Разрушенная для дракона

По спине пробежали мурашки облегчения. Только сейчас я поняла, насколько было напряжено мое тело эти бесконечные, страшные секунды.

Рука в черной перчатке поднялась выше и остановилась возле моего лица.

Его пальцы в перчатке скользнули к моему подбородку. Я застыла, боясь даже пошевелить головой. Только нервно сглотнула, чувствуя неожиданное прикосновение.

Под маской – ни звука. Только дыхание.

“Он еще думает, стоит ли мне оставить жизнь или нет?”, – пронеслось в голове.

Я замерла, боясь, что любое мое движение может заставить убийцу передумать. “Позади меня, прошу тебя!”, – словно мантру беззвучно шептала я, словно мои слова могли как-то повлиять на его мысли.

Рука властно подняла мою голову, заставляя посмотреть в его глаза.

Красивые зеленые глаза смотрели на меня холодным взглядом. Его палец погладил меня по шее. Вверх, вниз. А я замерла, словно пытаясь осознать, что он это сделал той же самой рукой, которая только что не дрогнув лишила жизни человека.

По телу пробежали мурашки. В животе что-то вспорхнуло. Как бабочки. И только сейчас до меня дошло, что я застряла где-то между страхом, паникой, осознанием близкой смерти и восхищением, как маленький мышонок, который застыл перед котом. И глаза у него… кошачьи… Даже такой же зрачок…

И тут я увидела… чудовище. Нет, оно было не настоящим. Как призрак. Призрак внутри него. Призрачная чешуя, словно кто-то тусклым светом нарисовал вокруг глаз линии.

Я старалась не дрожать. Старалась не издавать ни звука.

Глава 7

Маска медленно склонилась ко мне, пока внутри меня все кричало страшным голосом: «Он убьет! Убьет!». Тело, словно устав сопротивляться, смирилось с мыслью о смерти. Мышцы расслабились, и я вдруг почувствовала приятную волну смирения. Словно я уже смирилась с мыслью о том, что это конец… Что я ничего не смогу сделать. И в момент расслабления мышц по телу пробежала приятная волна, похожая на слабый-слабый оргазм.

Убийца словно обнюхивал воздух вокруг меня. Как хищник обнюхивает жертву, решая, сыт ли он, или все-таки еще нет? В животе что-то продолжало трепетать, как бабочки.

Я попыталась взять себя в руки, чтобы не закричать. Не дернуться. Не упасть на колени.

Убийца медленно отстранился. Каждое его движение было плавным, не резким. И каждое таило опасность.

– Прошу вас, – прошептала я, а потом… Потом сделала то, чего сама от себя не ожидала. Я коснулась губами его перчатки, словно прошу о великой милости.

Перчатка пахла кожей и немного персиком. Или абрикосом… Я так и не поняла.

Все звуки стихли в моем сознании. Сейчас я слышала только гулкие быстрые удары своего сердца, умоляющего не останавливать его.

– Видящая, – послышался глухой низкий мужской голос.

Я едва заметно вздрогнула от звука его голоса. Я не знала, о чем он. Кто такая «видящая»? Но он говорил. И это было важно. Важно для меня.

– Я думал, такие уже не рождаются…

Он резко отпустил мой подбородок. Я покачнулась, замирая на месте.

Шелест плаща.

Он повернулся ко мне спиной и… растворился в темноте, из которой пришел.

Секунда.

Другая.

Я никак не могла совладать с внутренней дрожью. Точно ушел? Его точно здесь нет?

А потом словно вспышка пробежала по залу.

В зале вдруг снова стало привычно шумно – вальс, смех, звон бокалов. Звуки и магия снова вернулись в этот мир.

Гости снова были прекрасны, бриллианты снова сверкали, зубы белоснежные, волосы роскошные…

Я бросила взгляд на министра, а тот замер на полуслове.

По его лицу пробежал спазм. Одна половина лица странно дернулась, а сам он выронил бокал и схватился за грудь.

– Что с вами? – перепуганно и встревоженно произнес Сирил, а его глаза расширились от непонимания и удивления.

Глава 8

Министр хотел что-то ответить, но покачнулся, пытаясь сделать вдох, и поднял на нас ошалевшие, ничего не видящие, полные ужаса глаза.

– Ы-ып, – икнул министр, а из его груди вырвался хрип.

Его глаза полезли из орбит. Он судорожно сжал рукой грудь и рухнул на паркет. Я смотрела на его лежащее неподвижно тело, не зная, что делать. Кажется, никто, кроме меня, этого не видел. Только я. Стоит ли сказать о том, что видела? Или лучше промолчать?

