Сапфиры для принцессы, или Сказка о любви

***

Ян посмотрел на часы в своём телефоне: уже близилась ночь, а человека, которого он ждал, всё не было. Однако и не прийти вовсе этот человек тоже не мог – это исключалось. Значит, нужно просто набраться терпения. Ян прошёлся по пустынной улице, освещённой редкими фонарями. Но ему нравился этот район на краю города, спокойный и тихий, со старыми двухэтажными разноцветными домами и уютными двориками, с фруктовыми деревьями и цветочными клумбами. Кое-где жильцы обустроили овощные грядки и выращивали помидоры, укроп, картошку и большие оранжевые тыквы. В одном из дворов были даже куры: кто-то соорудил им сараюшку, и они кудахтали там в своей загородке. Такой почти деревенский пейзаж выглядел как насмешка по сравнению с фешенебельным современным центром – с бетоном, металлопластиком и тонированным стеклом, широкими проспектами и шикарными высотками. Но покой и уют напоминали о родном доме. Нет, он ни за что бы не сменил его на неоновые огни центральных улиц.

Немного побродив, Ян вернулся к своему дому. Одна его стена была почти сплошь увита плющом, пробуждая воспоминания: там, где он жил когда-то, по стенам тоже вился плющ. Становилось ощутимо прохладно, и Ян поглубже засунул руки в карманы своей бордовой куртки. Наконец, словно вынырнув из гущи темноты, на повороте появилась чья-то фигура и лёгким, но уверенным шагом направилась в его сторону. То была девушка, но понять это можно было только в свете фонаря: длинный тёмный плащ, в который она запахнулась, как в плед, и спадающие на плечи тёмные волосы делали её похожей на тень.

Ян шагнул ей навстречу.

– Привет, Мелинда!

– Привет! Давно ждёшь? Прости, не получилось освободиться быстрее.

– Всё нормально. Немного прогулялся, пока тебя не было. Как прошёл день?

– Как обычно. Занималась делами – их невпроворот, ты же знаешь.

– Знаю. – Он улыбнулся.

– А ты? Что делал?

– Я тоже занимался делами. А ещё сегодня у меня был урок английского.

– Всё делаешь вид, что учишь этот язык? – Она пожала плечами и усмехнулась. – Зачем тебе? Разве ты не учил его в детстве?

– Так это в детстве! – возразил он ей. – С тех пор прошло сколько времени и столько всего изменилось. А на занятия я хожу не только ради учебы – хотя учиться я тоже люблю. Ещё это способ получать информацию.

– А, ну понятно! – она снова усмехнулась. – И какую информацию ты получил?

– Полагаю, что важную.

– Неужели? – Она вскинула красиво прочерченные брови, и её взгляд стал напряжённым. – Так что произошло?

– Пока ничего. Может, мы всё же зайдём в дом? И там поговорим?

– В дом? Я думала, разговор не терпит отлагательств.

– Не настолько, чтобы мёрзнуть ночью на улице.

– Прости! Я не подумала об этом. Ты не очень продрог?

– Что? – Он удивлённо поднял на неё глаза и усмехнулся уголками губ. – Да ладно, Мэл! Всё со мной в порядке. Вообще-то я беспокоюсь о тебе: ты же плохо переносишь холод. Ну, и трепаться здесь реально некомфортно.

Они поднялись в его квартиру. То была скромная «однушка», как раз с той стороны дома, которую увивал плющ. Жилище встретило их приятным теплом. Ян сбросил куртку. Мелинда аккуратно сняла свой длинный плащ, полы которого соединялись на горловине крупной серебряной застёжкой, подошла к зеркалу и короткими, быстрыми движениями поправила волосы. Она была совершенно по-особенному хороша собой: светлая кожа, тёмно-рыжие волнистые волосы и пронзительные фиалковые глаза под очень длинными ресницами. Точёные скулы и острый подбородок придавали ей строгости. Косметикой девушка почти не пользовалась: никакого тонального крема и румян, никаких накрашенных бровей – только аккуратные чёрные «стрелки» и губы, тронутые вишнёвой помадой.

