Аромат лимона

Исхир замялся, оглянулся через плечо на советников, потупивших взгляды.

– Король вновь настаивает на… – осторожно начал Исхир, но Аролан жёстко оборвал его:

– Нет. Жители Алтерхэйла не станут отстаивать его амбиции в этой глупой войне. В Квелендиле достаточно эльфов, готовых сложить голову на поле брани. Ещё?

Резкий тон принца не терпел споров. В распахнутые витражные окна Малого зала ворвался промозглый морской ветер. Советники поклонились, их покорный вид красноречиво твердил, что более они к поднятому вопросу не вернутся.

– Ваша матушка прислала письмо, – Исхир вытащил из-за пазухи песочного цвета камзола свиток с королевской печатью. Аролан улыбнулся, позабыв о недавней вспышке гнева.

Аролан кивнул слуге, покорно застывшему возле трона, чтобы тот передал ему письмо, и обвёл взглядом притихших советников. По их нахмуренным бровям и поджатым губам принц понимал, что они недовольны его пренебрежением к просьбам короля, однако потакать затянувшейся войне с Аванором Аролан не собирался: уж слишком много потерь приносили кровопролитные сражения эльфов континента с коалицией островных людей, дварфов и эльфов.

– Если из важного на этом всё – свободны.

Советники, вновь склонив спины, покинули Малый зал, оставив Аролана наедине с Лунтаном. Магистр никогда не покидал принца, пока тот лично не спроваживал его.

Аролан не смутился присутствию Лунтана, опершегося о посох. Он развернул письмо и с озорной улыбкой принялся за чтение. Спустя пару минут, принц бережно свернул свиток и убрал его за пазуху.

– Ждёт в гости с супругой, – коротко пояснил Аролан ожидавшему магистру.

Белесые брови Лунтана поползли вверх.

– Простите, с супругой?

– А я не говорил? – безмятежно вопросил Аролан, любуясь изумленным выражением лица учителя. – Я вскоре женюсь.

– Но… – Лунтан выпрямился, язык его путался в словах. – На ком? Когда? Нужно подготовить ритуалы. Из каких она эльфов? Знатных кровей?

Аролан поморщился от суетливости магистра.

– Это не имеет значения. Горные духи примут её в любом случае. Подготовь всё к полной луне.

Лунтан порывался задать ещё вопросы, выяснить детали, образумить принца от совершения глупой ошибки из-за очередной забавы, но не дал себе волю и покорно склонил голову.

– Слушаюсь, Ваше Высочество. Мне стоит беспокоиться? – всё же решил попытаться Лунтан.

Золотые глаза Аролана опасно сверкнули, не предвещая ничего хорошего.

– Боюсь, тебе не понравится мой выбор. А родители и вовсе решат, что я обезумел.

Одной лишь этой фразы магистру оказалось достаточно, чтобы понять намерения принца. Раскрыв рот в изумлении, Лунтан схватился за грудь.

– Невозможно. Она не могла сломать чары. Я же наблюдал за вами, и она…

– Не могла, – мрачно кивнул Аролан. – Да разве меня это остановит? Приступай к работе.

Махнув рукой, принц погрузился в раздумья и не заметил, с какой тревогой и сочувствием на него посмотрел учитель, покидая зал.

***

После пира в честь совершеннолетия Аролана Юмэлия почти семь лун не покидала кузню. Лишь один раз Жюли удалось выманить подругу из дома на прогулку по городскому рынку, где развернули свои цветастые шатры торговцы из далёкого Ганорала, города пещерных эльфов. Но Юмэлия была настолько отстраненной и печальной, что Жюли сжалилась над ней и оставила подругу наедине с золотистым сапфиром и тоскливыми думами.