– Целителя! Доктора! – закричал муж, выдернув меня из шока.

Я отшатнулась, видя, как со всех сторон набежали удивленные гости. Сирил стоял растрепанный, в ужасе. Он прижал руку ко рту, а его глаза метались по залу: «О, боги! Что же делать?!»

– Пропустите доктора! Проклятые платья! Уберите свои юбки! Дамы, в сторону! Дайте доктору пройти! – послышался мужской голос среди десятка голосов: «А что случилось? Кому-то стало плохо?»

Старый доктор Пендорт с пушистыми бакенбардами и роскошными седыми усами тут же подошел и присел рядом с телом, водя по нему руками. Из его пальцев струилась магия, а магические нити впивались в неподвижное тело министра.

Внезапно магия погасла, а доктор взял министра за кисть, проверяя пульс.

Тишина.

Кто-то прошелестел юбкой, а доктор сначала нахмурился, а потом отпустил руку, вздохнул и покивал каким-то своим мыслям.

Он резко выпрямился и прокашлялся.

– Он мертв, – негромко, но отчетливо произнес доктор Пендорт, глядя на всех присутствующих, застывших в ожидании вердикта.

– Что? – послышался тихий изумленный женский голос возле моего уха. Я даже не обернулась узнать, кто там стоит.

Толпа тут же загудела, застонала, любопытные лезли вперед, чтобы получше рассмотреть, кто там умер.

«Его отравили? Правда?» – задыхалась от волнения дама в розовом, пытаясь рассмотреть поверх голов то, что случилось.

Она выглядела как хищница, которая пытается увидеть и услышать как можно больше, чтобы потом превратить все это в сплетни.

– Сердце не выдержало, – вздохнул доктор Пендорт, поджав губы. – Я проверил. Отравления нет. Просто сердце.

«Просто сердце!» – эхом пронеслось в моей голове. «Сердце-сердце-сердце!» – подхватил мой бешеный пульс. Я ведь знала, что сердце остановили. Но говорить об этом не решилась.

– Унесите господина министра! – послышался нервный голос Сирила. Муж был близок к нервному срыву.

Смерть на балу – это ужасно для хозяина. Это жирный минус к репутации и повод для вымыслов и сплетен!

Сирил отошел и сжал кулаки: «Что ж такое-то!» Его трясло.

По приказу Сирила слуги бережно подняли тело и унесли. Я стояла в растерянности. Страх все еще держал меня за горло, не давая ни глубоко вздохнуть, ни что-то сказать.

Гости все не утихали. Наоборот. Они взволнованно обсуждали внезапную смерть, сравнивали ее с другими смертями! Даже оркестр перестал играть, понимая, что музыка сейчас неуместна.

«Шестой министр за этот месяц! И все от сердечного приступа!» – шелестели голоса, находя в этом тревожный знак.

– Быстро иди в свою комнату! – послышался строгий голос мужа. – Быстро!

Это слово забилось внутри, как второе сердце: «Быстро, быстро, быстро!» Я с ужасом смотрела на гостей, которые разошлись, обсуждая происшествие:

«Какой ужас!»

«Ах, жаль, конечно. Я очень надеялся на его помощь! Кто же теперь возглавит королевских министров? Норбер? Или Карсон?»

«Вы видели, что случилось?»

«Просто упал. Рухнул, как подкошенный!»

Глава 9

Все это превратилось в жужжание, в гул, под который я послушно покинула бал. Мне и самой не хотелось оставаться ни на минуту там, где можно убить человека одним прикосновением!

Я шла по пустому коридору и нервно оглядывалась. Дрожащие ноги ступали неуверенно. Меня трепало. А я никак не могла успокоиться.

Я стала свидетельницей преступления. А свидетелей обычно убирают. Почему он не убил меня? Он ведь мог?

Или, быть может, убийца решил, что два трупа одновременно – это подозрительно? Это уже не спишешь на случайность и возраст.

Мне сейчас больше всего на свете хотелось запереться в своей комнате. Я шагнула на лестницу, ведущую на второй этаж, из зала снова послышалась музыка.

Все слуги были заняты балом, поэтому коридоры были пусты.

Я постоянно оглядывалась, чувствуя, как внутри все дрожит и никак не может успокоиться.

