Бедные родственники

Потом они сидели за деревянным столом и молча ели. Она осторожно, словно боясь, что ее за что-нибудь накажут. Он – быстро, с аппетитом.

– А дождь так и идет, – разочарованно сказала она.

– Это плохо, – ответил он, – мне тут компаньоны вообще не нужны.

– Я уйду, правда, уйду, – пообещала она.

– А если на полицию наткнешься, что скажешь?

– Скажу, что в лесу была и никого не видела.

– Ну, так-то правильно, – согласился он, – только все равно ты свидетель…

– Вы же обещали, – губы ее задрожали, она подумала, что этому незнакомцу ее присутствие здесь совершенно некстати и что он готов избавиться от нее.

– Да перестань ты, не мокрушник я! – Сказала он в запальчивости. – И хватит ныть, на нервы действует. – Он отодвинул чашку.

Дождь так и продолжал идти, намочив все вокруг, хотя уже стемнело. Она села на кровать, а он так и остался за столом, слегка наклонившись и сложив руки замком.

– Сорок лет мне, Ася, – тихо сказал он.

И она вздрогнула.

– Ты чего так испугалась? Все еще боишься меня?

– Нет, почти не боюсь… имя свое услышала… Ася. Муж меня всегда Аськой зовет…

–А-аа, понятно, непривычно стало. Имя как имя, хорошее, кстати, имя. Ну, короче, дело было так. Пришел я из армии, собрались вечером с парнями в соседнем дворе, на гитаре там и все такое… За полночь было – домой пошел. А там, у сквера, пацаны к девчонке пристали. Ну, а я же герой. Заступился.

А потом вызвали. Сначала вызывали, а потом уже и посадили.

– А та девушка?

– Она говорила, что к ней приставали, и что я заступился. Но перестарался я. Все живы, но увечье получил один. Честно, не хотел и не думал об этом, но выхода не было.

– А потом?

– Отсидел. За это время мать у меня умерла. Сколько живу, всегда думаю, что если бы не тюрьма, здоровье бы матери сохранил. Сестра с братом к тому времени квартиру разделили, да я и сам, дурак, документы им подписал, благородный же был. Короче остался – ни кола, ни двора. Жил потом с одной. А она еще с одним жила, только я позже узнал. Вещи собрал и ушел. И никаких разборок – ученый уже.

Дрова в печке почти прогорели, и он встал, чтобы подкинуть немного. А она молчала, погрузившись в его рассказ, и впервые отвлеклась от своего тупикового положения.

– В общем, на вахту ездил два года, квартиру себе в бараке купил, чтобы было, где голову приклонить. А вообще всегда хотел в деревню переехать. У меня же тут, в ближайшей деревне, старики жили – дед с бабкой, я маленьким приезжал к ним. Но дом наш давно продан. А я хотел участок взять и новый построить и просто жить. Понимаешь? Устал я. От обмана, от этой суеты устал…

– А как же вы здесь? – спросила она, вслушиваясь в каждое слово.

– Работал я на заводе металлоконструкций, так-то я сварщик неплохой, ну и пришли друзья с бригады как-то в гости. Там так получилось: у одного день рождения, а отмечать негде, в его квартире – хозяева не разрешают, он снимал ее. Ну и завалились ко мне. Не выгонишь же.

В общем, весь вечер весело было, кто-то приходил, кто-то уходил. И я тоже выходил на улицу… а потом вернулся, а Мишка там уже готовый. Я сначала не понял, кинулся к нему, хотел в чувство привести, ведь почти трезвые все были. А он… рана на голове.

Ася опустила голову.

– Ты что, снова плачешь?

– Нет, я просто свое вспомнила, мой тоже по голове меня… было такое.

