Судья Клаус

– Я не отступлюсь ни перед чем! – твердо заявил Бьерн. Затем вновь поднял над головой подсвечник и произнес. – Я – Бьерн, сын великого ярла Ульфрика, клянусь отомстить за смерть моего отца и всех воинов павших с ним в этом зале. Кто из вас также храбр и отважится пойти со мной дабы сокрушить могучего врага?

Какое-то время в зале стояла тишина. Люди топтались на месте, взвешивая все за и против. Кто-то улыбался, кто-то отвернулся. Бьерн переживал, что люди оставшиеся с ним до этого момента уйдут, но этого не произошло. Наоборот, он получил еще пятерых добровольцев из списка очень хороших воинов, и что Бьерна обрадовало больше всего – двое из них были берсерками. Эти воины – элита. И пусть их всего двое, но они стоили целого отряда. Берсерки не носили кольчуги. Их тела защищали только накидки из шкуры медведя с головой зверя, которую они набрасывали на плечи словно плащи, а также кожаные ремешки и огромное количество шрамов. Едва берсерки встали рядом с Бьерном люди перестали улыбаться и шептаться. Дело было и правда серьезным. Парень получил весьма весомую поддержку, и поэтому более никто не пытался переубедить его оставить задуманное и уплыть к родным берегам. Теперь Бьерн говорил громче и увереннее, а его требования никто не посмел оспорить вслух:

– У меня есть план, – заявил он, – Для его осуществления мне нужно золото и десяток рабов!

– Будет! – ответил ему хускарл.

– Также, нам всем нужно оружие против врага. Плавьте золото. Делайте из него наконечники для стрел и копий, топоры и… колья!

– Колья? – удивились люди.

– Колья! – повторил он. – И как можно больше. Это важная часть плана. За дело!

2

Люди работали без отдыха вплоть до самого рассвета. В эту ночь никто не сомкнул глаз. Вокруг лагеря была расставлена охрана, сперва вооруженная золотыми изделиями вроде подсвечников и графинов, затем, когда выплавили первые топоры их оружие стало более опасным, хотя и весьма забавного вида. Позже, периметр оцепили лучники, поначалу имеющие в своем арсенале лишь несколько стрел с золотыми наконечниками, но со временем их колчаны пополнялись. Работа кипела и шла в ускоренном режиме. Все пленники, что были в лагере, даже женщины и дети, были задействованы и к утру валились с ног. Тела всех погибших во время ночного события решили снести на один драккар. Рабы погрузили на него огромное количество хвороста и дров, и дабы все это загорелось быстрее и горело сильнее, всю палубу залили животным жиром и дегтем. Но дабы соблюсти традиции и отдать ярлу последние почести, рядом с его телом оставили двух женщин, его наложниц. Женщины были живы, когда их привели на корабль и облили жиром. Их не спрашивали хотят ли они отправиться в загробный мир вместе со своим господином, их мнение не имело значения. Но все же к ним проявили милосердие и дали выбор: оставить их прикованными цепями, но живыми и дать пламени отнять их жизни, либо умереть от ножа. Конечно, отвечая сквозь рыдания и слезы они выбрали нож. С рассветом корабль покинул берег чужой страны, и когда ветер унес его в море, метко выпущенная огненная стрела упала на палубу и сделала свое дело.

К полудню лагерь был свернут, корабли загружены, и викинги отчалили к родным берегам. За отплывающими наблюдала небольшая горсть людей: шестнадцать воинов и десять рабов, а также пожилой Никтан, решивший отправиться в этот опасный путь добровольно, чувствуя, что по какой-то причине обязан быть здесь, с ними. Хотя еще и не догадывался для чего. У группы было заготовлено две деревянные телеги груженые всем необходимым, что юный Бьерн потребовал для исполнения его плана. Короткий приказ и группа отправилась в глубь земель страны вечного льда и снега искать подходящее место для засады. Из всей группы лишь старый мудрый Никтан догадался для чего Бьерн взял с собой стольких рабов и понимал какая судьба их ждет. Эта догадка его несомненно опечалила, но сам он не знал, каким еще способом можно выманить Клауса и заставить его явиться в нужное место.