Днями и ночами Юмэлия обтачивала и шлифовала драгоценный камень. Но настолько сильно погрузилась в работу, что совсем источила сапфир, и теперь его хватало лишь на одну серьгу. Удрученная своей невнимательностью, Юмэлия подготовила золотую основу для украшения, переплавив обручальное кольцо матери, которое пылилось без дела на полке в кузнице. Когда золотистый обруч плавился от огненного дыхания горна, Юмэлия ощущала жгучее облегчение, граничащее с безумием.

Сиолан не вмешивался в дела дочери, как и не позволял Юрдзангу тревожить сестру без надобности. Не впервой кузнец видел дочь такой, и не первое украшение её матери нашло своё новое начало в жерле пылающего горна.

Поглядывая искоса на занятую обработкой Юмэлию, Сиолан нередко порывался нарушить гнетущее молчание кузни, но его порывы стихали быстрее, чем раскалялось железо в его руках.

На седьмую ночь Юмэлия закончила подготовку сапфира, когда почти полная луна взошла над сизыми пиками Тихих гор. Откинувшись на стуле, эльфийка устало потёрла глаза. В голове её было непривычно пусто. Усталость подкрадывалась к Юмэлии незаметно, шаг за шагом, даруя долгожданное успокоение.

Она взяла в руки сапфир, который принял под её умелыми пальцами каплевидную форму. Юмэлия вгляделась в золотистые брызги света, танцующие на ровных гранях камня. В полумраке кузни, освещаемой затухающими угольками в горне, сапфир казался крохотным солнышком, заточившим в себе ослепительный свет тёплого дня.

Улыбка растеклась на устах Юмэлии, кончики пальцев закололо от исполненных ожиданий. В мыслях эльфийки роились виды чар, которые она хотела бы наложить на украшение, но пока ни один из них не приглянулся придирчивой Юмэлии.

– Это ты кому? – звонко осведомился Юрдзанг, юркнув из-под стола, где всё это время прятался в ожидании, пока отец отправится спать.

Юмэлия зевнула и взлохматила волосы брата свободной рукой.

– Не знаю. Пока никому.

Стряхнув пыль с колен, Юрдзанг наклонился к сестре и заговорщически зашептал:

– Ты же будешь зачаровывать камень, да? А меня научишь, пока отец не видит?

Юмэлия, покачав головой, любовно вгляделась в лицо брата, так похожего на отца, и лишь его глаза, чуть раскосые, выдавали в нём черты матери.

– Ты слишком мал. Даже от крохотного заклинания свалишься в беспамятство на несколько дней.

От слов Юмэлии Юрдзанг нахмурился и упер руки в бока.

– А вот и не свалюсь, – но тут же сменив гнев на неутолимое детское любопытство, сложил руки в молитвенном жесте. – Ну пожалуйста!

Юмэлия тихо рассмеялась и ткнула в лоб брата указательным пальцем.

– Обещаю, когда тебе стукнет двенадцать, обязательно научу.

– Целых два года ждать! – всплеснул руками Юрдзанг, но, спохватившись, понизил тон и покосился на дверь кузни. – Обещаешь? Точно?

– Конечно, – улыбнулась Юмэлия и указала за спину на шкаф с магическими ингредиентами. – Подай масло имирского кита. Только будь осторожен, не пролей, а то шершавые осы налетят.

Юрдзанг энергично кивнул и торопливо направился к шкафу, пока Юмэлия подготавливала кисть и вспоминала нужные слова для заклинания.

– А подари серьгу принцу, – вдруг произнёс Юрдзанг, передав сестре глиняную баночку с густым желтоватым маслом. Юмэлия от неожиданности чуть не выронила её, но брат поспешно подхватил баночку и поставил на стол от беды подальше.

– Это ещё почему? – поперхнувшись, Юмэлия вскинула тонкие брови.

Юрдзанг взял сапфир и покрутил его, восхищенно разглядывая.

– У него глаза такого же цвета, – заявил он и положил камень на стол. – Думаю, ему понравится. Жаль ты раньше не закончила, отдала бы, когда принц к нам заходил.

