Блуждающий дух. По следам Золотого Змея

* * *

Лейн принял решение, нелёгкое и мучительное. Сайлас Фарлоу всегда был для него верным соратником, и даже теперь, не видя в мужчине ни капли раскаяния, Ральф жалел, что не может дать ему шанс. «Если дам, нарушу собственное слово, – безапелляционно осадил он самого себя. – Я поклялся не щадить тех, кто действует против своих же». Колонисты пришли посмотреть на казнь. Кто-то негромко, злорадно переговаривался, желая изменнику гореть в аду.

Кто-то не поддерживал жажду крови: так, Гилберт, недавно вставший на ноги, прихромал на опушку, где готовилась виселица, с явной неохотой. Дочь он оставил дома, рассудив, что подобное зрелище не для её хрупкой души.

– Мало нам гибелей, так ещё и своими руками жизнь забирать теперь… – вздохнул он.

С ним согласился миролюбивый Джон.

– Беда, беда, когда так. – Он грустно покачал головой.

Ривз, мрачнее тучи, держался в отдалении, как и Куана с Уильямом.

– Не могу отделаться от впечатления, что происходящее больше напоминает затянувшийся чудовищный сон, нежели реальность, – неуверенно пробормотал инженер, наблюдая за тем, как Ральф заканчивает последние приготовления. На толстой ветви дерева уже висела крепкая верёвка с петлёй, а под ней расположился ящик из старых досок.

– В моём племени с Сайласом Фарлоу поступили бы так же, если не хуже, – сурово отчеканил Куана.

– И всё же это неправильно… – Ривз остался при своём мнении.

Капитан Лейн с каменным лицом огласил приговор. Голос Ральфа ни разу не дрогнул. Какие бы переживания его ни снедали, они остались запертыми на замок.

– Вот, значит, как, капитан, – ухмыльнулся Сайлас, трянхув тёмными кудрями. – Награда за мою службу! Неужто шкура какой-то девки тебе дороже моей? Или пошёл на поводу у этих олухов, которые меня на дух не переносят?

Кадык Ральфа дёрнулся, но он вновь сумел совладать с эмоциями.

– Смотри, как бы я не отрезал тебе язык перед тем, как вздёрнуть.

– Подлый ход, это ж моё единственное богатство! – хохотнув, Фарлоу бросил в толпу язвительный взгляд, остановив его на Джейн. – Прекрасная мисс Хантер снова с нами… Любопытно, каково оно – глазеть, как вешают человека, вытащившего тебя из цепких лап смерти. Или это уже позабыто?

Обернувшись к Ральфу, он облизнул пересохшие губы.

– А вы, капитан, что скажете? Если бы не я, ваша ненаглядная навсегда упокоилась бы в глубине болот.

Ральф взглянул на девушку, и впервые за это время в его глазах промелькнуло отчаяние. Джейн была для него дороже всех на свете, и он ни на мгновение не забывал о том, что она обязана Сайласу жизнью. «Нет, решение принято, и я не отступлю». – Стиснув зубы, Ральф вернул взгляд на висельника и проговорил:

– Скажешь ли ты своё последнее слово, Сайлас Фарлоу?

Тот опять хрипло расхохотался. Каркающий смех пугающим эхом разнёсся над собравшимися.

– Катитесь к чёрту, господа.

Он ни шагу не сделал к виселице, и Ральфу пришлось тянуть его как скотину на убой. Только при виде этого унизительного зрелища Джейн осознала, что казнь должна состояться с минуты на минуту и голова Сайласа вот-вот окажется в петле. «С лица Ральфа сошла вся краска, – заметила она, и сердце сочувственно сжалось. – Нет никого, кому он мог бы поручить самую чёрную работу…»

Всё это время Джереми тоже пристально наблюдал за Ральфом. Узнав предысторию, он понимал, как тяжело Лейну отправить Сайласа на тот свет самолично. На висках Бейкера проступил пот. Обычно Джереми безоглядно ввязывался в перестрелки и прочие авантюры, мало задумывался о тех, чьи жизни забрал просто потому, что так легли карты. Сейчас он испытывал лишь острое желание оказаться подальше отсюда и уж точно не собирался переступать через себя, чтобы помочь Ральфу. Но глухое отчаяние в глазах капитана не оставило Джереми выбора. Он никому не пожелал бы оказаться в роли палача для бывшего соратника.

– Ваше дело – зачитывать приговор, мистер Лейн, вы же тут всем верховодите… – проронил он с привычной кривой ухмылкой. – А грязную работёнку отставьте мне.

