…”, – пронеслось в голове.

Зелёные глаза с вертикальными зрачками впивались в меня, ожидая моего ответа.

Я чувствовала его взгляд. Принц смотрел не как мужчина, а как охотник, оценивающий, стоит ли ждать, пока добыча придет сама… Или лучше сразу схватить её за горло.

– Готова?

Глава 15

Этот взгляд я почувствовала внизу живота. Он прошелся по мне мурашками. Я лихорадочно соображала, как ему ответить правильно.

– Я… Я согласна попытаться, – прошептала я, едва не задохнувшись от собственной слабости. – Но я не… не уверена, что получится…

– Тогда пойдём прямо сейчас, – холодно произнёс принц, а я пыталась вспомнить, как его зовут. – Не будем терять время.

Я не могла сосредоточиться ни на чём, кроме страха, который застилал глаза.

Мысли вихрем проносились в голове. Принц подошёл ко мне так близко, что мне стало по-настоящему страшно. Его руки скользнули к моим. Стоило ему коснуться магией шёлковых лент, как шёлк рассыпался на кровати, как пепел.

Я резко прижала руки к груди, будто они могли исчезнуть.

«Они свободны… Свободны!» – мысленно шептала я, пытаясь себя немного успокоить.

Я сглотнула, глядя на свои запястья, всё ещё горевшие от шёлковых лент.

Руки, может, и свободны. Но свободы нет.

– Пойдём, – пригласил принц.

Я попыталась встать на дрожащие ноги и найти свои туфли.

Одной туфли не хватало. Зато вторая стояла аккуратно под кроватью. Я точно помнила, как одна туфля упала вниз, а вторая… Вторая осталась на лестнице. Видимо, это – вторая.

Мне хотелось сказать, что у меня нет туфлей, но я страх сдавил мне горло. «Лучше не спорь и не пререкайся! Не надо раздражать… чудовище!» – строго произнёс голос в голове. И я решила, что так будет правильно. Не стоит его злить.

Я сглатывала и нетвёрдой походкой направлялась к принцу, который почему-то стоял не возле двери, а возле стены.

«Мамочки, что же со мной будет!» – скулило что-то внутри меня, свернувшись в комочек.

Его высочество посмотрел на меня сверху вниз, а я невольно вжала голову в плечи под тяжестью его взгляда.

Рука в перчатке легла на стену. Словно тонкая нить магии пробежала по стене, вырезая на роскошных золотых тисненых обоях прямоугольник потайной двери. Затаив дыхание я наблюдала за тем, как прямоугольник сдвигается в сторону, обнажая чёрную пасть темноты и ступени, уходящие вниз.

Три или четыре ступени были видны, а остальные терялись в зловещей и загадочной темноте.

– Только после вас, мадам! – усмехнулся принц, а я поняла, что он пропускает меня первой.

Я сделала глубокий вдох, а потом зажмурилась и шагнула вперёд на холодный камень.

«А вдруг ему не нужна помощь? Вдруг он… он… заманивает? А тут у него… кандалы и пыточная?» – страшная мысль в голове забилась, словно птица в клетке.

«Тогда почему сразу не отнес?» – пытался успокоить меня голос разума.

Я невольно поёжилась, услышав, как дверь за нами закрывается с тихим шелестом камня о камень. Стало совсем темно. Просто кромешная темнота вокруг.

Одно движение руки принца, и из его пальцев вылетел зеленоватый свет, который тут же осветил ступени и красивое лицо, придавая ему поистине зловещие черты.

«Это ловушка. Он завёл сюда всех. И все погибли. И ты – следующая!» – захлёбываясь ужасом шептало что-то внутри.

Глава 16

Я понимала: ослушаться означало умереть сразу. Но и шагнуть в неизвестность тоже страшно.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы преодолеть свой страх.

Я ступала босыми ногами, чувствуя пыльный холод старинных ступеней. Мы куда-то спускались.

Я уже представляла себе мрачное подземелье, толстые стены которого слышали и заглушали десятки женских криков боли и мольбы о пощаде.

Мне даже казалось, что я слышу эхо заблудившихся воплей, и от этой мысли мне тут же стало не по себе.

Мы все еще спускались. Мир сузился до его дыхания впереди – и моей паники, царапающей горло.

От голода кружилась голова. Для меня было привычное чувство.

Я всегда, когда шла по лестнице, старалась на всякий случай держаться за перила, чтобы не упасть. Но здесь даже перил не было. А до стены еще было ого-го… Я протянула руку в темноту в надежде на что-то опереться, но ничего не нащупала.

