Матриарх

– Но, поверьте, как глас своей госпожи, в общих чертах я, разумеется, в курсе произошедшего. И полагаю, что – не только того, что было сохранено в артефакте. Я компетентна для дальнейшей беседы с господином тираном, иначе бы я не просила о ней, – Дракона Матриарха уже сложила крылья и отвесила поклон владыке чёрных драконов. Фанатики тем временем протирали свежевымытых драконов пихтовым маслом. Чешуя при этом меньше собирала грязи, была лучше защищена от паразитов и в принципе становилась податливей и чувствительней, не теряя броневых качеств. Скорее наоборот: длительный уход за ней позволял избегать разломов чешуин в бою, делая их более упругими и эластичными.

– Ладно, – согласился самец, – Зайдём с другой стороны. Что хочет от меня ваша синеглазая пагуба молоденьких мальчиков и старых опустившихся амбалов? Надо сказать, в последней ипостаси белая птичка мне прямо таки понравилась. Был в ней этакий огонь…

Губы Аарко тронула нарочито плотоядная улыбка. Дракона потускнела, и самец тут же пожалел о своей выходке. Всё же Анооши была ему симпатична. А после того как её закончили обрабатывать маслом пухленькая дракона стала выглядеть даже эффектно.

– Простите меня, Анооши, – голова хозяина крепости отвесила элегантный поклон в извинении. Тиран даже уши прижать не забыл, – это была очень грубая шутка.

– Всё в порядке. Просто… поверьте,… моя госпожа… глубоко скорбит о собственной неудаче… – что-то в ответе посла было такое, что заставляло Аарко насторожиться. Мысли появлялись разные. «Но подозрениями сыт не будешь, так что – продолжим» – подумал хозяин крепости.

– Вернёмся к теме.

– Матриарх предлагает вам… несколько расширить взаимное сотрудничество, кроме аренды мыса. Это смягчит наши пока ещё напряжённые отношения и возможно даст импульс к их развитию, – осторожно начала дракона.

– Интересно. И что же она предлагает?

– Вы были правы насчёт наших возможностей разведки. Фактически лично мне и не нужно было шпионить, – тонко улыбнулась тирану посол.

– Я прекрасно об этом осведомлён, – Аарко вернул такую же улыбку Анооши. Но женщина не смутившись, продолжала.

– Ваши достижения, каковы бы они не считались, опираются на них, – тут она кивнула на уставших людей, которые сели в углу и просто глазели на драконов. – Да, вы можете возражать, что вы могущественны сами по себе, но согласитесь, Владыка, вокруг вас полно таких племён, что живут «сами по себе».

Недавно подсмотренные воспоминания были тому хорошим примером.

– Я мог бы встать в позу, но я не глуп, посол. Пусть так. Продолжайте, пожалуйста.

– Матриарх предлагает основать ещё один монастырь. На юге хребта.

– Простите, что? – вот чего-чего, а вот драконьего патриарха с отвисшей челюстью Анооши видела впервые. В углу раздалось тихое людское хихиканье. Посол отметила, что личным слугам Аарко позволял гораздо больше, чем прочие драконы своим зелотам.

– Владычица Драхескара и Евлужии предлагает отобрать и отправить колонистов в предгорья южной части Алантура, – ехидно улыбнувшаяся самка стала, как несмышлёному маленькому дракончику менторским голосом озвучивать свою мысль. – Там будет основан новый монастырь Чёрного Дракона. Он будет отличаться идеологически, но базовый принцип останется тем же. За чёрными драконами будут так же ухаживать. И мы рассчитываем, что даже лучше.

Лучше бы она этого не говорила. Три ревнивых взгляда от зелотов испепеляли её на месте. В их глазах посол матриархата упала очень низко. Анооши с искренним извинением поглядела в их сторону, но твёрдо продолжила.

– Ваши монахи, чудесные люди, которые беззаветно вас любят. Я не хочу сказать, что их не ценят, особенно лично вы. Но не вам мне говорить о существующей тенденции с человеческим населением в вашем домене, Владыка…

Удивление Аарко прошло, тема была очень серьёзной, и он обратился во внимание, не смотря на то, что всё это звучало абсолютным безумием.

– Продолжайте.

– На юге есть плодородные долины. Монастырь будет не просто обслуживать себя, но и процветать. Не сразу, конечно, но начнёт приносить доход и что важнее – привлекать новых последователей чёрных драконов.

