Кенотаф

В дверях стояла Лиза. Довольно привлекательная девушка, одетая в совершенно непривлекательный домашний наряд. Для Семёна это единство противоположностей всегда было самым манящим в ней. Умная, но без образования. Склонная к философии, но с лексиконом сапожника. Страстная в порыве эмоций, но холодная и расчётливая в остальное время.

Из соседней квартиры опять кто-то закричал, но Лиза лишь махнула рукой на это.

– Утро, ёпта, началось с праздника. Но не у всех. Идём.

Жестом она пригласила его внутрь. Огромная квартира была совершенно, вопреки обыкновению, безлюдна. Вообще-то тут жило четверо: Лиза, её родители и младший брат.

– Где твои? – разуваясь, спросил Семён.

– На дачу свалили. Выхи, лето, все дела.

– А ты чего не с ними?

– Бухнуть хочу, – располагаясь поудобнее возле телевизора и выключая его, ответила Лиза. – В клуб схожу сегодня.

Это была ещё одна её интересная особенность. Не просто очертания вечера и ночи, а вполне конкретный план действий. Причём без всякой подноготной и всяких «если», «может». Лиза в этом аспекте являлась абсолютно искренним и последовательным человеком. Если она собралась в клуб выпить, вероятно, за чей-нибудь счёт, то так оно и будет, без всяких «после» и «но». За это Семён её и ценил.

– А ты, Сёма, чё? – спросила девушка. – Вроде же собирался на эти свои байдарки.

Имелся в этой фразе лёгкий укор. Как будто бы ревность. Лиза была достаточно проницательным человеком, чтобы понимать наличие тех или иных чувств к себе. И если хотела, мастерски играла на этом.

– Передумал.

– А-а-а, струсил. – Лиза осклабилась. – Сёма, трусы в хоккей не играют!

– Носки тоже, – отшутился Семён и подошёл к большому окну.

Там обнаружилась, конечно же, стройка. Строили точно такой же дом, как тот, в котором они сейчас находились. Обычная двадцатиэтажка. Типовая в каком-то смысле. Как раз сейчас кран поднимал одну из стен предпоследнего этажа. Лиза тем временем вспомнила про пакет и его содержимое.

– А-а-а, говно! Про курево-то я забыла тебе написать! – простонала она раздражённо.

– Я не покупаю тебе курево, – напомнил Семён.

Ещё один приступ вселенской иронии. Он всегда был против зависимостей.

– Ну да, твоя эта шиза. – Девушка скривилась в пренебрежении. – Типо пиво сильно полезнее? Или вискарик? А уж водяра…

Поняв, что просто уговоры тут не помогут, Лиза изменила тактику. Подошла к стоящему возле окна Семёну, приобняла со спины, приятно прижимаясь и водя руками по торсу под одеждой, прошептала:

– Сёма, давай ты сходишь за сигами, а потом мы… – договаривать она не стала, но притягательно улыбнулась.

Семён повернулся, улыбнулся в ответ и отстранил девушку от себя. Этот трюк он хорошо знал. И по опыту понимал, что «потом» не будет ничего, кроме удовлетворенной потребности в никотине.

Для Лизы секс не был математикой или способом рассчитаться за что-либо. Не то чтобы она была выше этого – в этом тихом омуте водились ого-го какие черти. Тем не менее определённых принципов девушка придерживалась.

– Давай сначала дело, а потом…

– Сходи в тубзик и подрочи, – грубо прервала его Лиза с недовольным лицом.

Она вернулась к дивану и включила телевизор. Ещё один трюк. Семён мог бы и поддаться, не в первый раз, но сегодня был настроен на совершенно иную волну.

– Поговорить хотел.

Лиза молча открыла бутылку пива. Она умела это делать практически о любой предмет обстановки. Причём, что важно, без повреждений. Семён, глядя на то, как она справилась с пробкой пультом от телевизора, довольно натужно продолжил:

– Я как будто прожил целую жизнь, а потом вернулся сюда. В сегодняшний день.

Девушка восприняла эти слова очень превратно. Пускай и в своём уникальном стиле, но всё же сугубо негативно.

– Типа из-за сиг? Или потому что не потрахались? Какие-то у тебя совсем тупые подкаты.

– Нет. – Семён вдруг понял, что его идея с разговором не так уж и хороша. – Дело совсем в другом. Просто…

Шум из соседней квартиры сделался совсем уж громким. И это при том, что они находились даже не в смежной комнате. Кто-то кричал и стонал, как от сильнейшей боли.