Группа шла по замерзшим землям уже два дня и лишь изредка делала привалы дабы согреться и отдохнуть. Они забрели в небольшое ущелье между покрытых снегом гор и скал и наткнулись на маленькую пещеру. Вероятно самую идеальную для исполнения плана Бьерна. Так он решил, когда осмотрел ее. Солнце уже заходило за горизонт, когда на ее входе установили ворота из бревен сделанных из толстых стволов рядом растущих деревьев, и полностью оббили их золотыми пластинами, заготовленными на этот случай. Ворота были закреплены на потолке, сразу над входом и закрывались по принципу самой примитивной ловушки. В пещере развели большой костер и его тепло согрело не только продрогшие тела людей, но и успокоило их встревоженные души. Все время, что они шли сюда, воины опасались нападения врага и постоянно смотрели не только по сторонам, но и следили за небом. Ведь их могучий и враг способен напасть даже с воздуха. Прежде чем все легли спать, заготовленные золотые колья были вбиты в стены пещеры и ее потолок. Малые остатки вбили в каменный пол около стен. Бьерн не знал сможет ли он и его группа убить столь опасного врага и держал эту «клетку», как резервный план. Больше всего ему хотелось вернуться в родные земли с отрубленной им лично головой этого мерзкого Бога в руке, и плащом из шкуры того черного лося на плечах что умел скакать по небу. Справится ли он и его группа с этим испытанием Бьерн не знал, поэтому был готов на все, лишь бы уничтожить врага и отомстить за отца, даже на самопожертву.

Утром продолжили приготовления ко встрече: вбили в ворота кольца из того же золота с наружной стороны и прикрепили к ним цепи. Эти цепи были растянуты в стороны так, чтобы не мешать свободному закрытию ворот и была возможность натянуть их, когда это станет необходимым. Сами ворота держались у потолка при помощи натянутого катара. Достаточно его перерубить и ловушка захлопнется. Все довольно просто, если не брать в расчет тот факт, что цель, для которой приготовили эту ловушку, может убить взрослого мужчину одним только пальцем. Придется идти на хитрость и первая хитрость, которую приготовил Бьерн ко встрече, заключалась в приманке. По его приказу пленников хорошенько накормили, а затем стали заковать их в железо по рукам и ногам. Их оставили в пещере. Воины, вооружившись оружием из золота вышли наружу, и стали ждать. С пленниками остался только Бьерн. В руке он держал нож, его глаза с жалостью смотрели на закованных пленников трясущихся не только от холода, но и страха. Если то, что рассказал о Клаусе старый Никтан правда, Судья найдет и казнит каждого, кто радуется боли и пролитой крови невинных. Бьерн попытался настроить свой разум. Сама мысль о том, чтобы мучить и пытать этих мужчин и женщин была ему противной, но если он хотел довести дело до конца, он должен был сделать это. Бьерн подошел к мужчине, тот скуля что-то пытался говорить ему, видимо умолял на своем языке не убивать его, но речь его Бьерн не понимал. Первым делом он ударил лежачего ногой по лицу, чтобы тот перестал кричать. Затем удары один за другим начали обрушаться по всему его телу. Бьерн сорвал с него одежду, дабы жертва страдала от холода еще больше. Гнев начал затуманивать разум парня, когда перед глазами вновь и вновь повторялась картина смерти его отца, а также насмешливое лицо гиганта, когда он смотрел на Бьерна и словно издевался над ним, смеялся над его беспомощностью. Бьерн в гневе от этих воспоминаний начал использовать нож на несчастном. Он стал отрезать от него нос, уши, соски, пальцы, член вместе с яйцами и затолкал отрезанное мужское достоинство в орущий рот бедняги, затем оставил умирать от удушья и потери крови. Бьерн медленно перевел взгляд от умирающего на отползающих и плачущих еще живых пленников, и направился к следующему. Пытка повторилась, но теперь стала более разнообразной, изощренной. Он отрезал кожу, выкалывал глаза, разрезал рты, ломал кости и выбивал зубы. Плененные женщины не получили от него никакого милосердия. Они теряли груди и прочие части тела, а также подвергались сексуальному насилию и побоям. После нескольких жертв Бьерн на столько вошел во вкус, что казалось, будто он сошел с ума. Он делал все, чтобы жертвы его пыток испытывали ужас и кричали от боли как можно громче, а сам искренне пытался насладиться этим. Бьерн замучил и убил девятерых человек, оставив напоследок только одну женщину, самую молодую из всех. Сам он и почти весь пол в пещере были залиты кровью. «Если этот Клаус и правда может чувствовать на расстоянии черные души, моя душа сейчас стала чернее ночи!» – подумал Бьерн глядя на результат своей работы. Когда он вышел на улицу, его руки стали дрожать. Эмоции на лицах его людей были смешанными, в них отражалось все от глубокого презрения вплоть до максимального уважения, но никто ничего не сказал. Бьерну протянули флягу с медом, и он осушил его залпом. Затем парень упал на колени и снегом, которого за ночь навалило аж по колено, стал обтирать свое лицо пытаясь очистить его от крови ни в чем неповинных людей. Он чувствовал себя грязным, но этой грязью была не только кровь. Ему казалось, будто он был погружен в омут фекалий, мочи, гнили и ила. Он погрузил себя в эти мерзкие нечистоты всего час назад, но эту грязь уже нельзя было смыть и смрад ее будет преследовать его до конца его дней. Бьерн понял, как именно Клаус чувствует черные души и способ, который помогает ему найти их – это отвратительное зловоние душегуба.

