Трактирщица для герцога

– Странно ты готовишь, тетечка, – сообщил ей внимательно наблюдающий за процессом Жанно. – Все люди тесто месят, потом скалкой раскатывают, а потом в него капусту заворачивают. А у тебя не пойми что такое получилось.

– Можешь не пробовать, раз странно, – разрешила ему Кристина.

– Ну уж нет, – возмутился Жанно. – Зря я, что ли, с госпожой Симон разговаривал? Вы все как хотите, а я останусь!

– Виктор! Виктор, ты тут? – послышался со двора девичий голос. Светлый прямоугольник дверного проема на несколько мгновений потемнел, послышались легкие шаги, и в кухню спустилась взволнованная Роми. – Виктор, папа Огюст вернулся. Он очень расстроен. У нас большие проблемы.

Глава 8

– Сказали, что пока герцог в городе, любые сборища на главной площади запрещены, – уныло сообщил господин Фурнье, машинально подкручивая левый ус. Правый грустно свисал вниз, но господина Фурнье это, похоже, не волновало. – Это, видите ли, может побеспокоить его светлость и помешать ему отдыхать.

– И давно его светлость сюда явился? – неприязненно осведомился Виктор.

– Сегодня утром, – просветила его Кристина. – Я как раз была на площади, когда вы приехали. Ходила смотреть на кортеж вместе с соседками.

– Это на пару недель, не меньше, – скривился Виктор. – Он никогда не уезжает из города быстро.

– А ты откуда знаешь? – удивился Гаспар.

– Я… какое-то время жил в Клеор-де-Бланш, – нехотя признался Виктор. – Поэтому неплохо знаком с местными порядками.

От Кристины не укрылась ни заминка в его речи, ни встревоженный взгляд господина Фурнье, который тот кинул на своего артиста. Кажется, эти двое скрывали от остальных какой-то секрет.

– Понял, – кивнул ничего не заметивший Гаспар. – Значит, нужно раздобыть денег каким-нибудь другим способом. Где, ты говоришь, находятся эти парники?

Виктор пустился в пространные объяснения. Роми и Гаспар внимательно слушали, господин Фурнье утер лицо огромным клетчатым носовым платком и повернулся к Кристине:

– Вот, хозяюшка. Возьмите, это плата за три дня. За ночлег, готовку и сено. Пока так, а дальше посмотрим. Или мы найдем работу, или… Эх, да что говорить!

Досадливо махнув рукой, господин Фурнье сунул ей горстку монет и побрел к фургону. Кристина сочувственно посмотрела ему вслед. Что такое безденежье и невозможность из него выбраться, она себе отлично представляла. И по прошлой жизни, и по этой.

– Тетечка, там пироги на вид испеклись уже, – высунулся из кухни оставленный на хозяйстве Жанно. – Смотреть будешь, или подождешь, пока подгорят?

Всплеснув руками, Кристина сунула деньги в карман и побежала на кухню. За спиной у нее господин Фурнье принялся командовать остатками своего цирка, требуя от Виктора идти помогать хозяйке, а от Роми – разбудить, наконец, Филиппа!

Пироги и впрямь уже поблескивали румяной корочкой. По кухне плыл дразнящий аромат свежей выпечки. Кристина потыкала пирог длинной щепкой и объявила внимательно следящим за ее действиями Виктору и Жанно:

– Готово. Тащите тарелки в трактир, а я пока порежу.

Обедать уселись все вместе, за длинным деревянным столом. Наголодавшиеся постояльцы и прибившийся к ним Жанно хватали с блюда дымящиеся куски, обжигаясь, откусывали, мотали головами, но даже не сделали попытки подождать, пока пирог остынет.

– Филиппу оставьте, – наконец обрел дар речи господин Фурнье, доедающий третий кусок. – Проснется же он когда-нибудь.

– Я два испекла, – сообщила Кристина. – Так что ешьте, не стесняйтесь. Всем хватит.

