Судья Клаус

За спиной Ульфрика стали доноситься звуки. Он оглянулся и увидел, что Бьерн покинул свое укрытие и схватив топор забрался на стол.

– Нет, Бьерн, он слишком силен. Назад! – со страхом в голосе за сына произнес он, поглядывая то на него, то на врага.

– Ты ранен. Вдвоем у нас больше шансов.

Возразить было нечего. Сломанная рука Ульфрика висела мертвым грузом. Он не мог приказать сыну бежать, так как единственный выход из медового зала находился за спиной врага, а это значит – им придется сражаться. Вдвоем против, возможно, Бога и его ужасного плотоядного зверя. Гигант перевел свои янтарные глаза на юношу и… они погасли. Пока он смотрел на него, глаза были совершенно обычными, как у простого человека, но когда взгляд снова устремился на Ульфрика, они вновь загорелись янтарным светом, да так ярко, что померещится это никак не могло. Так судья видел черные души находящихся перед его взором людей, каждого кто проливал кровь невинных и даже просто причинял им мучительную боль. В его глазах отражалось и загоралось все зло, которое когда-то совершил человек. Находясь перед Судьей молодой Бьерн, еще не участвовавший ни в одном бою, был чист, но его отец… На его счету было слишком много невинных жертв.

Гигант ухмыльнулся видя полную готовность юноши к бою и над чем-то задумался. Над чем-то, что было ведомо только ему. Он оглянулся и взгляд его остановился на ближайшем столе, за которым еще несколько минут назад сидели воины ярла. Столы были заставлены разными блюдами с яствами, кубками с питьем и золотыми изделиями, которые викинги награбили с ближайших земель, убивая их прежних владельцев. Отец и сын переглянулись, когда их враг поднял со стола деревянную кружку с медом и стал пить из нее. Он словно испытывал полное презрение к этим людям, готовым сражаться с ним до последнего вздоха защищая друг друга. Для него они были мелкими букашками. Однако, убивать парня он не желал, чистые души его не интересовали. Но и оставить ярла в живых не мог, даже не смотря на то, что его малец будет его защищать. Впрочем, ему не нужно было вступать в бой, чтобы убить. Допив содержимое кружки, гигант снова взглянул на решительно настроенного к бою юношу, а затем перевел свои глаза на, которые тут же загорелись янтарным огнем, на его отца. Ульфрик не решался нападать, опасаясь за сына и в душе томил слабую надежду на то, что грозный, могучий враг отступит. Просто повернется и уйдет, забрав с собой своего ужасного лося и возможно золото, если оно ему нужно. Но к сожалению, этого Бога не интересовали земные сокровища. Резкое движение руки и кружка рассекая воздух устремилась в сторону Ульфрика. Мощный удар в грудь разбил его грудную клетку и раздавив внутренние органы отбросил его назад. Тело врезалось в стену и упало на холодный земляной пол лицом вниз.

– НЕТ! – закричал Бьерн, когда осознал, что только что произошло. Его отец лежал и не двигался, а вокруг быстро растекалась кровь.

Глаза гиганта погасли и стали совсем обычными, как у простого человека. Он еще раз взглянул на парня и ухмыляясь пригрозил ему пальцем, затем стал поворачиваться назад, ко входу. Он уже знал, что сюда идут еще воины. Он слышал их шаги и встревоженные крики. Едва на пороге показались новые лица, вооруженные и с факелами в руках, на них радостно, словно пес увидевший новую игрушку, бросился огромный лось. Но вместо теплых объятий и облизываний, лось с разбегу врезался в толпу людей и насадил нескольких человек на свои рога, затем стал раскидывать их вправо и в лево. Кто-то в спешке рубанул топором и попал страшному черному зверю прямо по морде, на что в ответ получил мощный удар копытом в колено, от чего оно тут де сломалось, и нога выгнулась в обратную сторону. Воин закричал от боли, все кричали, и в этот момент яростно пытались пробиться внутрь к своему ярлу, но кроме Бьерна их глаза пока не видели никого.