– Ты как? – спросил его кто-то из рядом стоящих.

– Дерьмово!

Бьерн поднялся. Чувствуя жуткую усталость он повернулся и побрел обратно в сторону пещеры. Ему было холодно и невыносимо хотелось погреться у костра. Люди смотрели ему в след и каждый думал о своем. Кто-то считал, что парень в своем юном возрасте взял на себя слишком тяжелую ношу и сочувствовали ему. Другие – хотели вонзить копье в спину. Ведь то, что он сотворил с беззащитными пленниками было через чур даже для самого жестокого викинга. Но едва Бьерн сделал несколько шагов, как за его спиной раздался глухой удар. Все повернулись на звук и увидели поднявшееся в небо облако снега, пака еще скрывающее за собой то, что упало с неба. Воины переглянулись и сжав золотое оружие покрепче стали расходиться в стороны. Снежная пелена спадала и все увидели стоящего на одном колене Клауса метрах в двадцати от пещеры. Снег вокруг него разлетелся в стороны оголив голые камни. Его кулаки и ноги разбили под собой эти самые камни и гигант погрузился в толщу на десяток сантиметров. Это говорило о том, что Клаус упал с очень большой высоты. Люди насторожились и подняв оружие перед собой замерли в ожидании. Клаус медленно поднял голову, на его лице отчетливо было видно горящие янтарным пламенем глаза. Бьерн был уверен, что смотрят они именно на него. Огромного черного лося пока нигде не было видно, но все чувствовали, что этот зверь совсем рядом. Клаус поднялся на ноги и продолжал смотреть своим хмурым, давящим на сознание людей взглядом. Не дожидаясь команды, оба берсерка вооруженные золотыми топорами бросились в атаку, прежде издав яростный боевой крик. Они неслись словно два медведя рассекая ногами снежную массу в стороны, а в каждой их руке блестели на солнце смертельное для бога оружие. Остальные воины не двинулись с места, а остались ждать на месте, дабы дать возможность берсеркам сражаться в полную силу и не мешаться под их яростными ударами. Один из берсерков достиг цели немного быстрее. Он оттолкнулся от заснеженного камня, подпрыгнул и взревев поднял над головой оба топора. Судья не двигался до последней секунды. Затем сделал шал вперед и левой рукой, огромной как лапа медведя, ударил воина на отмажь в грудь. Тот отлетел в сторону врезавшись в каменную стену ущелья. Раздался глухой удар, но он не потерял сознание. В этот момент второй берсерк получил благоприятный момент и вогнал свой золотой топор прямо в правое плечо Клауса. Бог заревел, но не столько от боли, сколько от бешенства. Из раны вырвалось пламя – яркое как кузнечный огонь. Он схватил нападавшего за горло левой рукой, пальцы вонзились в кожу, словно железные когти. Его могучие мышцы едва напряглись, когда он поднял воина над землей. Берсерк бился в воздухе зажатый могучей хваткой и бросив второй топор пытался разжать пальцы на своем горле. Клаус сперва потянулся правой рукой к топору в своем плече, которое сейчас сжигало его плоть, и избавившись от него протянул ладонь к голове воина, чтобы схватить ее и вырвать будто сорняк. Но в этот момент воздух прорезал свист – первый берсерк метнул топор и не дал Богу совершить задуманное. Золотое лезвие вонзилось в руку Клауса, он взревел, бросил