Кенотаф

– Здрасьте! – Явно не зная, куда девать руки, отсалютовал новенький. – Агент Семён…

Поздоровался он очень дипломатично: ни к кому конкретно не обращаясь, но таким образом, чтобы слышали его все присутствующие, включая рассчитывавшегося с трактористом за помощь агента «Д».

– Молчать! – прекрасно зная, что тут происходит, грубо и решительно прервала его агент «К», решившая наконец обозначить, кто тут главный. – Веди куда должен. – Увидев, какую реакцию произвела, она слегка смягчилась и уточнила с намёком: – Джек, конечно же, не объяснил тебе правила ебучей игры?

– К-кто? – смущённо уточнил новенький.

– Вон тот хуесос, что сейчас дарит трактористу часы стоимостью в половину этой дыры.

Во взгляде парня мелькнула лёгкая обеспокоенность: он начинал понимать, к кому попал в подчинение. Так всегда происходило при общении с Кортни. Ей неизменно удавалось создать о себе хорошее первое впечатление, которое затем таяло быстрее, чем пломбир на июльском солнце.

– Н-нет, не объяснил…

– Ох блять, – вздохнула Кортни, ничему не удивляясь. – Ты подготовил нам укрытие?

– Д-да! – новенький попытался снова отсалютовать.

– Ну так веди, чего встал?! – рявкнула агент «К», прикидывая, что, возможно, всё же стоит вернуться к первоначальной версии проверки.

Парень аж подпрыгнул и быстро зашагал в сторону общежития, спешно объясняя на ходу:

– Я прибыл два дня назад. Представился сотрудником геологической фирмы – разведка, топография, осмотр местности и всё такое. Договорился с мэрией и снял первый этаж, – он прервался, словно проверяя, не будет ли замечаний, но Кортни молча шла за ним, выжидающе слушая. – Нас инструктировали, что так делать, кхм, неправильно.

– Да, – подтвердила агент «К».

– И хоть у меня ключи только от первого этажа, я вскрыл замки, ведущие на другие, а также разблокировал подвал. Внутри подготовил всё необходимое: электричество, плита для еды, запас продовольствия, к-книги…

К этому моменту рядом с новеньким, замершим в дверях общежития, уже собрался весь экипаж маршрутки. Поэтому заканчивал парень под пристальным взором четырёх очень выразительных – каждая по-своему – пар глаз.

– Алкоголь? – ухмыляясь, уточнила Кортни, обменявшись многозначительными взглядами с остальными.

– Т-тут за углом разливайка, я подумал… – новенький сник под кислым, как пиво в упомянутой им разливухе, взглядом агента «К» и замолк.

Выждав немного, пока он не окажется на грани инфаркта, Кортни снисходительно сказала:

– Подумал он, блять. Ладно, переживу. – Она скомандовала направляясь внутрь: – Разгружаемся! Джек, Раджеш – не отлынивать! Там ваше добро в основном. Тиф, за мной.

Уже в самых дверях Кортни, пропустив вперёд Тиффани, обернулась и прикрикнула:

– И да, объясните ему, блять, правила ебучей игры!

– Дарова! Меня Джеком звать! – представился агент «Д», вызвав заметное смятение у новенького из-за резкого панибратства. – По поводу имён: тебе должны были объяснить – никаких реальных ФИО и прочего.

– Ну-у-у, Семён – это… – попытался отстоять свой выбор новенький.

– Да-да, обычное, очень распространённое имя, ага, – сразу угадал Джек, хитро ухмыляясь. – В паспорте так же записано, м?

Вместо ответа новичок совершил ошибку, за которую Кортни, будь она здесь, придушила бы его на месте – достал красную книжечку паспорта.

– Как всё запущено, – забирая документ №1 вздохнул Джек, покосился на тихо ржущего в сторонке Раджеша, после чего продолжил объяснять. – Запомни: вот эта штука для тебя хуже гранаты без чеки. Представь момент: тебя задерживают менты, что дальше?

Как оказалось, на эту тему новенький был готов сдавать небольшой экзамен. Без всякой запинки или паузы он начал перечислять:

– Задержат, посадят в изолятор, установят личность, после чего…

– То есть ты уже труп. БАМ! – слегка повысив голос, сообщил Джек, делая из пальцев «пистолет». – Никаких документов и имён, похожих на реальные, – с сочувствием объяснил агент «Д», мельком заглянув в паспорт. – Всё это осталось для тебя в прошлом и не вернется уже никогда. С этого дня, как там тебя? Что-то там на «С», да? Значит Смитом будешь. Или агентом «С».