Все еще стоя на столе, молодой воин с топором в руке пришел в себя от потрясения и одним мощным прыжком устремился в сторону гиганта, стоящего в этот момент к нему спиной. Он целился своим топором в его голову намереваясь загнать его как можно глубже. В последний момент его враг резко обернулся и перехватил его руку, а следом второй рукой схватил и сжал горло парня. Хватка была крепкой и почти сразу его голова начала краснеть будто намеревалась лопнуть от нарастающего давления, но убивать его враг не собирался. Он лишил парня топора и смотрел в его лицо, издевательски склонив свою голову набок и ухмылялся. Гигант продолжал держать его одной рукой за горло над землей и в какой-то момент обернулся, чтобы взглянуть на разразившийся бой у входа. Бьерн, уже почти потеряв сознание стал искать чем можно ударить врага и освободить себя. Его рука тут же нащупала что-то холодное, предолговатое и высокое на столе рядом с ним. Это оказался золотой подсвечник, который викинги взяли как трофей в каком-то из многих разграбленных поселений. Не имея ничего другого, парень схватился за него покрепче и что было сил вогнал между ребер гиганта. То, что случилось дальше было неожиданным даже для самого гиганта. В том месте, где подсвечник касался его плоти, вспыхнуло пламя. Гигант бросил парня и рыча словно дикий зверь пытался потушить огонь, но пока предмет находился в его теле это было невозможным. Золотое изделие застряло между ребер и не желало покидать его тело самостоятельно. Он попытался схватить подсвечник, но его руки тут же загорелись словно этот блестящий метал был раскален до невероятной температуры. Бой у входа прекратился и все, даже лось, стали с удивлением и ужасом наблюдать за невероятной картиной. Наконец гигант таки вырвал из своей груди подсвечник и отбросил его в сторону. Пламя объявшее его грудь и руки стало гаснуть. Рана была серьезной и не заживала так быстро, как это было ранее. Гигант отскочил от парня и словно испуганный ребенок побежал прочь, но не в сторону единственного выхода. Там было слишком много людей. Он вынес своим могучим плечом стену, сделав в ней огромную дыру и скрылся в темноте ночи. Его лось помчался вслед за ним игнорируя людей. Медовый зал быстро заполнился людьми и несколько человек подошли к Бьерну, чтобы помочь подняться. Вокруг было полно мертвых тел, большинство лежали у входа и из-за того, что с ними произошло было трудно понять кто есть кто. Пара человек подошли к лежащему на земле подсвечнику. На нем была засохшая кровь, но ни огня, ни дыма, ни хотя бы жара от него не исходило. Остерегаясь той же участи, подсвечник приподняли на лезвие меча и осмотрели. Он ничем не отличался от обычных золотых изделий, которые викинги привозили из разграбленных мест. Тело погибшего ярла перевернули и люди ужаснулись от того способа, которым он был убит. Глубоко в его груди находилась деревянная кружка, она вошла так глубоко, что касалась позвоночника. Люди посмотрели на единственного выжившего в этой бойне.

– Кто это был, Бьерн? Кто на нас напал? – спросил один из хускарлов погибшего ярла, которого не было на пиру.

– Не знаю, – парень все еще приходил в себя. В воздухе пахло паленой плотью.

– Этот зверь… его огромный лось… наше оружие не пугает его. Мы резали и кололи его плоть, но раны тут же затягивались. Никогда не видел ничего подобного. А этот великан… Это…

– Это йотун! – с ужасом произнес кто-то в зале. (прим. йотуны – великаны хаоса в скандинавской мифологии)

– Йотун… йотун… йотун… – тут же повторили за ним все остальные стараясь говорить тише, чтобы не накликать беду и не призвать его снова.

– Не йотун это! – донесся медленный властный голос со стороны входа. Там стоял бело власый пожилой Никтан. Не викинг по рождению, а все во лишь пленник получивший относительную свободу за знания трав, а позже – должность лекаря среди их рядов. Никтана, как и многих других детей, викинги взяли в плен после того, как разорили деревню, где он родился и рос. Благодаря целительным знаниям полученных им от матери он стал помогать раненным пленникам, и его суровые пленители тут же заметили это. Многие викинги, чьи жизни он спас, были благодарны ему, и хотя сам он никогда не считал себя частью их племени, они чтили его как своего и уважали за его знания. Хотя и не все из них. И сейчас, войдя в медовый зал, место кровавой бойни, он готовился поделиться теми знаниями, которые дошли до его ушей еще в детстве и запечатлелись в памяти.

– О чем ты, старик? – с непониманием спросил кто-то из присутствующих. – Это же очевидно. Мы чем-то разгневали богов и йоктун пришел, чтобы покарать нас за это.