Юмэлия вскочила со стула и в порыве двинулась к двери, но вовремя себя остановила, осознав, что сейчас-то принца в их доме быть никак не могло.

– Аролан заходил к нам? Когда?

Юрдзанг уселся на освободившийся стул, следя за тем, как Юмэлия меряет шагами кузню.

– Пару дней назад, когда ты ушла гулять с Жюли.

Юмэлия остановилась и прикрыла пылающее лицо ладонями. Былого спокойствия, как не бывало. Внутри эльфийки зарождалась буря, источником которой вновь являлся Аролан.

– Зачем он приходил? – сквозь щелочку меж раздвинутых пальцев Юмэлия посмотрела на брата. – Долго здесь пробыл?

– Недолго. А зачем – не знаю, – Юрдзанг лукаво прищурился, ковыряя пальцем спинку стула.

– Юрдзанг, – Юмэлия скрестила руки на груди и выжидающе уставилась на брата. Тот немного помялся для вида, но, хитро улыбнувшись, протяжно проговорил:

– Научи заклинанию.

Желание выведать правду пересилило здравый смысл, а потому Юмэлия, вздохнув, покорно взмахнула рукой.

– Ладно. Научу тебя зажигать магический фонарь.

– И тушить, – Юрдзанг соскочил со стула и на цыпочках подбежал в угол кузни, где схватил с полки спящий фонарь.

– Говори уже, – окончательно сдалась Юмэлия, падая на стул.

Вернувшись к сестре, Юрдзанг, приставил ладошку ко рту и зашептал ей на ухо:

– Я плохо слышал, уловил только крошки. Принц хочет на ком-то жениться и попросил отца сделать его будущей жене подарок.

Юмэлия быстро заморгала. В груди эльфийки что-то неприятно заворочалось. Юмэлия не сразу сообразила, что это было её сердце. Обозлившись на себя за неясную грусть, она едко вопросила:

– Жениться? На ком? На Идрисии? Или на очередной фаворитке знатного происхождения?

Юрдзанг от неожиданной вспышки сестры отпрянул от неё и пожал плечами.

– Чего не знаю, того не знаю.

Подперев голову пальцами, Юмэлия уперлась взглядом в угли горна. Они на миг вспыхнули, чтобы вновь потухнуть.

– А подарок какой? – безынтересно вопросила Юмэлия, ощущая, как тело её каменеет.

– Кольцо конечно же, – усмехнулся Юрдзанг. – Что же ещё дарят на свадьбах?

Юмэлия не стала вдаваться в подробности, перечисляя возможные подарки от мужчины для его любимой женщины. Она лишь вскинула бровь, поражаясь странности выбора исполнителя прихоти принца.

– Но отец не ювелир.

– Нет, – перекатываясь с пятки на носки, скучающе зевнул Юрдзанг. – Поэтому отец, скорее всего, попросит тебя.

– Как-то странно всё это, – под нос пробурчала Юмэлия, переводя взгляд на сапфир, издевательски сверкавший золотом с поверхности стола. Горечь встала комом в горле эльфийки. Отворив ящик стола, она закинула в него камень и резко захлопнула.

– Так что там с заклинаниями? – Юрдзанг вынырнул прямо перед лицом сестры, прогоняя мрачную тревогу, протянувшую к Юмэлии скользкие щупальца.

– Хорошо, проказник, – эльфийка попыталась пробудить в себе жизнерадостность. – Запоминай хорошенько. Покажу только один раз.

Остаток ночи брат и сестра провели за оттачиванием заклинаний, не ведая, что все это время за дверью кузни стоял их отец, то и дело смаргивая накатывающие слёзы.

Глава VI

“Аванор – последнее пристанище инеистых драконов, и тех, кто осквернил эти земли, поселившись на них, следует наречь предателями Квелендиля”.

