Со слов очевидцев

Она посмотрела на Тимура:

– Дату и время вызова записали?

– Да, – кивнул он, показав ей журнал вызова на экране. – Могу переслать кому-нибудь… ну… когда сеть будет ловить не раз в полчаса.

Анна кивнула.

Софья поставила на стол ещё один чайник, будто в доме можно было залить тревогу кипятком.

– Всё равно, пока они доберутся, – сказала она, – мы тут успеем передумать тысячу мыслей и сто раз наорём друг на друга. Лучше бы каждый занялся чем-то, что умеет.

Она взглянула на Анну:

– Вы, например, умеете задавать вопросы. Начните уже, а то они все лопнут от своих догадок.

Анна встретилась взглядом с Ириной.

Та сидела на стуле, сжав руки так, что побелели костяшки пальцев. Глаза – как у загнанного зверя: одновременно и бежать, и замереть.

– Вы говорили, что хотите первой, – напомнила Анна мягко. – Помните?

Ирина сглотнула. На секунду закрыла глаза.

– Если не сейчас, – хрипло сказала она, – то я потом уже не смогу.

Она поднялась, цепляясь рукой за спинку стула.

– Пойдёмте. Пока они не приехали. Пока… это всё… – она оглянулась в сторону верхнего этажа, – не стало официальным до конца.

Анна кивнула.

– Нам нужна отдельная комната, – сказала она. – Без лишних ушей.

– Можете взять маленькую гостевую рядом с библиотекой, – предложила Софья. – Там только книги и кресла. Книги слушают лучше, чем люди.

––

Маленькая гостиная действительно походила на карман внутри дома.

Низкий потолок, два старых кресла, торшер с жёлтым абажуром, стеллаж, заставленный книгами в разных переплётах. Окно выходило во двор, на занесённые снегом кусты. Здесь не было ни камер, ни проводов – Сергей, видимо, планировал использовать эту комнату позже или вообще не планировал.

Анна закрыла дверь, на всякий случай повернула ручку – не на замок, просто проверяя, что её не распахнёт сквозняком.

– Хотите без камеры? – спросила она, обращаясь к Ирине. – Или лучше всё-таки включить диктофон, чтобы вам не пришлось потом повторять?

Ирина нахмурилась, словно внутри боролись две мысли.

– Если мы всё равно уже влезли в это… – наконец сказала она, – пусть будет.

Она слабо усмехнулась. – Я последние десять лет всё равно повторяю это сама себе. Может, хоть кто-то ещё услышит.

Анна достала из сумки маленький рекордер, положила его на низкий столик между креслами.

– Я включаю запись, – произнесла она вслух, для протокола. – Только для своей работы. Если вы в какой-то момент захотите, чтобы я что-то не использовала в фильме, – скажете. Я умею выключать технику.

Ирина села в кресло, подогнув под себя ноги, как ребёнок. Плечи – подняты, шея – втянута, пальцы ковыряют край рукава.

Анна устроилась напротив, слегка наискосок, чтобы не упираться взглядом.

– Начнём с простого, – сказала она. – Назовите, пожалуйста, своё имя и то, кем вы были тогда. В тот вечер.

– Орлова Ирина Сергеевна, – послушно произнесла та. – Тогда… я была официанткой в «Эспрессо». Подрабатывала по вечерам, училась заочно.

– Сейчас вы – хозяйка кофейни, – напомнила Анна. – То есть контекст не исчез.

Она сделала пометку в блокноте.

– Хорошо. Ира… можно так?

– Можно, – кивнула та. – Все так зовут.

– Ира, расскажите, пожалуйста, тот вечер. Как вы его помните сегодня. Не по строчкам протокола, а как картинку. С самого начала, насколько возможно.

Ирина молчала несколько секунд, глядя куда-то в угол, где полка с книгами создаёт тень.

– Там всегда было немного темно, – тихо начала она. – Ну, не как в подвале, но свет жёлтый, лампы под потолком, немного копоти, немного жира. Запах кофе и жареного мяса.