– Для йоктуна он не так уж и велик, разве нет?! – люди задумались. Слова старца имели смысл. – Слушайте и не прерывайте. – он оперся о стол, и слова из его уст потекли как медленная река. – Когда мир еще был молод и территории его не носили имен, на свете жил тот, кого древние прозвали «Судья». Истинное имя его – Клаус. Он не рожден женщиной, не сотворен богами, которых мы знаем и чтим. Он старее камня, старее солнца, старее земли по которой мы ступаем. Он приходит туда, где люди купаются в крови, где сердца радуются боли, а чужая смерть вызывает смех. Он идет без оружия, но смерть – его спутница. Он пьет злость и боль, как вы пьете мед, и силой этой карает. – Никтан замолчал, переводя дыхание. Пламя огней дрогнуло, будто само внимало его речам. – Долгое время люди пытались сражаться с ним, но сила его была чудовищно велика. Лучшие воины того времени пали от его руки, а все нанесенные ими раны заживали на могучем теле мистического врага, не оставляя и следа. Однажды, давным-давно, старейшины племени моего кровного народа нашли необходимые слова и ингредиенты для ритуала, чтобы оттолкнуть Клауса от мира живых и изгнали его в тень. Но он никогда не был мертв.

– Если его изгнали, как он вновь вернулся в наш мир? – снова спросил его кто-то.

– Кто знает. Могу лишь предположить, что его появление именно сейчас и именно здесь не случайно. Возможно те, кто пострадал от топора викингов во время налета, решились на этот отчаянный шаг дабы поквитаться со своими убийцами. Я знаю лишь, что подобные ритуалы требую жертву и цена ее – человеческая жизнь. А там, где ступает нога викинга всегда кто-то умирает.

– Ты осуждаешь нас за то, как мы живем, старик? – возмутился кто-то из тех, кому правда брошенная в глаза мешала наслаждаться зрелищем и жизнью. – Мы воины и это смысл и основная цель нашей жизни. Так жили наши предки и по сей день живем мы. Мы сильны благодаря этому и благодаря этому нас боятся.

– Я давно живу среди вас и прекрасно знаю это. Многие из вас доверили мне свою жизнь, когда она висела на волоске и я делал все, чтобы спасти ее, – Никтан специально напомнил об этом, дабы умерить нарастающую против него агрессию и это возымело смысл. Некоторые опустили глаза. – Я не осуждаю вас за то, как вы живете, но то, что погубило ваших соплеменников и могучего ярла Ульфрика – не остановится просто так. Он вернется и убьет каждого, чья душа пропитана болью других.

–Как нам одолеть его? – с гневом в голосе спросил молодой Бьерн.

– Одолеть? Хмм… – старик разочарованно вздохнул. – Кажется я ясно дал вам понять, что одолеть это существо невозможно. Он – бог в человеческом обличии. На сколько мне известно, ни одно оружие смертных не способно навредить ему.

– А как же это? – Бьерн указал на золотой подсвечник, все еще висящий на лезвии меча одного из воинов, – Эта штука воспламенила его плоть.

– Хмм… – он задумался. Затем подошел ближе и присмотревшись стал изучать предмет. – Странно. Я не вижу на нем никаких рун. С виду это обычный подсвечник. Ты уверен, что Клаус загорелся именно из-за него?

– Полностью. Когда я ударил его им, его плоть занялась, словно сухая трава, а затем и его руки, когда он попытался вынуть его из себя. Мои же руки не пострадали. – он продемонстрировал всем свои ладони.

– Золото! – догадался Никтан. – Золото – символ всех бед человека. Ради него сын идет на отца, брат на брата. Изза него рушатся клятвы, предают друзей и сгорают поселения. С самого начала времен люди тянулись к нему, ослепленные его блеском, и редко кто понимал, что этот блеск – портит их души. Для Судьи этот метал не богатство и не украшение. Полагаю, что для него золото – знак всех смертей, совершенных из-за жадности и лжи. То, что для людей самое чистое, красивое и драгоценно, для него – как живая лава, мгновенно воспламеняющая плоть и прожигающая его до костей.

– Золото! – тихо повторила толпа и стала оглядываться. Люди стали искать чем защититься в случае нового нападения.

– Ты уверен? – переспросил Бьерн.

– Никакого другого объяснения этому я не вижу. Полагаю, что то, что с ним произошло после твоего удара этим предметом поразило даже его. Я никогда не слышал о том, что у Клауса есть слабости, и именно ты, Бьерн, нашел, вероятно, то единственное, чем можно навредить ему и надежно защитить весь клан от его гнева и суда.

