Рыжая проблема для дракона. Верни, где взял!

Далее взгляд мой прошествовал вдоль стены, и я заметила покосившиеся кухонные ящики, висящие почему-то не горизонтально, как им положено, а под разными углами. Внизу – столешница, вся грязная, в пятнах от нагара. На приколоченных крючках висели засаленные полотенца. Фу, ну и гадость.

Однако, здесь был чайник! Такая тяжелая старинная бандура на литра три. Черный, весь в копоти, повидавший эту жизнь во всех ее проявлениях, тем не менее, сейчас он был привлекательным как никогда. Вдруг в нем еще осталась вода? Возможно, ее даже можно пить.

Что ж, я туда заглянула. Но из чайника лишь вылетела большая жирная муха и помахала мне крылом.

– Простите, я еще не успел наполнить его, – я подпрыгнула от неожиданности, услышав чужой ровный голос.

На пороге комнаты появился… дворецкий?

Пожилой мужчина в черном костюме в стиле пингвина, в белоснежных перчатках, лаковых туфлях и с идеальной осанкой вышколенных слуг. На его одежде не нашлось ни единого пятнышка.

– А вы? – произнесла хриплым от сухости голосом.

– Можете называть меня Ванс, я дворецкий семьи фон Росс, а вы имеете честь быть моей гостьей со вчерашнего дня, – он церемониально, но достаточно небрежно поклонился.

– Понятно. Как у вас тут чаю заварить? Или можно просто воды?

Дворецкий с недовольством то ли ко мне то ли к жизни поджал губы, посмотрел на место, где только что был чайник, но он куда-то исчез, обреченно вздохнул и повернулся к шкафчикам. Открыв одну голубую дверцу, которая тотчас же рухнула ему под ноги, он с достойным пофигизмом, наступая на стекло, продолжал поиски любой доступной тары. За вторыми створками было так же пусто, и пахнуло плесенью…

Когда дошла очередь до третьих жалобно скрипучих дверок, которые еще не падали, но уже не особо закрывались, на полках было обнаружено нечто живое, белое, маленькое и круглое. Оно испуганно хлопнуло своими большими полностью черными глазками, растеряно посмотрело сначала на дворецкого, потом на меня, в удивлении расширив глаза на пол тела, а потом зыркнуло по сторонам, как будто мы застали его за преступлением. В руках существа был стиснут кусок чего-то съестного.

– Арнольд! Положи сыр, где взял! Собственно, где ты его вообще взял? – резко растеряв всю галантность, произнес Ванс. В общем-то преступление это и было.

– Места надо знать! – важно фыркнул зверек неожиданным басом.

В ту же секунду так называемый Арнольд с диким запалом поспешил убежать: он очень тяжело и медленно перекатился на четыре пушистые белые лапки (надо сказать, получилось у него это не с первой попытки), запыхался, отдышался, и усердно спрятал сыр в рот. А потом с зажатым в остреньких зубах кусочком и явным ощущением победы, все же столкнулся с выгнутой в недоумении бровью дворецкого и моим насмешливым взглядом.

Обидевшись, и видимо осознав свои настоящие шансы, ему ничего не оставалось, как все так же медленно встать на задние лапки, отломить половинку сыра, бросить прямо в лицо дворецкому, как взятку, избегая тем самым загребущих рук, и шариком прыгнуть на пол. Как есть шариком, потому что его тельце тут же отскочило от пола и попрыгало дальше в другие комнаты.

– Удобно… – все еще в прострации проговорила я.

– Тут ничего удобного! – потерев глаз и оглядев кухню, дворецкий, кажется, закипал.

Но лучше бы чайник. Кстати, о нем.

– Я так понимаю, вы ищите, в чем закипятить воду? Может эта чаша на подоконнике подойдет?

Дворецкий исступленно уставился на нее, будто видит здесь в первый раз, но сразу совладал с лицом. Железная чаша оказалась уже наполненной водой, что сбило меня с толку еще больше. Не теряя времени, я открыла печь, и, чтобы ее распалить, немного подоткнула оставшиеся полуистлевшие щепки, так удобно попавшейся под руку кочергой. Руки обдало теплом и стало радостно. Взяв одну из грязных тряпок, я аккуратно подняла чашу за дно, поставила в печь и закрыла железную дверь.

– Почему не дрова? – искренне поинтересовалась под треск дерева.