– Изумительный у вас пирог, хозяюшка, – умильно сказал Гаспар, утаскивая к себе на тарелку очередной ломоть. – Нежный, мягкий, вкуснейший!

– А главное, из него капуста не выпадает, – вставил Жанно. – Обычный-то пирог с капустой ешь, она вся в стороны валится, а тут глядите, как удобно.

– Действительно, – кивнул господин Фурнье. – Сколько лет я езжу по стране, но пробовать такого пирога мне никогда не доводилось. Прекрасный, восхитительный рецепт!

– Если папа так сказал, значит, так и есть, – серьезно подтвердила Роми. – Насчет покушать папа не любитель, папа профессионал. Мама всегда…

Роми осеклась и уставилась в свою тарелку. Господин Фурнье заметно помрачнел. Над столом повисло неловкое молчание, только Жанно продолжал вертеться и приставать к Гаспару с вопросами:

– Дядечка, а ты огонь глотать умеешь? А ножи?

После обеда Кристина вернулась на кухню, прикидывая, чем можно сытно и без затрат накормить циркачей на ужин. Лавки были еще открыты, но госпожа Маршан что-то говорила об утреннем рынке, на котором можно купить продукты гораздо дешевле, а в ее положении каждая монетка была на счету. Пересчитав позвякивающую в кармане платья мелочь, она так и эдак крутила в голове возможное меню, но по всему выходило, что, когда закончатся оплаченные три дня, лично ей после покупки продуктов останется хорошо если десять грошей. Нет, содержание постоялого двора было явно невыгодным делом.

В конце концов она остановилась на заправленной жареным луком пшенной каше. Подать к ней второй пирог, заварить вместо чая сушеной мяты, которая нашлась в шкафчике, и получится вполне приличный ужин. Голодным, во всяком случае, никто не останется, а разносолов она не обещала.

– Посуду я вымыл, – отчитался заглянувший на кухню Виктор. – Может быть, вам еще чем-нибудь помочь?

– Пожалуй, нет, – задумчиво сказала Кристина. – Я справлюсь со всем сама.

– Тогда я просто так тут у вас посижу, – нахально заявил Виктор, устраиваясь на табуретке. – Вдруг вам что-нибудь понадобится, а я уже под рукой.

– Что значит просто так? – возмутилась Кристина, начиная нарезать последнюю луковицу. – Нет уж, так дело не пойдет. Чем вы там говорили занимаетесь в свободное время? Сплетни разносите? Вот и расскажите что-нибудь, желательно интересное. А то я от тоски скоро взвою, курица, капуста и пыль, вот и все развлечения.

– Я даже не знаю, – растерялся Виктор. – Не припас ни одной интересной сплетни, извините. Я же не знал, что понадобится.

– Ну тогда о себе расскажите, – милостиво разрешила Кристина, высыпав лук на разогретую сковороду. – Говорите, вы жили в этом городе?

– Да, я родился и вырос тут рядом, в… ну, там, короче, – Виктор неопределенно махнул рукой куда-то в сторону двери. – Потом жил в городе, а потом так сложились обстоятельства, что я вынужден был уехать. Прибился вот к цирку, теперь кочую вместе с ним. Ничего интересного.

Лук шкворчал на сковороде, постепенно приобретая ровный золотистый оттенок. Каша уютно пыхтела в кастрюле, наполняя кухню сытным запахом съестного. Перед окном бродила пестрая курица, разгребая пыль и выискивая в ней какие-то птичьи деликатесы. Поскрипывал колодезный ворот, где-то далеко лаяла собака, и вдруг в эти звуки провинциальной идиллии резко вплелся настойчивый стук в ворота.

– Хозяйка, там по вашу душу приехали, – сообщил Гаспар, заглянув в кухонную дверь. Выражение его лица показалось Кристине странным, но разбираться, что именно его смутило, времени не было. Отставив сковороду с огня, она вытерла руки и поспешила во двор.