– А твой – просто зверь. Нет, не зверь, звери лучше, животные вообще бывают такие понимающие. Нелюдь он у тебя. Короче, вызвали скорую, потом полицию…. Всех допрашивали. Ну, а у меня там везде пальчики, я ведь там живу. Сначала подписку о невыезде дали, а потом случайно утром в окно увидел – подъехали. Сразу понял – за мной. Чувствовал, что дело к тому идет. Вспомнил я свою первую ходку и не знаю, как так получилось… ушел я через чердак.

– Так вы… – Она испуганно взглянула на него.

– Нет, Ася, не виноват я. Сам бы хотел узнать, кто Мишку тюкнул. И что там вообще произошло. Но по ходу следствия понял, что всё на меня указывает. В общем, убежал я. Рванул сразу сюда. На попутках ехал. Знал про этот домик, хотел отсидеться здесь, а потом дальше податься, может и затерялся бы где.

Женщина смотрела на него своими большими глазами и в них теперь уже было сочувствие к нему. – Это несправедливо, – прошептала она, – вы же не виноваты.

– А ты веришь мне?

– Верю. Так не должно быть, вам надо доказать, что вы не виноваты.

Он засмеялся. – Один раз уже пытался доказать – тогда, после армии сразу. А раз уж я побывал там, то теперь следствие как по маслу пойдет. Зачем выяснять, когда статья уже готова.

– Нет, нет, нет, вы должны бороться…

– Ну, а чего же ты не боролась, когда муж тебя обижал?

– Я… я пробовала, но я боюсь.

– Ладно, темно уже, спать пора. Ложись вон на кровать, а я тут – на лавке лягу. Утром дождь по любому перестанет, провожу тебя до моста.

– Хорошо, – согласилась она, – вы не думайте, я никому про вас не скажу.

– Хватит «выкать», давай уж как-то проще – на «ты» что ли.

***

Утром было сыро и холодно. Глеб растопил печку и потом все поглядывал на небо.

– Ну вот, скоро пойдем, – сказала она. – Глеб, а может тебе не убегать от них, – осторожно спросила женщина, – может лучше все рассказать…

– Бесполезно, я уже знаю, чем закончится. Ты лучше себя побереги. Мерзко это, когда мужик на бабу руку поднимает. Девочек обижать нельзя, этому меня еще родители научили. Я и за девчонку ту заступился, увидев, что они ей уже подол платья порвали. – Он вздохнул как-то тяжело. – Так что, Ася, очень надеюсь, что оставишь ты его, а лучше заявление написать, наказать надо, чтобы понял.

– Боюсь я. Он ведь караулит меня, я даже до полиции дойти не успею.

– Зря ты в лес забежала, к людям надо ближе. В общем, обещай, что избавишься от него, напишешь заявление. Или может ты его любишь до сих пор?

– Нет, нет, давно не люблю. Боюсь я, мне кажется, он готов меня уничтожить…

– Ну, неужели некому заступиться?

– Некому. Тетя одна живет. Я вот здесь сижу и тоже боюсь за нее.

– Так ты к ней хочешь пойти?

– Да. Хочу узнать, не сделал ли он чего…

К обеду разъяснилось, и они вышли из домика.

– Держись за меня. Иди за мной, старайся не отставать и не запинаться.

Она кивнула и пошла за ним, часто поднимая голову, чтобы видеть его спину, его затылок – так ей было спокойнее.

Уже у самого моста хотел попрощаться с ней, но заметил ее впалые глаза и бледность, да еще этот кашель. – Ты что заболела?

– Нет, все нормально, ты иди обратно, тебе нельзя туда, вдруг тебя тоже ищут.

Он стоял и смотрел на нее. Много лет назад он, не раздумывая, кинулся девушке на помощь. А здесь стоял и думал. Потому что был совсем в ином положении. Его действительно ищут, и вполне возможно, могут ждать и в райцентре, и даже в деревне. Выйти к ним – подписать себе приговор.

– Ну ладно, иди – сказал он.

Она ступила на деревянный мост и пошла по нему, спотыкаясь, казалось, что у нее нет сил… Он постоял еще с минуту и вдруг бросился следом.