– Зверь ранен. Мы должны его выследить и убить пока он не оправился. Я соберу людей, лучших воинов что остались. Мы сделаем оружие из золота и отправимся за ним.

– И кто же поведет их? – вопрос прозвучал как вызов. Суровый басистый голос принадлежал одному из хускарлов погибшего ярла – Хакону.

Хакон был хорошим воином, грозным. Хотя и с несколько запятнанной репутацией, но все же лучшим из тех, что остались стоять на ногах. Лица присутствующих обратились к нему, а он в это время хмуро взирал на Бьерна ожидая ответа.

– Я! – ответ Бьерна прозвучал словно приказ настоящего ярла. Он умело спародировал своего отца, чье бездыханное тело сейчас лежало на холодной земле отдавая ему последнее тепло. Бьерн все еще был в гневе за его гибель и это придало ему уверенности в себе.

– Ты? – Хакон рассмеялся. – Молодой сопляк, ни разу не стоявший в строю! У тебя одна кровь на руках и та случайная. Ты не знаешь, что такое война! Людям нужен достойный лидер! – затем он выхватил свой боевой топор, кстати весьма искусной работы, и подняв его над головой произнес во весь голос. – Я, Хакон, сын великого Рангварда из рода Волкодавов! Я – старший хускарл покойного ярла Ульфрика. Я был его щитом и карающим топором! Вы все хорошо меня знаете и не усомнитесь в моей силе и отваге. Отдайте свой голос за меня, и я поведу вас в походы, я разделю с вами добычу, я сохраню и умножу ваши славу и земли, ибо нет в этом зале воина сильнее и опытнее меня!

Толпа загудела. Кто-то кивнул, кто-то недовольно сплюнул. И тут поднялся один из сторонников Бьерна. Это был седой воин, весь в шрамах и без одного глаза. Хриплым голосом он произнес:

– Нет у тебя права требовать такое, Хакон. Бьерн сын Ульфрика. Пусть он и молод, но он доказал свою силу и храбрость! Он в одиночку набросился на ужасного врага, того, кто древнее наших богов! Он ранил его и заставил бежать. У Бьерна больше прав на титул ярла чем у кого бы то ни было.

Толпа загудела громче. Одни говорили: «Он единственный кто пережил эту бойню, а ведь Ульфрик был самим могучим воином в клане.» Другие: «Он не растерялся в бою и пусь даже случайно, но сумел найти оружие против древнего Бога. Он достоин чтобы вести нас!» Третьи противились: «Парень слишком юн чтобы быть ярлом. Нам нужен опытный вожак, такой как Хакон.»

– Где ты был, Хакон, когда сражался и умирал твой ярл? Ты должен был защищать его и погибнуть рядом с ним, а вместо этого сейчас заришься на его место словно вор, унижая его сына.

– Не стоит обвинять меня в том, в чем нет моей вины. Ульфрик погиб и теперь мой долг перед ним позаботиться о клане и защищать наши земли. Может кто-то из вас желает воспротивиться этому и бросить мне вызов? – все взгляды обратились к Бьерну. Молодой, еще не обросший боевым опытом, он глядел прямо на Хакона. – Может ты, Бьерн?

Хакон направил свой топор на него, а затем вогнал его в край ближайшего к нему стола. Позднее многие будут обсуждать этот момент и спорить был ли это открытый вызов, или же этим жестом Хакон пытался лишь напугать парня?! Так или иначе, его действия привели юного Бьерна в ярость, и он не заставил себя просить дважды. Бьерн еще какое-то время смотрел на него с гневом, а затем выхватил золотой подсвечник, который все еще висел рядом с ним на лезвие меча одного из воинов, и набросился на Хакона. Хакон не ожидал такой прыти и не был готов к внезапной атаке. Он успел лишь оторвать свой топор от стола и замахнуться, как Бьерн схватил его одной рукой за затылок, а второй вогнал золотой подсвечник ему глубоко в шею, и повторил этот удар несколько раз. Хакон повалился на спину, а парень упал на него сверху. Подсвечник так и торчал у него из шеи, когда он начал выплевывать кровь и захлебываться ею. Его глаза выпучились глядя на убийцу. Он не мог поверить в то, что случилось, и умирая проклинал себя за совершенную глупость и неосторожность. Однако умирал Хакон долго. Пару раз он пытался подняться, когда Бьерн слез с него и возвышаясь над пораженным врагом глядел на того с презрением. Наконец, Хакон перестал сопротивляться, его глаза закрылись, а вокруг шеи стала растекаться кровавая лужа. Люди перевели взгляд с погибшего на Бьерна. Парень хмуро взирая водил головой из стороны в сторону. Он не боялся, что на него нападут за содеянное, но хотел знать готов ли кто-то еще выступить против него. Все молчали. Наконец, кто-то радостно и громко объявил:

– Хакон бросил вызов молодому Бьерну и пал от его руки. Парень снова доказал свою силу и доблесть!