– Вот тебе и раз, – негромко пробормотал за спиной у Кристины Виктор. – Надо же, кто вас навещает.

– Вы о чем? – удивилась Кристина, но Виктор досадливо мотнул головой и быстрым шагом двинулся на задний двор. Кристина дернулась было за ним, но лакей в алой ливрее, соскочивший с запяток изящной золоченой кареты, уже махнул кучеру и направился к крыльцу.

Глава 9

– Мне хотелось бы повидать господина Робера, – неуверенно проговорила изящная блондинка, робко оглядываясь по сторонам. Лицо ее было прикрыто свисающей со шляпки вуалью, а сама она куталась в воздушную шелковую накидку нежного голубого цвета.

– К сожалению, ничем не могу помочь, Ваша Светлость, – вежливо ответила Кристина, покосившись на герцогский герб на дверце кареты. – Дядя скончался.

– Что вы говорите, – покачала головой герцогиня. – Какая… неприятность. И что же, вы его наследница?

– Да, Ваша Светлость, – подтвердила Кристина, гадая, что именно могло понадобиться герцогине от покойного содержателя постоялого двора. Но не скажешь же ей: а ну быстро выкладывай, что хотела, иначе я сейчас лопну от любопытства.

– В таком случае, может быть, вы… – залепетала герцогиня, заломив тонкие пальцы, щедро унизанные перстнями и кольцами. – Мы могли бы договориться, если вы понимаете, о чем я.

– Нет, Ваша Светлость, не понимаю, – покачала головой Кристина.

Герцогиня вздрогнула, отступила на шаг и неожиданно злобно прошипела:

– Что, тоже будешь требовать деньги, да? Мерзавка! Дядя хорошо тебя научил.

– Какие еще день… ах вот оно что! А ну, пошли! – Кристина схватила опешившую герцогиню за запястье и потащила за собой. Лакей двинулся было следом, но герцогиня мотнула головой, и он отступил обратно к карете.

– Он вас шантажировал, да? – спросила Кристина, когда они поднялись на второй этаж. Плотно закрытая дверь и лестница давали хотя бы минимальную гарантию, что их никто не подслушает. – А я-то все гадала, что за фамилия знакомая. Вы хотите получить свои письма обратно?

– Очень хочу, – призналась герцогиня, откидывая вуаль. – Может быть, мы все-таки сможем договориться?

Вблизи она куда меньше походила на воздушную фею. Тоненькие морщинки, разбегающиеся от уголков глаз, затравленный взгляд и темные круги под глазами принадлежали вполне земной женщине, доведенной до отчаяния. Цепкий взор герцогини следил за каждым движением Кристины, пальцы комкали край накидки, а уголок рта нервно подергивался. Кристина живо вообразила себе, как герцогиня отдает лакеям приказ, и они бодро поджигают ее постоялый двор с четырех сторон, содрогнулась и решительно проговорила:

– Мне не нужен такой враг, как вы, Ваша Светлость. Поэтому да, давайте договоримся. Я отдаю вам ваши бумаги, а вы забываете о том, что я их вообще видела.

Когда Кристина протянула ей пачку писем, герцогиня дрожащей рукой развязала стягивающую их ленту, быстро просмотрела, чтобы убедиться, что все на месте и отрывисто спросила:

– Спички есть?

Кристина молча кивнула на каминную полку. Герцогиня швырнула конверты на остывшие, подернутые белесым пеплом угли и опустилась на колени, лихорадочно чиркая спичками.

Первые две она сломала. Третья ярко вспыхнула, окутавшись мерцающим огоньком. Оранжевые язычки пламени, крепнущие с каждой минутой, принялись игриво облизывать чернеющую бумагу, потом огонь вспыхнул, заплясал, и вскоре принялся медленно угасать, не получив новой порции топлива.

