Сделка с некроманткой. Магическая Академия

У нее не было пятисот золотых. У ее семьи не было и пятидесяти.

Она развернулась и вышла из подвала. В ее голове больше не было гнева, только звенящий вакуум. Она шла по главным коридорам, не замечая, как студенты-стихийники шарахаются от ее серой мантии, и перебирала варианты.

Путь лежал через центральный атриум, мимо стены Триумфа. Амара на секунду замедлила шаг у самого большого постамента. С мраморной скульптуры на студентов взирали легенды Академии – нынешний «Авангард» короля. Мелкая, с выбившимися из косы каменными прядями Лея Арден и возвышающийся над ней мощной скалой Кайр Вест. Щит и Огонь. Скульптор изобразил их плечом к плечу, и даже в холодном камне чувствовалось, как неразрывно связана их магия. В Академии о них говорили с придыханием. Герои, победители Турнира, те, кто смогли переписать правила игры под себя и взлететь на самую вершину. Амара скользнула взглядом по волевому подбородку Кайра и дерзкой улыбке Леи. Еще недавно они сами были студентами. Они тоже нарушали запреты. Но их за это вознесли на пьедестал. Амару же за нарушение ждала только улица.

«Победителей не судят, – горько подумала она, отворачиваясь от каменных героев. – Но чтобы стать победителем, нужно сначала выжить».

Какие есть варианты? Занять 500 золотых? Никто не даст в долг некроманту. Заработать? Не за 24 часа. Подать апелляцию? Мортейн сам ее и рассмотрит.

Оставался только один вариант. Тот, который она с таким презрением швырнула обратно. Тот, от которого пахло паникой и привилегиями.

Сделка с Дарианом Темпестом.

Ее гордость билась в агонии, умоляя не делать этого, но инстинкт выживания был громче. Она сглотнула горечь, которая была на вкус как кладбищенская земля, и направилась к самой высокой башне.

Он был там, где и положено быть принцам этого мира в пятницу вечером.

Амара нашла Дариана в «Эфириуме» – самом пафосном, самом недосягаемом месте Академии. Это пространство будто возникло не из архитектуры, а из мечты богатого алхимика: воздух переливался сладковатым мерцанием, словно в каждом его вдохе растворялись частицы чистой магии; над входом тончайшие нити чар сплетались в узоры, напоминающие перламутровые крылья небесных существ.

Огромная оранжерея «Эфириума» расположилась на вершине самой высокой башни, с потолком из зачарованного стекла, сквозь которое было видно звездное небо. Казалось, что само небо спускается внутрь купола, позволяя касаться его кончиками пальцев; редкие магические лианы, усыпанные бледно-голубыми цветами, свисали с карнизов, источая аромат, похожий на тихие обещания удачи и грядущей власти.

Вход перекрывали сложнейшие охранные чары, сплетенные в узор, напоминающий крылья бабочки. Они были настроены отсеивать все недостойное: бедность, болезни, слабую магию. Амара не стала искать пропуск или ждать приглашения. Она подошла к мерцающей пелене. Для любого другого это стало бы преградой. Но Амара была некромантом. Ее аура несла отпечаток пустоты, смерти. Она просто шагнула сквозь барьер. Защитные чары даже не дрогнули – они пропустили ее, как пропускают воздух, не заметив в ней «живой» угрозы.

Она толкнула белые резные двери.

Музыка, сотканная из легких заклинаний арфы, мгновенно смолкла. Смех оборвался.

Запах ударил в нос: приторная сладость экзотических цветов, дорогого вина и человеческого тщеславия. И в этот парфюмерный рай Амара принесла с собой холодный запах сырости и формалина.

Десятки пар глаз, принадлежавших самым богатым, красивым и влиятельным студентам, уставились на нее.

Амара казалась черной дырой в этом сияющем мире. Другие студенты были в шелках и бархате, пахли дорогими духами и вином. На Амаре же висела выцветшая, старая серая мантия, от которой все еще едва уловимо несло пылью запретной секции.

Она проигнорировала их. Ее взгляд сразу нашел нужную цель.

Дариан Темпест стоял у фонтана, из которого лилось светящееся шампанское. Он был безупречен в своем черном бархатном камзоле. Рядом с ним, положив ладонь ему на грудь – собственнический жест, обозначающий территорию, – стояла Элиза Кассиан. Ослепительная, в платье цвета утренней зари, которое стоило больше, чем вся жизнь Амары.

