Кенотаф

Агент «К» удивительно виртуозно сражалась ржавой арматурой. И это несмотря на то, что старый железный прут, мягко говоря, не самое удобное оружие. Да и в общем-то не оружие вовсе. Тем не менее Кортни испытывала неудобств не больше, чем Смит со своей саблей. Ей не мешал ни плохой баланс, ни отсутствие эфеса, ни даже рифлёная поверхность прута.

Отдельной неожиданностью стала невероятная скорость самой Кортни. Те немногие удары, что агенту «С» удавалось провести мимо прута, уходили в никуда. С тем же успехом можно было сразу нападать на прохладный ноябрьский воздух. Агент «К» словно наперёд знала итог каждого движения. Это не было предвидением в плане чего-то сверхъественного, скорее невероятно чутким пониманием хода боя.

– Может, хватит уже? – подал голос Джек, откровенно заскучав.

Делать посреди поля за Энмалестом и вправду было нечего. Если ты, конечно, не фанатеешь от промозглого ветра, серого неба и не менее серого пейзажа. Тогда как зрелище боя за сорок минут могло наскучить даже самому заядлому болельщику. Тиффани так вообще уже двадцать минут стояла в такой прострации, что, казалось, ещё чуть-чуть – и её безжизненное тело упадёт, рассыпавшись прахом.

– Джек, заткнись нахуй! – крикнула агент «К», ни на секунду не отвлекая внимание от противника.

Смит, пользуясь небольшой передышкой, собрался с силами и духом. За сорок минут он много чего перепробовал. Разные стили, разные скорости, подлые приёмчики. Даже бездумный, непредсказуемый «напрыг». Ничего не сработало. И, похоже, вообще не имело шансов сработать. Кортни даже не вспотела. Не зевала же она, видимо, исключительно из уважения.

Между двумя агентами зияла бездонная пропасть в плане мастерства боя. Кортни словно обладала опытом всех людей, когда-либо сражавшихся арматурой. И Смит, глядя на происходящее, был с лёгкостью готов в это поверить.

Было и ещё кое-что, что агент «С» заметил в самом себе далеко не сразу. Ему чего-то остро не хватало. Чего-то незначительного большую часть времени, но чрезвычайно важного в те моменты, когда требовалась скорость и сила. К сожалению, в бою, даже таком долгом, распознать источник проблемы оказалось невозможно. Одно Смит понимал точно: прежде, даже во время обучения, он с таким не сталкивался.

Последнее, что Смит собирался предпринять, находилось всё это время у него в кобуре под пиджаком. Условий у боя не было, и агент «К» ничего не имела против любых приемов. Даже самых подлых. Хотя сама ограничивалась исключительно прутом и подвижностью. Что было уже само по себе достаточно подло, если так посмотреть.

Ещё раз вздохнув, Смит бросился в последнюю атаку. Кортни, ухмыльнувшись и сверкнув глазами, встретила его провоцирующим выпадом. Не поддаваясь на уловку, агент «С» уклонился и сблизился до клинча. Кортни, сковывая его манёвр, встретила сталь сабли арматуриной. Именно этого момента дожидался Смит, чья свободная рука мгновенно устремилась к кобуре. Благо, он наперёд догадался повесить её под свободную от сабли руку.

Только лишь этого было мало – одной рукой затвор не взвести. Но агенту «С» удалось выиграть достаточно времени на все нужные манипуляции за счёт крайне идиотского манёвра «навались всем телом и будь что будет». Кортни как будто замедлилась на пару мгновений. Смит за это время бросил саблю, достал пистолет, взвёл, направил на замешкавшуюся агента «К» и нажал на спусковой крючок.

Стрельбе его обучили в Организации на достаточном уровне, чтобы всё это не заняло и двух секунд. Но несмотря на высочайшую скорость манёвра, в ответ прозвучал лишь раздосадованный щелчок оружия, начисто лишенного патронов. Когда Кортни помахала свободной от прута рукой, стало понятно, почему в этот раз она реагировала настолько медленно. Не из удивления, а из желания поиздеваться: двумя пальцами агент «К» держала пистолетный магазин, ещё двумя – патрон, извлеченный не иначе как прямо из патронника.

Момента своей смерти Смит не заметил. По всей видимости, после эффектного жеста с обезоруживанием ему молниеносным взмахом прута сломали хребет.

– Я бы с ней драться не стал, – отметил Сим. – Вообще держался бы ты от неё подальше.

