Кенотаф

– Э-э-э, я не воздал должного?

– Нет. У него всё есть и потому ничего не надо. Но твои сделки ему не по нраву. Они противоестественны.

Было очень странно и даже немного страшно услышать слово «противоестественно» от человека, который спал с ядовитым пауком во рту, предварительно «покормив» книгу своей кровью.

– Потом посплетничаете на тему всякой ебнутой хтони, – прервала разговор Кортни, всем видом показывая, что сейчас надо идти за ней, желательно молча.

Так Смит и поступил, правда, не будучи в курсе последнего. Не без толики стеснения он рассказал:

– Ночью я кое-что слышал. Где-то в три часа ночи…

– Это, наверно, какая-то ерунда, иначе я тебе, блять, сейчас башку оторву, – отреагировала в своем неповторимом стиле Корни.

– Э-э-э. Девушка стонала. От боли. Молила о помощи и, кгм, пощаде. Затем были звуки ударов, и всё закончилось.

– Дже-е-ек!

Агент «Д» несколько растерянно и как-то смущённо улыбнулся. Смиту эта улыбка совсем не понравилась. Столько в ней было различных психологических отклонений, что иному психиатру не хватило бы и двух жизней распутать этот клубок.

– Это я, м-м-м, с женой говорил.

– По громкой связи, что ли? – удивился агент «С», не веря ни единому слову.

– Ага. В каком-то смысле. – Джек подмигнул ему, отбивая всякое желание в эту тему углубляться.

После такого ответа Смит обреченно посмотрел на Раджеша. Тот пока оставался единственным из агентов, кто бы его в то утро не пугал и не смущал. Причиной этому было то, что агент «Р» пребывал где-то в своём мирке, состоящем из техники и оборудования. И что-то подсказало агенту «С», что, подойди он сейчас, его даже не узнают, не говоря уже про позывной или имя.

***

– Планы на этот как всегда хуёвый день следующие, – начала Кортни, закуривая очередную сигарету. – Первое: Раджеш, ты продолжаешь собирать всю доступную информацию об этом месте и не отсвечиваешь. Забейся в дальний угол и сделай вид, что тебя взаправду убили.

– Принято.

Судя по всему, весьма довольный таким приказом агент «Р» сразу же начал переносить оборудование на один из верхних этажей. Там имелось несколько помещений без окон, вполне подходящих ему. Очевидно отсутствие дневного света Раджеша если и смущало, то не сильнее сырости или перепадов напряжения в розетке. С электричеством, как агенты убедились ещё вчера вечером, в Энмалесте было нестабильно. Благо, имелось сразу два бензогенератора.

– Джек и Смит, вы оба меня, блять, бесите, поэтому отправляетесь узнать, что там случилось с хуилами из разведгруппы.

Агент «С» не удержался от вопроса, хотя это очевидно не очень одобрялось. Таков уж он был – предпочитал сначала спрашивать, а потом уже делать.

– Такая была? Меня не предупредили…

– Ой, простите, что перед тобой не отчитались! Организация всегда сначала посылает каких-нибудь самоубийц проверить, что происходит.

– Они, м-м-м… – уточнил Смит скорее по наитию, чем исходя из доступной информации.

– Смертные. Да, чаще всего это обычные люди, – неохотно подтвердила Кортни. – Когда же эти пидорасы начнут нормально инструктировать новичков… Джек, объяснишь ему по дороге, почему так. Пункт второй: когда вы обнаружите, что эти конченые уже кончились – заберите или сожгите там всё. Нихуя ценного у них никогда нет, но мало ли.

– Что и кого нам искать? – уточнил более опытный агент «Д».

Почти мгновенно рядом возник Раджеш и сунул ему пачку листов с распечатанными фотографиями. Не сдержавшись, Джек присвистнул, комментируя увиденное:

– Хиппимобиль, радуга, синие волосы, цветные бороды… Да их кто угодно убил бы! В этой стране с надписью «убей меня» ходить безопаснее!

Смит, заглянувший ему через плечо, тоже не удержался от вздоха удивления. На фото на фоне классического «VW T1», разукрашенного под радугу, находилась компания из трёх молодых людей, которых охарактеризовать иначе как «яркими» язык не поворачивался. Во всяком случае, это был самый цензурный термин из возможных. Вот что «команда» на фото точно нисколько не напоминала, так это разведотряд.