Лиза, не вытерпев, вскочила и отправилась на кухню. Та примыкала к такой же кухне с «другой стороны». Девушка застучала по стене рукояткой подвернувшегося ножа:

– Ну хватит там, сука!

Практический эффект, конечно же, был околонулевой. Зато психологически это помогло успокоиться. Вернувшись в комнату, Лиза снова выключила телевизор, который всё равно было не слышно, отпила пива и буркнула с раздражением:

– Совсем крыша протекла!

– А кто там живёт? – участливо поинтересовался Семён, тоже открывая себе бутылку.

– Да цыгане какие-то. Заехали пару дней как. Я пересекалась с какой-то жирной тёткой: идёт по коридору, глаза мутные, видимо, уже закинулась чем. И тут она, видя меня, начинает что-то там шептать, типо заклинание какое-то или чё-то такое. Ещё свет этот долбанный мигать начал. Стрёмно, чуть не обделалась там!

– И что?

– Да ничё, разошлись.

Закончив рассказ, девушка жестом показала, что больше не хочет говорить на эту тему. Да и шум к этому времени поутих. Хотя тут больше подходило слово «оборвался».

– Так что ты там говорил? – Раздражение на лице девушки постепенно сменилось вежливым безразличием. – Типо приснилась целая жизнь? Вижу, проняло тебя.

В этот раз Семён задумался над тем, что он хочет сказать. И хочет ли сказать вообще. В голове мелькнула простодушная мысль – забить. На Сима, звонок, прошлую жизнь. Просто забить и жить как жилось. Сходить Лизе за сигаретами, взять ещё пива и приятно провести вечер.

Погрузившись в мысли, стоя спиной к окну, Семён не сразу заметил происходящее снаружи. Только когда что-то заслонило солнце и в комнате стало темно.

– Чё, с-с-сука за п… – успела крикнуть Лиза, вскакивая на ноги.

Семён же в первую очередь непроизвольно оглянулся. И увидел строительный кран, падающий прямо на них. Такого не могло быть – конструкция находилась довольно далеко. И всё же он падал, вопреки физике и геометрии, именно на них, да ещё и боком, будто специально намереваясь зацепить именно этот этаж целиком.

Убежать не хватало времени. Семён и не успел. Кран врезался во внешнюю стену, начисто снёс её и прошёл вглубь квартиры, давя и кромсая всё в ней.

Было больно, но недолго. Мир погрузился во тьму. Одновременно с этим голос Сима произнёс ему на ухо:

– Ты сам виноват в этом. Три из десяти.

Последовала короткая вспышка. Семён, моргая, понял, что стоит в лизиной разрушенной комнате, аккурат между прутьев крана. Целый и невредимый. Вообще без единой царапинки. Даже пыли на нём не было, хотя она ровным слоём покрыла все поверхности вокруг, а воздух заволокла серым туманом.

Но не грязь и даже не своё чудесное спасение волновало Семёна в тот момент. Диван и телевизор стояли целёхонькие, только грязные. А вот Лизе, вскочившей в последний момент на ноги, так не повезло. Она была несомненно мертва.

Семёну потребовалось какое-то время, чтобы пересилить сильнейший паралич, внезапно охвативший его. Это было хуже, чем паника или даже Голод. Он просто стоял, не шевелясь, не дыша и даже не думая. Стоял, пока его не отпустило. И лишь затем Семён бросился к раздавленному, искорёженному телу, тщетно что-то пытаясь сделать.

– Этого не может быть… – шептал он. – Она не умирала…

Но девушка не подавала признаков жизни. Физически не могла их подать. Как и желания воскреснуть, как это сделал Семён мгновением ранее.

– Сим?! Я бы ничего такого ей не сказал!

Ответом послужила тишина.

Было ли падение крана делом рук демона или некой случайностью – никаких комментариев не последовало. Зато в квартире по соседству раздался шум. Кажется, там кто-то с матом продирался через разрушения.

Семён ринулся туда по кратчайшему пути, но кран оказался не настолько разрушительным, чтобы появился проход прямо через несущую стену. Тогда как входная дверь и путь в общий коридор осталась почти нетронутой. Там его ждали лишь удаляющиеся шаги и крики вниз по лестнице.

– Джек, заткнись нахуй! – раздраженно крикнул хриплый голос, после чего гулко лязгнула входная дверь.

