Сигнал с Земли-2. Меня кто-нибудь слышит?

А вот если Пустоту пройдет человек, то он выйдет с другой стороны, но уже совсем другой. Такие люди перестают разговаривать, их движения становятся медленными, двигаются как в прострации. Перестают есть и спать. Умирают в течение нескольких дней.

Изучить аномалию никому не удается, приборами ее не достать. Смертей от Пустоты бывает не очень много, она редко встречается. Да и не заметить черно-белые цвета можно только ночью. А в темное время суток люди не выходят на улицу. Можно нарваться на бандитов, сектантов или какую-нибудь хищную тварь.

Но для меня проблем с Пустотой теперь нет. У меня есть ключ, тот самый цилиндр. Он защитил меня от аномалии. Я спокойно подошел и взял «галактику», ядро. Пронес в руке. Положил на другое место. Вокруг него так же оставалась аура, которая убирала все вокруг, но меня не трогала. Что примечательно – аномалия продолжала висеть в воздухе на той высоте, на которой я ее оставил, отпустив сердцевину. Во время переноса вес я не ощущал, но чувствовал некоторое сопротивление. Примерно, как если бы перемещал по столу ладонью стеклянную бутылку с молоком.

Это значит, что с «Пустотой» я смогу попасть в Закрытый Научный Сектор, буквально пройдя сквозь забор. Смогу попасть в свою квартиру и забрать кольцо Владлены. Я сделаю это в следующие выходные.

Отчет #10

Спокойно дождаться выходных не получается. Сегодня после обычного вызова (аномальные обстоятельства не подтвердились, просто обычный воришка обкрадывал квартиры. В итоге милиция губернатора его задержала) на меня напали.

Это случилось в глухом переулке вечером. Всему виной оказалось то, что я ходил с рюкзаком погибшего сталкера Сергея. Его на мне заметил кто-то из его группы, они дождались, когда я буду один, повалили на землю, избили, набросили мешок на голову, утащили к себе в штаб.

Штаб располагался в какой-то заброшенной двухэтажной школе на улице Ульяновой, дом 7 (в Спальном районе номер два, который контролировала банда «Кости»).

Сталкеров тоже можно понять: их друг пропал, и вот они видят кого-то с его рюкзаком. Они решили, что я его убил и ограбил. Эти ребята часто рисковали, подбираясь близко к аномалиям, а то и проникая на заброшенные объекты, где таится множество опасностей. Поэтому все сталкеры, как правило, крепкие и характером, и телом.

Я рассказал им про то, как погиб Сергей и что я нашел рюкзак, в котором была только карта. Пообещал ее отдать, она у меня лежит в общежитии.

Они много расспрашивали про мою работу. Где я был, что видел, что Министерство может знать про Пробой.

Их главный, Михаил (мужчина лет сорока с аккуратной эспаньолкой), сказал, что мы можем быть друг другу полезны. И что мы еще пообщаемся, когда я принесу им карту.

Я заинтересовался. Потому что мне показалось, что у них в подвале то ли лаборатория, то ли склад артефактов. Я видел стеллажи для бумаг, верстак, странные предметы.

Может, они даже знают что-то про проект «Архив».

Время сейчас такое: знания и артефакты дают группам людей и корпорациям реальную власть. Все это собирают по крупицам. Никто друг с другом всем этим не делится.

Может, мы с этими сталкерами вместе сможем узнать что-то ценное. А может, они просто меня используют.

Отчет #11

Утро было обычным: хмурая погода, мрачные люди, спешащие на работу на ближайшую фабрику. В воздухе была мелкая морось и прохладный ветер.

Небольшая гравитационная аномалия врезалась во второй этаж торгового центра «Пролетарий». Несколько вырванных каменных глыб парили в воздухе на фоне заброшенной телебашни. Такая картина уже никого не удивляла. Повисят и постепенно опустятся через полгода-год. Энергия аномалий тоже не бесконечная.

Я прошел дворами к базе сталкеров, заброшенной школе. Передал карту Михаилу. Он хмуро ее осмотрел и отдал одному из своих людей.