Тяжело опираясь на перила, я с трудом дошла до середины лестницы, чувствуя, как чужие туфли безбожно натирают ноги. Я уже предвкушала момент, когда сниму их. Сдеру с моих несчастных ног и почувствую облегчение, сродни оргазму.

Внезапно музыка снова стихла. В гулком и пустом холле стало так тихо, что я даже услышала ускоряющееся биение моего перепуганного и настороженного сердца.

По моему горлу мерно прокатила слюна, а тело сжалось от тревоги. Дрожащая рука вцепилась в лакированные холодные перила. Чувство опасности мурашками пробежало по спине. Я резко обернулась. Никого…

Сиюминутное облегчение.

“Неправда! Неправда! Кто-то есть. Он здесь. Он рядом!”, – трясло меня изнутри, когда мои глаза внимательно смотрели по сторонам.

– Все в порядке, – прошептала я своим дрожащим коленям, понимая, что все не в порядке!

И тут я подняла глаза наверх и дернулась от ужаса. Он.

Он был там.

На самой верхней ступени лестницы.

Та самая черная фигура в маске. Он стоял неподвижно, словно статуя.

“Значит, я была права! Теперь он хочет убрать свидетеля!”, – выстрелило в голове.

Убийца сделал шаг вперед, а я стала дрожащей рукой сдирать с ног неудобные туфли. Одну, вторую… Одна упала между перил, вторая осталась на ступеньке. Я подобрала юбку и бросилась бежать вниз.

В этот момент я не думала. Перед глазами все казалось мутным. “Беги! Беги!”, – выстукивало сердце, а я не соображала, куда бегу. Главное – бежать! Бежать и не останавливаться.

Я всем телом ударилась о входную дверь, дрожащими руками нащупала ручку и распахнула ее.

Холодный ветер успел обжечь лицо и обнаженные плечи. Я успела сделать вдох, который ворвался в меня, замораживая все внутри, как вдруг меня резко дернуло назад.

– Куда ты собралась, моя конфетка? – послышался страстный, задыхающийся шепот.

Маска была так близко, что я слышала его дыхание совсем рядом. Он держал меня, я пыталась вырваться.

Глава 10

Я попыталась закричать, но мне крепко зажали рот. Перчатка заглушила мой крик, превращая его в жалобное мычание бессилия.

– Тише, – шептал голос, пока я дрожала от ужаса. – Тише… Не паникуй… Делай то, что я тебе скажу, конфетка, и ты не пострадаешь… Ты будешь меня слушаться?

Мое сердце подергивалось от каждого его слова, а я тихо простонала в его перчатку.

– М-м, – кивнула я, сглатывая.

– Какая ты умница, – шепнул голос.

Моей щеки коснулась бархатная маска. Я чувствовала, как по щекам текут слезы, а все тело дрожит.

Убийца что-то бросил на пол нам под ноги. Маленький пузырек взорвался под нашими ногами, а перед глазами все померкло от сверкающего дыма.

Я закашлялась, понимая, что мне нечем дышать и ничего не видно. А потом почувствовала, как проваливаюсь в темноту.

Это была настоящая темнота.

Без имени, без боли, без его голоса, шепчущего мне, как я не дотягиваю до прекрасной, совершенной Вайлиры. Здесь не было зеркал, которые шептали: «Не похожа! Он будет недоволен!». Не было весов, которые предавали меня каждый раз, когда я наступала на них. Не было слов: «Ты жирная!». Здесь я не была Талиссой. Не была жалким, раздражающим подобием другой. Я просто не существовала – и от этого было так сладко, так ужасающе уютно, что я готова была умереть, лишь бы не возвращаться.

Потом я почувствовала прикосновение. Мягкие, теплые пальцы коснулись моей груди. Словно поцелуй, придуманный тьмой.

Сначала – едва уловимое касание кончиков пальцев у основания груди. Я даже сначала не поняла, что происходит.

И в тот момент, когда я почти убедила себя в том, что это мне почудилось, я почувствовала тепло ладони на моей шее.

Рука недолго поглаживала мою щеку. Вслед за этим я ощутила жадное движение ладони, скользящей вниз и вожделенно сжавшей мою грудь.

Я задрожала, чувствуя, как одна из застежек на груди, замаскированная под украшение, внезапно ослабла.

Щелчок и шелест руки по жемчужинам на корсете.

Желание ударило вниз живота, как удар кинжалом – резко, глубоко, с такой силой, что я едва сдержала стон.

Мое тело безмолвно призналось мне, что ему это нравится, приятной дрожью и томлением внизу живота.