– Во-первых, я так понимаю, что эти новые зелоты будут принадлежать не мне, а Падшему Камню, потому что с югом хребта мои личные владения не граничат, – самец задумчиво выпустил колечко дыма из носа, поиграв маленьким огоньком во рту и затушив его языком.

– Ничто не мешает вам ассимилировать клан вождя Эхтеена. Он с радостью согласится стать обычным капитаном, если это поможет его драконам.

И это была правда. Старик был по-прежнему смертоносен, хоть и выглядел как ожившая мумия. И что важнее – с высоты бесчисленно прожитых лет гораздо лучше Аарко понимал, в какую пропасть идут чёрные драконы. Это был редкий из вождей, который добровольно дал вассальную присягу Аарко, игнорируя до этого не то что отца тирана, но даже его могущественного деда – Дэймооса. Самки и самцы из Падшего камня часто крутились вокруг Серой Крепости, беспокоя зелотов. Впрочем, лишённые собственных, гости крайне осторожно относились к фанатикам, чего нельзя было сказать о местных драконах. Хотя ревность к своим людям заставляла уже его драконов, медленно но – переосмысливать их традиционное пренебрежительное отношение к монахам.

Да… это возможно в теории. Но оставался второй немаловажный вопрос.

– Мило конечно, если забыть, что в тех краях живёт какой-то пустяшный клан, что заставил вашу госпожу так убиваться.

– Матриарх ничего не забывает, Владыка Аарко. Из двенадцати чемпионов её… появление… оставило клану только пять.

– Так-так. Любительница жизни и всего такого даёт мне благословление на геноцид моих же сородичей? – развеселился тиран.

– Верно. – Ответ посла был чёток, краток и холоден. Аарко перестал улыбаться. И задумался. Надолго. Анооши даже начала клевать носом, когда пришедший в себя самец извинился и высказал свое решение.

– В общем так. Мне нужно подумать самому. Но вам следует поговорить с верховными ламами в монастыре. И рассказать о вашей задумке. У нас как-то не принято спрашивать мнения у зелотов, но зато принято у меня лично. Ступайте к ним.

– Я не могу этого сделать, – кротко ответствовала самка. Тиран был неприятно удивлён. – Это совершенно не моя компетенция. Я уверена, что после моего ночного доклада в Величайшую Матриарх примет решение о высылке Высокой делегации в ваш монастырь.

– Очаровательно! Самое время для показухи! И как они, позвольте спросить, пролетят через все земли чёрных драконов? – раздражённо показал зубы Аарко.

– А это уже, наверное, не наши проблемы, могучий владыка, – ехидно улыбнулась Анооши. Улыбка это так же кольнула его память чем-то знакомым. – В конце концов, главными выгодоприобретателями будете именно Вы.

– Ага. Выгода получить потенциальный мятеж у своей южной границы, от своего самого сильного из вассалов. Вы ведь не будете отрицать, что люди, которых вы пришлёте, будут лояльны в первую очередь, нашей ангельской птичке?

На последнюю фразу уголки губ чёрной драконы на секунду дёрнулись вверх.

– Разумеется. Это долгосрочное вложение в наши же межгосударственные отношения, – посол закатила глаза, невинно улыбаясь.

– Ха-ха!.. Ха. – Аарко, однако, принял решение.

– Кровь свою я дать не могу, вы, я думаю, понимаете.

– Разумеется, Владыка, да и я бы отказалась сама. Подобная ответственность – не по моему статусу. – Самец впервые видел пухлую дракону немного испуганной.

– Хм.… Значит… – тут самец скептически осмотрел свои когти и, выбрав один из пальцев на левой лапе, тончайшим ледяным потоком из правой – отсёк коготь на нём, не задев пульпу. Тем же ледяным клинком немного заровнял края у остатка на лапе. Отрезанный чёрный коготь с серебряными узорами на нём отправился к послу.

– Это, думаю, подойдёт. Передадите своим… «делегатам». Учтите, если их эскорт будет слишком большим, я не гарантирую вам отсутствия стычек. Пусть избегают полета над территориями, не являющимися моими вассальными. Надеюсь, не стоит напоминать лишний раз, что любой объект, не являющийся драконом, будет считаться в этих землях однозначно враждебным.

Вряд ли бы Саам пошла на столь грубый шаг, но откровенно говоря, сложная машинерия Драхескара пугала тирана. Сражаться с громадными драконьими дирижаблями совершенно не хотелось. Чёрный патриарх по возможности избегал сражений с противником, о котором знал мало. Дуэль с Икииром лишь укрепила его в правильности подобного подхода.