свою жертву и тут же отправил ее в полет ударом ноги в грудь, тем самым сломав берсерку несколько ребер. Пламя полыхало теперь на его левой руке словно это была смоленная тряпка. Сжав зубы и рыча, Клаус вырвал топор из руки и увидел, как воин летит на него целясь вторым топором точно в голову. Клаус среагировал моментально и тем же топором, что вырвал из руки перерубил его хозяина пополам одним мощным ударом. Две половины берсерка улетели в сторону окропляя белоснежный снег горячей багровой кровью. В этот же момент оставшийся воин, схватив с земли свой топор подскочил к гиганту и стал быстро рубить его. Он не целился, но старался нанести как можно больше ударов по могучему телу. Последовали вспышки пламени, брызги горящей крови и рев взбешенного Клауса. Понимая, что берсерку необходима помощь, Бьерн криком приказал:

– В атаку!

Оцепеневшие воины быстро пришли в себя, но не успели сделать и шагу, как вдруг с неба прямо перед ними в снег упал огромный черный лось. Едва его копыта коснулись твердой поверхности, он рванул вперед на людей. Первых двух человек лось поднял на рога и подпрыгнув вместе с ними припечатал их к земле. Послышался громкий отчетливый хруст ломающихся костей, словно кто-то сломал сухие ветки. Из раскрывшихся ртов вырвалась кровь и последний предсмертный хрип воинов. Как только это произошло, в бок лося вонзилось копье с золотым наконечником, кто-то метнул его в него. На удивление и радость людей, из его раны также вырвался огонь и зверь заревел от боли. Уклоняясь от нового удара, в этот раз от топора, лось отпрыгнул в сторону и изогнувшись вырвал зубами копье из своего бока. Еще один подоспевший воин вогнал новое копье в его шею обеими руками, но тут же он и другой воин за его спиной получили мощный удар рогами и были отброшены в сторону. Лось стал брыкаться и задними копытами попал и пробил практически насквозь грудь еще двоих викингов. Он вцепился зубами в древко копья, но вытащить его самостоятельно не получалось. Его плоть горела, в воздухе повис запах горящей плоти и шерсти. К этому моменту Клаус успел разобраться со вторым викингом. Кончина его была весьма болезненной и кровавой. Клаус схватил его за обе руки и словно рукава рубашки дернул вниз. Руки были оторваны в тот же миг, но берсерк, в приступе ярости не сразу это понял и продолжал попытки нанести удар по врагу. Остановил ярость викинга мощный удар в грудь, который пробил ее насквозь. Сердце воина было сжато в кулаке за спиной, а в следующую секунду могучая рука гиганта покинула его грудь и только после этого тело упало на окровавленный снег. В ходе боя Клаус получил серьезные раны, и они не затягивались продолжая кровоточить. Он поднял над головой сердце воина и сжав пальцы выдавил из него кровь себе в рот. Это вернуло ему силы и помогло телу начать регенерацию. Опасные раны перестали болеть уже через несколько секунд и неспеша начали затягиваться. Он перевел взгляд на разразившийся бой у входа в пещеру и понял, что его другу нужна помощь. Клаус наступил на грудь воина под его ногами, схватил его за голову и одним движением вырвал ее из плеч. Затем он вставил пальцы в глазницы и разорвал череп пополам.