– Не нанимался в дровоколы, знаете ли…– колюче ответил дворецкий, но потом все же смягчился до разъяснений. – Раньше печь разжигали духи огня, готовила кухарка, убирались местные домовые, а бытовых духов контролировала сила гнезда.

– А теперь вы за всех? – удивляясь, аккуратно подтолкнула к ответу.

– Я хорошо справляюсь, не переживайте. – произнес он, отряхнув перчатками невидимую пыль с костюма и с мелькнувшей досадой посмотрев на потерпевшую ножку стола.

– Простите, а почему бы тут не сделать ремонтик? – сказала я и тут же осеклась, увидев сжатые челюсти дворецкого. – Ну или починить немного? – бесстрашно продолжила, но уже потише. – Ну или полы хоть помыть что ли… – совсем пискнула я, сдуваясь под обреченно гневливым взглядом дворецкого.

– Вот вы и займитесь! – раздраженно произнес и пошел доставать чашу с уже булькающей водой.

Нет, я, конечно, понимала, что жизнь не сахар, но совершенно не собиралась разрешать срываться на мне!

– Вот и возьмусь! – сама от себя охренела я.

– Правда? – у дворецкого аж вода полилась мимо заварочной чашки с травами.

– Ну… раз уж вы не хотите, помогу, чем смогу – со смутным предчувствием подвоха продолжила я. – Ремонт делать, конечно, не собираюсь, – сделала тут упор. – Но прибраться точно надо, здесь же невозможно находиться!

– Вот и славненько! – просияв лицом, неожиданно бодро произнес Ванс. Быстро налил чай в фарфоровую кружечку на блюдечке с синей каемочкой. Так как стол был под углом, то дал ее в прямо мои руки, и с предвкушением остановился рядом, наблюдая за мной.

Я попыталась игнорировать ощущение, что от меня чего-то ждут. Ну не приниматься же мне за мытье полов, прямо сейчас? Это не моя специальность и вообще я чай пью!

Теплый напиток растекся на языке приятным вкусом. Скорее всего это были травы: листья малины, лимонник, мята, и, что-то похожее на чабрец. Чарующий аромат проникал в каждую клеточку моего тела, забирался в ноздри, постепенно даря ощущение комфорта. Кажется, в этом стремном мире еще не все потеряно.

Я разглядывала фронт работы, который мне бы хотелось сейчас сделать (чтобы почувствовать себя еще уютнее, конечно же, а не чтобы решить чьи-то проблемы). Допивая чай, вспомнила о самом насущном.

– Позвольте задать пару вопросов? – обратилась ко все еще что-то от меня ожидавшему дворецкому. – Первый: не подскажите, где здесь туалет? – не то что бы я хотела, но на будущее поинтересовалась.

– Духа чистоты уже нет, уснул. За кухней дырка в полу. – Быстро ответил Ванс и продолжил смотреть.

– Оу. Ладно. – Неужели тут у всего были свои духи? С этим по крайней мере можно жить. Хотя бы не в кустах. Второй вопрос… где здесь швабра? – невинно похлопала глазами, ибо ощущала, что ответ мне не понравится.

– Утащили бытовые духи. – сказал так, будто я должна была понять, что это значит.

– А духи где? – произнесла я заискивающе и мягко, будто ребенку.

– Вот вы и найдете! – дворецкий расплылся в ехидной улыбке чеширского кота и тут же взял контроль над лицом.

– Понимаете, – не унималась я. – Чтобы все получилось, вы должны сотрудничать со мной, не правда ли? Как минимум объясните мне, как тут все работает. Я уже не говорю о том, что совершенно не понимаю, как оказалась внутри замка, да и вообще в этом мире, о чем вы, кажется, догадываетесь, почему у меня приступы, почему потери сознания, и что за образы я вижу? – кажется, меня начало накрывать осознание новой реальности. Увидев, что дворецкий не собирался отвечать, попыталась себя успокоить, натянула благожелательное лицо, потерла в районе сердца, потратила минуту на дыхательные упражнения, и, наконец, улыбнулась. Наверно выглядело странно, потому что Ванс не сводил недоуменного взгляда, но решил все же снизойти до объяснений.

– Госпожа, есть не так много людей, которые могут сопротивляться проклятию замка. Вы одна из них, поэтому вы здесь и оказались. Но насколько это будет успешно никто не знает, даже хозяин. Большего пока не могу сказать, извините.

– Так…проклятие, значит? То есть это из-за вашего хозяина я торчу здесь? – деловито поинтересовалась я, хотя у самой все внутри сжалось от страха и злости. – И сколько людей пытались сопротивляться до меня? Хотя нет, стоп, не говорите! – вовремя спохватилась я.