Она невольно улыбнулась. – Знаете, это странно, но я помню, как тогда пересолили картошку. Вот серьёзно. Повара у нас менялись, а картошка – это святое. И я всё думала, что постоянные посетители заметят.

– Постоянные, – мягко повторила Анна. – То есть такие были.

– Конечно, – Ирина оживилась на секунду, привычный голос официантки прорезался сквозь тревогу. – Там же не забегаловка у метро, там был свой круг. Студенты, преподаватели из ближайшего института, бухгалтеры из соседнего офиса, какие-то «бизнесмены» с портфелями. Я по лицам знала, кто когда обычно приходит.

Анна сделала пометку: она помнит лица. Значит, оценивает «новых» и «своих».

– Назаров был… – Анна намеренно не добавила фамилии, оставляя паузу.

– Назаров был своим, – ответила Ирина, не задумываясь. А потом чуть отпрянула, будто услышала собственное признание. – То есть… ну… он не каждый день, нет. Но раз в неделю, раз в две появлялся стабильно. Всегда вечером.

Она сделала жест рукой, будто ставит тарелку. – Так и садился почти всегда за четвёртый столик. Там розетка рядом, он иногда телефон на зарядку ставил. И попросит свой кофе, потом горячее. Он был…

Она попыталась подобрать слово.

– Не хам, – наконец сформулировала она. – Бывают такие: «эй, девочка, мне быстро». Он не такой. Всегда «пожалуйста», «спасибо». Иногда оставлял чаевые, иногда нет, но… без этого «я тебе делаю одолжение, что с тобой разговариваю».

– То есть вы его хорошо запомнили, – констатировала Анна.

– Да, – Ирина сжала пальцы. – И поэтому я соврала тогда в протоколе.

Она подняла глаза на Анну:

– Я сказала, что видела его пару раз до этого, как любого клиента. На самом деле… я знала, когда он садится, что он примерно закажет, и… – она вздохнула, – и знала, с кем он иногда приходит.

– С кем? – не повышая голоса, спросила Анна.

– С… – Ирина слегка замялась. – С одним человеком. Из тех, кто сейчас… здесь.

Анна не стала подскакивать.

– Вы можете назвать его имя? – спросила она всё так же спокойно.

Ирина закрыла глаза.

– С Соколовым, – выдохнула она. – С Андреем.

Она сжала кулаки. – Они пару раз сидели вместе. Я сначала решила, что друзья или партнёры. Они спорили о чём-то… ну, не так, чтоб драка, но… напряжённо.

Губы дрогнули. – А потом, когда следователь спросил, знаю ли я, знакомы ли они, я сказала: «Нет. Я не видела их раньше вместе». Потому что…

Она запнулась.

– Потому что? – тихо подтолкнула Анна.

– Потому что Андрей тогда сидел напротив меня, – быстро заговорила Ирина, словно эти слова давно ждали выхода. – За другим столиком. И смотрел на меня так… так, как люди смотрят, когда ты говоришь что-то, чего говорить нельзя.

Она провела руками по лицу. – Я не могу это объяснить, честно. Но было ощущение, что если я скажу, что они знакомы, мне потом… мне будет хуже. И не только от него. У него тогда было такое лицо… как у человека, который привык, что его слова важнее, чем твои.

Анна дала ей секунду.

– Вы думаете, он мог на вас надавить потом? – спросила она. – После убийства?

– Не знаю. – Ирина покачала головой. – Он ко мне не подходил. Но когда нас всех собрали, когда был этот… хаос… он пару раз задержал на мне взгляд. И этого хватило.

Анна отметила: страх не всегда приходит через прямую угрозу. Иногда достаточно социального веса.

– Хорошо, – сказала она. – Вернёмся к вечеру.

Она немного сменила тему, чтобы снять остроту.

– Вы приходите на смену. Что дальше?

