Урок для директора школы

– Екатерина Евгеньевна! – услышала я голос Анны Сергеевны. – Пройдите ко мне в кабинет.

Этого ещё не хватало. Но я повиновалась и пошла за ней.

– Вы зачем понаставили двоек восьмому классу? – начала она, как только дверь её кабинета закрылась за нами.

– Потому что они не слушали тему, болтали, сидели в телефоне. Я рассудила, что они всё знают, но правильно ответили лишь единицы.

– Так делать нельзя! Вы должны исправить двойки.

– Они могут пересдать, тогда я рядом поставлю новую оценку.

Именно так и делали, когда я сама училась.

– Куда столько двоек?! – перешла на крик Анна Сергеевна. – Вы считаете, что можно лепить в журнал всё подряд? Родители будут недовольны!

– Но разве не учителю решать, какую оценку ставить? – произнесла я, опешив. – Понятно, что родители могут быть недовольны, но это их проблемы и проблемы детей, которые ничего не делают на уроке.

– Вы будто с луны упали! – снова накинулась заместительница директора. – Нам скандалы не нужны. Во-первых, зачем портить статистику английским? Это не математика. Во-вторых, завучу уже звонил отец девочки из этого класса. Лично звонил. А он, между прочим, зам заместителя помощника вице-губернатора по образованию! Думаете, он станет долго терпеть такое?

– Во-первых, не надо на меня повышать голос, – процедила я, чувствуя, как меня начинает потряхивать от напряжения, – я не собираюсь ставить пятёрки тем, кто не знает мой предмет. Смысл тогда в моей работе?

– Екатерина Евгеньевна, – Анна Сергеевна попыталась говорить спокойнее, – начало четверти и уже двойки. Так не делается.

– Двойки же только у тех, кто их заслужил. Тем более я только за, если они всё пересдадут.

Я покосилась на часы, висящие на стене. Мне бы уже пойти в свой кабинет, а то скоро урок начнётся.

– Извините, но мне надо готовиться к уроку, – сказала я, – я могу идти? И, кстати, первый урок как раз у восьмого класса.

– Мы с вами так ничего не решили, – Анна Сергеевна не сдвинулась с места, – вы пока подумайте над моими словами. Идите.

Она вздохнула и села в кресло с деловым видом. Хорошо, что директор – не она. А то пугает меня какими-то замами замов.

Восьмой класс уже толпился у кабинета. Краем глаза заметила, что кое-кто стоит с распечаткой неправильных глаголов и повторяет их шёпотом. Я удовлетворённо улыбнулась и открыла дверь.

– Начнём с проверки, – сказала я, – пять глаголов на пятёрку. Кто хочет начать. Пока по желанию, потом буду вызывать.

На этот раз примерно половина ответила на «четыре» и «пять». Особенно те, кто вызывался сам. Дальше я пошла по списку.

– Кристина Цветкова.

Девочка встала с места с таким видом, будто я подняла её с лежака на пляже. Перед ней лежал список глаголов, который ей, видимо, передал одноклассник.

– Переверни, пожалуйста, свои подсказки. Подглядывать никуда не надо.

Кристина цокнула языком и слегка его отодвинула.

– Я попросила перевернуть.

Она закатила глаза и сделала, как я прошу.

– Ну что, в прошлый раз ты не смогла ответить «wear». Начни с него.

Девочка принялась ворочать головой в поиске подсказок. Не найдя таковых, произнесла:

– Wrote, wrote.

– Нет, – я покачала головой, – следующий.

– Всё! Я отвечать не буду. Вы меня спрашиваете самое сложное. Почему меня не спросили глагол «have» или «do»?

– В чём проблема выучить все глаголы?

– Там слишком много!

– Я тебя спросила один из самых распространённых глаголов. «Wear» как переводится?

Кристина напрягла лоб.

– I wear school uniform every day, – привела я пример.

– Я ношу школьную форму каждый день, – быстро проговорила она, – а-а, «носить».

– Вторую и третью формы можешь вспомнить?

Кристина опять напряглась, но на этот раз ничего не выдала.

– Садись. Если ты так будешь к каждому уроку готовиться, то двойки в четверти не избежать.

– Вы мне угрожаете?

– Как по-английски «угрожать»?

– Скоро вы узнаете, – процедила она.

Отличное начало дня. Я сделала вдох и выдох: это просто работа. Везде есть недовольные клиенты, и в школе тоже. Ведь, кажется, учителей теперь считают поставщиками услуг? Отлично. Услуга «двойка» доступна без предварительной записи.

После первого урока у меня было «окно». Я направилась в учительскую поставить журнал восьмого класса на место. Там уже сидела пара учителей. Не у всех были свои кабинеты, и учителя часто проводили время в учительской. Напротив них стояла завуч с бумагами.

– Так, – она смотрела в свои записи. – На открытии недели Ломоносова начальная школа будет выступать. Татьяна Фёдоровна, танец с ними отрепетируете?