– Они все, блять, такие, – даже не пытаясь посмотреть, что же конкретно вызвало удивление, махнула рукой Кортни. – Самоубийцы одноразовые. – Вдруг посерьезнев, она уточнила: – Кстати, прежде в Энмалесте массово не пропадали люди, да?

– Единственный зафиксированный инцидент произошёл десять лет назад. Погибла целая семья – четыре человека. Следствие установило, что в результате невнимательности автомобиль сошёл с дороги, упал в кювет, перевернулся и загорелся. Останки так и не были обнаружены, однако следствие списало это обстоятельство на диких животных.

– Дороги тут такая хуйня, что я почти верю, что это – совпадение, – дослушав, заключила агент «К». – Что насчёт именно города?

– Непосредственно в черте города люди не пропадали, – поведал Раджеш. – Во всяком случае, с летальным исходом. Была пара инцидетов с заплутавшими в окрестностях детьми, а так же есть история одной сумасшедшей…

– Ну и хуй с ними. Тиф, ты со мной в администрацию. Хочу посмотреть на этого Тилди. И если повезёт – на Оралова тоже.

– К нему записываться надо, к Тилди, – вставил свои пять копеек Смит, пытаясь быть полезным, но этого вновь не оценили.

– Тебя кто-то, блять, спрашивал? – встрепенулась Кортни. – Вот и заткнись. Почему вы, хуилы, вообще ещё здесь?

– Оружие брать? – хмуро осведомился Джек и мечтательно осклабился. – Я бы взял «калаш»…

– «Муху» ещё возьми и гранат, блять, связку! – едко прокомментировала Кортни. – Чтоб каждый в этом городе подумал, что ты долбаёб. Оружие только то, что сможете спрятать. Где именно прятать – ваш выбор. Запихнешь «туда» «Муху» – я, даже так и быть, улыбнусь, Джек.

– Не стоит того. Вот если бы ты…

– Джек, иди нахуй.

Агент «Д» уже направился к ящикам с оружием, тогда как Смит, несколько растерянный происходящим, задержался. У него был ещё один вопрос. Кортни аж простонала:

– Да что, сука, с тобой ещё не так? Памперсы? Сиську?

Агент «С» молча продемонстрировал своё «штатное» оружие. Фокус был по-своему впечатляющим. Не каждый мог преспокойно достать из внутреннего кармана любой одежды тяжёлые, чуть больше метра длинной ножны с саблей. Да и вторую такую саблю ещё поискать надо было. На рукояти на одной стороне находилась пятиконечная звезда, на другой – серп и молот. На ножнах же находилось изображение бойца-красноармейца на коне, скачущего в атаку, с подписью «1-я конная».

Факту возникновения оружия из воздуха агент «К» нисколько не смутилась. Сама же сабля вызвала у неё определённый интерес, который она, впрочем, попыталась скрыть за небрежностью:

– Ты что, блять, кавалерист? Щас из жопы коня достанешь?

– Это моего прадеда. Очень удобная, – коротко ответил Смит, извлекая саблю на свет. – В Организации сертифицировали как…

– Заткнись и обнажи.

Клинок блеснул сталью. Даже находясь в спокойной руке во время своеобразной демонстрации, он производил впечатление скорости и остроты, от которой нельзя ни увернуться, ни защититься. Кортни, впрочем, не впечатлилась, причём в этот раз искренне усомнившись не в самой сабле:

– И ты умеешь с нею обращаться?

– Умею.

– Пиздишь.

– М-могу потом продемонстрировать…

– Сейчас. – Зрачки Кортни расширились, как у наркоманки после дозы. – Давай, бей! Нанеси удар! Попадёшь – перестану членососом называть!

Смит замялся. Не потому, что сомневался в себе или недооценивал свои фехтовальные способности. Он сомневался в Кортни. Эта сабля таких вот субтильных девушек могла по пять штук за раз разрубить и ещё шестой бы хватило.

Остальные в комнате на происходящее отреагировали примерно никак. Что не удивительно, учитывая публику, состоящую из пустоглазой, без признаков наличия сознания Тиффани и флегматично работающего Раджеша. Джек же гремел в соседнем помещении ящиками, явно что-то ища и не находя.

– Ссыкло! – плюнула агент «К» и демонстративно отвернулась, бросив напоследок. – Делай что хочешь, членосос.

Агент «С» после такого утречка и прочего недосыпа не выдержал. Рука с саблей сама взлетела вверх в характерном, классическом движении. Удар был быстрым. Но рука Кортни оказалась ещё быстрее.