Аарко изящно повел хвостом медленно справа налево, показывая, что аудиенция окончена.

– Я обязательно доведу это до сведения в Величайшую. Посол встала и поклонилась, немного разведя такие теперь ухоженные крылья, и с благодарностью посмотрела на фанатиков Аарко. Те, хоть и сильно обиженные на её слова, всё же улыбнулись в ответ. Хозяин крепости вывел её на балкон, где дракона взяв ножками небольшой разбег, оторвалась от земли и, энергично работая крыльями, принялась спускаться ниже. Под крепостью была небольшая пещера, выделенная для посольства, куда и отправилась Анооши.

Чёрный дракон сел, облокотившись передними лапами о каменный борт балкона и глядя в прохладное ночное небо. Горянка, завёрнутая в шерстяную бурку, оббитую чёрной чешуёй, вынесла ему драконий фужер с вином, держа его двумя руками.

– Благодарю, Нина. Что скажешь про посла? – Тиран, не оборачиваясь, взял бокал, сделал первый глоток и опустил вниз крыло. Женщина ловко забралась по нему и улеглась на спине. Чёрный дракон поднял крылья и теперь обнаружить, что на нём кто-то есть, стало возможно, лишь только находясь в упор.

– Бестолковая. Суматошная. Добрая. Не похожая на нас, – тихо послышалось со спины. Гладкие женские руки медленно проводили по большой шее с обеих сторон. Дракон сделал ещё глоток.

– У меня есть основание думать, что эта была не аудиенция, а разговор троих. Если не больше. От этих чёртовых псиоников можно ждать любых фокусов, – проворчал Аарко.

– Мы не обнаружили ничего необычного.

– Я бы очень удивился обратному, Нина, – хохотнул владыка, – но я не обвиняю тебя. Просто имел ранее, такое себе удовольствие, встречаться с восточниками.

– Я лишь ваша жалкая рабыня, владыка, – Самец почувствовал, что укрытая крыльями горянка уткнулась лицом в место между крыльями. Очень чувствительное, в обычной ситуации предназначенное для драконьих мордочек. По большому телу прошла непроизвольная дрожь и он, отставив фужер на перила балкона, потянулся, выгнув спину дугой. Женский голос за его шеей закончил мысль. – Но за то время, что она тут, мы не увидели в чужачке желания навредить нам.

– Но я не вижу и причин помогать мне. – Патриарх был задумчив. Он снова почувствовал, что уставшая женщина нежно и сонно водит из стороны в сторону лицом и понял, что надо уже идти спать. Он встал и осторожно понёс заснувшую на нём драконью монахиню в тёплые глубины крепости. День был слишком богат на события, и будущее обещало быть не менее крутым, чем Серые Пики. А здоровый сон, как известно – лучший друг любого дракона.

5. Река Пустоты

Стояло раннее утро. У дворцового причала ждала личная гондола матриарха. Саам с плохо скрываемым волнением и наполовину опущенными ушками уже в третий раз инструктировала лесного дракона. Ююм-Дова тихонько улыбался, покорно слушая супругу. Чуть в стороне стоял Икиир с Ооксией. Их шеи были переплетены, золотые крылья укрывали обоих драконов. У него так же был собственный разговор к королевской телохранительнице. Рядом с ними стоял смущённый Скоонджа уже в полной броне гвардейца Драхескара, при полной экипировке. Рядом шмыгала носом зарёванная Икииса. Мать категорически отказалась отпускать младшую дочь в поход. Попытка заручиться поддержкой отца, что сейчас ворковал с берсеркершей, ни к чему не привела. Теперь инфанте оставалось лишь хлюпать носом и несчастно хлопать своими большими глазами глядя на мнущегося чёрного няня.

Лесной дракончик ещё не попадал в ситуации, когда ему приходилось успокаивать королеву. Обычно всё было с точностью наоборот: чувствительного принца успокаивала Саам. Но не сегодня. Уже не смущаясь ни самой самке, ни её размеров, Ююм-Дова, гладил её шею, спину, перьями крыльев нежно протирал ей влажные глаза и носом терся о её нос. Матриарх читающая своего маленького мужа, как открытую книгу, разумом понимала, что он готов к путешествию гораздо больше чем кто-либо ещё. Но сердце упрямо пыталось придумать тысячу причин, отменить очередную её собственную авантюру. Потеря молодого дракона, который так и не стал её супругом, была ещё слишком свежа в памяти. Погибший сын вождя, даже не имевший своего имени в том проклятом выродившемся клане, явно заслуживал лучшей доли.