Я вдруг поняла, что скучала. По ласке, по поцелуям, по мужчине, который желает меня, а не призрак другой. И я чувствовала это восхищение и желание в жадности прикосновения.

Нужно было закричать. Громко, пронзительно, оттолкнуть руку, обжечь гневным взглядом: «Как вы смеете!».

Нужно открыть глаза. Но я не хотела. Словно мое тело отказалось мне подчиняться. Оно просто упивалось каждой секундой, каждым мгновением, каждым движением.

Я уже не та девочка из мира, где работают законы. В этом мире только магия. Здесь нет закона. Есть только власть. И тот, чья рука сейчас медленно, почти лениво, обводит мой сосок, заставляя его набухнуть от желания.

– Какая чувственная девочка, – послышался едва слышный шелест знакомого голоса.

Глава 11

Тихий. Низкий. Приятный, как и его движение пальцев на моей груди.

Внутри меня – глубоко, там, где я похоронила всё, что связано со мной – вспыхнуло томление.

Сладкое. Опасное. Унизительное.

Он чувствовал это. Чувствовал, как мое тело отвечает. И от этой мысли мне вдруг стало ужасно стыдно. Стыдно за то, что я не лежу без сознания. Что я уже очнулась. Что я чувствую все это. И ничего не делаю. Что я прикрываюсь обмороком, чтобы позволить себе снова ощутить себя желанной.

Я почувствовала, как мой сосок обжигает дыхание. Жаркий язык легко коснулся его, словно пробуя меня на вкус.

“О, боже…”, – вспыхнуло все внутри, когда язык прикоснулся к моей коже. Внутри все задрожало. Я едва сдержала движение бедер ему навстречу.

– О…о… сладкая… – послышался едва различимый мужской шепот.

От его слов по телу пробежали мурашки. Они возбуждали не меньше, чем его язык, ласкающий мою грудь.

Впервые за такое долгое время я не чувствовала себя статуей, из которой ваяют недостижимый идеал. Я чувствовала себя… собой.

Я лежала, боясь пошевелиться. Внутри все горело. Горело от постыдного желания, чтобы это не заканчивалось. Мне хотелось. Да! Я знаю, что это безумие! И мне ужасно стыдно за свои мысли, но… Мне хотелось, чтобы он взял меня. Прямо сейчас. И я бы… я бы… позволила… Наверное…

“Ты ведешь себя, как … как… шлюха!”, – задохнулась я, пытаясь задушить это желание внутри. Пристыдить. Заставить исчезнуть.

Это был голос моей совести.

Той, что ещё верит в порядок. В приличие. В право на выбор.

Совесть победила. Я шевельнула рукой, чтобы оттолкнуть его от себя, как вдруг. Но не смогла.

Стоило мне только пошевелиться, как все закончилось.

“Ты все сделала правильно!”, – произнес строгий внутренний голос, одобряя мое решение.

Я открыла глаза, и сердце вдруг испуганно дернулось, словно почуяв опасность.

Надо мной нависала та самая тень – всё ещё в маске, всё ещё безымянная, но теперь – не призрак, не галлюцинация от страха и боли.

Он был реален.

И это меня пугало. Он стоял надо мной, словно палач.

Я рванула сразу обеими руками – и сердце упало в пятки. Нет, мне не показалось.

Обе запястья были привязаны к изголовью кровати шелковыми лентами, крепкими, как цепи, но мягкими, как поцелуй палача. Осталось только расслабить руки, чувствуя свою беззащитность.

Ноги были свободны.

Свободны – чтобы бежать? Или чтобы он мог приказать мне раздвинуть их? Я предприняла еще одну попытку. Теперь я яростно извивалась, чувствуя, как ткань корсета впивается в рёбра, как кожа на запястьях горит от трения.

Убийца спокойно смотрел на мои тщетные попытки вырваться. И вот я устала. Совсем обессилила, понимая, что освободиться мне не суждено.

– Что… что все это значит? – дрожащим от страха и волнения голосом прошептала я, предприняв последнюю, отчаянную попытку, которая закончилась моим полным поражением.

Теперь мне оставалось только смириться с тем, что я полностью в его власти.

– Доброй ночи, – произнес похититель совершенно другим голосом.

Теперь в нем не было ни страсти, ни шепота, ни придыхания. И в этом голосе не было того мужчины, что ласкал меня языком и шептал «сладкая».

Холодный, властный, высокомерный, привыкший, что ему подчиняются беспрекословно голос вызвал у меня тревогу.