В грудь Смита, в район солнечного сплетения, врезался кулак. Удар был не сильнее того, какой ожидаешь от девушки комплекции Кортни. Но он был невероятно быстрым, и что важнее – точным. Даже небольшие размеры кулака по итогу оказались скорее плюсом. Всё вместе это производило эффект куда больший, чем иной удар тараном.

На пару мгновений агенту «С» вообще показалась, что его насмерть сбил поезд, но Сим со своими неизменными в летальных ситуациях оценочками безмолвствовал. Да и мир худо-бедно постепенно возвращался на прежнее место, хотя грудина болела с каждой секундой всё сильнее.

Смит, жадно хватая ртом воздух, лежал у ног Кортни. Та же с интересом разглядывала подхваченную саблю. Вообще при «сертификации» в Организации потрудились над тем, чтобы посторонний не мог взять её в руки. Но, очевидно, по каким-то причинам на агента «К» это не работало.

– Это в Организации тебе такую дали?

– Это дедова, – прохрипел агент «С».

– Тауматург-буденовец. Ну кто бы, блять, мог подумать, – в голосе агента «К» слышалось восхищение. – Будет время – покажешь, на что способен. А сейчас марш за Джеком и возьми какой-нибудь пистик. За всеми с дедовской саблей не угонишься.

Она воткнула оружие в пол и отошла к окну, что-то там разглядывая. На мгновение Смиту показалось хорошей идеей попытаться взять реванш здесь и сейчас, но Кортни предостерегла:

– Даже не думай. – Она полуобернулась, демонстрируя застывший в мёртвых глазах взгляд серийного убийцы. – Зрение тебя не обманывает. Во мне пятьдесят шесть кило веса и метр шестьдесят семь роста. Но если, блять, надо будет – я тебя на клочки порву голыми руками.

Смит, интуитивно понимая, что это отнюдь не бахвальство, кивнул, показывая, что он-де своё место знает. Да и грудь у него до сих пор страшно болела. Тот, кто был способен нанести удар такой силы, точности и скорости, вполне мог, приложив чуть больше усилия, пробить человека кулаком насквозь. Учитывая глаза Кортни в этот момент – форменный экстаз боя, настоящая зависимость – ей бы это ещё и понравилось.

– И переоденься наконец в наш костюм.

***

Идея переодеться в смокинг Смиту казалась нелепой. Спортивный костюм был гораздо удобнее и практичнее. Для того чтобы слиться с толпой куда бы лучше подошла одежда из любого «секонда», предварительно вываленная в придорожной пыли. Смокинг же не выглядел ни практичным, ни незаметным. К тому же агент «С» банально стеснялся надевать дорогой на вид костюм, лишь затем чтобы его в нём кровавым образом убили.

Частично развеять сомнения помог Джек, невольно участвующий в переодевании. Причём не столько словами, хотя и ими тоже, сколько самим фактом. Если уж ОН надел костюм…

– Не парься ты так. Это только кажется, что это бред.

– Я не видел, чтобы другие агенты носили такие же, – заметил Смит.

– У каждой команды наряд определяет главный. Кто-то в тактикуле ходит – их право, чо. Есть такие оригиналы, что доспехами лязгают. Я видел как-то лорику сегментату…

Слух Смита зацепился вовсе не за упоминание древнеримского доспеха, а за тот факт, что текущий наряд агентов вероятно был идеей агента «К». Он не поверил услышанному и не зря:

– Кортни придумала это?!

– Нет. Агент «С»… – что-то явно помешало Джеку произнести имя, пускай и вымышленное. – В смысле другой агент «С», не ты, а твой предшественник. Он был главным в отряде до Кортни.

Смиту вдруг вспомнился мужчина, которого он видел у квартиры Лизы в день её смерти. Аккуратный, приятного вида мужчина, в таком же смокинге, как тот, который сейчас находится на вешалке.

– Погиб?

Ответа не последовало. Агент «Д» не слишком тактично и совсем неизящно просто проигнорировал вопрос. Да и сам Смит понял, что ответ в общем-то лежит на поверхности. Рядом, за исключением отражения в зеркале, никаких агентов «С» не наблюдалось совсем.