Голова закружилась, перед глазами все потемнело, я вдруг покачнулась и… всё перед глазами дернулось.

На мгновенье наступила темнота, а потом… потом я очнулась. Не на полу. На руках.

Сильные, тёплые руки держали меня, не дав мне упасть. Я чувствовала, как он прижимал меня к груди. Твердая, словно все мышцы его напряглись, она напоминала дышащую стену. Черный бархат был пропитан запахами: ваниль, табак, персик… и что-то звериное, древнее. Я вдохнула и на мгновение забыла, где я.

Забыла про боль в покалеченной руке.

Забыла страх, когда его руки бережно прижали меня к себе. Или мне показалось…

Я прижималась к нему, словно пытаясь найти защиту там, где ее быть не может. “Защити меня… Прошу тебя, – шептало мое тело, сжавшись в комочек. – Ты же можешь… Ты сильный… Просто защити… Хотя бы от самого себя…”

Мне вдруг стало тошно от собственной слабости. От того, что мысленно прошу у него защиты. У кого! У того, кто на моих глазах убил человека, у того, кто убивает женщин, у того, кто похитил меня…

Мне казалось, что мой мозг начинает играть со мной в странные игры. И мне это не нравилось. Обычно в сказках, когда принцессу похитит злой дракон, всегда прискачет прекрасный принц и спасет ее. А тут и принц, и дракон… И всё в одном.

Мне так хотелось верить, что в нем есть что-то светлое. И оно не хочет моей смерти.

Несколько секунд его руки держали меня, а потом отпустили, поставив на ступеньку.

– Осторожней! – с раздражением произнес принц, отвернувшись.

Я кивнула, пообещав себе быть осторожней и смотреть, куда наступаю. Но это было непросто. Юбка была пышной, поэтому своих ног я не видела. Приходилось ощупывать ногой ступеньку, прежде чем наступить на нее.

Мы прошли по небольшому коридору, свернули в другой, еще более узкий. “Тайные ходы… Только не ловушка! Я умоляю! Только не ловушка! ” – пронеслось в голове, когда я вдыхала сырость.

– Почти пришли, – послышался хриплый голос принца, когда он остановился возле еще одной стены.

Его рука припечатала стену, а я тайно сжала кулаки, пытаясь хоть на мгновенье представить, что меня там ждет.

Я зажмурилась, понимая, что не в силах вынести мысль о том, что за этой стеной меня ждет боль, ужас и… забвение.

Глава 17

Магия снова очертила прямоугольник, и он отодвинулся в сторону.

“Вроде светло!”, – едва прошептала я, пытаясь согреть сердце надеждой.

Мы оказались в роскошной спальне.

Она была настолько огромной, что здесь смело можно было устраивать балы. Даже широченная кровать с парчовым балдахином, которая сама по себе заняла бы половину обычной комнаты, казалась здесь почти игрушечной.

“Ого!”, – пронеслось в голове, а я вдруг почувствовала горький запах. Травяной, лекарственный. Он витал в воздухе, вызывая неприятные ассоциации с болезнью.

На кровати среди роскошных подушек и одеял лежал старик.

Он выглядел опрятно, одет был очень дорого. На узловатой исхудавшей руке поблескивал старинный золотой перстень с драгоценным камнем. Его одежда сверкала драгоценностями, но старику, казалось, было все равно.

Его грудь едва вздымалась. Кожа была сухой, тонкой, восковой. Глаза – закрыты, но под веками – движение. Как будто что-то внутри борется.

Рядом на подушке лежала корона.

Не золотая. Чёрная. С драконом, обвивающим кристалл.

– Подойди, – в голосе принца слышался приказ.

И когда я не двинулась, его высочество схватил меня за локоть. Не грубо. Но без права на сопротивление.

Я поняла, кто передо мной. Его величество. Сам король. Тот самый, кого министр назвал «уже почти мёртвым». И Роумонт был прав. Жизнь словно едва теплилась в этом тщедушном усохшем теле, создавая впечатление, что это – последние часы жизни.

– Смотри! – послышался голос принца. Он взял меня за подбородок и заставил смотреть на старика, чья грудь едва-едва вздымалась. – Смотри внимательно!

Я затаила дыхание, вглядываясь в силуэт на кровати. Словно в насмешку над тем, что лежало на кровати, рядом с кроватью висел портрет темноволосого красавца с хищными глазами. Мощный, широкоплечий, с широкой грудью, он смотрел с портрета гордым взглядом победителя и завоевателя.

“И вот что осталось от былого величия!”, – пронеслась в голове мысль, когда я перевела взгляд с портрета на кровать.