Тщательно перемешав пепел кочергой, герцогиня швырнула поверх него ленту и поднялась с колен:

– Я бы обязательно заплатила, просто мне сейчас нечем. Этот старый козел, мой муженек… Я тебе денег потом привезу, когда удастся достать, ты не думай, я добра не забываю.

– Мне ничего не нужно, Ваша Светлость, – замотала головой Кристина.

– Да какая я тебе светлость, – вздохнула герцогиня. – Дочка рыбака, возле порта жила, где рыбный рынок, знаешь? Отец умер, простудился и сгорел за неделю, на работу не брал никто, своих таких хватает, голодали мы с матушкой, уже собирались милостыню просить идти, а тут герцог, ну я и… Купилась, дура, на титул, думала с золота пить-есть буду, целыми днями наряжаться да сладости жевать, а вышло как вышло. Осуждаешь?

– Ни капельки, – честно ответила Кристина. – Уж лучше герцог, чем голодная смерть.

Герцогиня кивнула, еще раз поворошила пепел в камине и сообщила:

– Он тебя на площади приметил сегодня. Теперь ищет по всему городу. Лицо, говорит, у нее тонкое и одухотворенное, хотелось бы поближе познакомиться с дивной красавицей.

– Вот не надо мне такого счастья! – возмутилась Кристина. – Себе оставьте вашего герцога, я обойдусь, спасибо!

Герцогиня нервно рассмеялась:

– Это уж как получится. Ладно, пойдем во двор, там уже все извелись, наверное, о чем мы тут с тобой говорим столько времени.

Опустив вуалетку, она бодро зацокала каблучками по лестнице. Кристина поспешила следом, вышла на крыльцо и растерянно моргнула. Посреди двора, поблескивая начищенными сапогами, стоял герцог де Шарло и с интересом рассматривал цирковой фургон.

– Моя дорогая, вы уехали, ничего не сказав, я очень волновался, – с упреком обратился он к резко побледневшей герцогине. – Что за надобность была выезжать из дома после долгой дороги?

– Я… Мне… – залепетала герцогиня. – Барышня Робер обещала мне свежей мяты! Вы же знаете, как плохо я сплю, а мятный отвар перед сном отлично успокаивает нервы.

Мельком подумав, что герцогиня теперь должна ей, как земля колхозу, Кристина изобразила подобие реверанса и повела гостью в огород. Герцог потащился за ними, сопел в затылок и внимательно наблюдал, как герцогиня своими ухоженными ручками обрывает с грядки какие-то сорняки.

Надергав пучок травы, герцогиня поблагодарила Кристину и запорхала обратно к карете. Герцог, вместо того, чтобы сопровождать супругу, придержал шаг, поравнялся с Кристиной и приторно заулыбался:

– Счастлив, счастлив познакомиться! У вас прекрасный постоялый двор, должен вам сказать. По пути в Клеор-де-Бланш мы останавливались в одном, но там было так ужасно. Грубо, грязно, неизящно, то ли дело у вас!

– Благодарю вас, Ваша Светлость, – пробормотала Кристина.

– Очень кстати, что моя дорогая Сесиль приехала к вам за мятой, – продолжал разливаться соловьем герцог де Шарло. – Мы столько времени не были в своем городском доме, там все заброшено, не убрано, и совершенно нет готовой еды! Повар, конечно, притащил с рынка каких-то рябчиков или перепелок… Сесиль! Кого он там принес?

– Фазанов, – не оборачиваясь, ответила герцогиня.

– Вот, он ощипывает фазанов, но вы же понимаете, одни перья… Потом он будет три часа их готовить, украсит укропом и свежей клубникой, а есть в них нечего. Баловство одно. То ли дело простая, вкусная пища! Сесиль! Раз уж мы здесь, я предлагаю пообедать. Такая милая девушка наверняка превосходно готовит!

Кристина протестующе пискнула, но герцог поднялся по ступенькам и решительно вошел в дверь трактира.