Аня, не задавай вопросы, к ответам на которые ты можешь быть не готова! Не важно, что было до. Главное, какое они имеют право распоряжаться так чужими жизнями? Попыхтев, решила, что дворецкий в этом не виноват, и что с хозяином я еще разберусь, ох как разберусь!

Дворецкий забрал мою чашечку и продолжал стоять со своей прямой осанкой, поджав губы.

Раз уж никому тут ничего не известно, а делать больше нечего, попробую довериться интуиции. Главное не убиться ненароком, или не подцепить это самое проклятие, чем бы оно не являлось.

Решив все же проверить кухню на наличие инвентаря, споткнулась о стол, проклиная собственную неуклюжесть, и едва не наткнувшись на торчащий из вырванной ножки гвоздь.

Остановилась, присела и внимательно осмотрела сломанный стол. По большому счету здесь помогла бы изолента или молоток, но, похоже, в этом мире явно надо было действовать совершенно другим образом. Я вздохнула. Если после каждой реставрации я буду терять сознание, как быстро я слягу или сойду с ума? Как долго я буду опять набираться сил? Эти вопросы, конечно, остались без ответа и у меня не было выбора, кроме как снова попробовать.

2.1

Сначала я долго сидела с ножкой от стола в руках, вертела ее так и эдак, касалась всех трещинок, заноз и гвоздей. Закатывала глаза, глубоко дышала, и уже почти окончательно успела потерять веру в собственные суперсилы. А потом я почувствовала в комнате чье-то присутствие.

Это не мог быть дворецкий, ведь тому быстро надоело гипнотизировать меня взглядом полным надежды, и он обреченно покинул кухню. Снова прикрыла глаза, выискивая контакт со сломанной мебелью. Потом еще пятнадцать минут этот кто-то не хотел показываться. И вот он, наконец, появился. Маленький кудрявый карапуз смотрел на меня круглыми голубыми глазами в слезах, с глубочайшим отпечатком обиды на личике и теребил рубашечку. Он возник словно из ниоткуда, прямо перед покосившимся диванчиком, где я сидела, и до ужаса напоминал живого ангелочка из моего прошлого мира.

– Малыш, что случилось? – ласково спросила я, наклонившись над ним. Решила заправить выбившиеся локоны, падающие на глаза мальчишки.

– Ты новая тетя для ремонта? – тихо и с любопытством спросило это чудо.

– Ээ… ну, да? – я просто не могла не обнадежить мелкого, глядя в его широко распахнутые наивные глазенки.

– И теперь я вернусь к папе и маме? – я явно чего-то не понимала. Ребенок кусал губы и обеспокоено разглядывал мою одежду.

– Если ты мне все расскажешь, я обещаю сделать, что смогу, хорошо? Как тебя зовут? Я – Аня. – Постаралась спросить ободряюще, но внутри все тревожно похолодело.

– Я – Эйты… – нахмурился ребенок, растерянно моргнув.

– Эй ты?! – Я была ошарашена таким пренебрежением.

– Я гуляю с духами, они зовут меня Эйты. Сначала у меня были папа и мама, я их не помню, но они поругались и теперь я с духами. – Протараторил мальчик, запинаясь.

От этих слов мне стало дурно. Как духи посмели так с ним обращаться? Ну я им покажу! Что у мальчика вообще произошло? И раз он появился здесь, значит как-то связан со столом? Я решила аккуратно узнать.

– Давай, я пока буду называть тебя малыш, хорошо? – он кивнул. – А ты, если хочешь мне что-то сказать или позвать, называй меня Аня, хорошо?

– Хорошо, Аня. – постарался правильно произнести ребенок, делая самое серьезное личико.

– Где другие духи? – начала издалека, но с не менее интересующей темы.

– Они не выйдут, Аня.

Ну, попытаться стоило.

– Хорошо, а сколько тебе лет? – я понадеялась, что ребенку это известно.

Малыш поднял четыре пухлых пальчика, еле удерживая их прямо и посмотрел на меня. Что ж, им хотя бы занимаются.

– А где твои родители, не знаешь? – мне нужно было понять масштабы проблемы, решаема ли она вообще?

– Духи говорили, что в городе, Аня, – глаза ребенка опять повлажнели. Кажется, ему нравилось постоянно повторять мое имя. – Мама сильно болеет. Папа живет с другой мамой. – Его пальчики нечаянно продырявили ткань одежды, отчего он сам испугался и, кажется, собирался разрыдаться. Я быстро притянула ребенка к себе и погладила по кучеряшкам.