– Стой! Вместе пойдем. Держись за меня!

– Куда ты? Тебе же нельзя. Тут недалеко, я дойду.

– Нет уж, отведу к тетке. Вдруг тебя муж ждет. Мне уже терять нечего, так пусть тогда всё вместе присудят. – Он посмотрел на нее. – Да не бойся ты, я его просто предупрежу, чтобы не прикасался к тебе и развод дал. Да тебе и так развод дадут, – он показала на ее руки, – видел я твои синяки. – И взяв ее за руку, повел как ребенка. – Не бойся, говорю тебе: не мокрушник я.

– А я верю! Я верю тебе! Я точно знаю: ты не виноват!

– Спасибо. Это, знаешь ли, тоже как-то греет душу, когда тебе вера есть. А ты еще молодая…

– Мне уже тридцать шесть…

– Ну и что, у тебя все впереди.

– Давай до деревни, и ты обратно пойдешь, может правда, отсидишься и про тебя забудут.

– Он засмеялся. – Наивная ты… девочка.

Вот уже и околица показалась, впереди унылая картина осени. – Ну, все, я дальше одна, я почти не боюсь.

А он шел молча и не отпускал ее руку. У самого дома не было машины, значит и мужа Аси здесь не было. В ее глазах появилась надежда. – Может он меня не нашел, – прошептала она, – спасибо тебе…

– Это тебе спасибо, – ответил он и посмотрел в осеннее небо. – Может ты и права: не надо мне бегать. Я ведь раньше всегда шел к опасности с открытыми глазами. Спасибо, что поверила… Лучше отсидеть…

– Нет, я не хочу! – Закричала она и схватила его за плечи.

– Ты простыла, тебе надо выздороветь, а я пойду к участковому… где он тут, еще бы знать, пусть в город звонит.

***

Следователь никак не мог понять, что произошло с подозреваемым Глебом Гулиным. Вместо того чтобы оправдываться, защищать себя, он рассказывал про какую-то Асю, и все просил оградить женщину от мужа.

– Чужая семья – сами разберутся, – сказали ему. – Ну, или пусть заявление пишет.

Ася написала заявление. Это было уже ее третье заявление. В полиции ее уже знали и спросили напрямик: – Снова заберете?

– Нет, это заявление не заберу. Помогите мне, пожалуйста.

Заявление, и в самом деле, не забрала, так и оставив до суда. Но больше всего она не за себя переживала, а за случайного знакомого, который показался ей тогда загнанным зверем. Да и она тогда такой же была. Она обивала пороги полиции, призывала разобраться и клялась, что Глеб не виноват.

– Вы, гражданка Осокина, уже как на работу к нам ходите. Сказано вам: разбираются. Вот если бы он не убегал…

– Но он же сам к вам пришел!

Гулину пришлось провести в камере два месяца. И каждый день Ася приходила и стояла у здания полиции. Ей говорили, чтобы отошла, но она снова возвращалась, словно от этого зависела судьба Гулина.

А потом его выпустили, разобравшись, кто есть настоящий виновник гибели Михаила. Их оставалось двое в комнате, и драться они не собирались, а просто померялись силой – дурачились, можно сказать. И Вадим случайно толкнул Михаила, а тот упал. Никто не думал на Вадима, потому что они были закадычными друзьями. Но версию эту проверили. Получилось, по неосторожности.

Он вышел, когда уже лежал снег. И первым делом она подбежала к нему и обняла. – Я знала, я чувствовала.

– Мишку жалко, – сказал он, – и Вадима тоже жалко. – Он гладил ее волосы, ощущая запах чужой женщины, но удивительным образом, ставшей ему родной за эти месяцы. – Он тебя снова обижает?

– Нет. Его больше нет в моей жизни. Мы разведены.

– Я хочу построить дом. Там, в деревне. Ты согласишься поехать со мной?

– С тобой я согласилась бы остаться даже в избушке лесника.