Предложил мне присоединиться к их группировке. Я отказался. Мою цель найти информацию по причинам Пробоя, Владлену или данные по проекту «Архив» реалистичней выполнить оставаясь в структуре МинЭнергоОбороны.

Договорились, что я буду свободным агентом: мы сможем обмениваться информацией. Михаилу нужно было то же самое, что и Бресту – информация, детали, отчеты.

Я напрямую спросил, что он знает про «Архив». Не стал ему рассказывать, что у меня есть смартфон с односторонним каналом связи для отчетов.

Михаил задумался. Потом, нехотя, рассказал, что знает, где располагается канцелярия в старом комплексе НИИ Север Квантум. Конечно, это оказалось в закрытом Научном Секторе.

Он написал несколько строк на странице блокнота, вырвал ее и сказал, что даст мне, если я соглашусь принести ему папки с документами по «Архиву». Я согласился, моим планам это никак не вредило.

Михаил отдал бумажку, и я ушел домой. Уже подходя к общежитию, задумчивый, наткнулся на человека, стоящего посреди потрескавшегося тротуара. Точнее, я думал, что это человек.

А это был Измененный. Не просто искаженный – а человек, который подвергся воздействию волн Пробоя. Его взгляд был одновременно пустой, расфокусированный и смотрящий прямо в душу. Ожог на правом ухе и длинный шрам на левой щеке. На вид ему было около шестидесяти. Он не шевелился. Не моргал, не было видно дыхания. Даже редкие длинные волосы и одежда не шевелились от ветра.

У меня холод пробежал по спине. Никто не любит Измененных. Никто не знает, люди они или нет и что от них стоит ожидать. Они вообще редко выходят из Вокзального района, в котором обитают. Никогда ни с кем не говорят. Только смотрят.

Я отшатнулся, обошел его и вбежал в общежитие. Послезавтра я отправлюсь обратно в Научный Сектор.

Отчет #12

Наступил мой выходной день. План был довольно простой: я забираю «Пустоту» с промзоны ночью и, избегая лишних глаз, иду к забору с колючкой, окружающему Научный Сектор. Я выбрал северо-западный край, там забор примыкал к заброшенному рабочему микрорайончику, в котором множество пустующих хрущевок.

С помощью пустоты я сделал отверстие в стене охранного периметра и вошел на территорию. Улицы Сектора я знаю неплохо, потому что долго жил там.

Меня интересовал дом 7 Северного блока – наша с Владленой квартира была там. И дом 12б центрального блока. Там располагалась канцелярия НИИ Север Квантум.

С северо-западного края Сектора я добрался до своей квартиры без приключений. Открыл сейф, кольцо было на месте. Все то же черненое серебро, те же чешуйки и пара мелких «рубинов», стилизация под змею.

Я не знал, как работает кольцо, и решил не экспериментировать на месте, сунул его в карман и отправился в центральный сектор, прячась в тени зданий.

Несмотря на позднюю ночь было светло: на территории сектора было много аномалий. В одной из лабораторий Научного Сектора пробой и случился. Пусть он был под землей (там, где коллайдер), но грунт разорвало, и взрывом задело несколько соседних зданий, одним из которых как раз была канцелярия.

Из провала в земле шло яркое свечение. Я зашел в здание канцелярии и отправился искать комнату с документацией. Вход в подвал был завален. На первом этаже ее не оказалось, там был разваленный пост охраны, гардероб, приемная, кабинеты, столовая. По широкой лестнице с дубовыми перилами (частично обрушенной) я добрался до второго этажа. Он был меньше, но ни в одной из комнат не оказалось ничего полезного. Это были либо склады со старыми работами (на полках лежали папки, датируемые 1980-2000), либо технические помещения.

Я не смог осмотреть только два кабинета, там были тяжелые стальные двери. Разумеется, запертые. Я подумал пролезть в окна снаружи, но на них оказались решетки.

Я уже отчаялся и хотел уйти, но вдруг догадался вернуться внутрь, подошел к посту охраны. Нашел на полу среди обломков ящик с ключами. Два из них выделялись внушительными размерами, их я и взял.

Но открыть двери не смог. Механизмы замков то ли проржавели, то ли не могли проворачиваться из-за пыли, которая тут была повсюду. Смазки для механизмов у меня, разумеется, не было.