“Доброй? Он шутит? Разве… разве… – я посмотрела на свои руки, привязанные к кровати. – Разве можно назвать эту ночь “доброй”?

– Вы… вы сейчас шутите? – прошептала я едва слышно, глядя на тень, которую черный капюшон отбрасывает на его лицо и на бархат маски, скрывающей все, кроме глаз.

Глава 12

Он не ответил, словно не посчитал нужным. Только посмотрел на мои руки в бальных перчатках, которые я, превозмогая боль, пыталась освободить.

Зелёные глаза за маской – без тепла, без страсти, без той жадности, что касалась меня языком.

В них были только ледяной расчёт и власть.

Та, что не требует доказательств.

Я осмотрелась, с ужасом понимая, что очутилась в комнате, которая выглядела незнакомой. Единственное, что утешало, что это все-таки комната, а не тюрьма и не сырой холодный подвал.

Я рванула головой, пытаясь оглядеться, и сердце заныло от ужаса и странного, непонятного восхищения. Меня окружала невероятная роскошь. Такая, которой я в жизни не видела, хотя мне казалось, что роскошней особняка моего мужа сложно что-то представить. Огромный камин, шкаф во всю стену со старинными книгами. И череп, который смотрел на меня с верхней полки.

– Где я? – едва слышно прошептала я, пытаясь проглотить комок своих нервов.

Пока что я даже представить не могла, куда меня принесли. И главное, зачем?

– Здесь! – в голосе послышалась высокомерная нотка насмешки.

Полумрак ласкал изгибы мебели из чёрного дерева, инкрустированной серебром. Тень от высокой фигуры скользила по стенам, по роскошным обоям с золотым тиснением.

Золотая инкрустация на комоде. Бархат чёрного как ночь покрывала. Шёлковые шторы, колышущиеся от сквозняка, будто сама комната дышит.

Запах «здесь» тоже был незнакомым. Сладковатым, приятным, немного терпким. Что-то похожее на табак, ваниль и что-то звериное, почти ядовитое.

– З-з-зачем вы меня похитили? – дрожащим шёпотом спросила я, вдыхая запах комнаты, словно пытаясь найти в нем подсказку.

Плавное движение головы в сторону, словно он играет со мной. Он встал и отошел подальше, словно давая мне немного воздуха.

Я заметила, что он двигался медленно и плавно, словно хищник, ведя рукой по спинке кровати, как вел по моему телу. И этот жест заставил меня замереть. Я безотрывно смотрела на его руку. Его рука в скользнула по красивой резьбе, едва касаясь, словно обозначая территорию.

– Скоро узнаешь, – усмехнулся он, надевая на руки перчатки.

Его голос меня пугал своей холодной властью. Голос, привыкший, что мир кланяется, даже если он не видит трона.

– Вы… вы понимаете, что мой муж… Он… он будет меня искать, – вырвалось у меня дрожащим шёпотом. Я запнулась, но продолжила, цепляясь за последнюю нить реальности: – Он… имеет связи… Так что вам лучше меня отпустить…

Тень оперся облокотился на изголовье, и я почувствовала, как взгляд скользит по моим ногам. О, боже! Я видела свои обтянутые чулками колени, понимая, что юбка позорно задралась. Сама? Или ей… помогли?

Я тут же стыдливо поджала колени под измятое платье, словно пытаясь спрятать от его взгляда лишний сантиметр тела.

– Да ты что… – произнёс он, и в голосе зазвучала ядовитая ласка. – Продолжай…

Глава 13

Эта ласка была страшнее криков и гнева. Она убивала медленно – через надежду. Надежду на то, что перед тобой все-таки человек, а не хладнокровное чудовище. И что в его сердце осталось хоть что-то человечное. То, что можно разжалобить, упросить, уговорить…

Его рука в чёрной перчатке потянулась к моей стопе. Он двигался не как человек – а как тень, что научилась дышать. Медленно. Плавно. Непобедимо.

Я рванула ногу назад, вжимаясь в подушки, будто от этого зависела жизнь.

– Он… он дойдёт до самого двора! До министров! – голос предал меня, сорвался на тонкий писк. – И… и до… п-принца…

Рука замерла, словно мои слова подействовали на него. Но что-то внутри шепнуло, что он играет со мной, как кошка с мышкой.

– Поэтому вам… вам лучше отпустить меня. А я обещаю, что никому не скажу. Я же никому не сказала о том, что вы сделали на балу… И сейчас буду молчать, – уже тверже произнесла я, заглядывая ему в глаза с надеждой.