Несмотря на то что между ними было двенадцать этажей, судя по звуку, её едва не сорвали с петель. Вдруг из соседней квартиры – той самой, откуда доносились крики – выбрался кто-то ещё. Мужчина лет пятидесяти с глубокими, пронзительными голубыми глазами и множеством морщин. Одет он был странно – в классический чёрный смокинг. Со всеми полагающимися атрибутами вроде белой рубашки и аккуратного тонкого галстука. Этакий «человек в чёрном» только не в кино, а наяву.

Впрочем, на борца с инопланетянами он ничем и не походил. Скорее напоминал врача или учителя. Во всяком случае, именно такие ассоциации возникли у Семёна.

Мужчина собирался пробежать мимо, также направляясь к лестнице, но, заметив присутствие кого-то ещё, остановился как вкопанный. На его лице мелькнул страх, а затем огромнейшее облегчение. Семёну вообще показалось, что его каким-то образом узнали. Хотя они определённо не были знакомы ни в этой жизни, ни в минувшей.

– Это тот самый день… – пространно сказал мужчина и, словно поборов себя, потрепал растерянного Семёна по плечу. Так в дешёвых сериалах касались своего неожиданно нашедшегося спустя двадцать лет сына. Тем не менее жест казался вполне искренним и, похоже, был очень важен для мужчины.

– Береги себя, парень. – Он подмигнул и проследовал к лестнице.

– Кто вы? – крикнул вслед Семён.

– Да не забивай голову, парень! – посоветовали ему и куда тише добавили. – Я сегодня умру. Наконец-то умру!

В голосе чувствовался восторг человека, чья мечта всей жизни вот-вот осуществится. Ни тени тоски или тревоги, а ведь речь шла о смерти.

Семён не стал за ним гоняться. Хотя понимал, что задерживаться здесь тоже не стоит. Скоро приедут спасатели, полиция, скорая – к нему будут вопросы, на которые не хотелось отвечать. К тому же имелись дела поважнее.

Напоследок Семён вернулся в квартиру и попрощался с Лизой. Просто и коротко – она бы наверняка оценила такой подход:

– Прости, я не должен был приходить. Тогда бы… тогда бы всё было иначе.

И он ушёл. Не будучи гением, но и глупцом тоже, Семён понял, что случившееся – некий «намёк», гласящий:

– Старая жизнь осталась позади. Вернёшься, притворишься, что всё в порядке – будет только хуже. Ты, может, не умираешь, но люди вокруг тебя – ещё как. Двадцать четыре часа. Брюсов переулок, 15а. В любое время. С любыми вещами или без них. Мы ждём.

***

– А Сёма чё не сдох? – поинтересовалась Лиза обиженно. – Типа его кран не расплющил?

– Он не человек, – ответила Карен.

Вместе они находились в разрушенной квартире. Здесь же находилась пугающая, жутковатая, но такая обычная дверь. Вроде как. Семён, вернувшийся попрощаться, их даже не заметил. И что-то подсказывало Лизе, что дело не в отсутствии наблюдательности.

– Чё, как? – удивилась она. – Да мы росли вместе, я Сёму всю жизнь знаю!

– Когда на людей падает строительный кран, им свойственно умирать, – объяснила Карен флегматично. – Тот, кто не умирает, уже не человек. По этому определению твой Сёма не человек.

– Типо так было не всегда? – Ответа не последовало. – Херово ему, чё тут сказать.

– Да уж. – Карен помолчала недолго, глядя в пустоту, и устало спросила, указывая на дверь: – Идём? Нам пора.

– Да ёпт, и здесь торопят!

Глава 3 – Агенты

Холодное ноябрьское утро неторопливо наползало на Энмалест. Это происходило настолько медленно и невзрачно, насколько природа вообще была способна на подобную нерасторопность. Время здесь словно остановилось. И не только оно.

Над серым безжизненным городом нависли серые тучи. Ни солнца, ни ветра, ни неба – ничего не было кроме всепроникающей серости в каждом без исключения элементе пейзажа. Присутствовал в нём туман, довольно плотный и высокий, и тоже серый. Немногие капитальные городские постройки представляли собой конструкции из мокро-серого железобетона. И даже частные дома, составляющие подавляющую массу построек Энмалеста, с вершины окон общежития казались серыми – всё из-за листов шифера на крышах. Да и не сказать, что ниже наблюдалось какое-то буйство красок. Стены, покрашенные когда-то в далёком прошлом, ныне начисто выцвели, то есть стали серыми. Либо будучи сложенными из белого кирпича изрядно загрязнились, переняв общий тон местности.