– Не переживай, мы потом зашьем, хорошо? – малыш оказался достаточно стойким, он лишь угукнул, когда по его детскому личику скатились две слезинки.

Со сжимающимся сердцем я промокнула его щечки и приняла решение узнать про родителей мальчика у Ванса, не верю, что он не был осведомлен. А пока пришло время подтвердить или опровергнуть мои смутные догадки.

– Малыш, а… стол не чинится, потому что ты грустишь? – очень долго подбирая слова, спросила я. Но ребенок лишь озадаченно посмотрел.

– Почему никто не прибил ножку к столу? – попробовала по-другому.

– Аня, раньше тети лечили столик, играли со мной, но когда они умирали, я плакал, а столик ломался. – От такой бесхитростно жуткой правды я даже присела на колени.

Вдох – выдох. Усилием воли прогнала тошноту и запихнула мысли о смерти подальше, я сюда попала не для того, чтоб сразу умереть. Да и вообще на тот свет не собиралась! Не дождутся!

По крайней мере я поняла, что поломка стола точно зависит от эмоционального состояния мальчика. Интересно, только стол или может вообще все? В этом еще стоило разобраться.

– Лааадно… а почему дворецкий не ремонтирует стол? – сказала я, но уже предполагала ответ.

– Аня, он не умеет! – возмущенно вскрикнул малыш, как будто это самая понятная вещь на свете.

– Все-все, тише. – выставила я руки перед собой и потом щелкнула мелкого по носику.

– Он долго чинит, но оно сразу ломается. Он только кушать готовит! Аня. – на этих словах я обрадовалась, что у Ванса хотя бы с готовкой что-то спорится.

Будто почувствовав, в дверях кухни появился дворецкий с подносом в руках. Ванс водрузил его на диван между мной и мальчиком.

Приподняв клош, мы обнаружили нечто похожее на бутерброды. Между двумя черствыми кусками хлеба покоился сыр (надеюсь, это не заначка Арнольда), какая-то вялая зелень и сомнительный соус. Однако, малыш резво схватил один сэндвич и сел на диван, радостно открывая ротик как можно шире, стремясь запихнуть как можно больше. Можно подумать это не унылый бутерброд, а кусок свежего пирога с вкусной мясной начинкой.

Второй кусок Ванс протянул мне с подобием поклона.

Желудок отреагировал звуком страдающего кита, и я сразу забыла о непривлекательном внешнем виде продукта. Поблагодарив Ванса, кое-что уточнила:

– Вы знаете что-нибудь о родителях мальчика? – прохрустев первым куском, поинтересовалась я.

– Зачем вам его родители? – спросил дворецкий крайне удивленным тоном.

– Вы не понимаете? Не знаю откуда эта привязка у вещей к эмоциям, но пока ребенок страдает – стол не функционирует.

– Вы что, собрались решать семейную проблему? – его глаза уже были готовы полезть на лоб.

– А вы знаете какой-то другой способ? – скептически посмотрела, прожевывая второй кусок.

Я, конечно, хотела просто прибраться, но не могу оставить в беде ребенка. Если от меня что-то зависит, я попытаюсь. И определенно поговорю с их хозяином- драконом. Пусть возвращает меня обратно на Землю! Конечно, меня до сих пор не покидает ощущение нереальности происходящего. Но, наверно, это придает мне силы.

– До вас остальным девушкам хватало просто с ним поиграть. – Ответил Ванс.

– Мне кажется, данную проблему следует решать изнутри. Просто расскажите все, что вам известно. – Попросила я, радуясь своей уникальности.

Дворецкий окинул меня пристальным взглядом, хмыкнул и решил поведать, что знает.

Оказывается, еще два года назад семья малыша жила счастливо. Но у мужа появилась любовница по имени Лорэн, о которой знали все. Она слыла страстной, и одержимо хотела заполучить Кристиана себе. Он, как поговаривали, был не в состоянии уйти от жены, не желая порочить свое имя, но с удовольствием избавился бы от тягот отцовства.

Мужчина занимался торговлей, но желал большей свободы и имел планы по продаже шелка, командировкам в другие земли. Однажды его жену, Кларин, обнаружили слепой, с гладкой кожей на месте глаз. Кристиан счел это достаточным поводом, чтоб оставить ее с ребенком, и уйти к любовнице. Лорэн свою вину отрицала, а заклятие мог снять только тот, кто его наложил.