***

– Глеб, хватит, отдохни, обед уже готов! – Она стоит у времянки, а перед ней уже залит фундамент будущего дома, и Глеб, одетый по-летнему, поправляет бревна.

– Иду, Ася! Завтра бригада приедет, помогут. И будет у нас с тобой дом! Наш дом! Слышишь, Ася?!

Она смеется. И совсем не похожа на ту испуганную женщину в избушке лесника. Она теперь счастливая. И желанная. И красивая.

Тётка

Аля машинально поставила на стол еще одну тарелку.

– Кого-то еще ждешь? – заметил муж Олег.

– Ой, лишняя! – Спохватилась хозяйка. И только успела убрать блюдце, сразу услышала звонок. – Ну, точно кто-то пришел, может соседка…

Не снимая фартука, открыла дверь и ахнула. – Шура! Да как же это?! Ты хоть бы позвонила, мы бы встретили.

Легкий румянец на добродушном лице гостьи еще не исчез, и она, тяжело дыша, бухнула сумку на порог. – Какое там звонить, у нас телефон теперь на всю деревню один. Она выпрямилась и также добродушно распростерла руки: – Ну, здравствуй, аленький!

Аля тоже горячо обняла старшую сестру, которая была ей почти как мать. Рано оставшись без родителей, Шура была Але и старшей сестрой, и, отчасти, матерью, и с любовью называла «аленький».

– Олег, Катя, идите сюда… смотрите, кто приехал! – Закричала Аля.

– Шура, здорово! Не ожидали, – сказал Олег, – но очень рады!

– Ну, здравствуй, зять мой дорогой! – Гостья с тем же радушием обняла Олега. А потом увидела племянницу Катю, она только что вышла из комнаты и наблюдала за происходящим. – Ну, иди ко мне, моя цыпочка, давно я тебя не видела, – Шура потянулась к девушке.

– Здрасьте, – сказала Катя, скривив улыбку на своем нежном личике. Ее губки были слегка надуты, и от этого казалось, что девушка на кого-то обижается.

– Шура, раздевайся, проходи, сейчас обедать будем.

Женщина сняла пальто, фасон которого был довольно старомодным, потом аккуратно сложила яркий цветной платок, поправила растрепавшиеся волосы. Раньше у нее была знатная шевелюра, потом с годами поредела. Но Александра по привычке убирала темные пряди, скрепляя шпильками. Оставшись в темно-синей юбке и теплой кофте серого цвета, выдохнула, оглядывая квартиру Кузнецовых.

– Хорошо, ребятушки, хорошо, ремонт-то ваш еще не видела.

–Ну, так ты приезжаешь редко, – заметила Аля.

– Так дорога не близкая, сутки добиралась.

– О-ооо, тем более надо было сообщить, – сказал Олег, я бы на машине встретил.

– Олежек, я вот Але говорю, что телефон на всю деревню один и тот через раз работает. Хоть и перестройку, язви ее пережили, а цивилизация к нам все одно не спешит.

– А что у вас разве нет мобильного телефона? – спросила Катя, разглядывая незамысловатый наряд родной тети.

– Радость моя, да у нас хоть бы телевизор без перебоя работал… но обещают всё сделать, сказали, что деревня у нас перспективная.

– Хм, две тысячи первый год вообще-то, – сказала Катя, – пора уже…

– Катя, успокойся со своим телефоном, – одернул отец, – у нас с мамой тоже пока нет новомодных мобильных, тебе купили, а сами обойдемся.

– Шура, присядь, отдохни, а потом уж за стол. – Аля суетилась, и даже немного стыдилась, что редко навещает сестру. Действительно, ехать не близко, да и работа у обоих, вот если только созвониться какой раз.

– Шура, а у нас новость: Катя замуж собралась, – сообщила Аля, застав сестру врасплох.

– Ой, батюшки, Катюша… наша Катюша… замуж, да она же еще молоденькая…

– Ну, вообще-то мне уже девятнадцать исполнилось, – заметила Катя, еще больше надув губки.