Не желая ещё больше злить Кортни, Смит нехотя переоделся, отметив походя, что костюм оказался универсального размера и как будто бы «подтянулся» под носителя. Вопреки ожиданиям, он нисколько не сковывал движения и даже наоборот, как будто поддерживал, словно некий экзоскелет. Действуя по наитию, Смит попытался оторвать одну из пуговиц. У него не только ничего не вышло, но и в целом создалось впечатление, что, если надо, костюм зарастит любые повреждения, пока цел хоть кусочек.

– Понимаешь теперь? – усмехнулся Джек.

– Это, эм, аномалия?

– Формально да. Фактически… – агент «Д» почесал свою шевелюру. – Короче, воспринимай костюм как живое существо, с радостью готовое тебе помочь.

– Настолько живое?

На лице Джека отразилось мучение того рода, когда ты уже и сам не рад, что взялся объяснять. Смит пришёл ему на помощь, сменив тему разговора:

– Что мне лучше взять?

Агент «Д» улыбнулся и пустился в свою определённо любимую стезю, которая свелась в конечном счёте к довольно простой фразе:

– «Беретту» бери, если не знаешь, что взять. Не прогадаешь.

Не споря с человеком, который, похоже, с оружием был не просто на «ты», а на «ты, мой дорогой», агент «С» так и поступил. Продолжая гнуть свою линию с костюмом, он кисло отметил:

– Только нас всё равно срисует каждая бабка в округе.

– Да-а-а, конечно – со спокойной издевкой подтвердил агент «Д». – Забьёмся на сотку? Как будем возвращаться – походи, опроси здешних бабок. Очень удивишься.

***

Как немногим позже убедился Смит, фокус состоял не в невидимости как таковой, а в несколько ином. Прохожие замечали их и реагировали точно так, как следовало реагировать, увидев персонажей известного фильма на улицах задрипанного городка. Но стоило им с агентом «Д» так или иначе покинуть поле зрения, про них как будто бы мягко забывали. Такой массовый эффект «кажется, показалось».

– Только часто перед глазами не мелькай, – посоветовал Джек, пока они шли по серым в ямах улочкам. – Могут и заметить. Не тебя, так головную боль. Ну и если шумишь тоже заметят. Не таблетка от всех болячек, короче.

– Панацея.

– Ага, она или в смысле не она.

– На меня это не работает почему-то, – сообщил агент «С», вновь вспоминая короткую встречу перед квартирой Лизы.

Джек в этом никакой странности не нашёл. Только рукой махнул, мол «ну и что».

– Так и на меня. Да и на остальных тоже. Нашей клиентуре пофиг и всё такое. Сидит удобнее, чем афганка – мне этого достаточно.

– В смысле… – хотел было объяснить Смит, но отказался от этой затеи, не желая выставлять себя на посмешище. – Это всё какая-то, хе, тауматургия?

Это слово и его навязчивое безальтернативное использование в Организации до сих пор вызывало периодические смешки.

– Вроде того. – Джек подозрительно сощурился. – Чем тебя так тауматургия веселит? Практиковал?

– Нет, но… да это же магия! – в сердцах воскликнул Смит, давно желавший излить кому-то душу на эту тему.

– Магия – это бородатые деды, мантии, мётлы, палочки, кольца… – не согласился Джек. – И прочие Тани Гроттер.

– Тауматурги, которых я видел, имели седые бороды до колен, – заметил Смит. – Да и одевались…

– А ещё у них у всех по несколько учёных степеней. Все сплошь физики, химики и математики! Передовая наука как-никак! А твой этот Думбльдор может похвастаться корочкой по квантовой физике? То-то же!

Направились они на северную окраину Энмалеста, предварительно побывав в местном отделении полиции. И хотя именно там, на штрафстоянке, нашёлся пресловутый «хиппимобиль», делать здесь агентам оказалось нечего. Не в последнюю очередь потому, что полицейские – числом три штуки, все сплошь местные – им были откровенно не рады.

– Ещё раз, как имя?

Рука неопрятного мента – назвать этого субъекта милиционером или тем более полицейским язык не поворачивался – замерла над пустым листом. Пустым, но отнюдь не чистым. В него как будто прежде заворачивали селёдку – столько было жирных пятен. Вот уже третий раз Смит пытался сообщить, кто он такой и по какому здесь делу.

В общем и целом этот разговор только в активной своей фазе уже отнял двадцать минут. До того они с агентом «Д» полчаса ожидали, пока на них снизойдет внимание энмалестских представителей закона.