Звучал он непривычно удивлённо и даже смущённо. Как будто бы испугался или, во всяком случае, неприятно впечатлился увиденным. Чуть было не упустив важную мысль, агент «С» сообщил:

– Со мной что-то не так…

– Каши мало кушал, – сочась сарказмом, заявил демон.

В этом ответе было всё – и издевка, и демонстрация того, что Сим прекрасно понимал, что происходит с его подопечным. Понимал, но не собирался ни прояснять ситуацию, ни вмешиваться в неё.

– Скажи, сколько там, и верни меня! – поторопил раздосадованный неудачей и такой вот реакций Смит.

– Ну пускай будет пять, – к демону вернулось обычное его игрово-высокомерное настроение. – Но только за длительность этого вашего, с позволения сказать, боевого акта.

***

– Интересно, – хмыкнула Кортни, изучающе глядя на воскресшего Смита. – Эти оценки каждый проговариваются? Не заёбывает?

– Их что, слышно?! – удивился агент «С».

Прежде ему никто никогда не говорил, что слышит Сима. Не то чтобы он часто умирал перед публикой, но такое случалось. Удивление обычно вызывало именно воскрешение.

– Я всё слышала, – пожала плечами агент «К», закуривая и сразу же глубоко затягиваясь. – Тиф?

– Я видела его глаза… целые океаны скуки, – ответила Тиффани, слегка оживляясь, примерно до состояния зомби.

– Я ничего не видел и не слышал, – вставил своё мнение Джек. – Кроме этого, кхм-кхе… боя.

– Хочешь попробовать и занять его место? – с вызовом взмахивая арматуриной, поинтересовалась Кортни.

– Делать мне нечего – палками махать, – пренебрежительно отказался агент «Д», демонстрируя свою кобуру. – Двадцать первый век на дворе!

– Любое стрелковое оружие на твой вкус, – пожав плечами, продолжила гнуть свою линию агент «К». – Что ты там притащил кроме калашей и пистиков?

– РПК, Понторез, ещё что-то было… А, точно! Ещё «Каряка» взял. Но только для себя, – перечислил Джек с видом человека, глубоко влюблённого в оружие. Особенно сильна эта любовь была в отношении «К98». Говоря про винтовку, агент «Д» даже провёл руками в воздухе, словно очерчивая формы красивой женщины.

– Мне похуй, что ты выберешь. Пиздуй в общагу – постреляемся. Кстати, подготовь инструменты и огурчиков захвати.

– Солёных?

– Угу.

Пока Джек угрюмо и не слишком торопливо топал в сторону Энмалеста, Смит попытался взять своеобразный реванш. Конечно же, не на поле боя – в этом плане с него было достаточно.

– Задание…

– Джек! – крикнула Кортни во всю глотку. – На этого членососа тоже что-нибудь возьми. Он явно не напизделся.

После чего, не объясняя, почему игнорирует задание, агент «К» отошла в сторонку – побыть наедине с собой. Удивительно, но прояснить происходящее взялась обычно флегматичная Тиффани.

– Тилди не принял нас. Вернее, сначала нас к нему не пускали, а потом оказалось, что его нет на месте. Дверь, впрочем, уже было не вернуть… Хорошая была дверь.

Агент «С» на мгновение представил, как субтильная, начисто лишённая мускулатуры агент «Т» «выносит» дверь. Воображение в ответ показало надпись «ошибка визуализации». Зато представить, как в кабинет Тилди вламывалась бы Кортни, удалось с первого же раза.

– То есть вы ничего не узнали?

– Лично я узнала многое. – Агент «Т» расплылась в странной улыбке. – Но к заданию Организации это никак не относится.

– Например? – не без опаски спросил Смит.

– Секретарь Тилди – оккультистка. Хотя она мне почему-то не призналась…

Тиффани забавно надула губки, явно считая такое поведение недостойным настоящего культиста. Смит припомнил немолодую толстую женщину в приёмной, у которой он решал вопрос с общежитием. Занималась ли та каким-то оккультизмом, он не знал, но легко мог понять, почему она в чём-либо не призналась. Когда агент «Т» переставала смотреть в пустоту и оживлялась, лично ему хотелось оказаться где-то подальше от неё.

Больше всего концептуально это напоминало запах. Что-то, что ты не видишь, но очень хорошо чувствуешь. Этакий подсознательный, экзистенциальный, но совершенно неосязаемый разумом ужас.