Но не все разделяли это мнение и видели ситуацию именно так:

– Хакон был безоружен, когда Бьерн напал на него. Его победа бесчестна! Семья Хакона захочет мести и потребует от убийцы кровной расплаты.

– Бьерн и вовсе не имел при себе оружия. У Хакона было больше шансов на победу. Он недооценил противника, смеялся над ним и поплатился за это. Если бы он хотел честного боя, то сделал бы это по правилам! – добавил еще кто-то защищая юного претендента.

Зал гудел от споров, которые переросли в крики. Все будто позабыли по какой причине находились здесь и даже вид их растерзанных собратьев не возвращал людей к реальности и не напоминал об опасности ситуации. Всех, кроме Бьерна. Его отец погиб, и он жаждал отомстить за него убив того, кто так позорно лишил его жизни. Борьба за титул ярла была несомненно важной, но сейчас более важным было решить, как бороться с мистическим существом, которого старый Никтан назвал «Судья Клаус». То, что он еще вернется дабы закончить начатое у Бьерна никаких сомнений не было. Но сейчас, когда ярла не стало, все будто с цепи сорвались. Над всеми ними висит реальная смертельная угроза, но вместо того, чтобы искать возможности уничтожить опасного врага, они решают, кто будет следующим ярлом, человеком, который скажет им что и как делать.

– Довольно! Хватит! – закричал Бьерн, пытаясь унять толпу. – Этот Клаус убил наших людей. Посмотрите вокруг, – он развел руками в стороны призывая людей образумиться и вникнуть его словам, – это были одни из лучших воинов нашего клана. Вы знали их, вы сражались рядом с ними и вместе пили мед. Сейчас они мертвы. Кем бы ни был этот Судья – сейчас он ранен. Мы должны выследить его и добить пока он не оправился и не сделал этого с нами.

– Он может быть слишком силен даже в таком состоянии, – выкрикнул один из воинов с густой рыжей бородой и боевой раскраской на лице. – Мы знаем его слабость. Оденем на себя все золото, которое сможем и уплывем из этих мест. Он не достанет нас за морем.

– Я видел, как его лось скачет по небу! – заявил другой. – Он может настичь нас в дороге и тогда нам некуда будет бежать с корабля. Он легко перебьет нас.

– Ты видно перепил, раз несешь такую чушь! Где ты видел зверя способного скакать по небу?

– До сего дня никто из нас не видел Бога воплоти. Кто знает, чем он еще может удивить нас, прежде чем убить.

На какое-то время толпа стихла и пала в размышления. Каждый здесь преследовал свои цели. Выбор нового ярла мог дать им как выгоду, так и тяготы. Конечно, окончательное решение по этому вопросу примут старейшины, большинство которых остались дома на землях викингов. Если бы в воздухе не висела угроза, они бы без труда решили этот вопрос, просто собрались и уплыли, но юный Бьерн требовал выследить и убить опасного врага, а это решение могло погубить еще многих воинов. Помимо Хакона и Бьерна было еще несколько претендентов на должность ярла, но они предпочитали действовать по правилам и выступать открыто там, где их будут слушать все и будущую власть не смогут оспорить.

– Я понимаю, ваше опасение, – вновь обратился Бьерн, – но именно сейчас лучшее время для охоты на Судью. Если мы промедлим сейчас – в будущем это может стоить нам жизней.

– И как ты собрался это делать? Ты же слышал, что его лось умеет скакать по небу.

– Вот, что я предлагаю, – он обвел присутствующих взглядом смотря людям в глаза. – Сейчас ночь. Выдвигаться за ним в темноте бессмысленно. Сейчас мы займемся подготовкой и до самого рассвета будем создавать оружие против него. У нас есть много золота. Из него мы выплавим наконечники для стрел, наконечники для копий и даже топоры. На вашей броне также должно быть что-то из золота на случай, если он попытается схватить кого-то из вас. Утром, с первыми лучами солнца, мы отправимся в том направлении, куда враг ускакал на своем лосе. Вряд ли с такой раной он отошел слишком далеко.