– Росин Семён Михайлович, 2004 года рождения, место прописки…

Смит остановился, так как заметил, что на листе так и не появилось ни единой точки. Мент опять стоял с пустым взглядом и оклемался лишь спустя какое-то время. Вопрос не заставил себя ждать:

– Имя скажешь наконец?!

– Может, ему паспорт дать? – с надеждой спросил агент «С».

Джек стоял рядом, но не вмешивался. Судя по широченной ухмылке, ему очень нравилось происходящее. К тому же именно он предложил сначала попробовать «официально».

– Давай, – кивнул агент «Д», чья улыбка стала шире.

– Кортни меня уроет? – остановился на полпути агент «С».

– Не то слово!

– Агент «С», Смит, – сдался и представился как получалось Смит, – я представитель фирмы, владеющей транспортным средством, номер…

– Как?! – пересмотрев сделанную запись, осведомился мент. – Джон Бонд, иди отсюда, а?

– Джеймс… – рефлекторно поправил агент «С».

Мент помрачнел ещё сильнее прежнего. Он и до того не лучился радушием. Сейчас же и вовсе перешёл в то настроение, которое либо уходит вместе с источником раздражения, либо находит выход в форме насилия.

Вперёд выступил Джек. Совершенно молча, с каменным лицом он положил на стол перед ментом сто долларов. После того как стало ясно, что контакт налажен и взаимопонимание найдено, агент «Д», демонстрируя ещё пару купюр, сказал:

– Мои друзья-братья по фамилии Франклин очень хотят посмотреть поближе на машинку, что стоит у вас во дворе.

Взятка помогла лишь отчасти – только развязала язык. Им поведали, где именно нашли автомобиль и сопутствующие обстоятельства, но к нему самому так и не пустили, даже на беглый осмотр. Впрочем, Смит, не спрашивая дозволения, прошёлся вокруг и ничего такого-этакого не заметил. Машина была в порядке, насколько это возможно, учитывая её возраст и владельцев.

Можно было бы легко принять такое поведение за сокрытие улик, но если так – эти конкретные менты являлись весьма талантливыми актерами. Настолько правдоподобно у них вышло изобразить банальнейший шкурный интерес. Наиболее вероятный и простой ответ на происходящее состоял в том, что на «хиппимобиль» уже нашёлся покупатель. Что, в целом, немудрено, даже несмотря на расцветку – это был как-никак раритет на ходу.

Так или иначе, машину обнаружили два дня назад, на самой окраине Энмалеста, уже брошенной и без внятных следов, куда же подевались владельцы. Правда, в последнем очень усомнился Джек:

– Наша клиентура всегда оставляет следы, – поделился он своими соображениями. – Но не всем дано их увидеть. И дело не всегда в тауматургии.

По пути они миновали местную школу и пожарную часть. Ранее эти два учреждения делили одну блочную двухэтажную постройку. Ныне же, судя по состоянию здания, существовали исключительно номинально. В формате вывесок.

– Мда уж, а я думал моя шарага – дно, – заметил Джек. – А она, оказывается, ещё приличное заведение, хе. Интересно, а если они тут горят – по-пионерски, что ли, тушатся?

– У них тут что, ни одного школьника? – задал куда более уместный вопрос Смит.

Впрочем, ответов ни на тот, ни на другой вопрос у агентов не нашлось. Как и вокруг них. Даже местные не смогли внятно сказать, когда же школа в последний раз работала.

– И нечго нм тут эти шклы строить! – ругалась, плюясь слюной, встреченная им тётка с заметным акцентом в виде глотания гласных. – Строять всё и строять, тьфу! А вы чго здесь забли? Едуть и едуть! Без вас мста нету!!!

Похоже, этот вопрос, вкупе с личностью спрашивающего, её не на шутку взбудоражил. Поэтому, не желая выслушивать все эти нотации, Смит осторожно, но не слишком деликатно покинул её поле зрения. Эффект костюма сработал превосходно. Тётка растерянно заморгала, потеряв нить разговора. После чего не глядя плюнула аккурат в ноги агента «С» и, продолжая что-то бубнить, но уже на совершенно непонятном языке, побрела прочь.

– Меня теперь и родители будут так воспринимать? – уточнил агент «С», предчувствуя, что ему не понравится ответ. – Смитом и только пока видят?

– Не сталкивался. – Джек невнятно дёрнул плечами. – Всё, что было там, – он махнул рукой в неопределенном направлении, – осталось там. Живи и наслаждайся тем, что есть.