– Я захожу через служебный вход, переодеваюсь, выхожу в зал. – Голос Ирины стал чуть механическим, как будто она читает внутреннюю инструкцию. – К восьми у нас уже полная загрузка. Музыкант – Кирилл – настраивает аппаратуру, играет первую часть сета. Павел уже сидит у окна. Вера – у кассы или за своим столиком, не помню точно. Лена с подругой у стены. Тимур входил позже, ближе к восьми, кажется.

– Вы говорите «кажется», – мягко напомнила Анна.

– Да, – кивнула Ирина. – Вот это я правда не помню точно. Там всё каждый вечер примерно одинаково. Только Назарова я точно помню: он в тот вечер зашёл чуть позже обычного. Я как раз несла поднос с четырьмя кружками пива… – она усмехнулась. – И подумала: «Отлично, сейчас он попросит меня ещё там что-то, а у меня руки заняты».

Она невольно повторила жест – будто балансирует поднос.

– Он зашёл, снял пальто, оглядел зал… и посмотрел на меня. Не просто так, знаете, «глазами скользнул», а прямо – в глаза. И – не знаю, может, показалось – но он как будто выдохнул. Типа: «А, всё на месте».

– На месте вы? – уточнила Анна.

– И я. И четвёртый столик. И… – Ирина нахмурилась, – и ещё кое-что.

– Что именно?

– Администратор, – наконец сказала она. – Тогда администратором была девушка, Лида. Она сейчас давно в другом городе, я с ней не общаюсь. Но она… – Ирина опустила глаза, – она частенько делала так, что некоторые счета… не проходили через кассу.

Она бросила быстрый взгляд на Анну, как ученик на учителя.

– Я не была святой, – честно добавила она. – Иногда мы разделяли чаевые не совсем официально. Но то, что было между Лидой и теми «бизнесменами», – это был другой уровень. И Назаров был из тех, кто «не через кассу», если вы понимаете.

Анна кивнула.

Финансовая схема. Неоформленные расчёты. Лида и Назаров. Ещё один слой мотива.

– В ту ночь, – продолжила Ирина, – он зашёл, глянул на Лиду – она была у компьютера – и на меня. И сел за свой стол.

Потом…

Она закрыла глаза, вспоминая.

– Потом всё шло как обычно. Заказал кофе, потом что-то горячее. Я таскала тарелки, Кирилл играл. В какой-то момент к нему подошёл…

Она помолчала.

– Подошёл мужчина, которого сейчас здесь нет, – сказала она. – Его тогда в свидетелях не было. Он сидел у дальнего столика с компанией, я его видела. Когда все начали говорить со следователем, все как-то разом забыли про тот столик. Может, потому что они ушли быстро.

Анна приготовилась фиксировать каждую букву.

– Опишите его, – попросила она. – Насколько получится.

– Лет сорока, может, чуть больше, – Ирина говорила медленно, подбирая из памяти кусочки. – Костюм тёмный, галстук, но не «как у чиновников», а… – она пошевелила пальцами, – дорогой, я не знаю марок, но видно было. Лицо… обычное, честно. Из тех, которых много. Но у него была манера… он всё время поправлял запонку. Вот так.

Она показала – легкое движение большим и указательным пальцем.

– С кем он сидел?

– С двумя другими. Те были помоложе. Они смеялись, пили… В какой-то момент этот мужчина встал, подошёл к Назарову.

Ирина напряглась.

– Я как раз тогда несла поднос, – сказала она. – И услышала только кусочек. Он сказал: «Надо решить сегодня». А Назаров ответил: «Сегодня я ем. Остальное потом».

Она чуть улыбнулась чужой фразе.

– Я подумала тогда: «Вот это наглость» – как будто она еду важнее каких-то серьёзных разговоров. А потом…

Она вдохнула.

– Потом подошёл Андрей. Уже после того, как тот мужчина вернулся к своему столику. Андрей опоздал, как обычно. И… вот тут я, наверное, больше всего боялась тогда говорить.