– из речи короля Камелана

Семь лет назад

Окраина Священной Рощи, освещенная мерцающими магическими огнями, плавно впадала в Курчавый тёмный лес, где обитали дикие кентавры, лешачихи, утягивающие путников в самую гущу, откуда не возвращаются, а также озлобленные духи почивших, которых не приняли ни в лесах, ни в морях, ни в горах, ни в пустынях.

Аролан лежал на траве рядом со свернувшейся в калачик Юмэлией и вглядывался во мрак враждебного леса, который смотрел на него в ответ с кровожадным безмолвием. Юмэлия мирно посапывала, не страшась беды, но Аролан тревожно вздрагивал от каждого шороха.

Но едва дремота всё же настигла его, в кустах неподалёку раздался треск и фырканье. Аролан вскочил и резко дернул Юмэлию за плечо, чтобы поднять её, но потерял равновесие на скользкой от росы траве. Его обнаженное предплечье оказалось прямо напротив зубов эльфийки, которые она не преминула вонзить ему в плоть, проснувшись от столь внезапного посягательства на её сон.

– Ай! Отпусти!

Аролан закричал от боли, зубы Юмэлии плотно сжались на тонкой коже, на языке эльфийка почувствовала сладковатый вкус крови, который привёл её в чувства. Отпустив руку Аролана, она отскочила и в ужасе всмотрелась в лицо принца, исказившееся от пульсирующей боли в руке.

– Зачем схватил меня? – Юмэлия утёрла рот, ощущая, как бешено колотится сердце. – Я испугалась.

Аролан, шипя, осмотрел укус.

– Ты что, зубастая выдра? – раздраженно воскликнул он. – У меня кровь!

Юмэлия, закатив глаза, приблизилась к одинокой берёзе, сложила ладони и прошептала просьбу на языке дриад. Ветвь дерева зашевелилась и опустилась к эльфийке. Юмэлия бережно сорвала один листок, поклонилась берёзе в пояс и поспешила к принцу.

– Погоди, сейчас прочту заклинание, всё пройдёт.

Эльфийка аккуратно приложила лист к укусу, поверх накрыла его своей ладонью, а затем прочитала заклинание исцеления. Тусклое зеленоватое свечение озарило двоих эльфов, пригнувшихся над раной. Юмэлия подняла взгляд на Аролана, на его бледном лбу застыли бусинки пота, но он, поджав губы, не давал сорваться с уст стону страдания.

– Зачем ты схватил меня? – Юмэлия, не отнимая руки от укуса, чувствовала, как покалывает кончики пальцев от струящейся из неё магии, и как приятно щекочет в желудке.

Аролан скривился и хрипло проговорил:

– Показалось, что в кустах что-то шуршит. Решил, что за мной пришли. Сделал, не подумав, прости.

Юмэлия оставила его сожаления без ответа и обернулась через плечо. Куст дикой малины ходил ходуном, пока из него на траву не вывалился колючий зверёк. Сморщив нос, он фыркнул на эльфов и скрылся в кустах, убегая по своим делам.

– Это ёж, – расхохоталась Юмэлия, но, заметив, как поник Аролан, тут же посерьёзнела. – Кого ты так боишься?

– Теперь и не знаю, – криво усмехнулся Аролан, исподлобья глядя на Юмэлию. – Тебя?

Эльфийка вновь рассмеялась, на это раз принц поддержал её. Неловкость момента скрасилась, и оба расслабили до сего момента напряженные плечи.

Когда свечение стихло, Юмэлия отняла засохший лист березы от раны и недовольно нахмурилась. Следы зубов покрылись коркой, никуда не исчезнув.

– Ну, как-то так, – она смущенно отвела взгляд от Аролана. – В исцелении я не так хороша, меня всегда скука пробирает на занятиях по лекарству. Так что шрам останется, извини.

– Не страшно, – Аролан покрутил рукой, прислушиваясь к ощущениям, – придворный лекарь залечит, когда…

Принц резко замолк, прикусив губу. Глаза Юмэлии расширились, эльфийка тихо ахнула.