– Кто-то должен повести людей по его следу и забрать с собой лучших из оставшихся воинов. Другие – останутся в лагере охраняя рабов и имущество. Нам придется разделиться, а это значит – мы станем слабее. Пока один отряд будет охотиться за ним, он разобьёт второй, а затем примется неспеша убивать оставшихся. Тогда нам точно всем конец.

– Твой план, Бьерн, слишком опасен. Мы не должны разделяться и тем более идти за те тем, кого возможно больше никогда не увидим. Может этот Клаус уже получил свое и теперь оставит нас в покое?! Мы должны собираться в обратный путь заготовив оружие на случай его нападения в дороге.

– Бьерн просто хочет мести за своего отца и готов отправить нас на убой! – вновь выкрикнул кто-то за его спиной, и толпа тут же разразилась воплями в поддержку этого утверждения.

Бьерн с гневом наблюдал за кричащими людьми. Сейчас эти суровые воины больше походили на рыночных женщин, спорящих из-за редкого товара. В процессе этого спора он видел, как его сторонников становилось все меньше. Но все же нашлись те, кто твердо решил идти с Бьерном до конца и раз и навсегда расправиться с опасным гигантом. Таких было не много, и чем дольше кричала толпа, тем ярче он понимал, что сражаться с Богом придется практически в одиночку.

– Достаточно! – с гневом в голосе раздался крик Бьерна. Когда толпа перестала шуметь, он вырвал золотой подсвечник из шеи погибшего Хакона и подняв его вверх, словно меч или топор, продолжил. – Вы знаете ситуацию. Враг опасен и отступив к родным землям мы можем привезти его за собой. Мы должны разобраться с ним здесь и сейчас. Я… иду… за ним! – отчетливо выговорил он каждое слово. – Кто из вас достаточно храбр, чтобы сражаться со мной плечом к плечу и осмелится бросить вызов Богу?

Люди, сперва медлили и опускали взгляд, но затем начали разделяться на две группы. В процессе разговора в помещении появились и другие воины, и сейчас они дружно толпились у входа пораженные произошедшей бойней в медовом зале, затем они постепенно стали занимать стороны спорящих. Спустя пару минут стало очевидно, что месть за погибших интересует только Бьерна и еще дюжину человек. Многие из тех, кто встал против парня, не были против того, чтобы он занял место ярла, но идти в бой на чудовище сумевшее убить Ульфрика деревянной кружкой – желающих было катастрофически мало.

– Прости нас, Бьерн, но этот поход не сулит ничего кроме смерти, – сказал один из тех хускарлов, кто занял сторону против. – На рассвете мы отправляемся домой. Ты можешь взять все, что пригодится тебе для боя, а также один драккар и, если твой поход увенчается успехом до новой луны – мы признаем твой подвиг величайшим проявлением силы и храбрости. Титул ярла по праву станет твоим, и никто не посмеет воспротивиться этому. Если же ты погибнешь или с наступлением новой луны не успеешь вернуться – мы выберем нового ярла без тебя.

– Неужели вы не понимаете? Это существо необходимо остановить и как можно скорее. На своем скакуне он может пересечь море и устроить следующую бойню уже в наших поселениях. Мы должны…

Но слова Бьерна грубо перебили.

– Ты жаждешь мести, но не видишь очевидного. У нас больше шансов убить его, когда нас много. Мы знаем его слабость и, если он явится к нам еще раз – мы будем готовы. Ты рискуешь понапрасну, Бьерн. К тому же, если этот гигант и в самом деле Бог – я не стал бы лишний раз гневить его. Вполне может быть, что он получил свою долю крови насытившись убийствами. Единственное почему может вернуться, так это за тобой.

Люди снова стали вести обсуждения. Очевидно, что Бьерн ранив гиганта сделал себя его первостепенной целью. Так думали многие и чем дольше велись обсуждения, тем больше людей соглашались с этим выводом. Еще двое человек покинули сторону Бьерна и теперь за ним стояло только десять воинов. Он тяжело сглотнул понимая, что до момента, когда корабли отплывут от берега, он может остаться совершенно один. Ему нужен план, чтобы справиться с Судьей. Надежный план. И учитывая то, сколько золота было награблено в налетах – он уже начинал строить его в своей голове. Однако, для его исполнения нужно было золото. И много!