Я обшарил все технические помещения, но не смог отыскать ничего подходящего. Тогда у меня появилась еще одна идея. Спустился в столовую, начал обшаривать шкафы с едой. Конечно, все сгнило. Кроме специй, банок с консервами и пластиковых бутылок с подсолнечным маслом.

Вот им я и смазал замки, очень щедро. Смог открыть обе стальные двери. За одной оказался финансовый отдел. Бесконечные ряды бумаг с отчетами по доходам, расходам, покупкам.

Я очень торопился, потому что небо стало светлеть. На улице послышались голоса и бряцание оружия. Кажется, шум привлек проходящий мимо патруль. Видимо, наделал много шума, открывая ящики или переворачивая обратно упавшие при катастрофе шкафы.

Я со всех ног бросился проверять вторую дверь. За ней была маленькая комнатка и ряды небольших металлических шкафчиков. Над каждым из них были написаны буквы в алфавитном порядке.

Архив я стал искать, разумеется, в первом. Анарх, Апатит, и, наконец он – Архив. Тоненькая папочка.

Я свернул ее трубкой, засунул в карман своего старого пальто и побежал к лестнице. Сбежал на первый этаж, когда увидел во входном проеме двух человек из милицейского патруля. Они начали поднимать оружие, я едва успел нырнуть в боковой коридор.

Патрульные сразу начали стрелять. Никаких «Стоять!» и прочих прелюдий. Я со всех ног помчался в столовую: в ней был отдельный выход для погрузки продуктов, когда их привозили на грузовиках.

К счастью, дверь была слетевшей с петель, и я быстро выбежал на улицу, когда вслед мне засвистели пули. В голове сильно гудело, глаза слезились: я был слишком близко к эпицентру Пробоя. Еще немного – и начнутся галлюцинации.

На земле лежал упавший бетонный столб, я прыгнул за него, чтобы спрятаться. Осколки бетона от выстрелов больно били мне по коже. И патрульные подходили все ближе.

Еще несколько секунд, и они меня обойдут.

Я взял с земли крупный камень и бросил в их сторону с криком «Берегись, граната!».

Один из них прыгнул в сторону, второй схватил «гранату» и не глядя отбросил вбок.

Камень попал в огромную светящуюся дыру в земле. Ту самую, которая образовалась от Пробоя. Через несколько секунд землю сильно тряхнуло и никто не смог устоять на ногах: ни я, ни патрульные. Раздался ужасный грохот, как при сильной грозе, все вокруг начало сверкать и искриться, из ниоткуда стали появляться аномалии. Я со всех ног побежал прочь.

Одного из солдат затянуло в гравитационную и сжало до размера арбузного семечка. Его отчаянный крик быстро захлебнулся.

Второй потерял автомат, но погнался за мной. Я нарвался на пространственную аномалию. Во вспышках света я ее даже не заметил. Но, благодаря цилиндру, она на меня не оказала никакого действия. А вот солдат, который бежал за мной, слегка растянулся, сжался в точку и появился метрах в 20 над зданием канцелярии, после чего с жутким криком стал падать вниз.

Он не успел долететь до крыши, потому что налетел на электрическую аномалию, разряды которой превратили его в medium-well.

Я, то и дело падая, побежал дальше, к тому месту, где оставил пустоту и дыру в заборе.

Ближе к границе Сектора бегало много солдат, но меня никто не замечал: у них и так была куча проблем. КПП куда-то снесло, под одной из вышек появилась ядовитая лужа, часть забора улетела в магнитную аномалию (внутри бетонных плит много арматуры).

Я выбежал за территорию, пробежал мимо заброшенных хрущевок и только там остановился, чтобы отдышаться. Шум, вспышки и молнии, запах озона постепенно сходили на нет.

Я медленно добрел до общежития. На улице было полно людей. Надеюсь, никто не заметил, что я шел со стороны Пробоя. Если кто-то видел, то свои последние недолгие дни проведу в застенках Контура.

Папку и кольцо я достал из пальто, убрал в бельевой ящик на самое дно. Написал этот отчет, теперь можно завалиться спать. Изучу все завтра.