– А мне ты все девчонкой семилетней представляешься, как вспомню тебя в деревне с косичками, – вздохнула гостья.

Катя тряхнула легкими кудряшками, явно показывая, что от косичек она давно избавилась.

– Вот так, Шура, – с грустью сказала Аля, – сами не заметили… и вдруг замуж. Завтра ждем будущих сватов знакомиться…

– Ага, придут значит… ну а жених-то как? хорош хоть?

– А мы еще не видели, – ответил Олег, войдя в зал. И вообще, мне кажется, торопятся они… молодежь, одним словом.

– Катюша, это же на всю жизнь! – Александра испугано взглянула на племянницу. – Хорошо ли ты подумала, детка?

– Ну, начинается! Вот только вас еще не спросила, – заносчиво ответила Катя.

– Катерина, это что за ответ? – Олег строго посмотрел на дочь.

– А что? Я считаю, замуж надо выходить быстро, а то останусь… – она посмотрела на Александру, – а то останусь как тетя Шура… старой девой.

– Катя, замолчи! – Одернула Алевтина.

– Да ладно, не кричи на нее, права Катюша: таких как я раньше старыми девами называли. А я и не обижаюсь, привыкла. Да и всё теперь – мне уже замуж не надо торопиться, я уж на пенсии, остается огородик держать, да курочек…

– Ой, Шура, а как же твое хозяйство? – спросила Аля.

– На соседку оставила. Да и какое там хозяйство, огородом еще рано заниматься, весна нынче студеная, а кур моих, да собаку с кошкой Нина покормит и доглядит. Ну и за рассадой присмотрит.

– Ну, все, пойдемте за стол, – напомнил Олег, – посидим, поговорим.

Все оживленно поднялись, и только Катя с неохотой пошла следом.

Уже потом, когда Шура, уставшая от дороги, прилегла на диване, Катя вернулась на кухню и шепотом сказала матери: – Ма, она что и завтра будет у нас?

– Катя, как тебе не стыдно? Она ведь твоя родная тетя, а для меня почти как мать. Да если бы не она, неизвестно, как бы моя жизнь сложилась…

– Мам, ну я не против, но ты бы приодела ее… ну что это, какой-то деревенский платок, эта дурацкая блузка, безликая юбка, да и волосы можно по-другому уложить, а лучше стрижу сделать… ну, правда, завтра Димины родители придут, а у нас такое чудо.

– Прекрати! Твои рекомендации неуместны! Шура нам всегда помогала, и сейчас гостинцы привезла, да и вообще, она же тебе родная тетя… забыла, как маленькая гостила у нее?

Катя обидчиво отвернулась. – Это было давно. И вообще, мне в деревне не нравится…

– А мне не нравится, как ты ведешь себя, а еще замуж собралась. – Аля тяжело вздохнула. – Хотя, это мы с Олегом виноваты, что упущение сделали, проглядели тебя…

– Мам, ну ладно, я ведь ничего такого не сказала, да и вообще волнуюсь, у меня ведь завтра ответственный день. Извини, конечно, но для Диминых родителей Шура – просто чужая тетка. Да она и выглядит как тетка… а если еще узнают, что замужем не была, то вообще… как-то некрасиво.

– Некрасиво гадости говорить! Катя, не испытывай мое терпение! Лучше скажи: вы уверенны с Димой, что вам надо пожениться?

– Конечно, я уверена!

– А он?

– И он… само собой.

***

Родители Димы смотрелись также молодо, как и Катины родители. Преодолев смущение, прошли за стол.

– Ну, вот, пришло время познакомиться, – сказала Димина мама.

Хозяева суетились, и тоже немного смущались, Катя с Димой переглядывались. Старшую сестру Александру Аля все-таки усадила за стол. Еще вчера они долго разговаривали, обсуждая нынешнее знакомство, Шура частично слышала разговор Али с дочерью, понимая, что в современной жизни племянницы она выглядит как нечто несуразное, но при этом нисколько не обижалась.