Серым себя чувствовал и агент «С». Ночка у него выдалась так себе: его оставили дежурить или, проще говоря, быть «на стрёме». Проблемой было, конечно, не само дежурство. Не первое и явно не последнее. Проблемой не являлся и недостаток сна. И даже неприятные воспоминания о прошлом можно было пережить.

Дело состояло в резком перепаде интенсивности происходящего. Вечер выдался очень суматошным: тут и прибытие основной части команды, и беглое знакомство с ними, нападение, убийство Раджеша, уничтожение «транспорта», пропажа электричества, странный вой… Вот только потом была лишь серая, холодная, непроглядная, очень скучная ночь.

«Почему нападавшие отступили?» – размышлял Смит, пытаясь хоть чем-то занять время. – «Я бы нанёс ещё удар и ещё. Ликвидировать врага на своей территории сразу же, не давая ему развернуться и тем более приступить к осуществлению чего-либо. Это же самые азы любой тактики и стратегии!»

Но ничего такого не произошло. И похоже, что не собиралось происходить.

«Может, у нас есть некие союзники здесь? Но ведь и они ничего не делают. Я же в городе не первый день! С цветами меня тут, конечно, не встречали, но и не нападали в открытую. Странно…»

Постепенно размышления зашли в тупик. Энмалест и происходящее в нём оставались тайной, покрытой мраком, или, вернее, учитывая пейзаж, серостью. Мысль агента «С» вернулась к прежней теме, касающейся непосредственно города вокруг.

С точки зрения Смита – коренного москвича – Энмалест представлял из себя удивительно стереотипную русскую глухомань. Это место по большей части прочно застряло на стыке девяностых и нулевых. Некоторые отдельные сооружения, вроде «мэрии», сильно напоминавшей классический советский исполком, остались в ещё более ранних периодах истории.

Подобная оторванность от жизни была самым аномальным встреченным здесь агентом «С» вплоть до предшествующего вечера. Смит контактировал с местными в «мэрии», в магазине и возле пресловутой разливайки. С виду это не были какие-то монстры или хотя бы монстры в человеческом обличии. Обычные, невзрачные люди – классические жители глубинки. Хамоватые, глуповатые, со своим выделяющимся говором, нетерпимые к чужакам. Ничего не выдавало ни в них, ни в их поведении некой страшной, глубокой «тайны».

И всё же, как Смит убедился за прошедшую ночь, Энмалест и его обитатели были не так просты, какими пытались казаться. Они попались на банальном.

«У вас в центре города взрывается автомобиль, раздаётся жуткий вой, а вы… ничего не делаете? Ха! Не очень-то это по-человечески».

Случись подобное где угодно ещё: в мегаполисе ли, в городе, в посёлке или даже в захудалой деревне на десять человек – все бы местные на ушах стояли. Царила бы паника и неразбериха. Но только не в Энмалесте.

«Остов газели до сих пор чадит, вонища адская, но вам и до этого дела нет, да?»

Агент «С» даже не сомневался, что такой подход не изменится с наступлением дня. И только если кто-то отправится «разобраться» – вот тогда последует хоть какая-то реакция, и, может быть, сгоревший остов уберут с глаз долой.

***

В кармане Смита тихо завибрировал телефон, извещая, что он доблестно выполнил задачу уведомить владельца о наступлении семи часов утра. Хотя по впечатлениям постороннего наблюдателя «семь часов утра» либо ещё не наступили вовсе, либо наступили в Энмалесте уже часа три как. За это время пейзаж только самую малость стал светлее, оставаясь всё таким же серым и невзрачным.

Агент «С» резво спустился по единственной разблокированной лестнице вниз, к остальным. Всю ночь он провёл на пятом, последнем этаже общежития, наблюдая то в одно, то в другое окно за Энмалестом. Почти всё было тихо, а насчёт единственного за ночь исключения он собирался спросить у других.

Несмотря на рекомендации Организации и вчерашнее нападение, на ночь обосновались они именно на первом этаже. Во всяком случае там находилось их временное жилище. Хотя Кортни весьма непрозрачно намекнула, что в светлое время суток работать они будут или выше, или в подвале, или, как она выразилась: «где-то, блять, не здесь». С чем это связано Смит не знал точно, но догадывался, что она банально не хотела провоцировать местных, давая им даже формальный повод для недовольства. Ведь днём кто где сидит видно не будет, а вот ночью даже включенный ноутбук вполне заметен в тёмном провале окна.