Хотя в плане запахов буквальных от агента «Т» вообще ровным счётом ничем не пахло. Можно было бы списать это на очередное свойство их костюма, но, например, от Раджеша разило грязными носками и потом; Джек тоже вонял потом, хоть немного другого оттенка, и порохом; Кортни – своим куревом. Смит смутно подозревал, что от него сейчас пахнет бензином или ещё чем. И только Тиффани существовала вне мира обоняния.

– Ты странно на меня смотришь, – констатировала та. – Вожделеешь чего-то?

Агент «С» нервно сглотнул, чувствуя неловкость. Очень странно прозвучал этот вопрос, словно бы с неким, неприличным намёком. Да и формулировка была весьма открытой к интерпретации.

– Не-е-е-ет, – протянул он без всякой уверенности.

Вернулась Кортни, и, как это ни странно, обстановка сразу стала легче и свободнее – Тиффани притихла. Смит, впрочем, не осмелился в который раз заговорить о задании. Вместо этого он, скорее от безысходности, обратил внимание на поле.

То с прошлого осмотра не стало интереснее и не обзавелось какими-либо примечательными объектами пейзажа. Всё те же бесконечные гектары серо-жёлтой пожухлой травы. В прошлый раз они с Джеком далеко не уходили, но в этот раз отошли на километр или около того вглубь. Ничего коренным образом не изменилось.

Энмалест отсюда казался серым, мрачным пятном на горизонте. Этакие очень унылые горы. Странно было смотреть на это печальное зрелище и думать об этом месте, как о чём-то аномальном. Посёлок не выглядел ненормальным. Он выглядел скучным, серым и безжизненным. Последнему немало способствовал тот факт, что, несмотря на повальную населенность домов, их, по всей видимости, никто не топил. Не было ни труб, ни поленниц, хотя бы пустых, ни, соответственно, дыма. Но что самое необычное – отсутствовало в Энмалесте также и какое-либо централизованное отопление.

Самое ужасное, на вкус Смита, состояло в том, что существовала определенная вероятность, что Энмалест совершенно нормален. Жители – туда-сюда, но сам посёлок в текущем виде мог оказаться лишь результатом наплевательского на быт образа жизни его населения. Аномалии на то и аномалии – это что-то единичное, выбивающееся из общей картины мира.

Страшно было даже подумать, что таких мест могло существовать сколько угодно много на просторах необъятной родины. И не только одной её. Такие вот Энмалесты могли прятаться где угодно, в каких угодно количествах, оставаясь, ввиду своей феноменальной унылости, совершенно незаметными для посторонних. Следствием чего служило лишь ещё большее запустение.

Вдруг агенту «С» вспомнилась парочка, гуляющая по полю. Тогда он не обратил на это внимания, но сейчас ему показалось, что они не только были заняты нетипичным для местных делом, но ещё и одеты были совершенно иначе.

– Они не местные, – тихо заметил вслух Смит, приходя к неожиданному для себя, сугубо интуитивному умозаключению.

– Да, разведку угандошили не местные, – вдруг согласилась Кортни. – Кто-то хотел спровоцировать Организацию. И у них, блять, получилось, раз мы оказались в этой жопе мира.

Агент «С», удивлённый таким ходом мысли, подумал над сказанным и мог только согласиться. Произошла образцовая провокация. В Энмалест прибыла группа весьма примечательных персон, которые затем бесследно пропали. Причём пропали именно в городской черте, оставив после себя весьма характерный автомобиль. С которым местные даже не знали, что делать, и не придумали ничего лучше, чем попытаться его продать.

– Я думаю, Тилди и Оралов сейчас сидят по своим норам на измене, – продолжила рассуждать агент «К». – Вся эта шваль боится Организации как огня. Наше появление на пороге для них – это чёрная метка.

– На Раджеша напали тоже не они, – догадался Смит.

– Нет, конечно. – Кортни задумчиво щёлкнула зажигалкой. – Тут есть кто-то ещё. – Вдруг она добавила, задумчиво глядя на собеседника: – Из «наших». Кто-то, кто в курсе про то, как Организация обычно действует…

Очень поздно агент «С» заметил в этих словах не рассуждения, а почти неприкрытое обвинение. В этот же момент он вспомнил, как ещё утром Кортни отзывалась об идее ходить по улицам с оружием. Строго негативно. И всё же сама спровадила Джека, желая устроить тир и поесть солёных огурцов, или же…

«Это был код!» – дошла до Смита запоздалая мысль.