Амара пошла прямо к нему.

Студенты расступались перед ней, словно боясь подхватить могильное проклятие воздушно-капельным путем. Шепот следовал за Амарой по пятам: «Это же она… та самая Торн… с факультета Смерти…»

– Ох, – Элиза прикрыла рот изящной ладошкой, когда Амара остановилась перед ними. – Дорогая, кажется, ты ошиблась этажом. Кухни и прислуга находятся намного ниже.

Дариан молчал. Он смотрел на Амару, и его лицо было непроницаемым, но в глубине его глаз она увидела напряжение. Он ждал. Он знал, зачем она пришла. Он знал, что она загнана в угол.

Амара не удостоила Элизу даже взглядом. Она смотрела только на Дариана. Ее голос не дрогнул, но он был таким тихим, что Дариану пришлось напрячься, чтобы ее услышать в наступившей тишине.

– Я пришла дать ответ, Темпест.

Сердце колотилось о ребра, как пойманная птица, но ее лицо оставалось каменным. Это было самое унизительное, что ей приходилось делать в жизни.

Элиза издала короткий смешок:

– Ответ? На что? Дариан наконец предложил тебе почистить его метлу?

Дариан не отрывал взгляда от Амары. Он чуть заметно наклонил голову, и в его взгляде не было триумфа. Было лишь серьезное ожидание.

Амара сделала вдох, втягивая чужой, сладкий, ненавистный воздух. Сейчас она продаст свою душу. Но она продаст ее дорого.

– Насчет того… предложения, – сказала она, глядя Дариану прямо в глаза. – Которое ты сделал мне в библиотеке.

По залу пронесся тихий, но шокированный гул. Предложение? В библиотеке?

Амара выдержала его взгляд. Он поймет. Он поймет, что она принимает бизнес-предложение. Но все остальные… все остальные услышат совсем другое.

Ее голос окреп и прозвучал на удивление громко в оглушительной тишине оранжереи.

– Мой ответ – да.

В «Эфириуме» воцарилась абсолютная тишина. Стало слышно, как в фонтане лопаются пузырьки шампанского.

Лицо Элизы Кассиан застыло. Улыбка сползла, сменившись выражением полного недоумения, которое быстро перерастало в ярость.

Амара видела, как расширились глаза Дариана. На долю секунды он выглядел ошеломленным – он не ожидал, что она сделает это. Что она превратит их тайную сделку в публичный скандал, который уничтожит его помолвку с Элизой за одну секунду. Но затем уголок его губ дрогнул. В глубине его глаз вспыхнул огонек – не благодарности, нет. Азарта.

Амара не стала ждать аплодисментов. Она сделала свой ход. Она развернулась на каблуках, взметнув полами серой мантии, и пошла к выходу, оставляя золотого мальчика Академии посреди социального пожара, который она только что разожгла.

________ Привет! Это авторы книги – сестры Стаси и Элен. Ну что, официально объявляем троп «Фиктивные отношения» открытым! 💍

Дариан хотел щит, а получил скандал. Как думаете, как быстро он пожалеет о своей идее? Или ему наоборот понравилась такая выходка? Ждем ваши ставки в комментариях

Глава 6. Эффект разорвавшейся бомбы

К утру Академия гудела, как растревоженный улей.

Новость, рожденная в сиянии «Эфириума», распространилась с неестественной, почти магической скоростью. К тому времени, как первые студенты отправились на завтрак, каждый – от первокурсника-иллюзиониста до седовласого магистра алхимии – уже знал.

Дариан Темпест, «Золотой Принц» Академии, наследник великого рода и капитан непобедимой команды, обручился.

С «Могильной Мышью» из подвалов. С нищенкой. С некроманткой.

Амара Торн ощутила эту перемену, едва покинув сырые коридоры своего факультета. Обычно ее путь до лекционного зала напоминал путь призрака. Студенты не то чтобы ее презирали – они ее просто не видели. Амара была серой тенью в серой мантии, частью неудобного фона, как пыль под скамейкой или пятно сырости на стене.

Сегодня все было иначе.

Стоило ей войти в главный холл, как разговоры оборвались. Наступила такая гулкая тишина, что стало слышно, как капает вода из крана где-то в лабораториях. А затем, стоило ей сделать шаг, за ее спиной взорвался ураган шепота. Студенты расступались, образуя вокруг нее широкий коридор пустоты, словно боясь заразиться ее «удачливостью» или проклятием.