Новенький явно смутился неожиданному переименованию. Причём даже сильнее, чем манере общения Кортни или панибратству Джека.

– А если меня всё же задержат, ну, менты?

Лицо новичка в этот момент представляло из себя лицо человека, который очень хорошо знает ответ на заданный им вопрос и ещё сильнее сомневается в том, что существует иной «правильный» ответ. Однако такой не только существовал, но и оказался основан не на расплывчатой теории, а на грубой практике. Из-за этого выражение лица новоявленного агента «С» быстро стало как у школьника, уверенно заявившего, что Мельбурн – столица Австрии.

– Как попугай повторяешь: иностранный гражданин, работаешь на по договору, документов при себе нет, звонить туда-то, по такому-то номеру. И называешь координаты Организации – они всё им доходчиво объяснят.

– Но если они не послушают эти объяснения?

– Сначала ящики, – хмурясь из-за того, что инструктаж затягивался, буркнул агент «Д».

Было видно, что новоявленный агент «С» не очень-то что-то понял. Вернее, понять-то понял, но посчитал бредом или несуразицей. Поэтому спустя минут двадцать и переноса десяти весьма тяжёлых ящиков, в процессе чего было как-то не до бесед, Джек продолжил лекцию:

– Понимаешь в чём дело: тебе вообще нежелательно оказываться за решёткой. Но если так уж получилось, то обычного Ваню за подозрительную деятельность на улице скрутят без лишних слов и отправят сидеть в обезьянник. Разговаривать с ним никто не будет и слушать его тоже. Максимум побьют за лишние крики. И будет этот Ваня ждать пятнадцать суток, или пока какой-нибудь летёха не придумает, как превратить его себе в палку.

Агент «Д» выразительно постучал себе пальцами по плечу.

– Но разве что-то изменится, если я буду Смитом? – осторожно, маскируя под вопрос свою претензию, заметил тот. – Так ведь только хуже!

– Ты прав: бесфамильного Смита они тоже посадят в обезьянник, но вместо того чтобы неторопливо шить тебе хулиганку, распространение или распитие в неположенном месте, раскатают губу на шпионаж или иную «завидную» статью. – Джек указал на пасмурное небо. – А для этого звонить надо наверх. И побыстрее, мало ли кто такую «рыбку» перехватит. Звонить будут или по твоему номеру, ну или в условный ФСБ.

– А они наши? – искренне удивился новоявленный Смит.

Агент «Д» расплылся в улыбке человека, который знал, что Деда Мороза не существует и у которого нелюбимый племянник спросил, откуда под ёлкой взялись подарки.

– Хе, ну, можно и так сказать – они прикормленные.

– А если мы это, ну… не только в России же работаем!

– Всё просто: правила те же самые. – Джек пожал плечами. – Где бы ты ни был, представляешься таким образом, чтобы тебя приняли за иностранца-шпиона. И то же самое с одеждой. Хотя тут попроще: костюмом мы тебя обеспечим. В нём и называясь Смитом тебя примут за шпиёна даже в Антарктиде.

Он выразительно пригладил рукав, тёмная ткань которого лишь внешне походила на обычный материал для офисных костюмов. При ближайшем рассмотрении можно было заметить, что она не только гибче и растяжимее, но и толще. О том, что там внутри, оставалось лишь догадываться. И даже самый опытный глаз не сумел бы различить под костюмом кобуру или иное скрытое оружие.

– Это, не слишком вредит работе? Отсутствие маскировки? Меня же с полувзгляда примут за…

И хотя вопрос всё так же по форме представлял собой замаскированную претензию, но вот уверенности в собственной правоте у Смита заметно поубавилось. Джек только плечами пожал.

– Мы не диверсионная группа. Мы – ликвидаторы, действуем шумно и не особенно таясь. – Агент «Д», откровенно устав это обсуждать, перевёл стрелки: – Поговори с Кортни на эту тему: она тебе объяснит, как это работает. Что-то там про неоправданные ожидания, подозрения и прочие игры разума. Кажется бредом, но ты ещё поймёшь, что к чему и как оно работает. Кортни это называет, кажется, принципом Оккама.