– Говорите сейчас, – мягко сказала Анна. – Здесь никто не делает протокол. Пока.

Ирина кивнула, сжимая край кресла.

– Андрей подошёл к Назарову, – сказала она. – Сел, они обменялись несколькими фразами. Я не слышала всё, потому что было шумно. Но одно предложение я услышала очень ясно.

Она подняла глаза на Анну:

– Назаров сказал: «Я не буду прикрывать тебя больше, даже если они придут ко мне домой».

Анна ощутила, как у неё внутри щёлкнул автоматизм профессионала – та самая внутренняя лампочка, которая загорается на словах, меняющих вес сцены.

– Вы в протоколе этого не говорили, – тихо напомнила она.

– Нет, – прошептала Ирина. – Потому что если я скажу, что он кого-то «прикрывал», надо отвечать – кого и от чего. А я… я не знала. Я только знала, что после этих слов Андрей посмотрел на него так…

Она замолчала, подыскивая сравнение.

– Как человек, который долго верил, что всё под контролем, а сейчас ему сказали, что нет, – наконец нашла она. – И в этом взгляде было… не только злость, но и страх.

– Потом они поссорились? – спросила Анна.

– Нет, – удивлённо покачала головой Ирина. – Вот что странно. Андрей взял бокал, сделал глоток – он уже успел заказать, наверное, пока ждал – и очень спокойно сказал: «Тогда ты заставляешь меня делать то, чего я не хочу». И улыбнулся.

Она передёрнула плечами.

– И эта улыбка… я до сих пор её вижу. Не хищная, не такая, как в фильмах. А… очень вежливая.

Анна сделала пару пометок.

– Дальше, – сказала она. – Момент выстрела.

Ирина нервно сглотнула.

– Вот тут у меня всё всегда как в плохом сне, – призналась она. – Звук, картинка, запахи – всё вместе.

Она сжала пальцы, словно держась за край стола.

– Я стояла у стойки, спиной к ним. Лида что-то говорила мне, я половину не слушала. Музыка играла, кто-то смеялся.

И вдруг – хлопок. Один. Громкий.

Она замолчала на секунду.

– В протоколе я сказала, что подумала про упавшую посуду, – продолжила она. – Это правда. Я правда сначала подумала, что у кого-то поднос слил. Но ровно через секунду ещё один звук. Не такой громкий, глуше… как будто по крыше что-то ударило. И в этот момент Кирилл сбился с музыки.

Анна подняла голову.

– То есть вы тоже слышали два звука, – сказала она.

– Да, – кивнула Ирина. – Но второй я тогда… я решила, что это просто… ну… что-то упало ещё. Люди начали кричать, стул опрокинули. Я развернулась и увидела Назарова на полу.

Она закрыла глаза.

– Кровь. Белая скатерть, на ней пятно. У меня в руках был поднос, я его чуть не уронила. Потом поставила на пол. Побежала к нему.

Голос её дрогнул:

– Знаете, я столько раз потом думала, что если бы я не побежала, а… не знаю… бросилась к двери, закрыла её сама… Может быть, кто-то…

– Там уже был Павел, – напомнила Анна. – В протоколе он говорит, что почти сразу дал команду закрыть двери.

– Да, – выдохнула Ирина. – Он появился как будто из воздуха. Ещё секунду назад сидел у окна, а потом уже был рядом. Кричал, чтобы никто не выходил, чтобы вызвали скорую и полицию.

Она нахмурилась, глаза увлажнились.

– А вот это… – она понизила голос, – вот это я вообще никогда никому не говорила. Ни в протоколе, ни потом.

Анна слегка подалась вперёд, но не торопила.

– Когда я подбежала к Назарову, – сказала Ирина, – он ещё…

Она сделал жест рукой у горла.

– Он ещё как будто пытался вдохнуть. Рот открылся, глаза… я думала, он хочет что-то сказать. Я наклонилась ближе, спросила: «Что?».