Откуда-то из глубины комнаты возник чёрный кот и посмотрел на пришедших зелёными немигающими глазами.

– Привет, Ричард. Скучал? – Ян наклонился и почесал кота за ухом. – Я уже дома. Видишь, меня не было совсем недолго.

Ричард потёрся о ноги Яна, но покосился на Мелинду, и та фыркнула.

– Показывает характер, – улыбнулся Ян.

– Он просто осторожничает, потому что чувствует мою силу, – деловито заметила она. – Коты весьма чувствительны к магии и ко всяким таким вещам, это всем известно.

– Известно-то известно. Но он знает, что тоже не лыком шит. Коты, да ещё и черные, и сами не чужды магии. Думаю, ему не нравится, что ты вторгаешься в его пространство. Он нервничает. Никак не привыкнешь к моей подруге? – Ян подхватил кота на руки и прижал к себе. – Ей ты можешь доверять: она на нашей стороне. Нам она не сделает ничего дурного. Может, ты погладишь его, чтобы он не беспокоился?

Мелинда протянула руку, но кот напрягся и предостерегающе зашипел.

– Ну вот видишь, – она пожала плечами и убрала руку, – нет смысла мне его гладить. Он меня не любит. И никогда не любил.

– У него просто своё мнение на этот счёт. Извини, Ричард. Я хотел вас подружить, но согласен: дружба так не работает. Хочешь чаю? – повернулся Ян к своей рыжеволосой гостье.

– Нет, спасибо, – отказалась она и уселась в кресло с клетчатой обивкой, – давай лучше сначала обсудим твои дела, а потом уже будем пить чай. Ты заинтриговал меня.

Ян посмотрел ей в лицо:

– Я видел девушку, которая спасла ворона.

– Не может быть!

– Я видел девушку, – повторил он.

– Но… Как? – Теперь Мелинда растерялась. – Ты уверен, что это именно она?

– Конечно, я уверен. Это она – уж я-то могу её узнать, поверь.

– Ты где-то встретился с ней?

– Вот как раз-таки в школе. Она будет учить английский в моей группе.

– Не может быть! – снова воскликнула Мелинда. На какое-то время она ушла в глубокое раздумье и обхватила голову руками. – Я не понимаю… – наконец, она подняла лицо и заговорила снова. – В школе? В твоей группе? Невероятно! Что, если её отправили следить за тобой?

– Кто?

– Ты знаешь. Рыцари Белого Города. Стражи Эль.

– Чушь. Какое отношение она имеет к Белому городу? И к Эль? Она из этого мира, Мелинда. Она местная. Не впадай в паранойю.

– Откуда мы знаем, что она местная?

– А разве нет? Тогда кто она, по-твоему?

– Ну, я не знаю! И потом, её могли подкупить. Уговорить пойти в эту школу. Могли зачаровать, – упорствовала гостья.

Однако Ян решительно качнул головой:

– Нет. В том, что ты говоришь, нет смысла. Она спасла ворона. – Он выделил слово «спасла». – Помнишь? Так зачем рыцарям Белого города использовать её в своих интересах? Или зачаровывать? Они предпочли исчезнуть, а не идти с ней на контакт или на конфликт.

– Возможно, ты и прав. – Мелинда снова уткнулась лицом в ладони и замолчала. Ян не мешал ей. Прошло довольно много времени, прежде чем она в растерянности воззрилась на него и не менее растерянно уронила: – Но как такое могло быть?.. Вы не должны были встречаться. Вообще! Никогда!

– Но мы встретились. И что из этого?

– Я не знаю! Я уже ничего не знаю! Заклинание основывалось на том, чтобы исключить вашу встречу – я ведь сверялась с гримуаром госпожи Мередит! Но наверное что-то напутала… Я никудышная ученица!