– Это она?

– Торн. Точно.

– Я не могу поверить, что он выбрал… это.

– Я слышала, она напоила его зельем из толченых костей!

– Моя кузина видела ее вчера в «Эфириуме». Сказала, она выглядела, как утопленница…

Амара стиснула ремень своей сумки. Ее лицо оставалось непроницаемым, но внутри все сжималось от отвращения. Она привыкла к тишине. Этот шум, это внезапное липкое внимание сильно выматывали.

Она видела, как студентки-стихийницы сбиваются в стайки, глядя на нее с одинаковой смесью ужаса и зависти. Парни из команды по Скай-Дрифту, которые вчера не знали о ее существовании, теперь смотрели на нее с откровенным оценивающим любопытством. Амара была больше не призраком. Она стала монстром из сказки, укравшим принца.

Но у статуса «монстра» были свои преимущества.

Проходя мимо автомата с напитками, Амара затормозила. Еще вчера утром этот кусок маго-механики ударил ее током и унизил на всю столовую сообщением о долге. В желудке неприятно сжалось, но она заставила себя поднести браслет к считывателю.

Кристалл загорелся услужливым зеленым светом.

«Студент Амара Торн. Лимит кредита: Неограничен. Доброго утра», – промурлыкал механический голос.

Амара выдохнула. В руках материализовался стаканчик с горячим кофе – настоящим, дорогим, с корицей. Дариан не соврал. Долг исчез, словно его стерли ластиком. Мортейн, должно быть, сейчас рвет на себе свои напомаженные волосы.

Она сделала глоток. Кофе был на вкус как победа. И немного – как проданная совесть.

Новости о второй стороне скандала уже летели впереди нее.

– …а Элиза Кассиан, говорят, затопила свою комнату! – захлебываясь от восторга, вещала пухлая студентка у фонтана. – Буквально. Вызвала локальный ливень и рыдала, пока не коротнуло все кристаллы в крыле Водников! Отец заберет ее из Академии, это точно. Такой позор…

Амара мысленно фыркнула. По крайней мере, одна часть плана Дариана сработала идеально.

Сам Дариан, разумеется, на публике не показывался. Он позволил ей принять на себя всю тяжесть утреннего удара в одиночку. «Трус», – холодно подумала Амара, сворачивая в боковой коридор. Впрочем, она и не ждала от него рыцарства. У них сделка, а не роман.

Она почти добралась до аудитории «Теории посмертия», когда ей преградили путь.

Он вышел из тени арки так бесшумно, что она его не услышала, а только почувствовала – холод, который был плотнее и старше, чем сырость ее подвалов.

Человек, преградивший ей путь, носил форму Некроманта, но на нем она смотрелась не как балахон изгоя, а как мантия верховного жреца. Идеально подогнанная черная ткань, поглощающая свет. Волосы цвета воронова крыла, зачесанные назад. И глаза с острым взглядом.

Харви Кассиан. Брат Элизы.

Амара замерла. Если Элиза была шумной грозой, то Харви был тихим омутом, в котором пропадали люди. Единственный студент на их факультете, кроме нее, кто выбрал некромантию не от безысходности, а по зову сердца. Он был лучшим студентом курса. Гением. И психопатом.

– Амара Торн, – его голос был тихим и бархатным, без следа мурлыканья Мортейна, но в тысячу раз опаснее. – Какое представление.

– Уйди с дороги, Кассиан, – ровно сказала она, хотя инстинкты вопили: беги.

Он не шелохнулся. Вместо этого он медленно, по широкой дуге, обошел ее, втягивая носом воздух, словно дегустируя ее страх.

– Вы должны понимать, мисс Торн, – проговорил он, оказавшись у нее за спиной. – Моя сестра сейчас очень… эмоциональна. Она из тех, кто ломает кукол, когда расстроена.

– Это ее право, – Амара не оборачивалась. Ее жутко бесила манера Харви обращаться к ней на «вы».

– О, безусловно. Но я – не она. – Харви снова возник перед ней, заставляя остановиться. – Я не ломаю кукол, мисс Торн. Я люблю разбирать их на части, чтобы понять, как они работают.

Его глаза, почти лишенные белков, впились в ее лицо.

– Бедная, тихая «Могильная Мышь». Без денег, без связей, одной ногой на улице. И вдруг – мат в один ход. Прямо в спальню к Темпестам. Это… восхитительно.