Ответ и вправду не понравился Смиту. Почти так же сильно, как и совет в конце. Наслаждаться было решительно нечем. Весь последний год у него прошёл в режиме бесконечного обучения с вкраплениями сна. Никакого личного времени не подразумевалось. Связь с внешним миром действенно пресекалась. Даже тех, с кем он учился, агент «С» знал очень условно. Жили все порознь – по одному; не по делу не говорили; постоянно и бессистемно переезжали.

Такой режим должен был бы свести с ума любого, но не сводил. То ли в Организации знали что делали, то ли имели способ предотвращать сумасшествие. Так или иначе, первые пару свободных часов Смит получил лишь вместе с назначением в оперативную группу инфильтрации и ликвидации «КОМА-3». Да и то время так поджимало, что ему удалось выкроить на звонок родителям хорошо если минут десять.

Разговор прошёл не очень. Сугубо внешне, поверхностно всё было в порядке – обычные причитания, радость, пустые обещания. Но где-то в глубине души агент «С» чувствовал, что это – не его родители. Подсознательно и совсем не без оснований он подозревал, что всем, кто его прежде знал, «промыли мозги». В чём именно это выражалось Смит не знал и не желал знать, решив для себя, что всякие контакты лучше свести к минимуму.

«Вот такое тебе и “что есть" – ничего нет», – не без злобы подумал он про себя.

***

Жилой массив Энмалеста, сплошь состоящий из частных домов, при ближайшем рассмотрении оказался даже более унылым зрелищем, чем можно было подумать, глядя на него с пятого этажа общежития. И холодный ноябрь оказался здесь совершенно ни при чём. Хотя бы потому, что вряд ли летом картина разительно менялась.

Деревьев почти что не было, как и кустов. Растительность в принципе присутствовала в очень ограниченных количествах и обычно представляла собой нескошенную, пожухлую и почерневшую по осени траву.

Сами хозяйства пребывали в полной разрухе и запустении. Никаких домашних животных; минимум теплиц; разваливающиеся, перекошенные сараи; редкие, отвратительно пахнущие на всю округу мылом и хлоркой бани. При этом дома все до единого были жилыми.

Население в целом производило странное впечатление. В таком месте невольно ожидаешь увидеть жителей, поголовно представляющих из себя дремучих стариков и алкашей. Однако энмалесцы в массе своей были людьми средних лет. Выглядели они, впрочем, старше частично из-за одежды, частично из-за неухоженности, а частично из-за эффекта как на старых чёрно-белых фотографиях. Те самые люди другой эпохи. Вопрос состоял в том, какой именно «другой».

Разговор по ходу дела, впрочем, касался совсем не реалий Энмалеста. Джек как будто бы не замечал окружающий антураж или находил его нормальным. Вместо того чтобы обсуждать серость и разруху, он взялся объяснить, что же из себя представляют «разведчики»:

– Кортни, может, и резковата как всегда, но тут права на все сто: тех, кого Организация вербует для разведки – это форменные психи.

– Их что, прямо с улицы вербуют? – уточнил Смит, невольно заранее зная правильный ответ.

У него не было особых иллюзий насчёт места своей работы. Не то чтобы он так много знал. Обучение по большей части касалось привития сугубо боевых навыков и проходило в закрытом для посторонних загородном лагере. Теория глубже каких-то базовых сведений отсутствовала. Зато что касалось именно боя – учили его фактически индивидуально, беря во внимание способности.

Одна из первых истин, которую агент «С» воспринял во время длившегося год обучения, гласила, что гуманизм в Организации не в чести. Даже с ним обращались по-скотски жестоко. Хотя это и можно было бы списать на тот факт, что раз новобранец не способен умереть, это надо учитывать во всех смыслах. Вот что-что, а осознание своего «бессмертия» Смиту привили на уровне близком к инстинктивному.

– Угу, поэтому в разведке вечно такая публика. Сам понимаешь: ну какой нормальный будет ездить по стране и что-то там снимать? Это ж уголовкой воняет! Не наркота – так шпионаж, не шпионаж – так диверсия или ещё какое-нибудь преступление.

– Но от желающих отбоя нет?

– Наверное, – пожал плечами агент «Д». – Не знаю, что там у них и как. Я в это не лезу. Единственное, что скажу: никогда не слышал о разведчике, который проработал бы больше года. Расходный материал – вот кто они все.