– Успокойся. Не нужно убиваться из-за этого. Ну, немного пошло не так, что из того? – попытался успокоить он её. – Ты накладывала заклинание на меня: это я не должен был с ней встретиться. И я бы не встретился. Это же она пришла в школу, а не я. Твоё заклинание на неё не распространяется – в этом всё дело.

– Ну конечно! Ты прав! – Она с облегчением подхватила его объяснение. – Скорее всего, дело именно в этом! Как же всё сложно, когда доходит до разных миров! Естественно, я не могу магически воздействовать на неё. Может, Эль бы и смогла, а я нет: я чту закон. И всё-таки какая я глупая!.. – Она схватила себя за волосы в порыве досады. – Надо было придумать что-то другое. Вечно у меня что-нибудь идет не так!

– Ты не глупая. И у тебя всё идет так. Ты же предложила идею с вороном. Помнишь? И это сработало.

– Сработало… почти. Не утешай меня. – Мелинда махнула рукой. – Я понимаю, что чуть всё не провалила.

– Но идея была хорошая.

Мелинда подняла на него глаза, увидела, что он улыбается ей с добродушной насмешкой, и тоже не удержалась от улыбки.

– Ну… я старалась.

– Я знаю. У меня нет к тебе претензий, если ты об этом.

– Нет, не об этом! – Она тряхнула головой, и темные волосы упали ей на лицо. Она убрала их быстрым движением. – У меня претензии только к себе. Это была моя недоработка. Но я же не думала, что Эль пошлёт сюда своих стражников!

– Всё обошлось.

– Благодаря какой-то девчонке, а не мне!

– Ну, не ревнуй.

– Я не ревную! Просто теперь я не знаю последствий, – горестно объявила Мелинда. – Всё так усложнилось! Чего нам ждать?

– Мы попытаемся держать события под контролем. Я знаю, что ты сможешь. Ты сильная ведьма.

– Спасибо! – поблагодарила Мелинда от души. – Но я уже один раз ошиблась. Даже нет: два. И нам надо принять меры предосторожности сейчас. Ян! Уходи из этой своей школы!

– Что? Ещё чего! Мэл, ты это всерьёз? Уйти из-за девушки? Без всяких разумных причин? Никуда я не уйду.

– Причина в том, что находиться в одной плоскости вам может быть опасно.

– Мир не плоский, Мелинда. Он, как минимум, трехмерный. А по сути, даже и нет. Ты знаешь это лучше меня.

– Ах, не надо острот! Сейчас я не в состоянии их оценить.

– Зато ты слишком переоцениваешь мелочи. Та девушка меня спасла, а не убила.

– Тьфу! Что ты говоришь? Возможно, ты прав: угроза вовсе не в девушке. Но я всё же опасаюсь, что её могли использовать.

– Что ж, вот и посмотрим, – спокойно объявил он. – Со временем станет понятно. Мы будем начеку. А теперь пойдём пить чай! – Мелинда снова попыталась что-то возразить, однако Ян пресёк эту её попытку. – Ты собираешься меня ослушаться?

Он заметил это шутливо, но его слова произвели почти волшебный эффект. Она как-то виновато сжалась и мотнула головой.

– Нет, конечно.

– Тогда никаких больше разговоров на эту тему. О том, чтобы я уходил из школы или куда-нибудь бежал. И вот что: я верю, что в случае чего ты справишься. Мы справимся. В конце концов, – он посмотрел ей в глаза, – значит, так надо.

– Только не нарывайся на неприятности! – попросила она почти умоляюще. – Будь осторожен! И пожалуйста, обходи стороной эту девушку! Ради всего святого, не связывайся с ней!

– Ну, я думаю, всё обойдётся! У меня же есть ты. Чего мне боятся какой-то обычной девчонки? Давай, возьми себя в руки. А я пока поставлю чайник.

Ян отправился на кухню, но расстроенная Мелинда осталась в своём кресле. Чёрный кот сидел рядом устремив на неё строгий взгляд больших круглых глаз. Она тоже посмотрела на него в упор. Обычно её взгляд заставлял отворачиваться, но на кота это не возымело воздействия. Мелинда чуть сощурилась, сконцентрировав больше энергии. Кот ощетинился – шерсть на холке приподнялась – и зашипел, тихо, но яростно. В его шипении прозвучало совершенно явственно: «Я не сдамся!».