***

Внутри общежитие выглядело, конечно же, ещё хуже, чем снаружи. Это был именно тот случай, когда первые впечатления не только оправдывались, но и оказывались неоправданно завышенными в худшем смысле. Похоже, что половина города тут воровала всё, включая обои со стен, а вторая использовала здание как туалет.

Впрочем, несколько помещений были приведены в относительный порядок, хотя общие условия жизни даже в них явно предполагались где-то на уровне походных. Ни о каком отоплении или хотя бы отсутствии сквозняков речи не шло. Тогда как на быстро, даже чересчур, темнеющей улице уже стояла та пора года, когда ночёвка на свежем воздухе могла запросто стать последней. Если повезёт. Если же удача будет не так благосклонна, процесс наглядного объяснения, чем опасен холод, может и растянуться.

– Возможно, следовало снять какой-то дом на окраине? – поинтересовался Раджеш, раздражённо осматривая плесень на потолке. – Тут слишком сыро для электроники. И всего одна розетка.

– Неа, – довольно ответила Кортни и пальцем постучала по стене. – Тут двойная кирпичная кладка! Подвал, если не считать воды по колено, хуядерную бомбу выдержит, а с пятого этажа всю эту дырень видно как на ладони!

В её прокуренном голосе звучал почти детский восторг человека, уставшего думать за остальных, который вдруг узнал, что часть его забот взял на себя кто-то другой.

– Это место навевает на меня воспоминания о доме, – поддержала её Тиффани.

Джек, тоже собиравшийся высказаться на тему внешнего вида их жилья, аж подавился, услышав такой весьма неожиданный, учитывая обстановку, комментарий. Строго говоря, эта самая «обстановка» отсутствовала как таковая. В лучшем случае имелись половицы или обои, в худшем же… Однако дальнейшие дискуссии прервал Смит:

– Я хотел снять что-то на окраине. Никто не согласился.

– И что, не было пустых домов? – с сомнением уточнил Раджеш.

– Ни одного.

На лицах агентов «Р» и «Д» одновременно возникло абсолютно одинаковое выражение лица, вкратце описывающееся как «подозрительное сомнение». Причём Джек к тому же ухмылялся с видом того самого человека, который каждую без исключения свою неудачу списывает на внешние обстоятельства.

– Мы уже убедились, что они тут педантичные на всю башку, – напомнила Кортни. – Кто тебя, кстати, в администрации обхаживал?

– Да тётка какая-то, – пожал плечами Смит, тщетно пытаясь вспомнить детали. – Секретарь какой-то там, кого-то… там.

– Случаем не… – агент «Р» раскрыл свой ноутбук и что-то быстро нашёл, – К.-К. Тилди?

– Да, что-то такое было, – припомнил агент «С». – Я ещё удивился странной фамилии.

– Ага-а-а! – протянул Раджеш, бегая глазами по монитору.

– И что там? – спросила Кортни.

И хотя её интерес был очевиден, она и шага не ступила в сторону ноутбука. На чужие минуты славы агент «К» не претендовала. Ей хватало своих.

– Я пытался выяснить, кто тут главный, – принялся тараторить агент «Р». – Информация не обновлялась лет двадцать! Так вот, единственная фамилия, которая мне повстречалась – Тилди. Такой тут есть только один. К.-К. Тилди, 1886 года рождения, убеждённый коммунист, бывший директор того завода пружин – занимает пост главы администрации с 60-х годов.

– Какого века? – хихикнул Джек, но шутку не оценили и реагировать на неё стали.

– И «К.-К.» – это, конечно, никакой не Константин Константинович? – уточнила Кортни, заранее зная ответ. – Какой-нибудь Карл или Клемент?

– Почти: Корнел-Казимир, – заглядывая в ноутбук через плечо, удивился Джек. – Как ты угадала?

– Венгерской фамилии венгерское имя, – самодовольно улыбнувшись, пожала плечами Кортни.

Вся её поза в этот момент прямо говорила: «давайте, спросите ещё что-нибудь», однако свой вопрос задал тот, чей интерес мало касался текущей «загадки».

– А в чём собственно дело? – спросил Смит. – Мне так никто и не объяснил наше задание!

– Суть в том…

В чём же именно суть Кортни не успела закончить. Раджеш в это время подошедший к окну и что-то явно заметивший в вечерней полутьме, собирался об этом сообщить остальным. Он успел полуобернуться, когда его голова, а следом за ней и добрая половина туловища, буквально испарились, превратившись в кровавое облачко. Остальное, фонтанируя кровью, грузно осело на пол. Очень не вовремя мигнув на прощание, погас свет, погрузив и без того не слишком освещенное помещение в полную темноту.

