Повелители стихий: начало

– …если это продолжится, рано или поздно кто-нибудь придёт и вкупится за него, и тогда ты уже не передо мной отвечать будешь. Неужели ты не понимаешь? Хочешь загубить все свои перспективы? Тебе родителей совсем не жалко? Они из кожи вон лезут, чтобы устроить твоё будущее, а ты как будто специально им палки в колёса вставляешь!

– Вы зря переживаете. Скоро это не будет иметь никакого значения.

– В каком смысле?

– Грядут большие перемены…

– Какие ещё перемены? Игорь, ты и меня с ума сведёшь. Будь, пожалуйста, посерьезней. Давно тебя с учёта сняли?

– Александр Геннадьевич, при всём уважении, мои тёрки с Князевым только мои.

– Что за тон? – с возмущением прошипел директор. – Не забывайтесь, юноша!

– Я могу идти?

– Иди, Игорь. Но хорошо подумай над своим поведением. Экзамены на носу…

Послышались приближающиеся шаги. Денис едва успел отпрянуть от двери, прежде чем она распахнулась. Игорь вышел и, увидев, что в приёмной никого нет, рывком подхватил Дениса за грудки рубахи. Он прижал его к шкафу и, склонившись к уху, прошептал:

– Стукачи, Дениска, хуже крыс. Знаешь, что бывает со стукачами?

– Князев! – донёсся голос директора.

Денис с силой оттолкнул Сухина, наградил презрительным взглядом и прошёл обратно в кабинет. Александр Геннадьевич массировал себе виски, как после утомительной умственной нагрузки. На столе, между тем, появилась вторая кружка, но чай в ней остался нетронутым.

– Князев, Князев, Князев… – почти пропел директор. – Что с тобой делать?

Денис смолчал. Александр Геннадьевич продолжил:

– Я думал, что у нас с тобой доверительные отношения… Ты ведь у меня здесь на особом положении.

Директор вышел из-за стола и подошёл к окну.

– У тебя будет достаточно времени поразмыслить над поведением, – сказал он, – останешься, дождёшься конца смены и вымоешь полы в коридорах. Всё понял?

– Понял, – ответил Денис.

– Вот и хорошо. Иди на уроки. И чтобы больше никаких драк и опозданий.

Денис вышел из кабинета и поплёлся обратно в класс, попутно браня и изливая на директора все известные проклятья: и приспичило же оставить его после уроков именно сегодня, когда нужно выходить на подработку в ночную смену.

На следующей перемене Денис пересказал Антону разговор Сухина и Александра Геннадьевича.

– Вот говнюки! – с возмущением выдал друг, когда Денис закончил пересказ. – Чаи гоняют вместе!

– Может, он себе налил вторую чашку…

– Он бы просто долил кипятка в свой стакан, – с раздражением от наивности Дениса буркнул Антон.

– Зря ты рассказал про драку. У меня будут проблемы…

– Прости, я и не думал, что директор лижет зад Сухину.

– Его родителям, строго говоря, – поправил Денис. – Откуда ты вообще узнал про Сухина?

– Ну а кто ещё? Вечно одно и то же… Ладно, проехали. Останусь на дежурство вместе с тобой. Быстрее управимся.

– Брось. У тебя же тренировка.

Всю перемену Денис уверял друга, что справится сам, но Антон был непреклонен. В итоге, по окончании шестого урока, они вдвоём отправились в подсобку за вёдрами и тряпками. Кроме них в школе оставались двое охранников и уборщица, охваченная радостью, что благодаря наказанию Дениса её смена закончится пораньше.

Времени на наведение порядка в длинных и широких школьных коридорах уходило действительно много, но спустя четыре часа финал трудоёмкой работы всё-таки замаячил. Оставалось отмыть ещё несколько пролётов, когда Антон пошёл сменить воду в одном из вёдер, а Денис взялся выметать мусор из-под батареи. В этот момент послышались чьи-то приближающиеся шаги.