– СКАЛЬТИР!!! – раздался в воздухе его громкий басистый голос.

Лось оставив людей, а также попытки вырвать копье из собственной шеи, помчал на его зов. Вслед летели топоры и копья, но Скальтир мчался слишком быстро поэтому ни один снаряд не достиг цели. Бьерн забежал в пещеру, схватил лук и несколько стрел, затем вновь выбежал и нацелился на врагов. Клаус бросил примчавшемуся лосю мозг павшего воина и тот, словно пес, подхватил его на лету. Копье тут же было вырвано из его шеи, и когда огонь погас и перестал жечь, Скальтир подбросил мозг в небо, снова поймал и сделав пару укусов проглотил его. Глотать было больно, но сжав свои острые как бритвы зубы он смог это сделать. Раны стали медленно затягиваться, как и на теле Клауса. Поглаживая зверя по спине, хозяин с грустью и гневом смотрел на своего питомца и видя его страшные раны злился еще больше. Понимая всю сложность ситуации, Бьерн хорошенько прицелился из лука, но не в Судью, а в его лося. Голова зверя была крупнее и парню было легче попасть ему в глаз и поразить мозг. Он не знал наверняка убьет ли это его, но если уж это не поможет, то он и весь его оставшийся отряд будут обречены на гибель. Бьерн видел кровь гиганта, когда вогнал в его тело подсвечник в медовом зале и знал, что нанес ему серьезную рану. Создавая план мести и собирая людей для похода он был уверен, что если Бога Клауса можно ранить, значит его можно и убить. Так ли это на самом деле, сейчас он узнает, проверив свою теорию на его питомце.

Зазвенела тетива и стрела с золотым наконечником рассекая морозный воздух устремилась вперед. Однако, вопреки сем его надеждам, цели она не достигла. В считанных сантиметрах от морды зверя она была перехвачена огромной ладонью Клауса прямо в полете. Лось отшатнулся от неожиданности и увидев, что держит в руке его хозяин оскалил зубы, затем плавно перевел взгляд на стрелявшего. В следующий миг Клаус вне себя от бешенства издал яростный крик и первым рванул в сторону людей. Его пылающие янтарным огнем глаза смотрели на юношу. Именно Бьерн был его основной целью. Скальтир мчался следом за хозяином и готовился разобраться со всеми, до кого успеет добраться. Несколько воинов бросились в атаку на приближающегося Клауса выставив перед собой копья, но один удар рукой на отмажь лишил их оружия. Золотые наконечники лишь оцарапали кожу на руке гиганта, на короткий миг вспыхнуло пламя, но оно тут же погасло. В следующий миг людей снесло с ног и разбросав тела в стороны ненадолго скрыло их под снегом. Клаус просто сбил их и помчался дальше, следуя за Бьерном в глубь пещеры. За ним никто не последовал, так как новая угроза явилась вслед за гигантом, стала разбрасывать людей в стороны рогами и давить их копытами. В панике люди уже не пытались нападать на разбушевавшегося лося, а лишь отмахивались от него стараясь держаться подальше угрожая золотыми наконечниками копий.