Следом были ещё мысли, тоже опоздавшие. Например о том, насколько подозрительным выглядит его, агента «С», история и поведение…

– Я не… – начал он, но было уже поздно для оправданий.

– Тиф!

Смит почувствовал присутствие постороннего у себя прямо за спиной. Тиффани, протянув худющие, похожие на ветки руки, коснулась пальцами его висков, впившись в них ногтями, словно комар. Он попытался сопротивляться, но хватка оказалась стальной. Да и силы мгновенно оставили агента «С», тогда как голову будто бы горячей ватой набили. Последней его мыслью перед неумолимо надвигающимся забытьем стала:

«Это не я! Я не предатель!»

***

– Ты – и не предатель? Не, ну ладно, как скажешь, хорошо, – кивнула Лиза. – Буду знать. Хотя момент ты, конечно, выбрал – огонь.

Она встала и, словно разминая затёкшие конечности, потянулась. Совершенно голая, нисколько этого не стесняясь. Это было ещё одной весьма характерной её чертой. Другие девушки после секса лежали ничком, словно боясь пошевелиться, или суматошно бежали вытираться, но только не Лиза. Той непременно надо было встать и потянуться. И, конечно же, покурить у окна.

– Кого именно ты не предавал? – деловито осведомилась девушка, похоже, на свой счёт иллюзий не питая.

Накинув просторную майку, она подошла к окну, принявшись дымить в форточку. Семён рефлекторно ответил:

– Организацию…

Ему всё никак не удавалось понять, что с ним такое происходит в данный момент времени. Он понимал, где находился, в какой ситуации, даже примерное «когда» мог определить. И всё же было что-то, не дающее ему покоя. Лёгкое ощущение то ли сна, то ли наваждения.

– Сколько пафоса! Это на них ты сейчас работаешь?

И вновь Семён ответил рефлекторно, не испытывая ни малейших сомнений в том, что ему надо ответить, причём ответить честно и быстро.

– Да. Я не предатель, – последнее вырвалось как-то само собой, словно очень навязчивая мысль, не терпящая отлагательств.

– Это я уже слышала. – Лиза стряхнула пепел в окно. – Ты рассказывал мне о «хиппимобиле». Первый раз такой увидел?

– Да. Странное зрелище.

– А как ты добрался до этого Энмалеста?

Семён на мгновение задумался, откуда Лиза знает про Энмалест, но затем желание немедленно ответить оказалось значительно сильнее плохо соображающей головы.

– На электричке. Потом договорился, и меня подбросили до Энмалеста на грузовике, перевозящем продукты.

– Опиши водителя.

Семён чувствовал себя как во сне, но при этом ясно понимал, что для сна происходящее удивительно реалистично и детализировано. Да и разговор «звучал» не в голове, а именно голосом. Живым и правдоподобным.

Имелась ещё одна странная деталь. Рядом по телевизору какой-то смутно знакомый индус в очках скучно зачитывал какие-то бесконечные цифры. Вроде как даты, но вот их разобрать не получалось. Только то, к чему они относились:

– Родился… Садик… Школа… Училище… Первый привод в полицию…

– Отвечай на мой вопрос, – поторопила Лиза неприятным тоном.

Желание отвечать на любые вопросы вернулось с новой силой. Если ранее это концептуально напоминало действие алкоголя, то сейчас речь шла уже про более «интересные» вещества. В ответ на бесконечные вопросы слова сами рвались наружу, опережая любые иные мысли.

– Вонючий мужик лет сорока. Мусульманин – вся приборка была в этих их значках. Всё рассказывал мне про наркотики. Кажется, предлагал распространять, но я не понял.

– Он тебя касался руками?

– Когда в машину приглашал, пожал руку.

– Какой он был на ощупь?

– Мягкая, но немного потная ладонь. Почти не шершавая.

– Экспедитор с вами был?

– Нет. Я сел вместо него с условием, что помогу разгрузить.

– Помог?

– Оказалось не нужно. Местные сами всё выгрузили.

– Это было утром?

– Нет, в середине дня. Часа в три…

Всё это время Семён смотрел пустым, ничего не понимающим взглядом на сигарету в руках Лизы. Её кончик казался ему чарующим и завораживающим. Хотелось смотреть только на него. Всю жизнь напролёт.

Вдруг ему хватило воли перевести взгляд на лицо девушки. Что-то с ней было не так. Она словно изменилась до неузнаваемости. Волосы стали другого цвета и короче. Незнакомые глаза и губы…

Лиза, ощутив этот взгляд, вздрогнула, поморщилась, затянулась и продолжила задавать странные донельзя вопросы:

– Местные с тобой говорили?