Харви не злился и не угрожал. В его взгляде не было ненависти, которую она ожидала. В нем было то, что пугало гораздо сильнее. Хищный интерес.

– Моя сестра думает, что вы ведьма, которая наложила приворот, – он усмехнулся. – Она глупышка. Я знаю, что разум Дариана слишком силен для примитивной магии чувств. А значит, вы сделали что-то куда более интересное.

Он наклонился к ней, нарушая все границы личного пространства. От него пахло холодной стерильностью.

– Я буду следить за вами, Амара Торн. С большим, большим интересом.

Харви так же бесшумно отступил в тень и исчез в боковом коридоре.

Амара осталась стоять, ее сердце впервые за утро по-настоящему дрогнуло. Она пришла, чтобы решить проблему с деканом-бюрократом. А вместо этого, кажется, только что объявила войну настоящему монстру.

Глава 7. По ту сторону блеска

Местом для их первой «деловой» встречи снова стала Запретная секция. Другого такого же тихого и свободного от косых взглядов места во всей Академии было не найти.

Амара ждала его, прислонившись к стеллажу с гримуарами по демонологии. Глаза резало от бессонницы, но спать она не могла. Внутри бурлила смесь триумфа и тошноты от того, во что она ввязалась.

Дариан появился бесшумно – порыв ветра затушил факелы в коридоре, и он шагнул из темноты в круг света от ее кристалла. Сегодня на нем не было ни бархата, ни золота. Простая черная форма, волосы растрепаны, а на скуле играл злой желвак.

– Это было громко, – бросил он вместо приветствия.

– Надеюсь, ты доволен, – безразлично ответила Амара. – Твои родители в ужасе, Элиза в истерике. Академия гудит. Твоя драгоценная «невеста»-аристократка теперь кажется им несбыточной мечтой на моем фоне.

– Ты превратила мою жизнь в цирк за пять минут, – его голос был напряжен.

– Я использовала инструменты, которые ты мне дал, – Амара шагнула вперед. – Моя часть сделки выполнена авансом. Ты, я вижу, тоже постарался. Что там с Мортейном?

Дариан не стал спорить. Он вытащил из кармана тонкий коммуникатор-планшет и бросил ей.

– Читай.

На экране светилось официальное уведомление из ректората. «В связи с сигналом о нецелевом расходовании средств, на факультете Некромантии инициирован полный финансовый аудит…». А ниже – сообщение лично для нее: «Стипендия студентки А. Торн восстановлена. Задолженность аннулирована как техническая ошибка».

Плечи Амары опустились. Она выдохнула. Мортейна взяли за горло. Она была в безопасности.

– Хорошо, – она небрежно кинула планшет обратно. – С этим разобрались. Но у нас есть проблема посерьезнее, чем твой отец или мой декан.

Дариан поймал гаджет в воздухе.

– Элиза? Она безобидна. Поплачет и успокоится. Максимум, на что она способна – это пожаловаться моим родителям. Но они и так наверняка уже все знают.

– Не Элиза. Харви.

Лицо Дариана изменилось. Вся его напускная расслабленность испарилась мгновенно.

– Кассиан подходил к тебе?

– Перехватил меня в коридоре. Он не верит в сказку о внезапной страсти, Темпест. Он знает, что это игра. И он сказал, что будет наблюдать.

Дариан грязно выругался и провел рукой по волосам.

– Харви – социопат. Если он начнет копать…

– Если он начнет копать, он поймет, что я прикрываю твою нестабильность. И тогда твои родители узнают правду. – Амара жестко посмотрела на него. – Мы должны обсудить условия контракта. Мы должны быть убедительны. Безупречны.

– Я слушаю.

Амара начала загибать пальцы. На ее ладонях все еще была пыль от старых книг.

– Первое: мы минимизируем физический контакт.

– Исключено, – тут же отрезал он. – Если Харви следит, мы не можем ходить на пионерском расстоянии. Мы «влюблены», Торн. Мы должны как минимум держаться за руки.

Амара скривилась, словно съела лимон.

– Ладно. Руки. Но объятия – только в случае прямой угрозы раскрытия. И никаких поцелуев.

– Переживу, – фыркнул он. – Второе?

– Ты не лезешь в мои дела. Я решаю твои проблемы, ты не создаешь мне новых. Третье: никаких пафосных вечеринок. Я не буду твоей карманной зверушкой на семейных ужинах.