С тех пор, правда, желания свои мужчина так и не воплотил, а любовница практически не выходила из дома.

Женщина, лишенная глаз, попросила отдать ребенка в замок, так как следить за ним не представлялось возможным. Малыша приняли. Тогда ему было два года.

Я смутно ощущала какую-то несостыковку, жалея мать с дитем. Но, как ни грустно, в моем мире матери-одиночки отнюдь не редкость, как и отцы, уходящие к любовницам. Другой вопрос состоит в том, почему хозяин местных земель не позаботился о бедной женщине? Мог бы обеспечить ей уход или выплату по инвалидности…

Ванс рассказал, где я могла найти пострадавшую женщину. Для этого было необходимо покинуть территорию замка, перейти через мост и спуститься вниз к рынку. К счастью, городок был небольшим, и я примерно помнила его расположение еще по картине у Пал Палыча.

2.2

Конечно, я не ожидала, что намерение помочь ребенку, а заодно и починить стол уведет меня в местное поселение, но исходя из рассказа дворецкого, мне необходимо посмотреть на мать мальчика своими глазами, чтобы разобраться и понять, смогу ли я вообще что-то для него сделать.

– Я сейчас схожу к твоей маме, хорошо? – обратилась к малышу. Он закончил уплетать бутерброд, и сидел на диване, качая ножками.

– Ладно. А ты еще вернешься? – в его взгляде было столько надежды, которую не могла скрыть детская непосредственность.

– Обязательно. Если повезет, еще и с хорошими новостями.

– Приходи. Мне не с кем играть. Арнольд не дается, не пускает меня в свою тайную нору!

Это тот грызун? Могу представить. Грозное создание с милым обликом, чей голос резко контрастировал с внешностью, вряд ли бы позволило себя тискать.

Пока искала выход из замка, познакомилась со всем правым крылом, где располагалась кухня. Все изучить не удалось, так как некоторые комнаты были завалены, другие закрыты, а третьи с толщей воды на полу, которую налило из разбитого окна во время дождя.

Но те помещения, в которые все же удалось заглянуть, не внушали никакой надежды. Плесень, разруха и запустение, старые сломанные вещи, ни одного целого стула или кровати. Однако, почти рядом с выходом во двор, я заметила кое-что необычное.

Дверь, отличающуюся от всех остальных. Она выглядела гораздо лучше, на коричневом дереве оставались куски красной глянцевой краски, прилипшие к ней практически намертво, на металлической ручке проглядывала позолота.

– Интересно, – я потянула за ручку, стремясь узнать, что находится за этой дверью. С громким протестующим скрипом она поддалась, и я совершенно не ожидала увидеть ту картину, которая передо мной предстала.

– Чего вылупилась? – похрустывая каким-то сухарем вопросил Арнольд, сидящий посреди роскошного хаоса, состоящего из высоких гор бытового мусора.

Здесь было все: мебель в сносном и не очень состоянии, заваленная стопками старинных книг, банками, посудой, какими-то тряпками вперемешку с горшками от комнатных растений, поломанными игрушками, бубенчиками и прочим разнообразным мусором.

В углу комнаты стоял большой платяной шкаф, похоже, для одежды. Здесь даже имелось окно, с цельными стеклами, наверное, единственное целое во всем замке, через него в комнату едва пробивался скудный свет, потому что его перекрывала старая пыльная гардина неопределенного оттенка.

Справа от окна красовалась большая двуспальная кровать с высоким балдахином, а на ней снова горы всякой всячины, включая старую зубную щетку, рожок для обуви, и пустые блокноты в количестве по меньшей мере двадцати штук. Сломанные карандаши, перья для письма, пустая чернильница с красивыми золотистыми вензелями на черном стекле грустно завалилась на бок прямо у подножья кровати. К счастью, баночка была закрыта и ничего не испачкала.

– Здесь все иначе, чем в замке… – ошалело пробормотала я, осматривая интерьер логова Арнольда. – Столько целехоньких вещей.

– Конечно, ведь это моя нора, – неведомый зверь продолжал хрустеть сухариком.

Я прошла внутрь чтобы подробнее все рассмотреть.

– КУДА?! – Ошалело пробасил он, выронив недоеденную добычу. Как ты порог переступила?! Дверь могу открывать только я, а уж тем более находиться здесь! Даже сам хозяин сколько не пытался войти, ничего у него не вышло!