Грудь старика едва вздымалась, веки дрожали, выдавая внутреннюю борьбу, уставшая, худая рука покрылась чешуей, словно пытаясь сгрести себе не одеяло, а власть, которая ускользает как песок сквозь пальцы.

На подушке – корона, тускло мерцающая, как душа на грани. Ничего не поменялось.

– Ты что-то видишь? – спросил принц, а я сглотнула и стала всматриваться еще внимательней. – Ты видишь магию?

– Пока нет, – прошептала я.

– Смотри внимательно! – я почувствовала, как принц нависает надо мной. И в этом шепоте – обещание смерти.

Я смотрела. Так внимательно, как только могла. От напряжения у меня даже глаза заслезились. Взгляд цеплял детали, я даже крепко жмурилась, в надежде, что получится так, как на балу, но нет… Ничего не получалось.

Картинка не менялась.

– Я… – прошептала я едва слышно. – Я… ничего не вижу… Простите…

Мне показалось, что эти слова прозвучали в тишине, как приговор самой себе.

– Что значит, ты ничего не видишь? – произнес принц, а мне стало страшно от его взгляда.

– Я… я единственный раз смогла увидеть на балу… – мой язык заплетался, а я боялась, что любое слово может стать для меня последним. – И… всё… Мне очень жаль…

В глазах принца я прочитала смерть. От этого всё внутри вздрогнуло. Теперь он точно меня убьет.

Глава 18. Принц

«Старый дурак! Как же тебя угораздило!». Я смотрел на восковое лицо отца, видя, как в нем едва-едва теплится жизнь, как его ослабевшая рука сжимает одеяло.

Я чувствовал, как внутри кипели гнев, ярость и бессилие, словно шторм, разрывает мою душу на части.

– Не такую жизнь я себе представлял, папа, – выдохнул я, беря его за холодную руку. – Я думал, ты еще будешь править лет триста. А то и пятьсот!

В руке у меня был кинжал. Передо мной было его слабое, изнемогающее тело, и я знал: это был мой последний шанс. Один удар, и я стану королем.

Только мне оно не надо.

Плакала моя башня, битком набитая магическими книгами.

– Ты же знаешь, – усмехнулся я, глядя на его подрагивающие веки. – Я не хочу быть королем. Я не раз говорил тебе об этом. Я не хочу лезть во все это.

Я сглотнул, понимая, что бессильная злость сдавливает мне горло. Я был ужасно зол на него.

– Я хотел башню где-нибудь подальше от столицы, битком набитую магическими книгами. Я хотел видеть людей раз в полгода, – я сжал кулаки. – Я терпеть не могу эту ораву надоедливых придворных, терпеть не могу людей, которые вечно ошиваются во дворце. Терпеть не могу эти балы, заседания, советы…

Это сложно. Сложно принять. Сложно заставить себя просто опустить кинжал ему на грудь. Он не стал бы сопротивляться. Он бы даже не дрогнул. Но тогда мне придется взять власть в свои руки.

– Слышишь, я не хочу, – прошипел я. – Ты видел, во что превратилась страна за полгода? Полгода, пока ты тут лежишь? Я не хочу засучив рукава поднимать ее из руин. Я не хочу убить лет сто своей жизни ради того, чтобы исправить все, что натворили твои «правые руки», пока ты не глядя подписываешь документы. Ты хоть знаешь, что ты подписываешь?

В ответ – тишина. Только слабое дыхание.

– Ты превратился в безвольную марионетку. И теперь каждая шавка может подписать любые бумаги твоей рукой! – я сжал руку отца до боли, но он даже не дернулся.

– Твоей рукой делят земли, выписывают себе государственные награды, казнят, милуют, а ты словно не видишь! Или не хочешь видеть! – выдохнул я, отпуская его руку.

Пока его сердце с трудом, но продолжало биться под вышитой парчой, я был принцем. И я не хотел, чтобы отец умирал. Не сейчас.

Либо я продолжу смотреть, как его безвольная рука водит по бумагам, подписывая чудовищные законы, либо я сейчас опущу кинжал и милосердно перережу ту нить жизни, которая еще держит его здесь.

Но тогда мне придется занять его место и исправлять его ошибки.

Отец дышал, не открывал глаза, не приходил в себя. А я стоял над ним, как тень. Тень, которая помнит, как он носил меня на руках, как я хвастался первым заклинанием, как он дарил на день рождения редкие книги.

«Материнская кровь!» – вздыхал он.