Глава 10

Оглядев внутреннее убранство обеденного зала, герцог довольно прижмурился, уселся на лавку, подцепил с блюда один из оставшихся кусков пирога и проговорил:

– Присаживайтесь, что же вы.

Герцогиня послушно устроилась напротив мужа. Кристина осталась стоять, глядя, как герцог поедает пирог, роняя на стол крошки.

– Прекрасная выпечка, – объявил он наконец. – И такой уютный трактир!

Плечи герцогини дрогнули, как будто она пыталась сдержать смех. Действительно, запустение и небрежность хозяйки были видны невооруженным глазом. Пыль в углах, обшарпанная мебель, паутина под потолком и давно не мытое окно. Назвать это помещение уютным мог только человек с очень хорошим воображением.

– А что это за фургон у вас там стоит? – перескочил на другую тему герцог. – Полосатый такой, неужели цирковой? Не люблю, знаете ли, цирк, шумят, мельтешат, еще животные у них эти, нет, не люблю. Впрочем, пусть стоит, не мешает. Что же, Сесиль, мы едем домой, или вы еще что-то хотите?

Герцогиня отрицательно покачала головой и встала. Герцог небрежно кинул на стол две золотых монеты, пообещал Кристине, что они непременно увидятся вновь, и отбыл вслед за женой.

Убедившись что их светлости уехали и возвращаться не собираются, Кристина повертела головой в поисках кого-нибудь из своих постояльцев. Откуда-то из-за дома немедленно вынырнул Гаспар и смущенно сказал:

– Мы тут решили не путаться у герцога под ногами. Он не слишком привечает бродячих артистов. Мало приятного, знаете ли, когда жандармы дают тебе час на то, чтобы покинуть город.

– Правильно сделали, – вздохнула Кристина. – Передайте остальным, пожалуйста, что ужин на кухне. Справляйтесь сами, а я поем у себя и лягу спать. Устала.

Прихватив тарелку с двумя кусками пирога, Кристина вернулась в свои комнаты, заперла входную дверь на засов, уселась в кресло и задумалась. В то, что герцогиня привезет ей денег, она не верила. Тем не менее, вернуть ей письма было единственно правильным решением. Шантажировать ее Кристина все равно бы не стала, да и опасно это. Вдруг герцогиня заведет еще одного любовника, и тот ее, Кристину, пристукнет где-нибудь в переулке.

Другое дело герцог. Швыряться деньгами он принялся очень кстати. Можно будет сходить к мэтру Мишелю. Не может быть, чтобы он дорого взял за ответ на один единственный вопрос! Но как отвадить герцога от постоялого двора, чтобы он больше сюда не таскался?

Первое, что пришло Кристине в голову – напялить на себя какие-нибудь тряпки пострашнее. Авось это ранит эстетические чувства его светлости, и он переключится на кого-нибудь другого.

Нырнув в шкаф, она вытащила оттуда оба висевших там платья. Одно серое, второе серое с коричневыми оборками – оба они своим видом привели бы госпожу Маршан в ужас. Вот только лиф что у одного, что у второго обтягивал грудь так, что становилось ясно: показываться герцогу в таком виде нельзя. Захлебнется слюной, а ее потом посадят в тюрьму за убийство.

Еще немного поразмышляв, Кристина решила, что будет действовать по обстоятельствам. Может, герцог и не приедет больше, а она уже напридумывала себе невесть что. И потом, возможно, городской маг уже завтра вернет ее обратно, и проблема будет снята. А племянница господина Робера пусть выкручивается, как хочет.

Пристроившись на подоконнике, она немного полюбовалась, как циркачи бегают по двору с кастрюлями и тарелками. Дожевала пирог, за неимением других развлечений решила лечь спать пораньше, и тут калитка с треском распахнулась.

– Им всем тут что, проходной двор? – возмутилась Кристина, глядя, как во двор, словно гигантский разъяренный Колобок, вбегает кругленькая, крепко сбитая женщина, с корзинкой в одной руке и хворостиной в другой.