Учительница ритмики кивнула:

– Да, выучим.

– Неделя Ломоносова? – спросила я. – Это каждый день будет какое-то мероприятие?

– К вам это не относится, Екатерина Евгеньевна. Английский не задействован.

Плакать по этому поводу не буду.

– Старшеклассники будут первоклассникам показывать презентацию в актовом зале, – завуч продолжила смотреть в записи, – сын Ксении Анатольевны, Андрей, будет у нас объявлять номера.

– А он не мал для этого? – спросила я. – Или Роман Маркович готовит своего сына к публичным выступлениям смолоду?

Завуч странно на меня посмотрела:

– А при чём тут Роман Маркович?

– Я думала, он его сын, раз Ксения…

– Нет, это сын Ксении Анатольевны от второго брака, – усмехнулась завуч.

– Ясно, – кивнула я.

Завуч поспешила дальше по своим делам, а сидящая у окна учительница ОБЖ, женщина в фиолетовой блузке и с янтарными бусами, наклонилась вперёд и просветила меня в полголоса:

– Ксения Анатольевна изменила Роману Марковичу и забеременела от другого.

Я округлила глаза от такого экскурса в личную жизнь директора. Видя мою реакцию, женщина продолжила:

– Они развелись, Ксения вышла замуж за любовника, только он её бросил, оставив в долгах, алименты не платит. Роман Маркович её взял на работу по доброте душевной. Она же на журналиста училась, теперь вот русский преподаёт.

– Звучит как сюжет для телешоу.

– Да-да, – активно закивала учительница ОБЖ, которая, кажется, получила удовольствие от того, что поделилась этим знанием.

– Понятно, – проговорила я и вышла из учительской.

По коридору в сторону кабинета директора плёлся Зубарёв в сопровождении родителей. Вид у него был поникший, наверное, родители пообещали отобрать телефон или компьютер.

Поймала себя на мысли, что Романа Марковича за целый день я так и не увидела. Но тут же себя одёрнула. Какая разница? На прошлом месте работы я, наоборот, старалась держаться от начальника подальше. Вдруг в очередной раз заставит переводить спам-письма о том, что он наследник богатств нигерийского принца.

После уроков решила проверить самостоятельные работы в школе, а не тащить их домой. К таким тяжестям я не привыкла. Освободившись позже, чем обычно, я удивилась, что за окном уже начало темнеть. Как-то рановато для сентября.

Оказалось, что потемнело из-за туч, которые плотно затянули небо и резко лопнули в ту секунду, когда я вышла на улицу. Вода хлынула стеной. Я отошла подальше под козырёк крыльца и посмотрела на свою лёгкую куртку, туфли и отсутствующий зонт. Мне что, теперь ждать в школе окончания ливня? Это же когда я домой вернусь? Придётся вызывать такси, только всё равно успею промокнуть насквозь, ведь такси на территорию школы заехать не сможет.

Позади меня хлопнула дверь. Я обернулась.

– Добрый вечер, Екатерина, – Роман Маркович стоял с портфелем в руке и с большим зонтом-тростью.

– Добрый вечер, у вас лодки не найдётся? Думаю, быстрее будет доплыть, чем ждать такси.

– Такси? – переспросил он и оглядел меня с головы до ног. – А вы далеко живёте?

– Нет, отсюда минут двадцать.

– К сожалению, лодку сегодня я оставил у причала. Зато есть машина. Вас такой вариант устроит?

– Роман Маркович, – я смутилась, – я не просила меня подвозить. Просто пошутила. Я вызову такси, не стоит беспокоиться.

Не знаю, почему я так испугалась его предложения. После распространения того видео мне казалось неправильным ехать с ним в одной машине.

– Мне не сложно, пойдёмте. – Он открыл зонт. – Подходите ближе, а то намокните.

Я приблизилась, так что моя куртка иногда шуршала при соприкосновении с его плащом. Мы вместе спустились с крыльца и подошли к большой чёрной машине, стоящей в метрах пятнадцати. Ноги всё равно успели намокнуть за эти полминуты, что меня теперь совсем не волновало. Струи воды стекали с края зонта, размывая вид школьного двора перед глазами.

– Прошу, – Роман Маркович открыл дверь, продолжая держать надо мной зонт, пока я окончательно не спряталась под крышей автомобиля.

Глава 8

Мы отъехали от школы. Интересно, кто-нибудь в этот момент смотрел в окно?

– Адрес подскажите? – спросил Роман Маркович.

– Новаторов, тридцать пять, – произнесла я, завороженно наблюдая за работой стеклоочистителей на лобовом стекле.

Роман Маркович вбил адрес в телефон и поднял брови:

– Не сказал бы, что это займёт двадцать минут.

– Может быть, в такую погоду и правда дольше. Если вам неудобно, я вызову такси.

– Екатерина, прекратите. Я же сам предложил, – директор крутанул руль и выехал на шоссе.

– Разобрались с Зубарёвым? Я видела, как он шёл к вам в кабинет со своими родителями. Выглядел таким несчастным.