С Ооксией Саам говорила вчера. Сегодня она не решилась даже подходить близко к чёрной драконе опасаясь заразить её, к сожалению, пока ещё не совсем здоровую психику, своей тревогой, оставив все последние инструкции перед походом на отца будущего ребёнка воительницы. Скоонджу, хоть он был слишком молод, матриарх отправляла по нескольким причинам, которые не озвучивала. Королева умела закрывать своё сознание лучше любого из известных псиоников. И умела закрывать в других то, что считала необходимым. Хмурый внимательный замкнутый парень подходил для этого идеально.

Фаацин не мог присутствовать и пожелал лёгких ветров всем вчера вечером, мрачно пошутив, что у отряда из двух детей и великого чемпиона драконов, несомненно, будут незабываемые приключения. За что, нервно смеющийся гигант немедленно получил весьма болезненный укус в основание крыла от бывшей как на иголках, королевы. Второй муж рвался составить компанию Третьему, но это было невозможно. Красный владыка нужен был в стране, кроме всего прочего для помощи Матриарху в реализации ещё одного, даже более безумного плана.

Наконец взяв волю в кулак, Саам объявила, что время на прощание вышло. Пернатая самка, взяв крыльями голову, не ожидавшего этого Ююм-Довы, нежно поцеловала мальчика в губы. Тот коротко вздохнул от неожиданности но, приоткрыв рот, неловко ответил своей жене. Их ментальные объятия получились гораздо теснее, чем довольно скромно выглядящий прощальный поцелуй. Лесной дракончик осознал, как ему будет не хватать своей мудрой и чуткой супруги, по сути, сейчас, скорее бывшей ему матерью, а не женой. И он сделал свой первый подвиг ещё в самом начале непростого похода – смог перебороть могучую Саам и властно своей волей успокоить свою самку. Их поцелуй в результате несколько затянулся и когда они влажно разъединились, у обоих на мордочках были одинаковые странные, но довольные улыбки.

Икиир аккуратно и глубоко целовал Ооксию. Несмотря на то, что рот боевой самки был перекорёжен, золотому мужу матриарха не составляло никакой сложности ласкать свою телохранительницу. Та была на седьмом небе от счастья. Сильнейшая чёрная самка известного мира была собрана и готова защищать тех, кто ей был дорог и быть проводником в землях своей неласковой родины. Золотой дракон, в отличие от Саам, был внешне более спокоен. Он буквально собирал сознание и душу Ооксии по кусочкам долгие годы и был уверен в том, что она справится. Что не мешало кончику его хвоста, размеренно бить по площадке воздушного пирса.

Скоонджа же совершенно потеряно посмотрев на заплаканную кремовую девочку, механически, но с годами отработанным изяществом, поклонился глубже, чем требовалось этикетом, развернулся и направился на борт гондолы.

– ВОТ И ОСТАВАЙСЯ ТАМ, БОЛВАН ЧЁРНЫЙ! ТЕБЕ ТАМ БУДЕТ ЛУЧШЕ! – выпалила инфанта и мощно всхлипнула, роняя горькие слёзы из зелёных глаз. Молодой чёрный самец остановился. Повернул голову назад. Выражение его обычно бесстрастной мордочки было невозможно однозначно охарактеризовать. В течение пары секунд его жёлтые глаза смотрели в злые зелёные и мокрые. Потом юноша развернулся, решительно подошёл к опешившей девочке, поднял её на передние лапы, ловко и нежно провёл своей правой стороной носа по левой стороне её носика. Потом, с властным усилием, ласково сделал это уже для правой стороны носика девочки. Икииса ахнула, пернатые ушки её пошли в разлёт, глаза затянула подволока. Тонкая улыбка пробилась через вечную маску вежливости дракона-няньки, он аккуратно посадил девочку обратно на пирс и ушёл в гондолу, уже не оборачиваясь. Горящая везде, где только можно драконья принцесса осталась сидеть, где посадили.

Гондола отчалила. Путешественники провожали взглядом пирс, где крепко обняв друг друга, стояли два дракона – золотой и белый, так же с волнением провожающие их взглядами. Бежевая Икииса сидела между родителями и неистово махала передними лапками, стараясь выглядеть на удаляющемся дирижабле чёрного няня.