– Ты из замка? Ты королевских кровей? Почему тогда сбежал?

– Не твоё дело, – грубо одернул Аролан и спустил задранный рукав рубашки, прикрывая укус. Однако Юмэлия не отстала, наоборот, задумавшись ненадолго, она восторженно воскликнула:

– Ты тот самый принц, который приехал вместо погибшего Иттерха, брата короля?

Аролан выгнул бровь. Столь фамильярное обращение к члену королевской семьи сбивало с толку, но принц всё же решил зацепиться за свою персону. Скрестив ноги, он наклонился вперед так, что его лицо теперь было прямо напротив лица Юмэлии.

– А что, обо мне уже слухи ходят?

Эльфийка мягко пихнула Аролана в грудь и, слегка замявшись, потупила взор.

– Надежды. Что ты избавишь Алтерхэйл от голода.

Её слова заставили принца выругаться. Сколько раз он слышал их от своего учителя, магистра Лунтана. И сколько раз недоумевал, почему на него, мальчишку королевской крови, повесили жизни тысяч незнакомых ему душ Алтерхэйла.

– Пустые мечты, – мрачно заявил Аролан, сминая травинки в ладони. – Я не всесилен и ничего не смыслю в управлении городами. Что я, мальчишка, могу знать о правлении? Мне привили власть, но не даровали мудрости.

Юмэлия удивленно моргнула. Она знала Аролана всего один день, но уже составила о нём впечатление, как о брезгливом, надменном и напыщенном эльфе с завышенным самомнением. Однако сейчас в ночной тиши леса Аролан предстал перед ней одиноким рассудительным эльфом, на плечи которого возложили непосильную ношу. И больше всего Юмэлию поражало, что он, ещё совсем юный, понимал, насколько трудна доля тех, кому с рождения дано право властвовать, сидя на позолоченном троне за неприступными стенами замка.

– Если бы знала, то подсказала бы, – Юмэлия легонько коснулась тыльной стороны ладони принца, кожа его оказалась бархатной на ощупь. – Так как тебя зовут?

Он затих, сверкая золотом глаз из-под черных бровей.

– Аролан, – всё же вымолвил принц, не найдя более причин скрывать истину.

Юмэлия недоверчиво хмыкнула и скрестила руки на груди.

– Почему ты носишь имя лесных эльфов? Ты же выглядишь, как пещерный.

Не такой реакции на своё имя ждал Аролан. Не веря, что Юмэлия всерьёз могла спросить о таком, он всё же пояснил:

– Ликом я похож на мать, пещерную эльфийку, но кровь-то у меня отцовская, а он из лесных. Ты что, о королевской семье ничего не знаешь?

Видя, как её реакция задела Аролана, Юмэлия насупилась, не торопясь признавать свою неграмотность.

– Как-то не было времени вас изучать. Сначала мать сбежала, потом голод, а теперь… – она прикусила язык, не спеша откровенничать.

– Что теперь?

Юмэлия сжала в пальцах ткань рваного плаща, язык её чесался поделиться хоть с кем-то своим секретом, владеть которым эльфийке совсем не хотелось.

– Мне придётся выйти замуж ради семьи, – на одном духу выпалила она, зажмурившись.

– Ты же ещё совсем ребенок! – возмущенно вскинул руками Аролан.

– Не сейчас, – Юмэлия подняла ладони, защищаясь. – Когда вырасту.

Аролан покачал головой, нервно стуча коленом по земле.

– А вдруг ты его не полюбишь? О какой свадьбе может идти речь в твои годы? Столько всего может поменяться, когда ты станешь взрослой.

Юмэлия прикусила нижнюю губу, сильнее цепляясь пальцами в плащ.

– Отец боится, что не сможет прокормить нас с братом. Хочет позаботиться о нашем будущем заранее.

Эльфийка не стала до конца раскрывать замысел, в котором помимо простого желания прокормить семью, таилась и понятная лишь ей одной причина.