– В коридор, живо! – скомандовала Кортни.

Однако её команда не пригодилась. Тиффани и Джек сами понимали, как надо действовать в подобной ситуации, а Смит, которому в руки упали очки и некоторые другие кусочки убитого, замер, парализованный целым ураганом эмоций.

– Ох, блять, – пробормотала агент «К», хватая за руку и пытаясь тащить его за собой.

Получалось это у неё плохо – агент «С» словно врос в пол. Тогда Кортни решила попробовать иначе. Для начала повалила Смита на пол, благо это, как часто бывает, оказалось довольно просто. После чего с размаху врезала ему по одной щеке, затем, выждав секунду, по второй. Процедура повторилась дважды, прежде чем взгляд агента «С» обрёл осмысленность.

– За мной, живо блять! – проорала на него Кортни, явно подразумевая гораздо более длинное предложение.

В этих словах буквально пряталась целая лекция или даже целое философское высказывание на тему того, насколько «полезно» в реальности посещение практических занятий по боевой подготовке.

– Но как же…

И хотя сам он принимал в происходящем минимальное участие, в этот раз Смита удалось сдвинуть с места и даже дотащить до дверного проёма, ведущего в коридор. Там их ждали Тиффани и близоруко щурившийся индус, похожий как две капли воды на только что убитого Раджеша. Даже костюм был на месте со всеми теми же пятнами жира.

– Мои очки, – пробормотал индус, с акцентом как у агента «Р». – Где они?

– В-в-в-вот, – трясущимся голосом сообщил агент «С» и протянул слегка запачканные кровью очки.

После этого жеста челюсть его отвалилась, со звоном покатившись по полу, и он лишился дара речи. Впрочем, остальным до этого почти что не было дела. Так, индус, быстро вернувший очки на место и рефлекторно протерев краем рукава, бегло и рутинно сказал Смиту, словно ничего такого и не произошло:

– Благодарю.

Джек куда-то пропал, а Тиффани откровенно зевала, пребывая одновременно в неком подобии транса, во всяком случае взгляд её был устремлён сильно дальше дыры под названием Энмалест. Кортни же была настроена действовать:

– Раджеш, ты что-нибудь запомнил? – стараясь прямо из коридора посмотреть в окно, спросила она.

– Нет. Минута или две всегда теряются. Помню, мы обсуждали какого-то Тилди…

– Блять, – ёмко охарактеризовала полезность полученной информации агент «К».

– Он же… – подал слабый голос Смит.

– Заткнись нахуй, – грубо отреагировала Кортни, – я думаю.

Повисла тишина, в которой было слышно лишь озадаченное сопение агента «С». Вдруг к этим звукам добавился ещё один: очень аккуратные, но быстрые шаги крупного человека. Увы, многочисленный мусор, включавший, кроме всего остального и противно скрипящее стекло, не позволили ему остаться незамеченным. Впрочем, это был всего лишь агент «Д», вернувшийся с разведки.

– Что там, Джек? – спросила Кортни.

– Темень. В смысле вообще ничего не видно. Освещения нет – похоже, свет рубанули во всём… – он запнулся, не зная, есть ли в Энмалесте районы города. – Всем здесь.

Этот вопрос быстро стал не актуален. Агенты находились на первом этаже, поэтому яркую вспышку за окном заметили все без исключения. Зарево от горящей «газели», в принципе из-за отсутствия альтернативных источников света, хорошо было видно по всей округе.

– Её душа отправится в ад для транспортных средств, – не без удовлетворения в голосе отметила Тиффани.

Словно реагируя на сказанное, пламя полыхнуло особенно ярко – это огонь добрался до бензобака. Одновременно с этим где-то поодаль раздался страшный гортанный вой, словно кто-то орал во всю глотку, не жалея связок. Ему ответили в очень схожей манере один раз, второй, третий…

Когда вой прекратился, на Энмалест опустилась полная, всепоглощающая тишина. Густая, как кисель, и абсолютно непроницаемая. Ни ветра, ни иных звуков. Даже пресловутая «газель» догорала, как будто бы стесняясь шуметь. Раздался щелчок зажигалки и звук затяжки.

– Будем считать это аналогом: «здравствуйте, тут вам блять не рады», – выдыхая облачко дыма, сообщила Кортни с почти нескрываемым восторгом.