Отчет #13

Я проснулся от резкой острой боли в спине. Надо мной навис Брест.

Не знаю, как он пробрался через постового в общежитие министерства. Может, подкупил. Или угрожал. У «Молота» хорошие связи.

Брест высказал все, что обо мне думает. Орал, называл лжецом. Говорил, что у нас была договоренность и он поделился информацией, а от меня ничего не получил. И вот я возвращаюсь со стороны взрывов в области Пробоя с папкой в пальто и ложусь спать, как ни в чем ни бывало. Даже не подумав взять телефон и позвонить ему.

Видимо, в качестве аргумента он решил показать мне телефон, вырвав с мясом провод из стены. Он тряс им у меня перед носом, а затем со всей силы бросил в лицо.

Я был ошарашен, мне было страшно. Я даже не думал сопротивляться или дать отпор. Брест начал вытаскивать ящики из шкафа и стола, переворачивать их, пока, наконец, из одного не вывалилась папка с надписью «Архив».

Я начал вставать с кровати, но упал. Попытался ползти к нему из последних сил, но Брест наступил мне на кисть руки каблуком кирзового сапога. Раздался мерзкий хруст.

Брест пнул меня в ребра и, злорадно ухмыльнувшись, бросил сквозь зубы, что мы еще не закончили.

Он ушел, хлопнув дверью так, что последний уцелевший ящик все же вывалился на пол и ко мне подкатилось кольцо – «локатор». Повезло, что хоть оно осталось со мной.

Я едва нашел силы, чтобы одеться и, шатаясь, дойти до соседа, Гоши. Гоша открыл дверь. Посмотрел на меня – окровавленного, с травмированной рукой – и даже не моргнул. Он всегда был спокойным. Ни разу не видел его на эмоциях.

Гоша до Пробоя был актером. Играл то роковых бандитов, то корпоративных финансистов. Коротко стриженный, с небольшой щетиной и пронзительным взглядом. Понятное дело, что у него было много фанаток, пока телевышка не приказала долго жить.

Мы с ним работали вместе, правда в соседних отделах. Георгий был ведущим аналитиком в ЗО – закрытом отделе, который местные называли «тридцатый», потому что при написании буквы ЗО и число 30 очень похожи.

Он помог мне зайти и сказал, что сейчас окажет первую помощь. Правда, из лекарств у него оказалась только водка и пара маринованных огурцов. Мы промыли раны и на всякий случай приняли по сто грамм лекарства перорально.

На вопрос о том, как я повредился, я рассказал ему, что когда город тряхнуло новым взрывом со стороны эпицентра, упал с кровати и потерял сознание. Не знаю, поверил или нет.

Вечером вернулся к себе. Сил на уборку не было. Настроения тоже: сейчас меня или Брест пришьет, или Михаил, которого вряд ли порадует, что я не выполню свою часть сделки и оставлю его без документов по «Архиву».

Архив, если вы меня слышите, ответьте!

Отчет #14

Сидеть на больничном было невыносимо скучно. Читать книги без перерыва и слушать старое радио интересно только первые несколько дней. Тем более, работало оно как в детстве: не через антенну, а через специальную розетку в стене (слава Богу, что здание старое: в зданиях, построенных после 2000, таких розеток нет). Вид за окошком тоже до жути надоел. Здание ДК, магазинчик, пятиэтажки, рынок. Все здания – обшарпанные, уже 15 лет ничего не строили. Ни техники, ни сырья, ни квалифицированных архитекторов и рабочих толком нет. А если и есть – нечем им платить.

Потрескавшийся асфальт с ямами. Грязь и мусор, сваленный кучами: бутылки, пакеты, банки от консервов. Хмурые люди в хмурой одежде. Сейчас носят только практичное: кирзовые сапоги, берцы, брюки-карго военного типа, плащи, дождевики.

Листья облетели с деревьев, их уборкой редко кто занимался. Вечно серое небо. Лужи, сырость. Безысходность пропитала этот город. Она чувствовалась даже в запахе: сырость, затхлость.