– Жанно! Жанно, негодный ты мальчишка! Немедленно иди сюда! – заорала тетка, остановившись посреди двора и гневно потрясая хворостиной. – Госпожа Симон сказала мне, что ты здесь отираешься! А ну-ка быстро выходи!

Выскочившие на крики Гаспар с Виктором притормозили и переглянулись.

– Где этот поганец? – накинулась на них тетка. – Опять весь день шлялся! Огород не прополот, дрова не наколоты, за сестрой смотреть некому, а он по постоялым дворам расхаживает. Жанно! Вылезай, а то хуже будет! И чтоб ни шагу сюда больше, а то пожалеешь, что на свет народился!

Подхватившись, Кристина побежала вниз. Мелкого нахала был искренне жаль. Мог бы и дальше прятаться от тетки Терезы в курятнике, если бы не эта злосчастная простокваша.

На крыльце она очутилась одновременно с Жанно. Понурив голову и шмыгая носом, он вышел из обеденного зала и побрел к мачехе. Когда он подошел поближе, та отбросила хворостину в сторону, схватила его за ухо и рявкнула:

– Дармоед проклятый! Опять удрал, а ведь я с угольщиком договорилась. Завтра с утра пойдешь в лавку господина Кретьена, он обещал платить за тебя пять грошей. Марш домой!

Кристина дернулась вперед, но Виктор придержал ее за локоть.

– Не стоит, хозяйка, только хуже будет, – негромко проговорил он. – Она в своем праве.

– Но нужно же что-то делать, – скрипнула зубами Кристина, глядя, как тетка Тереза тащит Жанно к калитке. – Она же его не кормит, и бьет, и… Так же нельзя!

Виктор был абсолютно прав, и от этого было особенно противно. Кто она такая, чтобы тетка Тереза ее послушала? Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Кристина резко развернулась и побежала наверх. Еще не хватало разрыдаться на глазах у всех.

Проревевшись и от души обругав наглую бабу, затащившую ее в этот ужасный мир, Кристина задремала. Ночью она несколько раз просыпалась, отчетливо слышала, как в обеденном зале кто-то бродит и гремит посудой и пыталась вспомнить: заперла она свою дверь на засов или нет? Спросонья ничего не вспоминалось, Кристина собиралась встать, чтобы проверить, и тут же проваливалась обратно в сон.

В очередной раз она проснулась на рассвете, и с каким-то внутренним облегчением поняла, что пора вставать. Нужно было идти на рынок за продуктами, потом растапливать плиту и готовить завтрак. Желательно, не содержащий в себе ни одного капустного листа.

Выбежав на крыльцо, она поежилась от утренней свежести. На чахлом кусте сирени, растущем в углу двора, какая-то птица выводила неуверенную трель. Воздух пах цветами, дымом и свежескошенной травой. Цокая копытцами, из-за дома вышел грустный серый ослик, внимательно посмотрел на Кристину и побрел обратно.

В обеденном зале снова загремели тарелки. Приоткрыв дверь, Кристина заглянула внутрь и встретилась взглядом с улыбающимся Виктором.

– Доброе утро, – поприветствовал он ее. – А у меня для вас сюрприз!

– Как мило, – заулыбалась в ответ Кристина. – И где же он? Ой! Вы его что, украли?

Глава 11

– И все-таки, как вы это провернули? – спросила она у Виктора. – Признавайтесь, иначе я умру от любопытства прямо здесь! А потом всем скажу, что это вы виноваты!

– Очень просто, – пожал плечами Виктор. – Дождался вашего сиротку и его мачеху возле лавки угольщика и предложил ей шесть грошей за то, что она отдаст Жанно вам в трактирные служки. Так что теперь можете официально посылать его за простоквашей и загонять в крапиву.