– Странная манера, – хмыкнул Аролан. – Жениться по указке родителей.

– Таков обычай лесных эльфов, – развела руками Юмэлия и окончательно сникла.

– А то я не знаю! – вскипел Аролан, накинувшись на эльфийку. – Ты поэтому сбежала? Потому что замуж не хочешь?

Юмэлия не стала потворствовать вспышке гнева принца. Вскинув подбородок, она хлёстко ответила:

– Хочу, но за того, кого полюблю. Не хочу жертвовать своим сердцем ради куска хлеба на столе. Потому и сбежала.

Её решимость и непреклонность позабавила Аролана. Он улыбнулся, являя взору ямочки на щеках, и потрепал Юмэлию по спутанным волосам.

– У вас, простолюдинов, такая интересная жизнь, оказывается. Хочешь, я прикажу твоему отцу не отдавать тебя против воли? Прикажу найти другой способ позаботиться о вашем пропитании.

– Как? – глаза Юмэлии округлились, как у дикой кошки. – Ты же в бегах?

Улыбка Аролана померкла.

– Верно.

Их разговор, начатый по ошибке, переросший в откровенность, сошёл на нет. Юмэлия прислонилась к стволу осины и искоса посмотрела на Аролана, избегавшего близости деревьев. Он разглядывал полукруглые отметины на своих предплечьях так, будто смотрел на произведение искусства.

– Болит? – сочувствующе вопросила Юмэлия.

– Да, – Аролан поднял взгляд и кивнул на правую руку Юмэлии, перевязанную грязным бинтом. – А у тебя?

Эльфийка посмотрела на уже затянувшийся порез на своей ладони и повела плечами.

– Иногда.

Кроны деревьев всколыхнулись от порыва свежего ветра, принесшего на своих волнах соль бушующего моря и багряные искры занимающегося рассвета.

***

В лунном свете, пробивающемся сквозь решетчатое круглое окошко, шрам на ладони Юмэлии переливался серебром. Эльфийка задумчиво покрутила рукой, приложила её к струящейся ткани платья, лежащего у неё на коленях, и подивилась схожести цветов. Серебряный шёлк свадебного одеяния Юмэлии блестел звёздными искрами, отражая лунные блики. Перламутровые жемчужины украшали наряд пенистыми морскими брызгами. Такое платье больше подходило речной эльфийке, потому что напоминало о морских просторах и свободе, и Юмэлия гадала, почему Жюли подобрала ей именно этот наряд в лавке своего отца.

Несколько дней назад Жюли заскочила в дом Юмэлии и передала платье Сиолану, чтобы у подруги не осталось выбора, кроме как принять дар. Денег у Сиолана на столь роскошное одеяние не было, так как королевский двор поумерил пыл с заказами из-за набегов троллей, мешающих на тракте торговым караванам. Однако Жюли и без того не собиралась брать ни единой монеты, посчитав платье, как свадебный подарок от её семьи семье кузнеца.

Юмэлия провела ладонью по искрящейся ткани, обвела пальцами дорожку из россыпи жемчужин и глубоко вздохнула. Через две ночи на закате она станет женой Сагара. Совсем скоро её мнимой свободе придёт конец. И пусть Сагар и говорил, что жизнь её нисколько не изменится, также Сиолан говорил и Мелении, однако это не помешало эльфийке сбежать из дома, бросив мужа и двоих детей.

Впервые за многие годы Юмэлии посетовала на то, что рядом нет матери. Не у кого было спросить, правильный ли она сделала выбор, согласившись на брак без любви, или существовали другие пути, которые Юмэлия не заметила в силу своей молодости.

«Нечего пенять на решенное, – эльфийка отложила платье в сторону и, потянувшись, встала с простенькой деревянной кровати, застеленной одеялом из овечьей шерсти. – Раз уж приняла решение, то теперь идти до конца, не оглядываясь».