Сила, принуждающая его говорить, стала заметно слабее. Так теряла мощь, затекая, оказавшаяся в неудобном положении рука. Сознание Семёна начало быстро проясняться.

– Я не…

– Отвечай на мой вопрос, – резко выпалила Лиза. – Живо!

– Да, говорили.

– О чём?

– О всякой ерунде. Обычные разговоры при виде чужака. Кто я, откуда, по какому к ним. Называли геем…

– Они знали тебя? Твоё имя? Ты представлялся?

– Нет. Нет. Нет. Я не предатель. Я не…

Голову Семёна пронзила боль, но она же принесла своеобразное облегчение. С его глаз словно упала пелена. Так падает ширма, обнажая закулисье.

– Ты не Лиза! А я не предатель!

Стоявшая возле окна девушка – уже вовсе не голая, а в строгом чёрном смокинге – нахмурилась. Она открыла рот, желая что-то спросить, но не смогла выдавить ни слова. Мотнув головой, девушка попыталась опять, и снова без какого-либо результата.

Смит встал с кровати, обнаруживая, что и он уже одет в похожий костюм.

– Я не предатель!

Девушка, отчасти напоминающая Кортни, Тиффани и Лизу одновременно, поморщилась, как от зубной боли, и снова попыталась что-то сказать. На этот раз ей удалось издать несколько отрывистых звуков:

– Эт м е унм…

Сон оборвался, словно кто-то резко выключил свет.

***

Смит пришёл в себя в тёмном, очень сыром месте. Именно из-за сырости он мгновенно, даже сквозь пелену боли и всё той же «ваты» в голове, сообразил, где оказался – в подвале общежития.

В этот же момент агент «С» осознал, что на самом деле вовсе не терял сознание и даже чувства времени не утратил. Просто последние двадцать минут его телом, словно марионеткой, руководила Тиффани. Собственно, её остаточный след и был той самой «ватой». Расплывчатым, горячим, объёмным чем-то, что отдавало ему короткие, прямолинейные приказы, вроде «иди за мной», «стой» и, конечно же, задавало те самые вопросы.

– А-а-а, – невольно вскрикнул Смит в тот момент, когда сознанием коснулся «ваты».

Та мгновенно, без всяких предупреждений, безжалостно ужалила его в ответ. По ощущениям это было сродни тому, как если бы у Смита в голове оказался полный ненависти и желания драться шершень. Впрочем, стоило его оставить в покое – и боль прекратилась.

– Почему бы просто не заставить меня сказать правду? – спросил он у темноты, нисколько не сомневаясь в присутствии там остальных агентов.

– Во-первых, мы так и сделали, уже забыл? Во-вторых, потому что тебя могут использовать и в тёмную, – ответила Кортни, обозначая своё местоположение сигаретой.

Одновременно рядом зажёгся экран ноутбука – его «оживил» Раджеш. Джек же себя обозначил, громыхая чем-то металлическим.

– Я могу сказать то же самое про вас!

– Знаешь, нужно быть неебаться талантом, чтобы запудрить мозги сразу четверым агентам, – возразила агент «К». – Тиф верховодила тобой хуй да нихуя, а пробудет в отключке ближайшие… много часов, блять, минимум.

После всего случившегося Смит не поверил сказанному. Просто рефлекторно и в каком-то смысле из гордости. Впрочем, доказывать ему никто ничего не собирался.

Зажёгся свет. Не столько нужный Джеку для задуманного, сколько обозначая, что же именно он собирался делать. Пытка, даже самая скучная – это шоу для одного зрителя. В руках у агента «Д» находился набор инструментов: плоскогубцы, отвертки и прочее. Вот только не похоже было, что он собирался что-то тут чинить или разбирать.

– Сейчас тебе будет больно, – предупредил Джек.

Сказано это было беззлобно, но с изрядной долей предвкушения. Агент «Д» определённо не видел в происходящем чего-то, что требовалось бы судить с позиции морали.

– Я не предатель!

– Ох, блять, заладил! – вздохнула, морщась, Кортни. – Подумай, если есть чем, как выглядит происходящее с нашей точки зрения, на секунду, а?

– Я не…

– Джек!

Молоток с хрустом опустился на фалангу пальца Смит. Пока он стенал от боли, агент «К» рассуждала:

– Мы приезжаем в дыру, где нам не рады, но всё равно отдали для жилья лучшее, что смогли.