Солнце, сад. Сильные руки подбрасывают меня в воздух, а я расправляю крылья и пытаюсь лететь. Мама смеется, отец ловит. Лучший отец, которого я мог себе представить.

«Я не хочу быть королем! Я хочу быть магом! Как мама!»

Я слышу свой детский голос.

Отец тогда усмехнулся и погладил меня по голове. «Но однажды тебе придется занять престол!» – замечает он. Отец думал, что я шучу. Нет, я был серьезен. С того момента ничего не поменялось.

Я был уверен, что отец будет править долго. Драконы живут столько, сколько смертным и не снилось.

Но случилось то, чего никто не мог предугадать.

Глава 19. Принц

Кроме убийцы.

Мама была убита.

В тот момент, когда Великий Йорминтракс своей рукой закрыл ее глаза, мир изменился навсегда.

Я помню церемонию прощания. Тишину. Гробовую. Свечи. Цветы. Маму в красивом белом платье на каменном пьедестале в зале прощания. Здесь дракон своим пламенем сжигал тех, кто был ему дорог. Таков обычай. Здесь любовь превращалась в горстку пепла.

Только стоя среди похоронной процессии, я понимал, сколько горя и слез видел этот пьедестал за тысячу лет.

Я помню холодную руку мамы. Помню цветы. Море цветов вокруг. Помню подрагивающее пламя свечей.

Отец долго стоял рядом с мамой, а потом отошел, закрыл глаза и дохнул на нее огнем.

Пламя тут же вспыхнуло, сжигая ее хрупкую фигурку в белоснежном платье в короне с букетом лилий на неподвижной груди.

Ее светлые волосы, красиво убранные в последнюю прическу, были охвачены огнем. Вокруг бушевало пламя, но ее бледное, почти мраморное лицо оставалось спокойным. До последней секунды, пока прожорливое пламя не поглотило и его, навсегда стирая ее черты.

Корона мамы золотыми потоками стекала вниз по почерневшему от драконьего пламени пьедесталу. Лилии, тонкий шелк, тафта, даже алмазы – все превратилось в пепел.

И в этот момент привычная жизнь разбилась, как хрупкая ваза, которую случайно толкнула неповоротливая горничная. Этот осколок воспоминаний навсегда остался в моем сердце, застряв в кровоточащей ране.

“Отец!”, – слышал я свой голос.

Я помню, как отец молча выходил из зала прощания. Так же величественно, как и всегда. Его могучие плечи не ссутулились под тяжестью горя. Взгляд не был затуманен слезами.

Придворные, застывшие словно мыши, молча замирали в поклоне и ждали, когда он пройдет мимо. Они боялись не только его гнева, но и его взгляда.

Его лицо не выдавало ни малейшей скорби. Оно было непроницаемым камнем.

Ровно до того момента, пока он не вошел в свои покои.

“Закрой дверь, Каэль! Никто не должен видеть, как плачет король”, – послышался все еще твердый голос отца.

Я помню, как положил руку на дверь, запечатывая ее магией.

“Каэль”, – прозвучало в моей голове голосом мамы. И мне показалось, словно она где-то рядом. Стоит позади меня. Я обернулся, придумав ее голос, и увидел за собой лишь закрытую дверь и пустоту.

Ее больше нет. Тогда я впервые узнал, как страшно может болеть пустота. Но тогда я не знал, чем все это обернется.

И тут отец сломался. Он заревел. Нет, не как человек. Как дракон. Я видел, как зверь рвался из него, как покрытые чешуей руки впивались в кресло.

Я никогда его таким не видел. И даже представить не мог, что он, Владыка Севера, тот, чей взгляд заставляет разговоры умолкнуть, тот, кто способен сметать на своем пути врагов, задыхался ревом и ее именем: “Марисса… Марисса… Моя…”

– Это дракон, – прошептал отец, поднимая на меня полные слез глаза. – Он оплакивает ее… Он убивает себя за то, что не смог уберечь истинную. Однажды ты ее встретишь. И поймешь, что это такое… А пока просто смотри. Смотри, что будет с тобой, когда ты ее потеряешь! Истинная – это твоя слабость. Это – дыра в твоей чешуе. И тот, кто убивает твою истинную, пронзает твое сердце… Ты поймешь это… Однажды…

– Я не хочу понимать, – резко произнес я, видя, как отца трясет от боли и ярости. – И я не хочу ее встречать! Никогда! Я хочу прожить долгую и счастливую жизнь один!

Глава 20. Принц

– Ты встретишь ее, – послышался голос отца. В его голосе звучала уверенность. – И в тот момент, когда ты в первый раз овладеешь ею, ты больше никогда не сможешь от нее отказаться. Никогда. Вы станете единым целым… Ты будешь одержим ею.