Ворвавшись в пещеру, Бьерн схватил последнюю оставшуюся в живых пленницу и приставил к ее горлу нож. Клаус показался на пороге и на короткий миг замер глядя на изувеченных мертвых людей. Во мраке пещеры освещаемой лишь тусклым светом догорающего костра, да малыми лучами солнечного света достающих сюда из-за спины гиганта, его янтарные глаза было видно весьма отчетливо, когда они вновь взглянули на убийцу и садиста. Медленно шагая, Клаус дошел до середины помещения, не особо понимая почему юноша прикрывается девушкой. Спасать ее жизнь не было целью Бога, но Бьерн, криком угрожая перерезать ей горло, на какое-то время остановил Клауса и стал обходить его стороной держать спиной стены и продвигаясь к выходу. Судья смотрел на парня с презрением и считал его, впрочем, как и всех людей, глупым. Еще миг и он бросится в атаку, и независимо от того, что случится с девушкой, разорвет грудь юноши пополам, а затем вырвет из нее сердце. Но произошло то, чего никак не ждал Бьерн от своих людей: кто-то перерезал веревку удерживающую покрытые золотыми пластинами массивные ворота на полотке. С грохотом они опустились вниз и закрыли собой единственный проход. Следом с наружи стали доноситься встревоженные крики и звон натягиваемых цепей. Скальтир пытался пробиться через людей, но они не давали ему подойти ближе, постоянно кололи и рубили его золотым оружием оттесняя назад, пока остальные укрепляли дверь. Помимо натянутых цепей ее подперли двумя огромными валунами, и хотя ворота открывались вовнутрь, это поможет удержать их если Бог попытается несмотря на боль выбить их изнутри. В помещении пещеры, где остались трое живых повисла тишина и лишь стук встревоженно бьющихся сердец Бьерна и его пленницы нарушали ее. Парень не мог поверить, что его так просто бросили здесь умирать. Клаус огляделся, только сейчас он заметил вбитые в стены и потолок золотые колья. Они блестели в свете догорающего костра. Золотые ворота были единственным слабым местом здесь, но даже коснуться их чтобы не причинить себе вреда Клаус не мог. Скальтир ревел снаружи и продолжал попытки пробиться к воротам, но его настойчиво оттесняли назад. Он получал раны, которые тут же вспыхивали ярким пламенем и причиняли зверю страшную боль, но он все равно продолжал пытаться и атаковал людей. Его страдания не остались незамеченными. Клаус слышал его боль и знал, что жертва эта напрасна, так как выбраться ему не удастся. Он попался в ловушку и в будущем еще не однократно будет терзать себя за совершенную глупость и неосторожность. Сейчас ему оставалось только одно – спасти его верного и единственного друга.

– СКАЛЬТИР! – раздался громом его голос по всему ущелью да так громко, что люди удерживающие на расстоянии зверя на миг оглянулись подумав, что Клаус каким-то образом снова оказался с наружи. – УХОДИ!

Древние слова Бога никто не разобрал и не понял. Никто кроме Скальтира. Зверь протестующе заревел и снова попытался атаковать людей. Клаус требовательно повторил: – УХОДИ!

Зверь нехотя подчинился, отступил назад, затем ускакал прочь. На его теле уже было слишком много ран и смерть его ничем не поможет Клаусу в его освобождении. В будущем Скальтир еще не раз будет приходить в это место и пытаться пробить ворота рогами и копытами, но все безрезультатно. Он разобьет каменные валуны в мелкие камушки, но останется бессилен перед покрытыми золотом массивными воротами. Обрадовавшиеся неожиданной победе викинги надежнее укрепили вход. Старый Никтан, все это время стоявший в стороне и наблюдающий за ходом сражения, оставил на воротах и каменных стенах рядом с ними послание всем тем, кто приблизится к этому месту. При помощи рунного алфавита викингов и древних пиктограмм своего народа, он рассказал о том, кто был пленен за золотыми воротами и какой ценой было совершено это легендарное деяние. Воины, павшие в этом сражении, а также те, кто остался жив, надолго лишили мир того сурового правосудия, которое нес карающий Бог. Именно так на многие, многие годы был пленен Клаус. Бог, которого люди прозвали Судьей. Но как и у любого плена у этого также был свой срок.