Кажется, мелкая смесь хомяка, зайца и фиг пойми кого еще, ужасно гордилась этим фактом. Он недолюбливает хозяина замка? Интересно, почему?

– Эм… Просто дернула за ручку и вошла?

– ЧТО?! – белый пушистик подскочил на месте, и принялся бегать по комнате, крича грозным мужским басом. – Но почему?! Как это могло случиться?! Ведь это значит… Стоп. – Он резко затормозил. – А что это значит?

И задумался.

– Слушай, – перебила я его возмущения. – У тебя тут столько всего полезного, может и одежда найдется в сносном состоянии? Мне бы переодеться. Да и кровать тут хорошая, – подошла к ней, смахивая пыль со старого покрывала. – Может и ванная имеется?

Арнольд запрыгнул на кровать, лег всем телом на свободный участок, вцепился лапками в ткань, прикипел к ней, как к груди матери и заорал благим матом:

– Мое! Не дам! Никому не отдам! Грабят!

– Смотрю, хоть ты выглядишь как заяц, в душе ты явно самый настоящий хомяк, – сделала я закономерный вывод из данного представления. – Но зачем такому маленькому существу огромная кровать? Ты все равно в ней не спишь. А мальчишка там ходит в обносках, не мытый, пока Арнольд чахнет над своими запасами. Так, получается? Еще и духи понукают им, “Эйты” – что за имя дуракцое? Не мог вступиться за мелкого?

Глазки-пуговки на белой мордочке озадаченно забегали вправо-влево. Вряд ли в хомяке проснулась совесть, однако эти телодвижения мне кое-что подсказали. Один глаз зверя очень явственно косил в сторону стены, где возвышалась особо выдающаяся я куча, поэтому я решила тоже туда посмотреть. Сделала несколько неуверенных шагов в том направлении, постоянно обо что-то спотыкаясь, осторожно отодвинула в сторону коробки со всякой всячиной, попавшиеся по пути. Где-то под завалом торчал край кресла-качалки, что я мысленно взяла на заметку, а дальше, при более внимательном рассмотрении… Дверь!

– Это ванная, да? – догадалась я.

– А ну не лезь! – завопил Арнольд. Но я уже поняла, что зверек, хоть и кричит, зла мне не желает, или просто не имеет сил помешать, поэтому решила с ним договориться.

– Послушай, милый монстрик, я ведь не собираюсь здесь ничего ломать, все совсем наоборот. Я вроде как собираюсь на некоторое время тут задержаться, навести немного порядка на кухне, и все эти вещи, уверена, смогут мне помочь. А еще больше мне пригодится отдельная комната в сносном состоянии, где можно перекантоваться.

– Порядок? – он расстался с покрывалом на кровати, и допрыгал до меня в своей странной манере передвижения. В глазах прижимистого хомяко-зайца зажегся огонек интереса. – Я люблю порядок.

– Точно? А то ведь так и не скажешь, – я провела рукой, окидывая невероятный бедлам.

– Много ты понимаешь, – проворчал он, – считаешь я многое могу? У меня, вообще-то лапки!

– Да, точно.

Лапки у него имелись, крохотные, оттого, наверное, он и напоминал шарик, когда передвигался по замку. Если подумать, с такими конечностями и правда каши не сваришь. Что ж, на этом и сыграем.

– Ты абсолютно прав. А у меня руки, видишь? Отличные пальцы, чтоб разгрести все эти Авгиевы конюшни.

– Какие-какие конюшни? – воскликнул хомяк своим грудным басом.

– А… неважно. Короче, мне нужна одежда, ванная, и возможность здесь ночевать. Взамен я могу привести эту комнату-недоразумение в порядок. Согласен?

Хомякозаец крепко задумался. По пушистому белому лбу бродили морщинки, выдавая крайне напряженную мыслительную деятельность.

– Ладно. Так и быть. Но знай, человечка, у нас теперь договор. И если ты его не выполнишь… – он взмахнул лапкой.

Стало происходить что-то странное. Из кучи на кровати вылез чистый лист пергамента, от горы сломанных перьев для письма отделилось одно, более-менее сносное, нашлась и открытая банка чернил. Я начала подозревать, что беспомощные лапки совсем не такие беспомощные, а скорее ленивые, или излишне загребущие, но выбора у меня все равно не было. Очень хотелось обрести в этом странном мире, хоть и на время, свой уголок, и желательно, чтоб в нем можно было в комфорте жить.