Вереск. Тень Авалоки

И тогда тихая ярость сменилась холодным, выверенным азартом. Они забыли, кто архитектор этой цифровой цитадели. Каждый брандмауэр, каждый алгоритм шифрования, каждый протокол – всё это было плодом его гения. Поставить ему преграды – всё равно что пытаться удержать воду в решете.

Он развернул кресло, и его пальцы привычным движением вызвали скрытый интерфейс. На стене замигали дополнительные экраны, показывая древние, давно не использовавшиеся схемы сетевой архитектуры «Титан Техно». Он знал каждую аварийную дверь, каждый черный ход.

Через зашифрованный канал он связался со своим старым соратником, гениальным параноиком Маркусом, который десять лет назад ушел в тень, проклиная корпоративную систему, но сохранив тесное общение с Клаусом и все грязные секреты корпорации.

– Маркус. Нужно вскрыть контур безопасности. Уровень «Протей», – бросил Клаус без предисловий.

– «Протей»? – на том конце послышался смешок. – У вас там революция? Ладно, поехали.

Их пальцы затанцевали по клавиатурам в унисон, разделенные километрами, но объединенные годами совместной работы. Они обходили системы мониторинга, маскируя свой трафик под легитимные запросы из других отделов, используя забытые учетные записи и эксплойты.

Файрвол дрогнул, поплыл и наконец рухнул. Перед ними открылись финансовые потоки.

Первое, что они обнаружили, заставило Клауса присвистнуть. Колоссальные суммы, исчисляемые сотнями миллионов евро, утекали в сложную сеть благотворительных фондов. Фонды были зарегистрированы в офшорах, их схемы запутаны, но Маркус быстро выявил шаблон – все они в конечном итоге вели к одному юридическому лицу.

– Смотри, – голос Маркуса прозвучал в наушниках. – Это не отмывание. Это финансирование.

Клаус углубился в данные. Вторая находка: через подставные компании скупались огромные участки дикой земли в Румынии. Места были выбраны неслучайно – удаленные долины, труднодоступные плато, куда не ступала нога туриста.

– Строят что-то, – пробормотал Клаус.

Третья подборка данных оказалась самой тревожной. Это были уже не просто счета на миллионы евро и не земельные участки, а спецификации оборудования – сухие технические документы, которые в совокупности складывались в колоссальный проект.

– Смотри, – Клаус увеличил на центральном экране список. – Квантовые нейроморфные процессоры. Не те, что для финансовых моделей. Архитектура заточена под обработку паттернов электроэнцефалограмм в реальном времени.

Маркус присвистнул где-то на том конце линии.

– Что они задумали? Прочитать мысли людей?

– Что-то подобное, – холодно ответил Клаус, пролистывая дальше. – Биосенсоры последнего поколения. Снимают не только энцефалограмму, но и биохимию. Уровень дофамина, серотонина, кортизола. И нейроинтерфейсы. Тысячи штук. – Он сделал паузу, давая Маркусу осознать масштаб. – Это система тотального нейромониторинга. Она будет считывать не просто мысли, а сами эмоции, малейшие колебания психики.

– Для чего? – голос Маркуса потерял всю свою привычную иронию.

– Я не знаю, – мрачно ответил Клаус.

Он перешел к следующим пунктам, и картина становилась все более сюрреалистичной.

– Криогенные установки. Сверхпроводящие сплавы. – Клаус покачал головой. – Это не для людей. Это для поддержания работоспособности какой-то техники. Она должна работать в идеальных условиях. Без малейших помех.

– А это что? – Маркус вывел на свой экран данные, которые только что нашел. – Пьезогенераторы и сейсмические стабилизаторы? Одни должны улавливать вибрации, другие – их гасить. Какое-то противоречие.

– Нет, – Клаус внезапно замер, его пальцы застыли над сенсорной панелью. – Логика есть, просто она… иная. Стабилизаторы – да, чтобы отсечь все случайное. Ветер, сторонние вибрации, даже шаги не должны нарушать процесс. Но генераторы… – Он умолк, вглядываясь в схемы пьезоэлектрических преобразователей, и вдруг представил себе нечто колоссальное.

– Они не просто гасят вибрации, – тихо, почти про себя, продолжил он. – Они… перенаправляют энергию. Представь: тысячи людей, мыслящих в унисон. Это же колоссальный пси-импульс. Но его нужно собрать и не просто усилить – его нужно передать. Эффективно. Без потерь.

Маркус на том конце провода молчал, завороженный ходом мысли Клауса.

– А что является самой большой резонирующей структурой на планете? – Клаус поднял глаза на карту с отмеченными точками строительства. – Не воздух, а сама земля. Они хотят использовать земную твердь как проводник. – Он закрыл глаза, осознавая безумие этой идеи. – Храм – это преобразователь. Превращающий мысль в сейсмический импульс, который пойдет сквозь толщу планеты.

Он замолчал, давая Маркусу и самому себе осмыслить эту догадку. Пока это была лишь гипотеза, призрачный контур чего-то невообразимого. Но слишком много деталей сходилось в одну точку.

– Они собираются вещать, как радиостанция, Маркус, – наконец произнес Клаус, и в его голосе впервые зазвучала не уверенность, почти суеверный ужас. – Но не в радиоэфир. Они собираются вещать, используя саму Землю.

В канале связи воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гулом эфира. Два гениальных ума, привыкшие раскладывать реальность на логические составляющие, столкнулись с проектом, который бросал вызов самой логике.

– Я так и не понял, а что будет источником сигнала? – переспросил Маркус.

– Само сознание, – тихо ответил Клаус. – Коллективное сознание тысяч людей, очищенное, синхронизированное и усиленное до немыслимой мощности. Они собираются вещать мыслью на всю планету.

Они смотрели на схему, которая складывалась на экране. Деньги. Земля. Материалы. Технологии. Рейнхард не сошел с ума. Он реализовывал самый амбициозный и самый чудовищный проект в истории человечества.

– Маркус, смотри, – голос Клауса стал жестким, он вывел на экран архитектурные чертежи. – Европа, Карпаты. Трансильвания.

На экране возникло монументальное сооружение, врезанное в скальный массив. Не храм в привычном понимании, не лаборатория – нечто среднее. Ступенчатый зиккурат, лишенный окон, с неестественно правильными геометрическими пропорциями. Он выглядел древним и абсолютно чуждым одновременно, будто его проектировали не архитекторы, а геологи, одержимые сакральной геометрией.

– Что за черт… – прошепелявил Маркус.

Клаус молча листал дальше. Схемы вентиляции, напоминающие систему охлаждения суперкомпьютера. Разводка кабельных каналов, рассчитанная на энергопотребление небольшого города. И повсюду – те же спецификации: квантовые процессоры, криогенные установки, нейроинтерфейсы.

– Это не единичный объект, – Клаус открыл новую папку. «Проект "Лотос" – Реабилитация». Внутри – почти идентичные чертежи. Тот же зиккурат, те же технические решения, но локация… Африка. Пустыня Намиб.

Две идентичные структуры, закладываемые в диаметрально противоположных точках планеты. Логическая цепочка выстраивалась сама собой.

Клаус откинулся в кресле, вглядываясь в две светящиеся точки на глобусе. Два гигантских пси-резонатора. Сеть.