– Поставил вопрос о его исключении из школы. А уж характеристику я ему обеспечу.

– Но… – опешила я, не ожидая, что директор примет такие радикальные меры, – не слишком ли сурово?

Роман Маркович ответил не сразу:

– Снимать директора школы не в лучшем виде и выкладывать в интернет недопустимо. Это будет показательное наказание. Если оставлю всё, как есть, то остальные посчитают, что можно делать из школы реалити-шоу.

Я вздохнула. Немного жалко парня. Хотел получить миллион просмотров, а получил миллион проблем.

– А вы до этого, значит, в школе не работали? – спросил Роман Маркович, не отводя взгляд от дороги.

– Нет, – ответила я, – шесть лет работала переводчиком на военном предприятии. А ещё подрабатывала в бюро переводов на фрилансе.

– На военном? – поднял брови директор, – там, наверное, сплошной мужской коллектив. Могу поспорить, у вас не было отбоя от поклонников.

Я хихикнула:

– Поклонники были, но они все женатые… Это те, кто в офисе сидел. Да и они старше меня намного.

– Намного – это насколько?

Я прикусила губу. Когда я только пришла на предприятие после университета, мне было двадцать три, и мужчины за тридцать казались стариками. Теперь разница в восемь-десять лет не казалась настолько большой. Я быстро прикинула, что с директором у нас как раз разница лет девять и поэтому сказала:

– Лет от пятнадцати.

– Ясно, – кивнул он, будто одобрительно.

Дождь всё не утихал. Из-за струй на стёклах я совсем не видела, где мы едем, но мне будто бы это было неважно.

– А вы сами как считаете, какая оптимальная разница между мужчиной и женщиной в отношениях?

Роман Маркович задумался:

– Знаете, главное, чтоб люди по ценностям совпадали, а какая разница в возрасте – неважно.

– Ну да, верно. Пенсионерки как раз любят за кустами во дворе ухаживать.

Директор кинул на меня удивлённый взгляд и повернулся к дороге:

– А вы, я вижу, всё ещё не можете забыть мои уроки ландшафтного дизайна.

– Да, их надо обязательно включить в программу.

Роман Маркович улыбнулся:

– Хорошо, что вы пришли к нам в школу. Только боюсь, что она вас ужесточит.

– Вас же не ужесточила.

– С чего вы взяли? Ну а вообще, меня ожесточило другое. А школа, наоборот, помогла. Но я же мужчина. На женщин школа, к сожалению, не всегда влияет положительно.

– Думаете, я стану такой, как Анна Сергеевна? Буду как цербер на всех смотреть?

– Анна Сергеевна очень предана школе. Конечно, у неё профессиональная деформация.

Тут я посмотрела в окно и увидела совсем другой район.

– Подождите! Мы куда едем?!

Пока мы разговаривали, я совсем не следила за дорогой и потеряла счёт времени. Только теперь пришло осознание, что так долго до моего дома мы не могли ехать даже при десятибалльных пробках.

– Как куда? – нахмурился Роман Маркович, – Новаторов тридцать пять.

– Ой, – я ударила себя по лбу, – я забыла уточнить, что есть улица Новаторов, а есть проспект. И я живу на улице Новаторов! А проспект на другом конце города. Я уже так однажды по ошибке доставку продуктов не туда заказала.

– Ну что ж вы только сейчас сказали?

– А я так расслабилась… – проговорила я.

– Как можно расслабляться, когда едешь в машине с малознакомым человеком?

– Ну… директор школы по определению не может сделать ничего плохого. Если он, конечно, не директор школы вождения.

– Ох, Екатерина Евгеньевна, – вздохнул Роман Маркович и припарковался у дороги.

– Извините, мне очень стыдно, – сказала я, – давайте я теперь сама доберусь.

– В качестве извинения принимается только согласие сходить поужинать. Нужно утолить голод перед поездкой назад. Здесь как раз есть один хороший ресторан.

Я на секунду задумалась. В ресторан с начальником? Почему нет. Мы уже и на траве вместе повалялись, так что ужин – следующий этап.

Ресторан назывался «Монтекки и Капулетти» и располагался на двух этажах старинного здания. Интерьер и мебель напоминали музей: зеркала, подсвечники, диванчики с обивкой «под старину».

– Красивое место. Никогда здесь не была.

– А я раньше жил неподалёку, – сказал Роман Маркович, садясь напротив меня. – Часто ходил. Надеюсь, кухня здесь не испортилась.

– Да, надеюсь, нас тут не отравят враждующие дома Монтекки и Капуллети. Вы, кстати, как относитесь к Шекспиру?

Роман Маркович завис над меню.

– Ну, это классика.

– Я обожаю пьесу «Сон в летнюю ночь». Последний раз смотрела в молодёжном театре лет десять назад. Так смеялась! Особенно над сценой про кусты. Всё-таки многое зависит от постановки.

– Честно, не помню, про что там. Я больше по техническим предметам.