– Так не выйдет, – снова заперечил он. – Мы должны появляться вместе. Мои родители должны поверить, что ты – это мой осознанный, идиотский, но настоящий выбор. Иначе они просто перешагнут через тебя и все равно наденут на меня «Печать Равновесия».

Они смотрели друг на друга, как два врага, делящие последнюю каплю воды.

– Ладно, – процедила она. – Один выход в неделю. По расписанию.

– Договорились.

– И последнее. Как только я выясняю, что с тобой, и мы находим решение… контракт расторгается.

– Мы придумываем громкую ссору, ты разбиваешь мне сердце, и я с горя возвращаюсь в лоно семьи, – кивнул Дариан. – Меня устраивает.

Тишина повисла между стеллажами. Бизнес-часть была окончена. Наступило время того, ради чего она действительно продала свою гордость.

– Итак, – Амара скрестила руки на груди, превращаясь из «невесты» обратно в специалиста. – Покажи мне.

Его улыбка исчезла.

– Что?

– Свою проблему. Я не могу это лечить, пока не знаю, что это. Ты сказал, что тварь внутри тебя меня слушается. Покажи мне ее.

Страх. Он стал почти осязаем. Амара увидела, как зрачки Дариана на мгновение сузились, а металлический запах магии, вечно витавший вокруг него, стал кислым, как от старой монеты.

– Здесь? – глухо спросил он.

– Здесь никто не видит.

Дариан колебался. Это было бы признанием в том, что он был монстром, которого она видела на стадионе. Это была его уродливая тайна, которая случайно выплеснулась во время игры.

Он медленно выдохнул.

– Отойди.

Он поднял руку, и порыв ледяного воздуха захлопнул дверь в секцию, запечатывая щели. Дариан закрыл глаза, его лицо исказила гримаса боли. Он не читал заклинаний. Он просто перестал сопротивляться.

Воздух вокруг его правой руки почернел. Кожа на ладони словно разошлась, выпуская наружу нечто маслянистое, неправильное.

Из его руки выползла тень. Тонкая, как хлыст, пульсирующая серо-зелеными венами, она состояла из чистого, концентрированного мрака. Сущность обвила его предплечье, сжимая до белизны, и подняла «голову», слепо шаря в пространстве.

Дариан тяжело дышал, по его виску катилась капля пота.

– Вот, – выдохнул он. – Это то, что они хотят «стабилизировать».

Амара не испугалась и даже не вздрогнула. Она подошла ближе. Ее серая мантия почти касалась его напряженной руки. На лице читалось академическое любопытство.

– Оно живое, – констатировала она.

– Оно – это я, – процедил Дариан.

– Не-а, – Амара обошла его, разглядывая сущность с другой стороны.

Теневой хлыст, почувствовав ее так близко, внезапно дернулся и с шипением метнулся в ее сторону.

Дариан вскрикнул, пытаясь отдернуть руку, но было поздно.

Амара не шелохнулась. Она просто подняла на атакующую тень свои серые глаза и сказала то самое слово. Так же тихо, как на стадионе.

– Silentium.

Сущность замерла в воздухе, в дюйме от ее лица. Она задрожала, словно от удара, а затем, с жалобным, похожим на свист, вздохом, втянулась обратно в ладонь Дариана, оставив после себя лишь запах ржавого металла.

Дариан потрясенно смотрел на свою пустую руку, а затем на нее.

– Как ты…

– Как я и думала, – перебила его Амара, поправляя очки. Она отошла к стеллажу, ее профессиональный интерес был полностью удовлетворен. – Это не твой сбой, Темпест. Это не болезнь. И это не часть тебя.

– Тогда что это?! – в его голосе звенело отчаяние.

Амара повернулась к нему. Ее лицо было абсолютно спокойным, словно она сообщала ему прогноз погоды, а не смертельный диагноз.

– Это квартирант. Паразитическая сущность, привязанная к твоему магическому ядру. Она питается твоей силой, и когда она голодна, напугана или злится, она вызывает… всплески.

Амара сделала паузу, давая словам утонуть в тишине.

– Поздравляю, золотой мальчик. Ты одержим.

Глава 8. Первый выход в свет

«Гала Первого Мороза» была самым отвратительным событием, которое Амара могла себе вообразить.

Сводчатые потолки Большого зала были зачарованы, чтобы имитировать ледяные пещеры, с которых капали магические, тающие на лету «сосульки». Музыка была слишком громкой, свет – слишком ярким, а воздух был пропитан приторной смесью элитных духов, сладкого вина и того едва уловимого металлического привкуса, который означал, что сотни магов одновременно творят заклинания, чтобы «хорошо провести время».