Она замолчала, шепча еле слышно:

– И мне показалось, что он сказал: «Кухня». Или «у них». Или «туда». Я не знаю. Звук был… глухой. Может, я сама себе это додумала.

Она резко вдохнула.

– Но знаете, куда я посмотрела в тот момент? Не на дверь, не на Павла, не на Андрея. Я посмотрела в сторону кухни.

Анна почувствовала, как у неё внутри всё сжалось.

– И что вы увидели? – спросила она.

– Дверь в кухню была открыта, – ответила Ирина. – Обычно она прикрыта, чтобы жар от плиты и запахи меньше шли. А тут – распахнута.

Она стиснула пальцы.

– И я увидела, как кто-то исчезает за этой дверью. Быстро. Я не видела лица, только силуэт. Рост средний, в тёмном. Как наши повара, как Лида, как кто угодно.

Молчание стало тяжёлым.

– В протоколе вы сказали, что не видели никого, кто убегал, – напомнила Анна.

– Да, – прошептала Ирина. – Потому что… если я скажу, что кто-то убегал на кухню, значит, надо идти на кухню. А там…

Она облизала пересохшие губы.

– А там наш хозяин. И его связи. И… – она замотала головой. – Я думала, что это… может, кто-то из своих. А «своих» сдавать страшнее, чем «НЕУСТ.».

Она выговорила абсурдное для протокола слово и сама нервно усмехнулась.

Анна накрыла своим взглядом рекордер, чтобы убедиться, что тот всё пишет.

– После этого, – продолжила Ирина, – всё было как в тумане. Плакали, кричали, кто-то пытался его трогать, потом Павел нас всех отодвинул. Приехали…

Она запнулась, как будто даже через десять лет не готова произнести: «коллеги Павла».

– Вы видели, чтобы Андрей пытался подойти к телу? – спросила Анна. – Или он держался в стороне?

– Держался, – выдохнула Ирина. – Вот это я помню отчётливо. Он не побежал, не потянулся. Стоял чуть поодаль, у барной стойки. Лицо…

Она задумалась.

– Не испуганное, нет. Скорее злое и… как будто… – она поискала слово, – раздражённое. Как у человека, у которого сорвалась сделка, а не у человека, который только что увидел, как убили знакомого.

Она опустила глаза.

– А тот мужчина в дорогом костюме? Который «поправляет запонку»?

Ирина мотнула головой.

– Я его после выстрела не помню, – призналась она. – Может, он уже ушёл. Может, был в толпе. Я тогда… я видела только кровь, Назарова, и дверь на кухню. И всё время думала: «Не говори. Не говори. Не говори».

Голос сорвался:

– Потому что если скажешь, что кто-то сбежал туда, тебе скажут: «Докажи». А я не могла. Лицо не видела. Только силуэт. И слово «кухня» в голове.

Анна позволила тишине повисеть.

– Вы говорите это сейчас, – спокойно произнесла она. – Через десять лет. В доме, где только что нашли тело человека, который хотел это дело раскопать.

Она посмотрела Ирине в глаза:

– Почему именно сейчас?

Ирина какое-то время молча сжимала и разжимала пальцы.

– Потому что, – наконец сказала она, – второй раз я молчать не смогу.

Она всхлипнула, но слёз не было – только усталость.

– Тогда я думала, что если промолчу, всё как-нибудь само… рассосётся. Ну не нашли убийцу – значит, так надо. А сейчас… – она перевела взгляд в сторону, там, где за стеной была лестница, ведущая к кабинету Сергея, – человек, который полез в это дело, лежит там с дырой в груди. И если я опять скажу, что «ничего особенного не видела»…

Она криво улыбнулась:

– Наверное, это уже будет не защита, а соучастие.

Анна кивнула.

– В протоколе сегодняшнего дня вы готовы будете это повторить? – спросила она.

Ирина глубоко вдохнула.

– Да, – сказала она. – Только…