Её глаза, в которых мелькало пламя догорающей «газели», казалось, и сами горели в темноте, как у кота.

– Полагаю, на сегодня шоу закончилось. – Агент «К» рефлекторно перевела взгляд на Смита и добавила: – Если бы нас хотели прижать – прижали бы сразу и насовсем.

– Но Раджеш, он… – всё ещё силясь осмыслить произошедшее за последние пару минут, протянул Смит.

– Раджеш, солнышко, как ты себя чувствуешь? – голос Кортни дрогнул, стремясь в издевательской манере добавить в себя материнские нотки.

– Спать хочу, – спокойно ответил агент «Р», не реагируя на шутку, и как будто даже с претензией.

– Вот этим и займёмся. Нехуй шляться в темноте, – агент «К» выразительно затянулась. – А первым будет дежурить тот, из-за кого мы проебались со временем и прибыли в эту дыру так поздно!

– Ну конечно, кто же ещё…

– Джек, заткнись нахуй.

– Вообще-то, – вмешался Смит с несколько виноватым видом, – я могу подежурить. Мне не сложно!

– Не сложно просидеть всю ночь на холоде, пялясь в темноту? – с большим подозрением уточнила агент «К». – Всю ночь напролёт?

– Э-э-э, в целом да-а-а.

Глаза Кортни зловеще блеснули. Агент «С» стоически пережил её полный подозрения взгляд, за что удостоился короткого кивка, передергивания плечами и в конце, не иначе как для закрепления материала, ещё и движения руками.

– Странный он, – заметил Джек, когда Смит удалился. – Но я только за!

– Он пока ещё человек, – задумчиво и очень тихо произнесла Кортни, после вздрогнула и вернулась в своё обычное состояние. – Та-а-ак блять…

Глава 2 – Жизнь, которой не было

Сидя на пятом этаже общежития, откуда открывался вид на окружающий город, агент «С» размышлял о прошедшем дне и новых знакомых. Вообще-то ему полагалось дежурить, то есть следить, чтобы никто посторонний не проник в общежитие. Но с этим имелось несколько нюансов, с которыми он уже успел познакомиться в предыдущую ночь.

Во-первых, ночной Энмалест был мертвецки спокойным местом. Здесь было тише, чем на кладбище. Вокруг ровным счётом ничего не происходило. Никто не возвращался заполночь домой, пошатываясь. Никто не веселился и не ругался. Не шумели птицы и другие животные. Отсутствовал ветер. Более того, накануне за всю ночь не раздалось ни единого звука.

Порой Смиту казалось, что он оглох – настолько всеобъемлющей была эта тишина. Но затем, стоило ему пошевелиться, как агент «С» вздрагивал и замирал, опасаясь, что шелест его одежды мог быть услышан далеко по всей округе.

Во-вторых, учитывая полное отсутствие признаков жизни и шума, Смит небезосновательно полагал, что любое движение, даже самое осторожное, будет им немедленно замечено. Просто на контрасте.

В-третьих, пускай своих «коллег» он увидел сегодня впервые в жизни, но уже понял, что это не те персоны, которых можно впечатлить неожиданным появлением.

Ему теперь было откровенно стыдно за вчерашний ступор. Конечно, у него было веское оправдание – не так уж и часто Смиту доводилось видеть смерть, особенно такую. С другой же стороны, он оказался среди публики, для которой такое оправдание либо ничего не значило, либо и вовсе звучало смехотворно.

В моменте, когда он прокрутил в памяти гибель Раджеша, Смит вдруг ощутил в руках и груди смутно знакомое покалывание. Чувство, которое он старался забыть и никогда больше не испытывать.

Что-то в энмалестском воздухе пробудило в нём воспоминания о том, как и с чего всё началось. Как он, простой сын полковника полиции, оказался здесь, да ещё и в такой странной компании.

***

Причиной, началом всей этой истории стал Голод. Особенный, и потому с большой буквы. Голод жег, душил и разъедал изнутри. Это был ненасытный зверь. Ему всегда не хватало, сколько ни дай. И каждый раз Голод становился лишь сильнее. Требовалось больше, чаще, дольше…

Впервые Семён столкнулся с ним случайно. Даже не подозревая об опасности и всех последствиях этого шага. Это были в меру необычные выходные, которые он и его друзья-однокурсники решили провести за городом. Шашлыки или рыбалка показались им слишком банальным времяпрепровождением. Им захотелось чего-то новенького. Чего-то «остренького». Выбор пал в конечном счёте на байдарки. Ничего по-настоящему экстремального. Минимальный риск, но гарантированная доза адреналина.