– Пройдите через другой коридор, тут мокро, – бросил Денис через плечо, не отвлекаясь от дела.

– Разве это мокро? – раздался ехидный голос.

Денис обернулся, увидел Воронова, за ним шагал парень из параллельного класса. Андрей медленно подошёл к ведру и носком опрокинул его на бок. Содержимое разлилось огромной грязной лужей на половину коридора.

– Вот это мокро, – сказал довольный собой Воронов.

Он и его дружок удалились, гогоча во всё горло. Когда вернулся Антон, Денис сидел на подоконнике, откинувшись на оконную раму.

– Что стряслось? – опешил друг, глядя на разлитую грязную воду.

– Воронов.

Антон выругался и бросил тряпку на пол. А потом присоединился к Денису. Минут пятнадцать они перебирали самые грубые оскорбления, которые наилучшим образом характеризовали Сухина и его компашку. Прервал их оживлённую беседу старый охранник, пригрозивший, что если они не закончат за час, то останутся ночевать в школе. Друзья быстро убрали разлитую воду, наплевав на жуткие разводы, и, еле волоча ноги, отправились по домам.

Порог своей квартиры Денис переступал с тяжёлым предчувствием, что отца он застанет в том же невменяемом состоянии, в каком оставил его утром. Денис не ошибся. С порога его встретил запах крепкого перегара, а пройдя в зал, он увидел и источник этого стойкого амбре. Отец спал в кресле, закутанный в покрывало, на столике рядом стояло две бутылки, одна ещё не открытая, другая практически опустошенная. Денис с ненавистью смотрел на них: эта мерзость медленно разрушала его отца. А в памяти всплывали другие образы: папа молодой и подтянутый, в красивой военной форме; мама – счастливая, как на фото в свадебном альбоме. Всё могло бы быть иначе… Поддавшись нахлынувшему гневу, Денис схватил ещё неоткрытую бутылку, швырнул её в распахнутое окно. Через секунду раздался звонкий треск бьющегося стекла. Как бы хотелось уничтожить все беды так же легко – одним броском, одним ударом, раз и навсегда.

Начало третье. Рикки Роуз. Новое будущее

– Рикки, волна!

– Вижу, Сэмми.

Рикки Роуз откинула за плечи длинные белокурые волосы, сосредоточившись на приближающемся гребне. С берега доносились еле слышные подбадривающие возгласы. Слева длинный тощий парень свёл брови и закусил губу от напряжения, справа рыжеволосый юноша уже принялся активно грести в готовности покорять стихию.

«Рано», – подумала Рикки.

Через две секунды доска под ней опасно накренилась, Рикки, подхватив ритм волны, вскочила в стойку. Торопливый рыжий паренёк сначала оказался на переднем склоне, но быстро спустился в пену, стремительно теряя скорость и увязая где-то там. Рикки же нашла карман волны и принялась выполнять повороты. Она раз за разом взбиралась на гребень, резко спускалась в пену и с ускорением выходила на новый поворот и наслаждалась восхитительным ощущением единения со стихией. Рикки оставалась на линии столь долго, сколько позволяла длина волны.

Напор постепенно затухал, накат лениво толкал доску к берегу, где крики болельщиков приветствовали первую финалистку. Рикки победно вскинула руки. Трибуны ликовали.

– В ЗАВЕРШАЮЩЕМ ЗАЕЗДЕ ПЕРВОЙ ФИНИШИРОВАЛА РИККИ РОУЗ ПОД НОМЕРОМ 7! – по пляжу разнёсся оглушительный голос комментатора. – ЖДЁМ ОСТАЛЬНЫХ УЧАСТНИКОВ!

К девушке подбежали люди с аплодисментами. Рикки в своей победе, как и её друзья, не сомневалась. Последний заезд был простой формальностью, ведь предыдущие этапы обеспечили ей достаточное количество баллов, чтобы занять первое место. Поэтому Рикки без угрызений совести принимала поздравления и не возразила, когда один рослый парень посадил её на плечи, чтобы все могли видеть победительницу.