– Значит, просто нужно не брать ее. Вот и все! Я не знаю, какой красавицей должна быть женщина, чтобы я потерял от нее голову, влюбился с первого взгляда! – начал я с уверенностью.

– Она может и не быть красавицей. Дело не в красоте, – выдохнул отец. И впервые с момента смерти матери на его губах появилась тень улыбки. – Дело в другом. Ты поймешь. И устоять не сможешь. Тебе будет плевать на все. Ты не успокоишься, пока она не станет твоей.

– Да ладно! – отмахнулся я, думая о башне в горах, которую я присмотрел. Конечно, она старая, разрушенная, но ее можно починить. Хотя, можно взять и замок. – Ты просто преувеличиваешь! Я знаю, что вы с мамой просто очень любили друг друга!

– Нет. Мы не любили. Это было что-то большее, чем любовь. Ты знаешь, что с момента похищения до момента, когда я овладел ею, прошло не больше часа. Ты не знаешь, как она ненавидела меня за это, – с горечью произнес отец.

Он говорил вещи, которые у меня в голове не укладывались. Отец, который рассчитывал все наперед, продумывал каждую деталь, никогда не спешил, и вдруг взял силой незнакомку? Просто повинуясь зверю? Нет, это было выше моего понимания.

– Ты понимаешь, что она становится частью тебя… Нет такой просьбы, которую ты бы не смог выполнить ради нее, – продолжал отец, глядя на портрет мамы.

– Ты хочешь сказать, что … я перестану жить и буду… я даже не знаю, как правильно сказать? Лакеем на побегушках у какой-то девицы? – передернуло меня.

– Ты утрируешь, сын, – в голосе отца прозвучала строгость.

– Нет! Как раз нет! – развел я руками. —Я не хочу растворяться в какой-то женщине! У меня на эту жизнь другие планы.

– Ты опять все перекрутил! – закатил глаза отец.

– Однако, деду это удалось избежать этого, – спорил я. – Он просто свернул шею своей истинной, вместо того, чтобы тащить ее к себе в постель, как это сделал ты. Чтобы не допустить этой … одержимости. А тебя родила ему другая женщина много лет спустя. Заметь, даже не истинная!

– Жаль, мы не можем воскресить деда, и спросить, был ли он счастлив, как я? – вздохнул отец.

Я даже думать не хотел о том моменте, когда у меня сорвет крышу от незнакомки.

Поэтому больше с отцом мы никогда не разговаривали на эту тему.

Знамена были спущены. Дворец погрузился в скорбное безмолвие. Вместо кроваво алых стягов с золотом я видел только черный бархат и лилии. Любимые цветы мамы. Я видел ее пустой трон, букет белых лилий. По приказу отца слуги каждый день приносили новый.

Я не мог на него смотреть. Это было невыносимо. Каждый уголок дворца напоминал о потере. Каждое воспоминание тревожило пустоту внутри. Я дошел до того, что был готов отдать все, что у меня есть, лишь бы еще раз услышать ее голос.

Но в то же время я был уверен, что мой отец скоро вернется к государственным делам. Его снова увидят на каменном, грубом троне вырезанным из куска скалы и поблескивающего золотыми самородками.

“Первый камень из пещеры, – говорил отец, проводя рукой по трону. – Чешуя твоих предков скользила по нему еще до того, как первый дракон понял, что может принимать облик человека. Однажды он станет твоим!”.

Я должен был испытать благоговейный трепет. Но не испытывал его.

Трон казался варваром, грубым, неотесанным, первобытным среди изысканного интерьера. Он служил напоминанием о тех временах, когда первобытная мощь дракона заставляла всех преклоняться перед ним и молиться. чтобы его тень не коснулась ни тебя, ни твоих близких.

Каждый раз, когда я приходил в спальню отца моя память начинала оживать. В другие моменты она молчала.

И вот сейчас она снова заговорила со мной голосами родителей.

– Я не поправлюсь, – вспомнил я голос отца. Тогда он выглядел не так, как сейчас.

В его теле еще были силы. И я был удивлен.

Глава 21. Принц

– Я всё понимаю, но… – произнес он, положив руку на грудь. – Дракон… не может жить без нее… Он тоскует… Он хочет к ней…

– Нет! Может! – спорил я. А его слова болью врезались в сердце, раздирая его в клочья. – Я потерял мать! Я не хочу потерять тебя… Так что не вздумай умирать… Я знаю, к чему ты клонишь…