Ююм-Дова задумался. Супруга поручила ему несколько важных заданий, и посвятила его частично в детали куда более опасного плана, который как он полагал, не знал ещё даже Икиир. И зная Первого мужа матриарха, лесной дракон был уверен, что ему сильно не понравится идея их общей супруги. Свои инструкции получила и Ооксия и, как ни странно – Скоонджа. Мальчик не был посвящён в детали, но полагал, что роль молодого чёрного самца заключается не только подстраховке контроля над берсеркершей, если вдруг с самим Ююм-Довой что-то случится.

Рядом тихо лежала большая чёрная дракона, не мешая своему принцу думать. Вчера в логове, Саам нервничала настолько, что впервые самой воительнице пришлось неуклюже успокаивать королеву. Как ни странно у неё получилось и певчая дракона, наконец, оставила в покое несчастные перья на крыльях, что нервно выдёргивала. После её ухода Ооксия собрала их и положила под своё яйцо. На удачу. За своё гнездо она не волновалась. Свирепая Маатафлер была хоть и стара, но очень могуча, хитра и прозорлива, великолепно знала все возможности инкубатора и имела право командовать всей гвардией Дворца в обход всех капитанов. Таких же фанатичных нянек подбирала себе в помощники. Один из них сейчас задумчиво лежал с левой стороны от неё.

Скоонджа был слишком молод, но достаточно хорошо обучен. Формально он не мог бы стать гвардейцем Драхескара в силу юного возраста, но ответственность быть драконьим нянем заставила его проходить военное обучение наравне со взрослыми драконами. Икиир не даровал Ооксии чин, поскольку она ещё не была полностью дееспособна, но недвусмысленно указал молодому гвардейцу, что большая боевая самка – его командир. Исключая случаи, когда она может потерять контроль над собой, либо уже его потеряла. Определять отношения между лесным драконом и бронированной берсеркершей золотой дракон, разумеется, не стал. Она просто была продолжением робкого лесного мальчика, что делало её душу – счастливой, а сознание – ясным. Сам Скоонджа, в отличие от Икиисы, лесного принца воспринимал нормально. Эти два, довольно похожих друг на друга интроверта, уважали в каждом умение без лишних слов решать проблемы, аналитический ум и умение читать чувства других драконов. Чёрный нянь довольно часто работал бок о бок с обоими мужьями матриарха, ухаживая и за Ооксией и за её гнездом.

Почти весь день драконий транспорт берёг силы путешественников перевозя их на своем борту через всю страну к северо-западной границе Драхескара в первый пункт их путешествия – Солнечную Долину. В которой на красной скале, что была на краю усеянной деревнями и полями местности, была система пещер, принадлежащая нескольким поколениям вождей племени Танцующего Пламени. А иногда – даже владык красных драконов. В настоящее время богатыми пахотными землями Сол-Сола с этой самой скалы правила дочь матриарха, Самфаана.

Королевская гондола проплывала мимо лоскутов полей засеянных пшеницей, люцерной для скота и чем-то фиолетовым. Маленьких аккуратных деревенек, и пещерных посёлков у подножий бесконечных гор, что покрывали почти весь материк Драага, вокруг которых как грибы-трутовики торчали залитые водой рисовые поля. Сол-Сол был землёй полуросликов, что признав в древности власть красных драконов, упорно и терпеливо приводили и себя и их к процветанию и богатству. Дочь же Фаацина, он сам когда-то, а до них – его отец и бабка, в свою очередь защищали маленький предприимчивый народ, не душа его поборами и строго следили за порядком и соблюдением законов и обычаев. В том числе – и самих полуросликов. Красные драконы кроме любви к накопительству отличались вниманием к деталям и педантичностью, и порядки своих маленьких протеже знали назубок. Это было наверно одно из самых плодотворных сожительств драконов с другими расами. В долинах Сол-Сола жили крестьяне и торговцы, а в горах вокруг располагались сторожевые посты бурых высокогорных драконов и жилые посёлки красных драконов клана Танцующего Пламени. Воинов-полуросликов в Сол-Соле не было. Драконы никогда не давали свое население в обиду и нужды в рекрутах не возникало.