И всё же кое-что произошло. Камень на пути возник как будто из ниоткуда. Семён ещё и слишком поздно его заметил. Ему не хватило ни времени, ни опыта, чтобы среагировать. Его байдарку завертело, закрутило и в конечном счёте перевернуло.

Затем была холодная, мокрая тьма, в которой сильно не хватало воздуха. В момент, когда дышать стало совсем невозможно, воля к жизни вспыхнула ярче сверхновой. Мышцы налились невиданной, несравнимой ни с чем силой, время замедлилось, почти остановившись, а мозг заработал со скоростью квантового компьютера.

Семён не просто выбрался на крутой речной берег. Он, исходясь паром, вскочил на него из ледяной зимней воды со скоростью пули. Одним рывком преодолел несколько метров крутого песчаного откоса и оказался на самой вершине небольшого холмика.

Совершенно новым взглядом Семён взирал на мир вокруг и свои руки, налитые силой. В этот момент, в этом месте, в этом состоянии ему казалось, что он может всё. Больше не было непреодолимых преград. Именно в этот момент на свет родился Голод. Удушающий, липкий, вязкий и, конечно, неутолимый.

Вскоре, не прошло и пары минут, как ощущение силы пропало без следа, а тело стало тяжелым, неуклюжим и холодным. Мышцы одеревенели, перестав повиноваться. Мозг же превратился в ничего не соображающую ледышку.

С той поры Голод, до поры слабый и зыбкий, как сонное наваждение, уже не прекращался ни на секунду. Ни в забытье, ни в объятьях, ни во сне. Холодные пальцы зависимости стискивали горло Семёну круглые сутки, неделями напролёт. И только новая порция адреналина могла ослабить эту хватку. На какое-то время.

До поры хватало вполне обычных, лишь косвенно связанных с риском занятий. Прыжки с парашютом, скалолазание, бокс, страйкбол, прыжки с тарзанкой и всё в таком духе. Адреналиновая эйфория была всё так же сильна и позволяла ощутить себя всесильным.

Казалось, что так может продолжаться вечно – мало ли в мире дел, заставляющих кровь бурлить? Но с каждым всплеском адреналина что-то в Семёне необратимо менялось. Некая грань размывалась всё сильнее и сильнее, грозя вот-вот полностью исчезнуть.

Что что-то идёт не так Семён понял после очередного прыжка с парашютом. На него тогда наорал инструктор. Не просто так, а за нарушение правил и намеренное игнорирование команд. Семён раскрыл парашют слишком поздно. Дал гравитации «небольшой» шанс, а себе изрядную дозу адреналинчика.

Того случая хватило почти на неделю. Но затем Голод потребовал ещё больше прежнего. Если бы он был игроком в покер, то повышал бы ставки каждый раз, даже не глядя в карты. В этот момент Семён наконец понял, что надо остановиться. Он вправду хотел остановиться. Но не смог. Не хватило силы воли. Голод оказался слишком настойчив.

К тому же сократились разумные возможности утоления потребности. Люди нет-нет, а замечали происходящее. Может, не с первого раза, но со второго-третьего точно.

– Самоубийца! Психопат! Ненормальный! – кричали на него после очередной «выходки».

После очередного промедления с парашютом Семёну прямо сказали: больше его не возьмёт прыгать ни один аэроклуб. Так оно и случилось.

Страйкбольные команды отказывались с ним играть. Секция по боксу запретила ему участвовать в боях, а потом и просто появляться в зале. Байдарочные клубы не отвечали на запросы. Даже владельцы тарзанок откуда-то прознали о происходящем.

Тогда Семён стал искать «острых ощущений» в бытовой жизни. Однако уличные драки, воровство или наркомания редко заканчивались удовлетворяющей запросы Голода порцией адреналина. Куда чаще его ожидала полиция, слёзы матери, красное от гнева лицо отца.

К тому моменту жизнь Семёна лежала в руинах. Его отчислили из училища. Семья, истратив много нервных клеток, сдалась и отреклась от сына. Друзья боялись его. Девушки игнорировали. Деньги отсутствовали. Работы было не найти, ведь обычное состояние Семёна мало чем отличалось от сильнейшего отходняка.