– Нечего там делать в той крапиве, – вставил прислушивающийся к разговору Жанно. – Вот если бы ты, тетечка, еще десяток кур завела, другое дело. Что это за хозяйство, одна курица? Смех, да и только.

– Начинается, – подкатила глаза Кристина. – Почему все так и норовят обвинить меня в бесхозяйственности?

– Я ничего такого не говорил, – открестился Виктор. – У вас очень вкусные пироги. А что немного не убрано, так это даже мило. Выглядит так, знаете, по-домашнему…

Доедающий вчерашнюю кашу Жанно тихо хрюкнул в тарелку, но от комментариев воздержался. Почуял, видимо, что уборку придется делать тому, кого не устраивает степень чистоты помещения.

В глубине дома брякнула дверь, и в зал начали подтягиваться остальные артисты. Господин Фурнье в своем черном костюме, зевающая Роми, бодрый, словно и не вскочил с рассветом Гаспар, и незнакомый Кристине высокий худой блондин.

– Здрасьте, – растерянно сказала Кристина. – А вы, собственно, кто?

– Это Филипп, – объяснил господин Фурнье, глядя на Филиппа как на любимого, но непутевого племянника. – Фокусник и гроза кухонных котелков. Проснулся среди ночи в фургоне и всех перебудил. Желал, видите ли, узнать, куда мы его завезли. Вы извините, хозяйка, позавтракать мы не успеваем, нам еще в пригород добираться, к парникам.

Филипп что-то протестующе пробурчал, но господин Фурнье погнал весь творческий коллектив на выход. Кристина поймала прощальную улыбку Виктора, невольно улыбнулась в ответ, а потом перевела глаза на Жанно:

– И что мне с тобой делать, дитя природы? Толку-то от такой прислуги.

– Очень даже много от меня толку, – обиделся Жанно. – Это тебя, тетечка, без присмотра нельзя из дома выпускать, а я тут всех знаю. Кто обвешивает, кто обсчитывает, у кого рыба вчерашняя, кто зелень вялую скупает и в воде замачивает, чтоб как свежую продать. Курицу могу кормить, посуду мыть, пол подметать. Могу и огород прополоть, конечно, да только у тебя там сорняки мелкие, ничего твоей капусте не сделается.

– Ну раз так, пойдем на рынок, – постановила Кристина, старательно сдерживающая хихиканье. – А то постояльцы вернутся, а кормить их нечем.

К нежеланию встречаться с госпожой Симон и госпожой Маршан Жанно отнесся с пониманием, и повел Кристину к рынку какими-то закоулками. Пробираясь между нагроможденными прямо на тротуаре ящиками, корзинками и ведрами, и уворачиваясь от вывешенного из окон мокрого белья, Кристина думала только о том, как бы не отстать от своего провожатого. Выбраться из этого лабиринта самостоятельно она бы точно не смогла.

Примерно через четверть часа улочка, по которой они шли, уперлась в другую, широкую, вымощенную камнем. Запахи дыма, готовящейся еды и лежалого белья сменились ароматами зелени и переспевших фруктов.

– Пришли, – объявил довольный Жанно. – Тута зеленные ряды, дальше овощи, молоко, а там рыба да птица. Ты чего купить хотела?

– Рыбу точно брать не будем, – решительно заявила Кристина. – Чистить ее еще. Овощи у нас свои есть, так что пошли в молочные ряды сначала, а там разберемся.

На рынке Кристина вынуждена была признать, что Жанно был прав. Выпускать ее из дома без присмотра действительно не стоило. Пока она любовалась на пирамиду желтых, исходящих слезой на срезе кругов масла, у нее чуть не сперли кошелек. Сыр, который ей попыталась впихнуть улыбчивая, приятная на вид женщина, оказался подсохшим и с плесневелой коркой. Не говоря уже о том, что ее бесконечно толкали, наступали на ноги, и чуть не зашибли каким-то ящиком, когда она засмотрелась по сторонам.