Их дирижабль, наконец, подплыл к пирсу, выбитому в массиве красной породы Скалы Вождя. Пришлось ждать очереди – разгружался другой, торговый дирижабль с Евлужии, привёзший тонны морепродуктов, сахара, ткани и каучука для племени. К сожалению, на их собственной, хоть и не большой, гондоле так же были грузы из Величайшей и просто улететь в природную крепость, бросив корабль они не могли. Зато путешественники могли понаблюдать какое-то время на столичное поселение Самфааны сверху. Весь верх скалы был срезан в ровный причал для дирижаблей. Он был не сильно меньше того с которого они начали своё путешествие, но разгружаемый торговый корабль просто подавлял своими раблезианскими размерами, заняв собой почти весь причал. У него было аж шесть шаров параллельной генерации, вместо обычных даже для военных кораблей – трёх. Вместо обычных мачт шары были установлены прямо в корпус, лишь с необходимыми для нормальной работы отступами, как это делалось на военных драхескарских машинах. У белой изящной, как игрушка прогулочной гондолы Саам, с которой пришельцы обозревали Солнечную Долину, были не менее изящные три мачты под каждый из шаров.

Солнышко уходило на закат, освещая пёструю долину и поджигая красную резиденцию дочери Фаацина просто в огненные цвета. Разгрузка монстра внизу грозила затянуться надолго, как вдруг на гондоле появилась сама правительница. Несмотря на то, что личный транспорт матриарха был защищён от чужой телепортации, всё трое изрядно струхнули. Телепортация в принципе была довольно редким навыком. Особенно среди драконов. Впрочем, по старшей дочери Саам и Фаацина было видно, что она – суть лучших качеств королевской пары. Большая очень сильная самка со средним зерном чешуи, гордо посаженной длинной и крепкой шеей с жёлтыми глазами отца, смотрящими томно и уверенно, и роскошным красным оперением на больших сильных крыльях.

Ююм-Дова непроизвольно покраснел, глядя в прищуренные глаза хозяйки этих земель, что смотрели на него столь знакомым взглядом. У него было ощущение, что он смотрит в глаза собственной супруги. Ооксия покосившись на мальчика, недовольно и ревниво рыкнула, впрочем – очень тихо. Глупости тут были недопустимы. Это ей внушал Икиир, Саам и она сама себе. Всё только ради её мальчика.

Ошарашенный эффектной и необычной красной самкой, Скоонджа очень низко поклонился, разведя крылья. Таких дракон он никогда не видел. Самфаана была больше собственной матери раза в полтора, сохранив её красоту, хоть и растеряв немного в грации.

– Мир вам, дорогие мои! – Я есть Самфаана, и я рада видеть вас тут. – Она волей подтянула пискнувшего Третьего мужа матриарха и спрятала его полностью в пернатых объятиях. На всякий случай мальчик тут же внушил телохранительнице не вмешиваться. Берсеркерша легонько дёрнулась, но уже и сама поняла, что всё хорошо. Более того – тискать своего ооту Самфаана могла сколько угодно по праву.

Ююм-Дова смеялся, пытаясь высвободиться из таких ласковых и не стесняющих особо, но очень цепких объятий сильной драконы. Он был в Сол-Соле несколько раз, равно как и конкубина племени Танцующего Пламени достаточно часто была в морской столице. Самфаана растаяла с первого взгляда, как увидела его, и охотно играла с ним, как с равным. В действительности, подросток, на кого с рождения свалились взрослые, и зачастую – жестокие обязанности, был рад такому отношению и охотно резвился с той, кто, по сути, стала ему старшей сестрой.

Владычица опустила морду в крылья и фыркнула в барахтающегося лесного дракона вызвав очередной взрыв хохота. Ооксия до этого видела красную дочь Матриарха только издали. Здесь она была впервые, а балы с её внешностью и ангельским характером она, разумеется, не посещала. Но чувствуя эмоции своего Ююм-Довы – твёрдо записала эту необычную большую самку в свои союзники. Самфаана почувствовала это и обратила свой улыбающийся взор на нервно топчущуюся на месте большую уродливую чёрную дракону, что смотрелась в этом царстве тёплых огненных и солнечных красок мрачно и неуместно. Красные глаза Ооксии встретили янтарный взгляд конкубины, и воительница медленно и низко поклонилась ей, опустив шею но, не отводя горящий внутренним огнём взгляд. Взор Самфааны стал нежным и понимающим, уверяя в любви к мальчику и в отсутствии каких-либо претензий на него. Загоревшаяся аж до шеи чёрная самка, робко улыбнулась, и с этого момента в отношениях между двумя очень сильными женщинами воцарился прочный мир.