Амара чувствовала себя экспонатом.

– Ты не можешь пойти в том, в чем, по-видимому, спишь и хоронишь мелких животных, Торн, – сказал ей Дариан этим утром. – Контракт требует убедительности.

Поэтому сейчас на ней было платье. Оно появилось в ее комнате с безличной запиской «Надень это». Темно-синий, почти черный бархат, простое, с длинными рукавами, без единого украшения. Оно было скромным, и на фоне расшитых камнями нарядов других студенток Амара выглядела в нем траурной вдовой на карнавале.

Она чувствовала себя голой. Ее серая мантия была броней. Это платье – костюмом жертвы.

– Расслабься, – прошипел Дариан ей на ухо, когда они вошли в зал.

Его рука, облаченная в безупречную белую перчатку, лежала на ее талии. Это касание было согласованным пунктом их договора – «критическая необходимость для публики» – и ощущалось как раскаленное клеймо.

Дариан, разумеется, был в своей стихии. В парадной темно-синей форме рода Темпест, с серебряными эполетами, он был солнцем, к которому невольно тянулись все в этом зале. Он улыбался, кивал, его смех был легким и обаятельным. Идеальная, выверенная годами маска.

Амара же была его темной тенью.

– …она и есть, та самая…

– …боги, он что, серьезно? Она же пахнет пылью…

– …говорят, у Темпестов всегда был странный вкус. Но не настолько же…

Шепот следовал за ними, как шлейф кладбищенского тумана. Амара держала лицо непроницаемым, сосредоточившись на узоре мраморного пола. Ее работа была проста: стоять, молчать и не вызвать мертвецов силой мысли.

Дариан взял у пролетающего подноса два бокала со светящимся шампанским и протянул один ей. Она не взяла. Он лишь чуть заметно дернул бровью и повел ее к колоннам, подальше от центра. Но уйти в тень им не дали.

– Дариан! Милый!

Перед ними материализовалась Элиза Кассиан. Она была в платье цвета ледяной мяты, которое, казалось, было соткано из чистого света и зависти ее одногруппниц. Ее брат, Харви, стоял чуть позади, в тени, его темные глаза наблюдали за сценой с ленивым интересом.

– Я так волновалась! – Элиза игнорировала Амару, обращаясь только к Дариану и хватая его за свободную руку. – После твоего… инцидента на стадионе. Бедный, ты, должно быть, так устал.

– Я в порядке, Элиза, – голос Дариана был ровным, но Амара почувствовала, как напряглись мышцы под мундиром.

– Конечно, ты в порядке! – Элиза наконец скользнула взглядом по Амаре, и ее улыбка стала кислой. – У тебя, я вижу, появилась… сиделка.

Она шагнула ближе к Амаре. Приторный запах ее духов ударил в нос.

– Скажи, дорогая, – ее голос стал громче, привлекая внимание стоявших рядом, – это правда, что на твоем факультете вы практикуетесь на… ну… на тушах? Должно быть, сложно отмыть руки после такого.

Амара почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Это был прямой, грубый удар по ее статусу, по ее сути. Она открыла рот, чтобы выдать что-то ледяное и ядовитое, но слова застряли в горле. Вся ее язвительность работала только в подвалах библиотеки. Здесь, под светом софитов, она была просто «Могильной Мышью».

И тут Дариан рассмеялся.

Это не был его легкий, обаятельный смех. Это был короткий, холодный, почти злой звук.

– Сиделка? – переспросил он, отставляя свой бокал. Его улыбка исчезла. Совсем. – Какое интересное слово, Элиза.

Он сделал полшага вперед, слегка загораживая Амару. Температура вокруг него, казалось, упала на пару градусов.

– Я слышал, ты была… в истерике вчера, – его голос стал тихим и опасным. – Затопила свою комнату? Устроила сцену?

Элиза побледнела, отступая.

– Дариан, я не…

– Ты ведешь себя как избалованный ребенок, – отрезал он. Его голос не был громким, но он резал, как лезвие холодного ветра. Все вокруг замолчали, прислушиваясь. – Ты не просто позоришь себя. Ты позоришь меня своим поведением.

Он взял Амару за руку, переплетая свои пальцы в белой перчатке с ее холодными пальцами. Жест был демонстративным. Собственническим.