В жизни Шуры довольно было обидчиков. Сначала не до замужества было: хотелось сестру в люди вывести. А потом смотрели на нее уже как на немолодую невесту. Нашелся один, да так и не дошло до свадьбы. И это ее так ранило, что долго одуматься не могла. А потом пошла жизнь по накатанной дорожке: работа и дом. Да еще радость – семья Али и племянница любимая.

Понимая, что Катя ей не рада, Шура не обиделась. Наоборот, не хотела быть в тягость, поэтому и засобиралась домой, но Аля отговорила и убедила быть во время знакомства с будущими сватами.

– Как там говорится: у вас товар, у нас купец, – сказал Димин папа.

– Да-да, так и говорится, – согласился Олег.

– А давайте за знакомство, – предложила Аля, – так легче будет, и не стесняйтесь, мы с Шурой старались. Это моя старшая сестра Александра Павловна, вчера приехала.

– Очень приятно, – Димины родители уважительно взглянули на раскрасневшуюся Шуру.

И казалось, все увлеклись обедом и разговорами. И только Катя с Димой были напряжены, как будто что-то тревожило.

Дима, высокий, светловолосый паренек, двадцати лет, уже два раза отвлекался на звонок. Он извинялся и выходил из-за стола, чтобы ответить.

– Вот молодежь, помешались на этих телефонах, – сказал отец Дмитрия, – да отключи ты его, – он виновато обратился к сыну.

Но Дмитрий снова вышел из-за стола.

– А мы все скоро будем с мобильниками, – ответил Олег, – всё к этому идет, технический прогресс, однако.

Катя тоже поднялась и выскользнула в прихожую. А потом хлопнула дверь – похоже молодежь вышла на площадку, родители переглянулись, почувствовав что-то неладное.

Минут через десять Катя вернулась со слезами на глазах и ушла в кухню.

– Доча, что происходит? – Аля пошла за ней следом. Пришла и Шура. – Красота наша, Катюша, зачем слезы в такой день? Что стряслось?

– Ой ну ты хоть не лезь, – сказала Катя, вот тетки мне тут еще не хватало.

– Не груби, скажи, что случилось? Где Дима? Мы ведь вас ждем…

– Дима по телефону с какой-то Олесей разговаривал…

– Ну и что? Может по работе…

– Ну, какая работа в выходной? Она ему упорно названивает, даже сегодня… мама, он меня не любит…

– Катя, извини, нам надо поговорить, – в дверях появился Дмитрий. – Ты не так поняла…

– Я все поняла, – заплакала Катя, – я знаю, она позавчера тебе звонила… непонятно, зачем сегодня пришел, да еще с родителями.

– Потому что мы договорились, а Олеся просто позвонила.

– Да, как раз в день знакомства она позвонила тебе третий раз.

– Что случилось? – Подошли родители Дмитрия, испуганно посмотрев на сына и на плачущую Катю. – Ребята, что не так?

– Простите, нам, правда, с Катей надо поговорить, – Дмитрий побледнел и был как будто не в себе.

– Догадываюсь, ты хочешь сказать, что мы поторопились, – ответила Катя.

– Просто ты постоянно меня ревнуешь, я думал, что хоть сегодня, в такой день, все будет спокойно…

– Как я могу быть спокойной, когда какая-то девка тебе названивает?!

– Она не девка, она моя знакомая, всего лишь…

– Так, ладно, – Димин отец побледнел, – собирайся, едем домой. И найди время поговорить с Катей, надеюсь, вы все выясните и сообщите нам свое решение.

– Да, хотелось бы как-то прояснить ситуацию, – поддержал Олег.

– Вы извините, мы не в курсе, – сказала Димина мама, – не ожидали, что будут слезы и недопонимание.

– Да, мне тоже казалось, что наши дети торопятся, – ответила Аля.