– А ВОТ И ОЦЕНКИ, – последовало объявление, и побережье замерло в ожидании оглашения результатов.

Воцарившуюся тишину нарушали только комментатор, перечислявший заработанные участниками баллы, и раскатистый шепот моря.

– Похоже, победа снова твоя, – раздался голос в наушнике.

– Знаю! – прошептала Рикки.

– Не задавайся!

– И ПОБЕДИЛА РИККИ РОУЗ ПОД НОМЕРОМ 7! ВТОРОЙ РАЗ ЗА СЕЗОН! БЛЕСТЯЩИЙ РЕЗУЛЬТАТ!

Толпа вокруг Рикки взорвалась ликующими криками. Парень спустил её на землю, позволяя подбежавшему репортёру задать вопросы победительнице, а оператору взять её в кадр.

Репортер, протягивая микрофон, спросила:

– Мисс Роуз, сколько побед у вас на счету?

В этот момент долговязый парнишка, который только что держал Рикки на плечах, выскочил под объективы камер и прокричал:

– Восемнадцать побед! Восемнадцать!

Репортёр продолжила:

– В чём секрет успеха?

– Я не знаю! – ответила Рикки, пытаясь перекричать толпу. – Просто вода – моя стихия!

Комментатор пригласил победителей на пьедестал. Рикки вручили кубок, она ещё долго принимала поздравления от болельщиков и друзей, и уйти в кабинку для переодеваний удалось нескоро.

– Вода – это моя стихия, – передразнил голос в наушнике, когда она оказалась в тишине. – Уверенно держишься перед камерой.Входишь во вкус? Ты очень похожа на свою маму.

– Ох, надеюсь, что всё-таки не очень!

Рикки улыбнулась про себя. Когда она сказала про стихию, то не слишком преувеличила. Победа в очередном чемпионате Австралии по сёрфингу среди юниоров – тому подтверждение. Рикки стояла на доске с тех самых пор, как научилась стоять вообще. В тринадцать она впервые приняла участие в чемпионате и с тех пор не проиграла ни одного матча. Через год она уже не сможет участвовать в соревнованиях, да и с командой придётся попрощаться: её мама, Линда Роуз, собиралась отправить свою единственную дочь учиться в Гарвард, где обучалась сама. Мнения самой Рикки, конечно, никто не спрашивал, и никто, разумеется, не задумался, как это жестоко – вырвать её из естественной «среды обитания».

– Ты скоро?

– Уже выхожу.

Рикки сложила вещи в рюкзак, распустила свои длинные волнистые локоны, сняла с одежды микрофончик и вытащила из уха наушник. За дверью раздевалки её ждал Сэм – телохранитель: крупный, высокий мужчина с короткой стрижкой, с рябой кожей на лице и с добрейшими глазами. Когда-то он был лучшим другом её отца, а сейчас стал другом для неё. Девушка всегда говорила, что он её «личная нянька-качок на всю жизнь», и он не обижался. Хотя на самом деле, Сэм не только оставался добрым другом, но и сумел заменить ей любимого папу, пропавшего без вести много лет назад.

Рикки отдала ему наушник, микрофон и доску.

– Микрофон снимать при мне, – строго буркнул Сэм. – Мы же договаривались.

– Сэмми… – устало протянула Рикки. – Не нервничай, тут кроме нас никого.

Тот обречённо покачал головой, вздохнул, а потом сказал:

– С очередной победой.

Вместо ответа Рикки лениво улыбнулась и спросила:

– Где ты припарковался?

– Подальше отсюда, как ты и хотела. Весьма далеко. Так что, если хочешь вернуться домой вперёд твоей мамы, то нужно поторопиться.