Сейчас агенту «С» полагалось разбудить остальных, даже если они будут сопротивляться. Начал он с агента «К», невольно соблюдая иерархию отряда. Во сне Кортни, обычно дерзкая, довольно неприятная особа, представляла собой не более чем субтильную девушку с короткими волосами и острым личиком. Она по-кошачьи, почти калачиком, свернулась в своем спальнике так, что из него только голова торчала. Оттуда же раздавалось приглушённое, но очень довольное посапывание. Милая картина была бы, если бы Смит успел умилиться.

– Ты чё ёбнутый? – вскакивая на ноги, спросила у него, как оказалось, вовсе не спящая Кортни.

Вся «милота» ситуации мгновенно бесследно испарилась. Смутившийся такому повороту Смит деликатно отвернулся. Не то чтобы агент «К» предстала совершенно голой. Рубашка и невзрачные трусы – вполне «приличный» наряд. Но какие-то рамки агент «С» всё же пытался соблюсти, даже понимая, что этого не оценят. И не оценили:

– Я спросила, чем это ты был занят?

– Будил, уже семь утра…

– Ох, бля, спасибо, а я думала, что кто-то стоит надо мной, пялится и дрочит!

– Я не…

– Заткнись нахуй! – оборвала Кортни.

К этому моменту она успела не только одеться, но и даже закурить. Что удивительно, несмотря на то что весь процесс не занял и минуты, одежда пребывала в идеальном состоянии. Ни одной мятой части. Никаких лишних складочек или неправильно застёгнутых пуговиц. Аналогичная по сути метаморфоза произошла и с волосами. Без единого взмаха расчёски они оказались уложены в ту же самую что и накануне сложную, кажущуюся хаотичной систему.

– Ты должен был разбудить меня во сколько? – продолжила агент «К» краем рта, не занятым сигаретой.

– В семь, – сказав это, агент «С» начал догадываться, в чём состояла его ошибка, за которую он сейчас пострадает.

– А сейчас?

– Семь ноль две…

– Мы, блять, не в грибы с-сука собрались! – взорвалась Кортни. – А я не твоя мамка, которая будит тебя через двадцать минут после назначенного времени! Сказала, блять, в семь – значит в семь! Ясно?!

– Ясно, – коротко ответил Смит и без лишних команд направился к остальным.

Впрочем, этого и не требовалось. Либо скандал, либо внутренний таймер уже разбудили как Раджеша, так и Джека. Последний, неторопливо одеваясь, с хитрецой глянул на Смита и как бы с сочувствием заметил:

– Утренний недоёб – он такой.

– Джек, заткнись нахуй, – донеслось с другого конца комнаты.

Не задерживаясь, агент «С» двинулся дальше. Однако с Тиффани возникла заминка. Её не было на месте. Можно было бы подумать, что девушка на фоне скандала незаметно ускользнула из комнаты по всяким там утренним делам, но спальник вообще не трогали. Смит их и раскладывал, поэтому запомнил, как те лежали. Да и вряд ли кому-то удалось бы поспать в скрученном и к тому же связанном спальнике.

Поиски много времени не заняли. Действуя по наитию, Смит отправился не в коридор, а в смежное помещение. Дверь туда как раз располагалась рядом с местом Тиффани. Если спали они в некой условной гостинной, довольно обширной, то это была именно комната. Очень небольшая комната. Здесь вряд ли бы смогли жить больше одного или двух человек. Банально бы не хватило места. Конечно, ничего из убранства – оно попросту отсутствовало – не указывало на истинное назначение комнаты.

Точнее, убранство отсутствовало ещё вчера, когда здесь побывал Смит, убирая мусор и проверяя, насколько надёжно заколочено окно. Ныне же здесь находился старинного вида резной деревянный стол. Он выглядел настолько древним, что агент «С» нисколько не удивился, заметив на столешнице специальные углубления для чернильницы, промокашки, перьев и всего такого.

Однако не старина и даже не резьба на дереве завладели вниманием Смита. Тиффани сидела за столом, откинувшись на спинку убогого, разваливающегося стула. Судя по состоянию, его, в отличие от стола, позаимствовали где-то в общежитии. Руки же агента «Т» лежали на столешнице ладонями вверх в весьма характерном положении. Соответствующие кровавые следы на запястьях также присутствовали. И даже «лезвие» нашлось. Целый кинжал, судя по его виду, нисколько не напоминающий современный столовый нож – как минимум ровесник стола.