Послышался смешок.

Убийца провёл пальцами по краю маски.

Задумчиво. Почти нежно. Я следила за каждым его движением напряженным взглядом.

А потом… потом он снял её. Тряхнув головой, он скинул капюшон.

Лучше бы он этого не делал!

Я всхлипнула. Слова застыли в горле, словно я проглотила розу и теперь шипы впиваются в меня, не давая сказать ни слова.

– Нет… Только не это! – дёрнулась я, чувствуя, как от ужаса всё внутри сжимается и никак не может разжаться.

Светлые длинные серебристые волосы, будто вырезанные из лунного света, спадали на плечи мягкими прядями, но не скрывали глаз – глубоких, изумрудных, с вертикальными зрачками, как у… как у… дракона. Сейчас они напоминали яд в хрустальном бокале.

Лицо – красивое, холодное, надменное, с резкими скулами и тонкой, почти жестокой линией челюсти.

Губы – тонкие, но не жестокие, чуть приподняты в опасной усмешке, которая не касалась глаз. Там, где кожа встречалась с тенью, на виске, по линии скулы – мерцала чешуя.

Не настоящая, словно призрачный рисунок или отпечаток магии.

След древней крови. Она мерцала тусклым светом при каждом вздохе, словно живая.

Это лицо знали все. Оно смотрело с роскошных портретов, одаряя ослепительной улыбкой. Оно улыбалось со страниц газеты. Только там на нем была красивая корона. А сейчас короны не было.

– Я буду рад ему помочь в тщетных поисках его жены, – ледяная насмешка в голосе заставила меня вздрогнуть.

И в этом «тщетных» было всё. Презрение. Уверенность. Он чувствовал себя хозяином положения, и я понимала, что это – самое страшное, что могло со мной случиться. То, о чём я еще недавно думала, вдруг произошло наяву!

Не с кем-нибудь. А со мной!

Глава 14

Видя мое замешательство, граничащее с паникой, убийца улыбнулся.

Медленно. Вовсе не так, как улыбался со страниц газеты.

Слишком медленно. Слишком ядовито. Слишком страшно.

Я хотела сказать «принц», но язык отказался произнести это слово. Потому что он не был тем, кого рисуют в романах. Он был тем, чьё имя вызывало ужас.

“Девушки… Погибшие девушки во дворце!”, – пронеслось тревожное в голове. Боже мой… Неужели… Неужели это правда? И он меня тоже убьет?

Сердце стало отбивать ритм страха, перерастающего в панический безотчетный ужас. Я снова дернула руками, словно в душе еще теплилась надежда освободить их.

Принц провел рукой по простыне кровати, как хищник, проводящий когтем по спине жертвы. Рука приближалась ко мне, а я рвалась еще сильнее.

А он продолжал улыбаться.

– Мне нужна твоя помощь, – произнес принц, убирая руку с кровати.

Теперь он стоял во весь рост.

Голос – ледяной. Точный. Как клинок, вынутый из ножен за секунду до удара.

“Помощь? Чем я могу ему помочь?”, – пронеслось в голове.

Я сглотнула, осматривая свои руки. “Не паникуй. Сделай всё, что он скажет!”, – шептал упрямый голос разума.

– Что я могу для вас сделать? – прошептала я обреченным голосом.

Сейчас мне казалось, что самые страшные сны иногда сбываются. По сравнению с этим раздробленные пальцы Сирила были… милостью судьбы. Нет, правда… Попасть в плен к принцу, чтобы стать его очередной жертвой… Хуже не придумаешь!

Я зажмурилась, словно пытаясь на секунду представить, что это всего лишь дурной сон. Что мне всё это снится… Пусть это будет сон. Пусть я проснусь в нашем мире. В паспортном столе. С телефоном в руке, вызывающим такси… И вместо такси я поеду на трамвае, пусть и с тремя пересадками! Лишь бы никогда не встречать разговорчивого Виталика с добрыми серыми глазами в серой футболке, у которого на лобовом стекле болтался деревянный крестик.

Но когда открыла глаза – ничего не изменилось.

Пристальный взгляд принца на мои дрожащие руки. И комок в горле, который я не могла ни проглотить, ни вырвать. Я все еще была пленницей.

– У тебя особый дар… Видеть магию и то, что спрятано под ней, – наконец произнес принц, медленно проходя мимо, будто тень, скользящая по стене. – Мне нужно, чтобы ты применила этот дар. И сказала мне, что ты видишь. И тогда я, быть может, тебя отпущу…