Да, она попросила Сэмми поставить их чёрный внедорожник как можно дальше от пляжа. Рикки нравилось быть своей среди ребят из команды, а дорогие вещи, тачки, охранники и обслуга лишили бы её этой маленькой радости. И да, вернуться домой вперёд Линды – задача первостепенной важности, чтобы не пришлось объяснять, где она пропадала с самого утра, откуда взялся очередной кубок и почему Рикки выглядит, как человек, отоваривающийся в секонд-хенде. Стремление дочери одеваться, как все нормальные люди, Линда воспринимала как подростковый бунт, как оскорбление хорошего вкуса и желание насолить лично ей. Помимо прочего, Линда не принимала занятия дочери сёрфингом, считая, что Рикки следовало уделять больше времени учёбе, а не «всякой бесполезной ерунде», а Сэму стоило бы перестать поощрять подобное увлечение. В общем, портить настроение миссис Роуз себе дороже: достанется всем, начиная от горничных, работающих у них в доме, и заканчивая самой Рикки.

Уже несколько поколений семьи Роузов жили финансово обеспеченную жизнь. Много лет назад прапрадед Рикки основал небольшой редакторский отдел и стал выпускать газету. Со временем газета трансформировалась в модный глянцевый журнал «VM», по-прежнему довольно популярный и на материке, и в остальных частях света. До своего таинственного исчезновения журналом руководил папа Рикки – Артур; после – его жена, мать Рикки. Линда чувствовала себя на этой должности как рыба в воде: у неё был безупречный вкус, она знала толк в моде, помпезность и роскошь очень органично вплетались в её будни. При этом Линда была любящей женой и всегда оставалась заботливой матерью. Она стремилась дать любимой дочери всё самое лучшее, даже вопреки сопротивлению со стороны своего чада. Ну а занятия серфингом… Просто это увлечение явно не входило в её понимание «лучшего».

– Да, ты прав, – согласилась Рикки. – Нам лучше поторопиться.

Дорога до дома не заняла много времени. Через полчаса они стояли у ворот роскошного особняка – большого белого двухэтажного строения с высокими окнами и колоннами у входа. Их встретили услужливые охранники стандартным вопросом: «Как прошёл день?». Один из них взялся отогнать машину в гараж, другой сообщил по рации коллегам, что Рикки и Сэм прибыли домой.

В холле обеспокоенная домработница Соня, размахивая руками, как наседка крыльями, сообщила, что Линда и её ухажёр Джерри приедут с минуты на минуту, и что им двоим чертовски повезло прибыть раньше них. Линда, как выяснилось, запланировала семейный ужин, во время которого намеревалась сообщить некую важную новость.

Рикки и Сэм поспешили припрятать доску и новенький кубок в специально отведённую для этого комнату, уже давным-давно под завязку забитую трофеями и спортивным инвентарём юной сёрфингистки. Затем они разбежались по своим комнатам переодеваться, и как раз в тот момент, когда Рикки натягивала ситцевый сарафан, внизу раздался командный бас Джерри:

– Соня, будь добра, подай к обеду что-нибудь из линейки «Мадера Массандра».

– Что? – завопила Рикки. – Мам, Джерри собирается разграбить папину коллекцию вин!

Дверь в комнату девушки распахнулась, в проёме стояла мама. Она была одета в строгий костюм: пиджак и узкую юбку, а волосы, как всегда, убраны в тугую шишку на затылке. Всё вместе говорило о том, что они приехали прямиком из офиса.

– Милая, я разрешила Джерри выбрать любое из вин.

– Но…

– Никаких «но». Я тоже пополняла коллекцию. Не порть мне, пожалуйста, настроение. Спускайся к столу, у нас для тебя новость.

С этими словами дверь закрылась. Рикки про себя посылала Джерри проклятья, но делать было нечего. Она взяла тайм-аут, чтобы успокоить нервы, поправила растрёпанные, до сих пор чуть влажные волосы и пошла в столовую.