Люди уже давно живут и работают не потому, что хотят купить новую машину, заработать на путевку в Сочи или получить повышение по работе. А будто по привычке, просто потому, что надо что-то есть. Не будет больше новых машин и курортов в Сочи. Разве что работники корпораций живут хорошо и ярко. Почти весь город обслуживает пару элитных районов, вроде Патриков. Туда уходят все ресурсы.

Корпорации были богаты и до Пробоя, а после него сколотили еще большие состояния: новые технологии, основанные на артефактах, новые источники энергии, новые виды оружия. Чего только стоит штурмовая винтовка со встроенной микро-гравитационной аномалией, которая разгоняет круглые пули. Не надо ни гильз, ни пороха. Дальность и точность – высокие, поражающий фактор – огромный.

Потерял ли я вкус к жизни, как все люди вокруг? Наверное, нет. У меня и на работе хватает адреналина, и есть цель – найти Владлену (вдруг она жива?) или понять, что с ней случилось.

Я отпустил шершавый потрескавшийся подоконник, потому что мои нуарные мысли прервал стук в дверь. За ней оказался Гоша. Сказал, что у него выходной и сегодня мы поедем на ярмарку в фермерское хозяйство, в паре километров от окраины. Неподалеку от Спального района. Там пироги, конкурсы, танцы, мед, сыр, фонарики и прочие атрибуты Тыквенного Спаса. Возможно, это последние теплые дни осени.

Спросил, сколько мне собираться. Я сказал, что получаса хватит. Гоша кивнул и ушел. Сейчас отправлю отчет и выдвинемся за город (недалеко от города – можно, там люди не исчезают): он уже ждет меня на улице.

Будет ли это обычное развлечение или со мной опять что-то случится? Кто знает.

Отчет #15

На стареньком рейсовом автобусе, который фырчал, чихал и трясся (как старый мопс), мы добрались до Фермерского хозяйства. Это небольшая деревенька, которая обеспечивает продуктами добрую половину города: хлеб, яйца, мясо, молоко, крупы и овощи. Делает поставки на Консервную фабрику.

Поодаль от цехов и скотного двора ютились пять-шесть десятков дворов. Дома были в старом стиле: деревянные избы, окна со ставнями и наличниками, уютные крылечки. У некоторых домов имелись террасы.

И это были не покосившиеся деревенские хибары. Все дома находятся в приличном состоянии: когда нет импорта, фермеры зарабатывают неплохо.

Правда, они находятся чуть поодаль от города, хоть официально и приписаны к Спальному району. Местного отдела МинЭнергоБезопасности у них нет, как и своего смотрителя, и бойцов Контура. На выезды к ним приезжают долго. Иногда – когда уже поздно.

А тут и лес рядом. И происходит иногда всякая чертовщина. То леший вылезет из пространственного кармана, то домовой, то кикимора. Хорошо, если просто испугают или утащат кур. Иногда и люди гибнут.

Ярмарка была на деревенской площади. Жители наспех сколотили лотки и продавали то, что вырастили. Было много тыкв и поделок из них: от фонариков (когда семена вытаскивают, вырезают глаза и ставят внутрь свечу) до более тонкой работы: из них вырезали домики, фигурки, делали сундучки.

В воздухе витали ароматы сена и различной снеди. В животе сразу заурчало. Я потратил несколько талонов, чтобы купить яблоко в карамели, крендель и душистый деревенский квас. Гоша не стал мелочиться: взял себе медовухи и жареных колбасок.

Внезапно нас привлек громкий спор про светильники. Гоша с усмешкой пояснил, что в этой деревне верят, что на Тыквенный Спас обязательно надо на ночь ставить светильник, иначе тебя заберет тыквенная баба.

Мы посмеялись, когда местный мальчишка подбежал к нам и стал доказывать, что это не сказки и что он видел ее ночью в поле за деревней, когда выходил в туалет (у них только уличные). Мы ему не поверили, но Иван Дмитриевич, староста, стоявший неподалеку, сказал, что это правда и он тоже ее иногда видит осенью по ночам, уже 15 лет.

Старик добавил, что это девушка в сером рваном тряпье, с тыквой вместо головы. Глаза светятся, движения медленные и ломаные.

Мы с Гошей решили проверить. Хоть он и ведущий аналитик, а я временно калека с больной рукой, вдвоем как-нибудь справимся. Рации для вызова Контура у нас с собой не было, поэтому мы вооружились топором и вилами, которые одолжил Иван Дмитриевич.