Но хоть мыслями Юмэлия и примирилась со своей участью, сердце её в надежде стучало о ребра, прося о помощи, моля о спасении.

Приблизившись к столу, заваленному сушеными травами и баночками с лекарственными мазями, Юмэлия открыла ящик и достала из него подушечку из черного бархата, на которой покоились два обручальных кольца – заказ принца Аролана. В витиеватом рисунке золота угадывались скрученные ивовые ветви, символ королевской семьи. Венчали же кольца светло-зеленые редкие в Квелендиле алмазы, выбранные самим принцем.

«И кто же, интересно, эта «счастливица»? – Юмэлия не без гордости оглядела своё почти готовое творение. Осталось дождаться, когда Сиолан наложит на кольца чары, а затем передать их гвардейцам принца. – А наши с Сагаром обручальные кольца будут столь же прекрасны?»

Покачав головой, Юмэлия положила подушечку с украшениями на стол. Семья Сагара не отличалась богатством, как и семья Сиолана, так что ожидать от свадебного торжества и обручальных колец красоты не приходилось. Юмэлия не сомневалась, что единственной красивой вещью на свадьбе станет её платье, подаренное Жюли.

В дверь спальни постучали. Юмэлия отворила замок – на пороге стоял Сиолан в ночной длинной рубашке с магическим фонарем в руке. Усталое лицо кузнеца освещали бирюзовые блики, прячась в его потухших светло-зелёных глазах.

– Могу я войти? – тихо промолвил Сиолан.

– Конечно, – Юмэлия распахнула дверь пошире, пропуская отца. Кузнец нерешительно замялся у порога, прежде чем пройти в комнату. Он застыл у кровати дочери, на которой небрежно лежало свадебное платье, невесомо провёл над ним рукой, поглаживая без прикосновения, а затем, отставив фонарь на прикроватную тумбу, взглянул на Юмэлию.

– Красиво. Жюли постаралась на славу.

Юмэлия кивнула и придвинула стул отцу. Сиолан с кряхтением опустился на него, потирая левое колено, ушибленное в одном из неудачных путешествий в поисках Мелении.

– Она не должна была так щедро одаривать меня, – нахмурилась Юмэлия. – Это всего лишь свадьба, зачем придавать ей такое значение.

Горечь и мрак поселились в складках губ Сиолана, когда он перевёл тему, заметив золотой блеск колец на черном бархате.

– Прости, что перевесил на тебя заказ принца.

Юмэлия отмахнулась, распаляясь с каждым сказанным словом:

– Ничего, твоей вины в этом нет. Принцу следовало сделать заказ ювелиру, а не кузнецу. Чем он думал?

– Лучше тебя никто во всем Алтерхэйле не выполнил бы эту работу.

– Но принц же об этом не знал, – развела руками Юмэлия. – Никто, кроме самых близких, не знает о моём увлечении. Ты же ему не рассказывал, что я занимаюсь ювелирным делом?

Сиолан покачал головой. Юмэлия умолкла и оперлась поясницей о столешницу. Эльфийка гадала, перебирала в мыслях причины столь странного поведения принца, но не могла найти ни одной, которая оправдывала бы Аролана, кроме его привычки из прихоти требовать от окружающих невозможного.

– Дай погляжу, что получилось, – Сиолан протянул руку и Юмэлия положила на его ладонь бархатную подушечку. Неосознанно эльфийка взяла кольцо поменьше, предназначавшееся невесте Аролана, и надела украшение на свой безымянный палец. Металл податливо принял его форму и уютно устроился на пальце Юмэлии. Залюбовавшись блеском алмаза, эльфийка не сразу заметила, с каким любопытством смотрит на неё отец. Увидев в глазах Сиолана озорные искры, так часто блиставшие в глазах Юрдзанга, Юмэлия поспешно сняла кольцо и положила его на бархат, никак не прокомментировав свой безотчетный порыв.