За столом сидел Джерри и держал руку Линды, он что-то нашёптывал ей на ушко, отчего у той на лице расплылась истома, а уголки губ поползли вверх. Увидев дочь, Линда отдёрнула руку и села ровно. Рикки заняла стул напротив.

– Милая, – излишне мягким голосом начала мама, выждала секунды три-четыре и изрекла: – Мы с Джерри решили пожениться.

Рикки и бровью не повела, поскольку давно ожидала этих слов, однако они её вовсе не радовали. Она считала Джерри самым настоящим альфонсом, её раздражала его лысеющая макушка, надутый живот и скверный характер.

– Смотри, что он мне подарил, – продолжила мама и вытянула руку с прекрасным кольцом на безымянном пальце.

– О! Джерри, ты ограбил ювелирный магазин? – съехидничала Рикки.

– Я его купил, дорогая, – ответил он, горделиво улыбаясь.

– На деньги мамы… – пробубнила девушка еле слышно.

– Рикки! – возмутилась Линда. – Прекрати! Ты могла бы порадоваться за меня! Я впервые за столько лет по-настоящему счастлива!

Рикки рывком поднялась с места и, сверля мать глазами, выпалила:

– Отлично! Наслаждайтесь обществом друг друга! Не буду вам мешать!

Она пересекла столовую, в несколько шагов преодолела лестницу и влетела в свою комнату. Рикки едва сдерживала слёзы, она открыла прикроватную тумбу и достала оттуда толстую рыжую тетрадь в твёрдой обложке. Пролистав исписанные страницы, остановилась на чистом листе и начала писать:

Дорогой Симончик, мама выходит замуж за Джерри.

Когда в конце предложения появилась точка, слёзы сдерживать стало невозможно, и Рикки дала им волю.

В комнату тихонько вошёл Сэм. Он присел на краешек кровати и положил свою большую ладонь Рикки на плечо.

– Сэм, – всхлипнула она. – Ты слышал?

Тот кивнул. Девушка обняла его и заплакала ещё сильнее. Сэм потрепал ей волосы и тяжело вздохнул:

– Послушай, ну если она его действительно так любит, может быть…

– Да не может, Сэмми!

Сэм смолчал. Рикки немного отсела и покосилась на него. Тот, похоже, не разделял её негодования. Он вообще, казалось, пропустил её слова. Сэма отчего-то очень заинтересовала рыжая тетрадка.

– Неужели это Симон? – спросил он.

– Что?

– Это, – он взял тетрадь.

– А, ну да… Мой Симончик.

– Он раньше принадлежал Артуру. Давно он у тебя? – спросил Сэм.

– Мама отдала его мне пару лет назад…

– Можно полистать?

Рикки кивнула. В дневнике хранились самые сокровенные мысли и тайны. Её и её папы. Но Сэмми и Артура связывала крепкая дружба с ранних лет: между ними не было секретов. Сэм знал о Роузах всё, что знал любой человек, вхожий в близкий круг семьи, включая самый большой секрет Артура о его способности контролировать стихию Воды. Знал он и о том, что такая же способность проснулась у Рикки, когда ей стукнуло восемь.

– Интересно вспомнить прошлые деньки… – пробормотал Сэмми себе под нос и принялся листать тетрадь.

Он пропустил страницы, где Артур писал о том, как узнал о Силе, и остановился на странице, где разместилась выцветшая чёрно-белая фотография. На ней были изображены трое мальчишек на фоне громадного белого особняка – дома Роузов.

– Надо же! Посмотри, – он повернул дневник к Рикки, – это ведь мы! Твой отец, – он указал на светловолосого парнишку в центре, – я, – худой и длинный справа, – и, собственно, Симон, – самый низкий мальчик слева, с торчащими волосами и конопатым лицом. – Симон был нашим лучшим другом. Такой забавный паренёк: рыжий, весь в веснушках…

Рикки удивилась. Раньше она никогда не слышала ни о каком лучшем друге по имени Симон.