Когда гости спешно ушли, Катя разрыдалась.

– Катюша, солнце ты наше, побереги глазоньки, – стала утешать Александра, – может тебе показалось, может он и не виноват, а иначе, зачем с родителями знакомиться идти…

– Да что ты понимаешь! – закричала Катя. – У меня жениха из-под носа увели, а ты рассуждаешь, как тетка деревенская…

– Катя, прекрати! – крикнула Алевтина.

– Ничего, Аля, ничего страшного, – стала успокаивать Шура, – это она в запальчивости, расстроилась. А ведь, и в самом деле, – тетка, чего с меня взять, прошло мое время, ничего толком не понимаю в современной жизни. А у Кати все еще будет.

Олег подошёл к окну и тяжело вздохнул. – Ремня нашей Кате надо всыпать, жаль, раньше не сделали это. Да и Диме тоже не мешало бы навалять, чтобы знал, как родителей тащить на знакомство, когда сам на двух стульях сидит.

Весь вечер Катя переписывалась с Димой, было слышно, что она не спит. Не спали и родители, шептались и вздыхали. Шура тоже не могла сомкнуть глаза, переживая за сестру и племянницу.

А утром Катя сообщила, что с Димой они расстались. Окончательно.

Аля присела на табурет и, покачав головой, сказала: – Мои поздравления, вот и познакомились.

– Вы о чем думали, когда затеяли знакомство? – спросил Олег.

– У нас все хорошо было, только последние два дня как-то напряженно… а теперь он говорит, сам не знает и надо разобраться…

– Катя, так может оно и к лучшему? – спросила Шура. – Лучше сейчас, чем потом. А жених еще найдется, ты же у нас как картинка, и мы все тебя любим…

– Ну ладно, я на работу, – сказал Олег.

– Я тоже. – Аля поднялась.

– Я в институт, – сообщила дочь.

– Ну, а я вам обед приготовлю, – пообещала Шура. – А завтра домой ехать надо, загостилась.

Оставшись одна, Шура, не торопясь, стала делать заготовки для борща. Она знала, что Олег любит борщ, да и Аля знала, как вкусно готовит сестра.

Когда позвонили в дверь, она, как учила Аля, посмотрела в глазок, потом спросила: «Кто там?»

– Извините, пожалуйста, Кузнецовы здесь живут?

– Здесь.

– Мне бы поговорить.

– А вы кто?

– Я… как сказать… дедушка Димы… они вчера у вас были…

Александра открыла дверь и с удивлением взглянула на мужчину среднего роста. Был он не молод, довольно просто одет, да и внешность обычная. Если бы встретила Александра его на улице – ничего приметного не нашла бы в нем.

Он снял фуражку и виновато посмотрел на Александру. –Здравствуйте, уж извините, что решился прийти, вчера с детьми говорил, с сыном и с невесткой, узнал, какая неприятность вышла, мне бы с Катей переговорить.

– Ну, проходи, мил человек, – предложила Шура, – уж так извиняешься, сразу видно, без злости пришел.

– Так вот и пришел, что жалко мне их… молодых-то, может у них по глупости размолвка вышла, может помирятся.

– Катерины дома нет, Али с Олегом тоже нет. Одна я.

– А вы…

– Я тетя Кати, родная тетя, проходите, можно прямо за стол, чайку налью.

– Нет, что вы…

– Присядьте, гость все-таки.

– Алексей Михайлович меня зовут.

– А я Александра Павловна, да можно просто Шура.

Мужчина виновато посмотрел в глаза. – Я все думаю: может это ошибка какая… бывает же.

– Да нет, Алексей Михалыч, это не ошибка. Катя вчера общалась по телефону с Димой… расстались они, вот так вот…

– Ай, как нехорошо получилось, – досадливо сказал гость, – как раз в день знакомства… простите нас, понимаю теперь, что не надо было торопиться… видно, не всё я внуку про эту жизнь разъяснил…