Она выдохнула, расслабилась и пробормотала беззлобно:

– Ладно, ладно. Коль уж ты такой своенравный котяра, охраняй своего человека. Я тоже буду его охранять, но я далеко, а ты рядом с ним. Смотри, будь бдительным!

Кот скользнул зелёными глазами по её лицу, будто сканируя на искренность, поднялся, принял горделивую позу и с достоинством удалился, его тень мелькнула в коридорчике. Мелинде осталось только усмехнуться и признать: в этот раз исход поединка остался за котом, но в данном случае она не была против.

Глава 2

Эма проснулась и повернулась к светящемуся циферблату будильника. Ещё пять минут можно было спать, но что уж теперь делать, раз проснулась! Она повертелась под одеялом, устраиваясь поуютнее, чтобы хоть эти пять минут провести с удовольствием. Вставать совсем не хотелось.

Вчера она допоздна разбирала уже подзабытую английскую грамматику. Домашнее задание оказалось сложновато, и в некоторых своих ответах Эма не была уверена. Интересно, как справились с упражнениями её одногруппники? Что ж, завтра будет известно. Но то завтра, до него ещё надо дожить, а сегодня всё, что её ждёт, – это работа. Приятные воспоминания о вчерашнем дне и ожидания дня завтрашнего тут же улетучились. Впрочем, и неудивительно: каждое утро у неё безнадёжно пропадало настроение, стоило только подумать о работе. Дождавшись звонка будильника, Эма встала, уныло проковыляла в ванную и в том же унынии умылась. Надо было поспешить, чтобы не опоздать, и она спешно проглотила пару бутербродов, хлебая из кружки горячий кофе. Торопливо оделась, накрасила губы и ресницы и собрала в хвост волосы, проверила сумку… Бросив на себя дежурный взгляд в зеркало, Эма вышла из квартиры. Хотя как же хотелось остаться!

На улице светило апрельское солнце, но оно не радовало, а раздражало. Зима, мрачная и серая, как её настроение, устраивала Эму куда больше, чем этот наглый солнечный апрель. Но весна набирала обороты, и солнце становилось только наглее. Это такое безрассудство с его стороны: зачем столько света, когда в их офисе темно, как в гробу? И так же, как в гробу, весело.

Выбравшись из переполненного трамвая, Эма одёрнула съехавшую набок куртку и побрела через сквер. Она специально выходила на одну остановку раньше, чтобы лишних десять минут провести на свободе, прежде чем запереться в офисном склепе. А ещё использовала эти прогулки, чтобы обратиться ко вселенной и зарядиться положительной энергией. Если уж земные силы ей не помогают, то может, помогут небесные? На этот способ она наткнулась в интернете. Получалось не очень: то ли она недостаточно старалась, то ли что-то делала неправильно. Но как бы то ни было, другими средствами защиты от коллег-«вампиров» Эма не располагала, а потому прикрыла глаза и сделала пару глубоких вздохов. «Я в оболочке, в непроницаемой оболочке. Ничто не может навредить мне – я защищена. Светлая энергия космоса входит в меня и заряжает силой», – мысленно заговорила она речитативом. В этот момент нужно было представить зелёный столб энергии, льющейся с неба и пронизывающий с головы до пят, и она представила. «Я сильная и неуязвимая». Да уж! Сильнее некуда. Но тому театру абсурда, в который она попала, сложно противостоять. Впереди показался поворот, а за поворотом – крыльцо офиса. Эма сникла, и воображаемый зелёный столбик энергии над её головой иссяк.