– Как ты сказал, вот у этого имя?

– Симон. Ты так свой дневник называешь, верно?

– Так его папа называл… Все его записи начинаются с обращения – «Симончик».

Сэмми ностальгически заулыбался.

– Когда нам было лет по двенадцать-тринадцать, родители Симона собрались переезжать в другую страну. Тогда он дал нам эту тетрадку и взял обещание, что всё интересное, что с нами происходит, мы будем записывать сюда. Так он надеялся ничего не пропустить. Я сразу сказал, что не стану ничего делать, а вот Артур согласился…

– И где он сейчас?

– Не знаю, наши пути, увы, давно разошлись. Последний раз он приезжал в конце восьмидесятых.

Сэм продолжил листать, задержался на фотографии свадьбы Линды и Артура, на которой он был шафером, долго разглядывал фото, где сидели молодые супруги и держали на руках маленькую девочку в платьице синего цвета в тон глазам. У Линды развивались на ветру волосы, а на лице сияла счастливая улыбка, Артур влюблённо смотрел на жену и держал крошку-дочь за ручку. На фото он был таким, каким Рикки хранила его образ в памяти: с добрыми голубыми глазами, светлыми растрёпанными волосами, лёгкой щетиной на скулах и подбородке и доброй улыбкой.

Рикки мало что помнила об отце: какие-то общие моменты, вроде того, что Артур никогда не стремился занять пост главы VM, но мечтал о большой семье. Его голос почти забылся, но помнилось, что он любил простую одежду, не столь пристально следил за внешним видом, как полагалось человеку его статуса, много читал, коллекционировал вина. Вроде бы это была его идея назвать дочь в честь своего знаменитого деда Ричарда, несмотря на то, что все вокруг твердили, что подобное имя не совсем подходит для юной принцессы. И это он оставил шрам на душе, когда однажды, уйдя и поцеловав Рикки вечером, не вернулся и не поцеловал её утром.

Губы Рикки опять задрожали.

– Ну чего ты… – протянул Сэм.

Она уткнулась ему в плечо, тот её обнял.

– Я скучаю без него, – проскулила Рикки и, прокашлявшись, с серьёзностью добавила: – Лучше бы она вышла за тебя.

Сэм усмехнулся:

– Это не так работает. Я люблю твою маму как сестру, как близкого друга. Равно как и она меня. Кроме того, мы с ней, можно сказать, деловые партнёры…

– Деловое партнёрство с Джерри не помешало ей закрутить с ним интрижку, – проворчала Рикки. – Хотя «деловой» это не про Джерри. В свои сорок пять он до сих пор всего лишь заурядный фотограф!

– Ему тридцать шесть, – сказал Сэм.

– Не важно, – отрезала Рикки, и тут же удивилась: – Постой, серьёзно?

Следующие минут тридцать они посмеивались над Джерри, и Рикки немного поднялась духом. Потом Сэм продолжил листать дневник, и почти каждая страница побуждала его вспоминать какую-нибудь забавную историю из детства. На душе стало совсем тепло; за разговорами они не заметили, как за окном стемнело и зажглись придорожные фонари.

Вскоре их беседу прервала вошедшая в комнату Линда.

– Сэмми, все уже поели.

Сэм уловил намёк на просьбу оставить их с дочерью наедине и, пожелав спокойной ночи, удалился.

– Милая, послезавтра в шесть мы ужинаем в ресторане с мамой Джерри. Она знает, что у меня есть дочь, и это, – она протянула белый бумажный пакет с изящной золотой буквой «R» – логотипом одного небезызвестного бренда, – её подарок для тебя. Надень его завтра, пожалуйста. Сэмми привезёт тебя. Я скажу ему куда. И, дорогая, очень прошу, веди себя… вежливо и с почтением. Для меня предстоящий ужин чрезвычайно важен.