Дождались темноты и пошли в поле. В какой-то момент заметили движение на границе леса и увидели, что к нам движется фигура. Не знаю, как мой напарник, а я изрядно струсил. Коленки затряслись и очень захотелось убежать (почему-то). Но взяв себя в руки, я остался на месте и понял, что это просто загулявший житель деревни. Пьяный мужичок шел в сторону домиков. Не знаю, что он делал в лесу. Может, охотник или грибник. Мы вышли из кустов и приветственно помахали ему. Но мужичок огляделся по сторонам, замер на секунду и дал деру, да так быстро, как будто много лет занимался бегом.

Я повернулся посмотреть, что его так напугало. И почти сразу увидел ее. Это действительно была женщина, и действительно у нее вместо головы была тыква.

Она выглядела угрожающей, особенно сейчас, ночью. Глаза светятся оранжевым, одета в серые лохмотья. Но у нее не было выраженных черт опасных искаженных: хищных движений, поисков жертвы, рыка и прочего. Ее движения выглядели ломаными, но скорее как у инвалида.

Мы медленно подошли к ней, включив фонарики. Тыквенная баба повернулась к нам, постояла пару секунд и подняла руку, указав на меня пальцем. Затем стала шарить у себя на груди рукой, будто в поисках чего-то. И достала очень потрепанный блокнот и рассохшийся карандаш.

Я пригляделся к ней. Ее лохмотья когда-то были лабораторным халатом. На нем было вышито «Лидия Леснова». И тогда я узнал ее. Одна из коллег Владлены. Она тоже пропала во время взрыва.

Я сказал об этом Гоше, пока Лидия царапала что-то карандашом в блокноте. Он ответил, что, видимо, Лидию кинуло в пространственную аномалию (в эпицентре их с первых секунд Пробоя было много), а выбросило тут, на поле, где она и влетела головой в тыкву.

Мы подошли и начали стягивать овощ с ее головы (хотя, формально, это, как и арбуз – ягода). Видно, бедняжка сама не могла снять, пыталась подойти к деревенским за помощью, а они в страхе разбегались.

Тыква была очень теплой, почти горячей. Когда мы, наконец, ее сняли, то увидели лицо Лидии – изборожденное морщинами. Она, будто облегченно, выдохнула и упала на землю без признаков жизни.

Гоша осмотрел тыкву и сказал, что это, видимо, какой-то артефакт, который поддерживал в ней жизнь все эти годы. Потому что вряд ли у нее была возможность поесть.

Я поднял блокнот и увидел, что там написано: «Ты не помнишь, а я знаю, что ты и где был в момент Пробоя».

Гоша взял у меня блокнот, положил в карман и сказал, что сам передаст в отдел. Все же у меня нет допуска к деталям происшествий. А я еще несколько минут стоял, остолбенев. Произошедшее и в целом было жутко, но меня выбило из колеи то, что я не «кто», а «что». Почему она так написала?

Мы добрались до домика старосты и вызвали группу зачистки. С ними же и доехали до города, они высадили нас у общежития.

Всю дорогу обратно я сидел будто в прострации. Определенно я знал и помнил, кто я такой. До Пробоя я был инженером-электриком на телебашне, а жил с Владленой в Научном Секторе, потому что она там работала и получила квартиру. Разве не так? Но где я был в момент катастрофы, я действительно не помнил. И ни разу об этом не задумывался за последние 15 лет…

Архив, если вы меня слышите, то мне нужна информация. Почему я не помню день Пробоя и не помню, где я был? Кто я?.. Или что я?

Отчет #16

С утра проснулся от странных раздражающих звуков. Сначала легкий стук, а потом дребезжание стекла. Оказалось, это кто-то бросал камешки в мое окно. На улице я увидел Михаила. Я кивнул ему, натянул штаны и свой растянутый свитер, спустился к выходу.

Он хмуро осмотрел мое лицо с синяками и ссадинами, загипсованную руку и протянул пачку папирос. Я с удовольствием взял одну. Затянулся и выпустил облачко густого, сизого дыма в воздух.