В фирму «Люкс» она попала случайно и поначалу сочла это огромным везением. По приезду в Никольск она искала работу, любую – всё, что связано с офисом. В основном на резюме не отвечали. Реже – отказывали, сославшись на формальности. Пару раз работа находилась на других концах города и совсем копеечная. И вдруг ей перезвонили из «Люкса», куда требовался помощник руководителя – как раз тогда, когда она уже была близка к отчаянию. Офис без вывески и опознавательных знаков она нашла не сразу. «Мы не афишируем себя», – объяснили ей. Это было странно: ведь обычно торговые фирмы не прячутся, а стараются всячески привлечь к себе внимание! Впрочем, прятать всё-таки было что: за неприметным фасадом и пластиковой дверью размещался не то салон, не то музей. Мраморный пол, гипсовые панели, лепные потолки, хрустальные люстры, кожаные диваны и десятки безвкусных аляповатых картин в позолоченных рамах. Даже в туалетной комнате повесили какой-то натюрморт.

Собеседование проводила женщина лет пятидесяти, заместитель директора Лохвицкая Виолетта Юрьевна. «Понимаете, у нас своя специфика: коллектив маленький, вместе мы уже много лет, живём почти как семья, – вежливо и сдержанно сообщила она. – Это создаёт некоторые особенности в отношениях: закрытость, доверительность, свои традиции. Понимаете?». Эма утвердительно кивнула: что здесь непонятного? Болтливостью она не отличалась, как и открытостью. Лохвицкая, между тем, продолжила: «Мы занимаемся сбытом химической продукции. Но не переживайте, никакие специальные знания вам не требуются. Ваши обязанности – сугубо секретарские: работа на телефоне и ведение документов. Иногда – готовить некоторую информацию для руководителя. Командировок нет, корреспонденции мало. Посетители к нам не ходят, директор часто в разъездах, в данный момент тоже. При любых трудностях мы всегда придём на выручку, тем более в первое время. Что для нас важно – это поведение: вежливость, порядочность, дисциплина. Все распоряжения надо выполнять. Плюсом будет знание делового этикета и владение английским. У вас, как я вижу, это всё есть. Предварительно могу сказать, что вы нам подходите. Но решать буду не я – директор. Мы свяжемся с вами, когда решение примут».

Эма была уверена, что произвела хорошее впечатление: эта замдиректора держалась с ней так любезно. Да и работа обычная: вести документы. Именно этим она занималась последние четыре года. Ей так хотелось попасть в крутой офис в самом центре большого города – прямо как в кино. И мечта неожиданно сбылась. Спустя две недели ей снова позвонила Лохвицкая и поинтересовалась: «Ваши планы насчёт работы не поменялись? С понедельника можете приступить к своим обязанностям, руководство утвердило вашу кандидатуру». Тогда Эма полагала, что двери «Люкса» распахнулись к счастью для неё, сейчас сочла бы за счастье, если бы эти двери не открылись ей никогда.

«Люксом» владели брат и сестра, Ирина и Илья Каракис: он – официально по документам, она – по факту. Семейство немало потрудилось над оформлением офиса в духе странного микса техно и барокко: с картинами, мрамором, позолотой, современной электроникой и металлопластиком. Однако моральная атмосфера здесь больше всего соответствовала протухшей затхлости средневековья. Виолетта не преувеличивала, когда говорила об особых внутренних «правилах», которые, впрочем, относились только к младшему персоналу. Все наложенные запреты пришлось бы перечислять долго, проще было сказать, что разрешалось: дышать и исполнять указания свыше, без возражений и любой степени недовольства. Не переговариваться, не отвлекаться ни на что постороннее, не ходить по комнатам, не есть и не пить могло бы быть оправдано, если бы расхлябанность, досужие разговоры и бесцельные блуждания по офису мешали работе. Но вся штука состояла в том, что в «Люксе» в действительности никто ничего не делал! Рабочий месяц всех сотрудников можно было уместить в одну неделю не семи человек, а двух. И даже в этом случае те двое не умерли бы от перенапряжения.