Она подошла, поцеловала дочь в лоб и провела рукой по волосам. Затем её взгляд упал на дневник, открытый на странице с тем самым старым свадебным фото.

– Уже много лет прошло, – отстранённо произнесла Линда и поспешила спрятать глаза, словно она сделала что-то стыдное. – Твой отец по-прежнему занимает огромное место в моём сердце. – Тихо, почти шёпотом добавила она. – Но Джерри… С ним я снова ощутила заботу и поддержку, которых мне так не хватало.

– А как же Сэмми? Он любит тебя и всегда во всём поддерживает!

– Да, любит. Как сестру, а тебя как племянницу. Мы семья.

– Ты ничего не видишь, – обиженно сказала Рикки.

Линда смахнула слезу со щеки, ещё раз нежно погладила дочь по голове и ушла, тихонько закрыв за собой дверь.

***

Следующее утро Рикки встретила в приподнятом настроении, твёрдо решив, что мамины дела не должны касаться лично её. К тому же терпеть Джерри оставалось чуть больше года, а дальше университет, учёба, и будет явно не до домашних перипетий. В конце концов, ей предстояло жить свою собственную жизнь.

Когда Рикки спустилась к завтраку, за столом уже сидел Джерри, спрятавшись за газетой. Услышав шаги, он выглянул из-за её края и оценивающе оглядел девушку. Та спустилась в пижаме, с растрёпанными волосами и бухнулась на стул, поджав под себя ноги.

– Имей совесть, ты здесь не одна, – буркнул Джерри.

– Это мой дом, Джози, – снисходительно сказала Рикки. – Я буду делать, что хочу.

– Джерри вообще-то, – поправил он. – И отныне, - он, довольно улыбаясь, обвёл рукой вокруг, – это и мой дом.

– Ну да, как же…

– Просто смирись.

– Что ты там бормочешь, Джонни?

Он наклонился к Рикки и, не переставая улыбаться, спросил:

– Вижу, умственные способности не позволяют тебе запомнить моё имя? Может, стоит попить каких-нибудь витаминов?

– Я просто стараюсь не забивать голову бесполезной информацией.

Лицо Джерри перекосило, как будто ему под нос сунули стухший помидор, но ответить он ничего не успел, к столу спустилась Линда. Дальше завтрак шёл в тишине, лишь изредка перебиваемой бряцанием ложек и причмокиванием.

В девять мама и Джерри уехали в офис. Рикки тоже пошла собираться: каждые субботу и воскресенье она помогала своей лучшей подруге Энни в её сувенирной лавке. Раньше и Энни занималась сёрфингом, но из-за тяжёлой травмы, полученной на соревнованиях пару лет назад, она потеряла способность ходить. Всё случилось на глазах у Рикки. Она-то смогла покорить стихию, а вот Энни повезло меньше. Рикки навещала подругу в больнице и напросилась помогать ей в магазинчике, который Энни открыла после выписки на деньги, заработанные на чемпионатах.

Сувенирный магазинчик располагался на пляже в заливе Кокл и пользовался большой популярностью у туристов. Крошечная лавка предлагала богатый ассортимент: начиная с национального флага любых размеров, фигурок коал, кенгуру, миниатюрных сёрфов, макетов сиднейского оперного театра и заканчивая энциклопедиями, справочниками и разговорниками. Самая большая гордость Энни – стена славы, где разместилось с полсотни фотографий с автографами известных личностей, побывавших у неё в магазинчике. Многие посетители принимали фото за товар и пытались выкупить их, но Энни уверяла, что не продаст коллекцию даже за миллион. Она планировала передать эти сокровища своим детям и внукам.

Сэмми и Рикки приехали в магазинчик с небольшим опозданием. Энни уже натирала витрины, Рикки сразу присоединилась к ней, а Сэм, как обычно, устроился в уголке, открыл очередную книгу и погрузился в чтение. За уборкой девушки не заметили, как солнце достигло зенита. Стали заглядывать первые покупатели.