– Я…

– Джек!

Раскалённая с помощью газовой горелки отвертка коснулась тыльной стороны ладони, постепенно давя всё сильнее.

– Тут нас ждёшь ты. Каким-то, блять, образом пропустивший мимо себя ебучий радужный «хиппимобиль» и его радужных долбаёбов-обитателей.

– Я никого не пропускал, я их даже…

– Джек!

Молоток вновь опустился, но в этот раз на раскаленную до красна отвёртку. Смит, не сдержавшись, заорал от боли и в который раз повторил:

– Я не предатель!

– А кто же ты? Хули ты весь день меня пытаешься подтолкнуть к действиям?! – Кортни подошла ближе. – Кто тебе это внушил?

– Так надо. Пока местные… – пересиливая боль, принялся объяснять Смит, – не поняли… Так учили.

– Он говорит правду, – подал голос Раджеш впервые за пытку.

Не сказать, что он звучал участливо или сочувственно. Скорее просто прокомментировал, зная, что у него это так и так спросят. Очевидно здесь он присутствовал в качестве детектора лжи. Причём какое-либо оборудование ему было ни к чему. Хватало лишь внимательного, цепкого взгляда темных глаз.

– Учили, блять? – Кортни дышала Смиту в лицо смесью гнева и табака. – А может, внушили?!

Агент «С», пересиливая боль, затуманенное сознание и прочие свои эмоции насчёт происходящего, гнул свою линию.

– Нельзя давать противнику манёвра… иначе он будет… знать, что делать…

Кортни прожгла его взглядом и отошла назад. Затянувшись свежезажжённой сигаретой, она жестом показала, что пытку можно прекращать.

– Я только начал, – не без досады буркнул Джек.

– Заткнись, – буркнула агент «К». – То, что ты сказал – самое тупое, что я только, блять, слышала. К сожалению, я это слышала как минимум уже дважды, – пробормотала она с раздражением.

– Я не предатель…

– Да заткнись ты нахуй. Поняла уже… – Оглядев шипящего от боли Смита, Кортни добавила: – Джек, пристрели его, чтоб не мучался.

Очень быстро, гораздо быстрее, чем следовало бы ожидать от человека, чьи руки были заняты инструментами, раздался выстрел.

– Унылая пытка, скучная казнь… Два из десяти.

– Ой, блять, кто тебя-то спрашивал? Тоже мне эксперт…

***

Только-только воскресшего Смита Кортни незамедилтельно, не терпя отказа, почти что силой потащила за собой. Не только из подвала, но, как и оказалось, из общежития, на улицу. Там успели произойти некоторые неприятные изменения по части погоды. Начался мелкий, ледяной дождь.

Кроме того уже успел наступить вечер – короткие ноябрьские дни постарались, и Энмалест погрузился в скучную, всё ещё серую, а теперь ещё и сырую полутьму.

– Бухнём, – коротко объяснила происходящее агент «К», осматриваясь по сторонам, словно что-то потеряв. – Я проставлюсь.

После пережитого агент «С» вообще не горел желанием как-то контактировать с ней и остальными агентами. Тем более он не собирался пить что-то, что наливали в Энмалесте. Да и в целом держался подальше от алкоголя, сигарет и иного рода зависимостей. Потому Смит собирался отказаться, но ему такой привилегии попросту не предоставили.

– Молчи и пиздуй за мной.

Смит угрюмо поплёлся следом. Не так он себе представлял свою новую работу, даже в самых пессимистичных ожиданиях. С каждым днём и даже часом он всё больше понимал, что оказался не среди борцов со злом в сияющих доспехах. На данный момент «зло» вообще никак себя не проявило, зато борцы уже показали себя во всей красе.

– В разливайке нам не рады, – заметил агент «С».

– Срать на неё, – продолжая идти вперёд и вертеть головой, отмахнулась Кортни. Себе под нос она добавила: – Он обычно за вторым-третьим поворотом. Знать бы, за каким именно…

– Кто?

Ему не ответили, но уверенно потащили по улице куда-то на юг. Там, насколько помнил Смит, находилось старое здание какой-то шараги или ВУЗа, конечно же, ныне заброшенное. Правда, в отличие от общежития, это было не капитальное строение, а лишь покосившийся со временем деревянный барак. Местные медленно разбирали и его на стройматериалы. Во всяком случае, очень уж аккуратно пропали стёкла и куски верхнего этажа, включая крышу.