Ныне кинжал лежал на полу в небольшой тёмно-бордовой лужице. Именно обратив внимание на кровь, Смит почуял неладное. Хотя не сказать, чтобы вид мёртвой «коллеги» был настолько уж обыденным для него. Просто шок от этого очень быстро прошёл, и пришло осознание, что Тиффани не так уж и мертва, как могло показаться с первого взгляда. Не более мертва, чем вчера вечером, когда двадцать минут кряду, почти не дыша, с пустым взглядом пялилась в стену. К тому же, если приглядеться, агент «Т» вполне себе дышала.

Но больше всего внимание агента «С» привлёк тот факт, что крови было неприлично мало. Почти что и не было, во всяком случае, на столе. Она словно бы впиталась, и не сложно было догадаться, что именно послужило «губкой».

На столе лежала массивная книга – такую одной рукой и Смит не поднял бы, к тому же ещё и в металлической оправе. Сложно было понять, дневник ли это, но её явно писали от руки. И процесс был далёк от завершения. Примерно треть толстых, желтоватых страниц как будто бы из кожи, оставалась пустой. Текст было не разобрать, хотя на зрение агент «С» не жаловался. Только вот острые, угловатые бордовые буквы всё равно сливались в единое, слегка дрожащее под взглядом месиво, словно не хотели быть прочитанными.

Само собой, у Смита возникло желание подойти ближе и посмотреть. Прикоснуться, перелистнуть пару страниц, понять, чья же это кожа, узнать, что находится на обложке, кто автор… Желание было слишком сильным, внезапным и навязчивым, чтобы происходить только из врождённого любопытства. Смит попытался сопротивляться этому желанию, но это оказалось сродни тому, чтобы пройти мимо бесплатной дегустации сыра. Он успел протянуть руку и сделать ровно шаг, прежде чем за его спиной раздался хриплый голос.

– Я бы не советовала, – сказала Кортни, похоже, прекрасно зная, что тут произошло.

– Она выпьет и мою кровь? – пересилив искушение и навязчивое любопытство, осведомился Смит.

– Да. И кожу сдерёт, – спокойно подтвердила агент «К» и с едкой усмешкой добавила. – Но так как тебе на это, скорее всего, похуй, знай: в книге твоё будущее.

– Мне нельзя его видеть?

– Можно. Но увидишь – значит так тому и быть. Без вариантов.

– А Тиффани значит можно его читать?

– Ей можно. Она же не пиздит о том, что увидела. Кстати об этом… – Кортни выбросила окурок на пол и принялась будить агента «Т». – Тиф! Ти-и-иф!

К удивлению Смита, делала она это на удивление мягко и деликатно. Даже нежно. Без всякого подтекста: так будят младшую сестру, уснувшую за «домашкой». Причём агент «С» нисколько не сомневался: его бы самого или Джека, например, просто бы пнули. Не по рёбрам, но только в том случае, если у Кортни будет хорошее настроение.

– А-а-ах.

Агент «Т» тем временем вздрогнула и распахнула глаза. Конечно же, она мгновенно заметила, где и в какой позе спит. Ни тени ужаса, смущения или хотя бы удивления не промелькнуло на её лице в этот момент. Было только усталое раздражение вроде того, что испытывал алкоголик, обнаруживая с бодуна, что он потерял ботинок.

Тиффани открыла рот, словно желая зевнуть, но резко замерла, обнаружив внутри нечто постороннее. Под брезгливый взгляд Смита она невозмутимо достала изо рта большущего чёрно-рыжего паука. Вполне живого, во всяком случае, он, получив свободу, весьма целеустремленно потопал в сторону решётки вентиляции.

– Тут таких не водится, – по наитию заявил агент «С».

– Теперь водятся, – ответила ему агент «К», похоже, привычная и к этой картине. – По крайней мере один.

– Благоговейного утречка, – безжизненным тоном сказала Тиффани и сообщила, – ночью меня посетил Бледный Богач. Предостерегал и… – она вдруг посмотрела на Смита, – сетовал.

Прозвучало последнее как неприкрытая претензия. Точнее, прозвучало это как полумертвый безэмоциональный шёпот, но претензия всё равно чувствовалась.