Чем занималась сама Ирина Каракис, за несколько месяцев работы Эма так толком и не поняла: до полудня она проводила время, запершись у себя в кабинете. Потом ехала обедать – как правило, в какой-нибудь ресторан, а после обеда снова запиралась у себя. Её брат целыми днями играл в игрушки на компьютере или смотрел какие-то видео. Приближенные к Ирине – Лохвицкая и бухгалтер – также проводили время в основном в интернете. Водитель ждал распоряжений и решал кроссворды. Уборщица драила полы не менее трёх раз в день, а также двери, окна, панели и чистила тротуар, и она была единственным человеком в офисе, кто пахал как лошадь. Эме, к её радости, помимо почты и телефонных звонков, милостиво разрешили заниматься английским.

Как она со временем догадалась, «Люкс» представлял собой, по сути, фиктивную фирму по перегонке денег, и весь тот штат, который держала Ирина, был ей нужен исключительно для статуса и удовлетворения собственного тщеславия. В жизнь фирмы она вникала минимально, а всеми текущими мелкими делами ведала Лохвицкая. Ирину Каракис не смущало, а возможно даже и устраивало, что ее замдиректора оказалась психически неуравновешенным человеком, легко впадающим в истерику по любому поводу. Именно из-за психопатки Лохвицкой Эма рисовала перед собой то защитный крепостной вал, то зеленый столб космической энергии.

Она поднялась по скользким гранитным ступенькам к тонированной двери и нажала на звонок. С минуту ей пришлось ждать: уборщица Светлана, как обычно в это время, спешно домывала полы. Наконец, дверь распахнулась, и перед Эмой возникло широкое добродушное лицо Светланы:

– Здрась-те! Это вы? А я уже думаю, неужели наша лошадь прискакала?

«Лошадью» уборщица именовала Виолетту из-за чуть подпрыгивающей походки и смеха, похожего на ржание.

– Сейчас прискачет. Здравствуйте, Света.

– Может, она сегодня опоздает? – с надеждой предположила уборщица.

– Вы же знаете, она не опаздывает.

– Знаю. Поэтому и спешу: в два автобуса не влезла сегодня! Представляете? С охраны офис сняла позже положенного… Ох, хоть бы успеть помыть коридор до её прихода!

Светлана яростно заработала шваброй, однако же не успела: Виолетта появилась спустя минуту и раздраженно фыркнула в ответ на приветствие. Значит, не в духе, и день ожидается тяжёлым – Светлана и Эма незаметно переглянулись. Лохвицкая, тем временем, придирчиво осмотрела помещение, поджала губы и выпятила подбородок, уставившись на уборщицу.

– Вы что, до сих пор не закончили уборку?

– Уже заканчиваю! – поспешила заверить Светлана. – У вас я убрала, Виолетта Юрьевна… У Ирины Борисовны тоже! Осталось только немножко в коридоре и на кухне.

– А в туалете?

– В туалете чисто.

– Что значит «чисто»? Я спросила, вымыли ли вы туалет, а не чисто там или грязно! Вы что, в туалете не помыли?! – Тонкие брови замдиректорши стремительно поднялись.

– Нет, нет, Виолетта Юрьевна! Я имела в виду, что я там уже убрала.

– Так выражайтесь яснее!

Эма искоса взглянула на бушевавшую Лохвицкую. Какая она уродливая, когда злится! И так не писаная красавица – хотя и считает себя таковой. А когда злится – щурит свои рыбьи глаза и выдвигает утюгом острый подбородок.

– Вы мало сделали за утро. Вы ведь опоздали? – догадалась замдиректорша и вперила в уборщицу тяжёлый взгляд.

– Нет. – Светлана ниже склонилась над шваброй.

– Ну-ну. Только не забывайте, что это легко проверить. Вы же знаете, что я всегда могу позвонить в службу охраны и узнать, во сколько вы сняли сигнализацию.

– Я помню… – пробормотала уборщица совсем тихо, но Лохвицкая на время потеряла к ней интерес. Подойдя к гардеробу, она принялась любовно развешивать свой плащик. «Парижский крой», – как на днях кокетливо объяснила она бухгалтеру и Ирине. Закончив с плащом, Виолетта резко повернулась к Эме:

– Эмилия, вы как всегда не включили в холле свет!

Другие сотрудники «Люкса» не считали зазорным, если нужно, щёлкнуть выключателем, но не Виолетта. Она неизменно звала секретаря и с выражением издевательской надменности распоряжалась: «Включите свет». Такие унизительные моменты приводили Эму в бешенство, но не делали её более исполнительной. Возможно, то было бессознательное, но упорное выражение протеста.

Усилием воли Эма постаралась подавить злость и откликнулась:

– Сейчас включу.

Однако как раз её спокойствие вывело Лохвицкую из себя. Хрипловатый голос начал стремительно набирать истеричные обороты:

– Когда вы уже запомните?! Вы что, не слышите меня?! Почему вы сидите?! Да включайте же свет, наконец!

Происходящее выглядело глупо и уродливо: немолодая женщина, визжащая, то ли как чокнутая барыня, то ли – как избалованный ребёнок. Выйдя из-за стола, Эма подошла и в сердцах ткнула в кнопку выключателя.

– Вы, кажется, чем-то недовольны? – Лохвицкая перестала орать, но сжала в ниточку тонкие губы.

– Нет.

– Вот и прекрасно! Исправляйте свои ошибки!

Всё так же, со сжатыми губами, Лохвицкая развернулась и, стуча каблуками, метнулась в кабинет. Дверь за ней захлопнулась.

– Уф!.. – Уборщица с шумом выдохнула и покачала головой. – Как будто ураган пронёсся.

– Ага. Смерч под названием «Виолетта».

Светлана хохотнула, но тут же испуганно зажала руками рот:

– Ой, что это я?.. Ещё убьёт, если услышит.

– Сегодня да: может и убить. Там правда порядок? – Эма кивнула на кабинет хозяйки.

– Да, я убрала. И пыль вытерла, и стол протёрла, и часы проверила. Не переживайте.

– Спасибо вам.

– Да не за что! – Уборщица махнула рукой. – «Лошадь» сегодня совсем бешеная… Вон как орёт! Но ей можно. Она же своя. Обедает в ресторанах с Ириной Борисовной, по магазинам с ней вместе ходит.

– И что с того? Из-за этого она как-то стала лучше – что ест в ресторанах?

На столь сложный вопрос уборщица не нашла ответа и просто повторила:

– Ну-у, ей можно… Вы не злитесь, ладно? Не обращайте на неё внимание, – благодушно посоветовала Светлана. – Тогда вас не уволят. А если будете перечить, то уволят. Как ту девочку, что работала до вас.

«Я сама уволюсь, – подумала Эма. – Что, кто-то всерьёз полагает, что я стану всю жизнь это терпеть? Чушь собачья!»

Уборщица всмотрелась в монитор камеры наблюдения возле двери.

– О, кажется, бухгалтер. Пойду открою.

– Ладно. А я сделаю себе чаю.

Эма отправилась на кухню – просто чтобы никого не видеть. А чтобы ещё и никого не слышать, включила электрочайник. Света, конечно, неплохой человек… Да и бухгалтер в сравнении с Лохвицкой почти душка. Но после истерики Виолетты Эму тошнило здесь от всех и от всего. Она села и в бессилии уронила голову на руки. Идиотское утро… Идиотский день… Идиотская работа… Спасаться оставалось только одним способом: заняться учёбой. Выждав немного, пока все разошлись по кабинетам, она тоже вернулась на своё место, открыла тетрадь, пробежала глазами записи и закрыла. В голову ничего не лезло. «Мне нужно продержаться полгода, – сказала себе Эма. – Ещё каких-то полгода! Я сдам экзамен, получу сертификат, уволюсь из этой тюрьмы и уеду. Но ближайшее время мне нужно как-то пережить. Другого выбора просто нет». Она снова открыла тетрадь и, собрав все силы, чтобы сконцентрироваться, погрузилась в урок.