Никто из собравшихся ни слова не сказал, только Куана метнул быстрый взгляд в сторону Бейкера – взгляд, наполненный горечью и уважением одновременно. Поскольку Ральф не нашёл в себе сил возразить, Джереми подошёл к виселице.

– Меня повесит какой-то проходимец, которого я впервые вижу? – Сайлас закатил глаза. – Дожили, ничего не скажешь.

– Прикусил бы язык, приятель, уже поздно зубоскалить. Хотя я тоже не затыкался бы до последнего.

На лицо Джереми набежала тень: он невольно представил себя на месте Сайласа, что запросто могло бы произойти с ним однажды. Странное ощущение солидарности заставило медлить.

– Так ты собираешься браться за дело или до вечера будешь тянуть? – съязвил Фарлоу.

Глубоко вдохнув, Джереми закрыл глаза.

– Нет, не буду. Упокой Господь, если он ещё меня слышит, твою душу.

Он за один миг выбил ящик, лишая Сайласа опоры. Извечная ухмылка Фарлоу сменилась бесконтрольной вспышкой страха.

Его ноги оказались в воздухе, а из горла вырвался надсадный хрип. Челюсти висельника плотно сомкнулись, подбородок запрокинулся к небу. Сайлас задёргался, неосознанно пытаясь вновь нащупать опору. Руки, связанные перед корпусом, взметнулись выше, напрягаясь в бесполезной попытке разорвать путы. Лицо с каждой секундой становилось всё белее. Ноги двигались беспорядочно, будто Сайлас отплясывал какой-то весёлый танец под музыку, слышимую ему одному. Чем дальше, тем быстрее они взметались в разные стороны, сгибаясь под немыслимыми углами. Грудная клетка вздымалась, но уже не могла наполниться воздухом. Плечи конвульсивно тряслись.

Джейн отвела взгляд, не вынеся жутких ломаных движений, означавших умирание. От звуков спасения не было. Надсадный хрип перешёл в сипение, постепенно затихая; ветвь трещала под весом тела. На губах Фарлоу проступила кровавая пена. Он продолжал дёргаться, но постепенно рывки стали сходить на нет. Наконец, его спина неестественно сильно прогнулась назад, а ноги повисли плетьми. Джейн увидела это, когда собралась с духом, чтобы вновь посмотреть на виселицу.

Неизвестно, сколько времени прошло с начала казни. По ощущениям, она длилась бесконечно, и сейчас, став свидетельницей агонии, Джейн подумала, что не хотела бы ещё хоть раз пережить подобное: «Возможно, Ральф выбрал верное решение… Только лучше бы никогда не пришлось принимать его». Люди, жаждавшие казни, не проявили особой радости: не последовало никаких кровожадных выкриков и проклятий, сопроводивших бы Сайласа в последний путь. Все взирали на тело, раскачивавшееся в петле, с суровой обречённостью. Гнев толпы будто утих сам собой. Повешение оказалось для жителей скорее удручающей картиной, нежели долгожданной расправой, которую стоило смаковать. Маргарет остолбенело смотрела Сайласа, растеряв все слова. Джейн не знала, куда себя деть. Её тянуло бежать прочь, но она не могла уйти просто так, оставив Джереми наедине со свершённым.

– Мистер Бейкер, вы…

Он как-то болезненно усмехнулся, ещё пытаясь по привычке прятать переживания за напускной беспечностью, потом устало сомкнул веки.

– Я справлюсь, мисс Хантер, спасибо. Вы бы лучше сходили, развеялись, пришли в себя. Кто вообще придумал, что все должны собираться и смотреть на казнь…

– Чтобы люди не забывали о расплате за преступления, – едва слышно откликнулась она.

На это Джереми лишь с сомнением покачал головой. Джейн ободряюще коснулась его руки. Искоса взглянув на Лейна, она ощутила укол вины: «Ральфу тоже нужна поддержка… Вот только едва ли он примет её, тем более на глазах у всех». Вздохнув, Джейн направилась в сторону форта. Она чувствовала, что Куана провожает её долгим взглядом, и терялась в противоречиях: ей хотелось, чтобы он последовал за ней, помог пережить этот страшный день, и в то же время её мучила совесть, напоминавшая, что присутствие Уолтера так и осталось постыдным секретом. Джейн проклинала его за то, что он омрачал каждый её день, каждый час, каждый миг – и эту ношу приходилось нести в одиночку. «А если я признаюсь Куане? – мелькнувшая мысль напугала. – Нет, страшно даже представить, как он воспримет моё предательство». Именно так – предательницей – она себя и ощущала. Горькие мысли терзали всё сильнее, и в какой-то момент Джейн ушла с тропы, передумав возвращаться в форт. «Океан. Нужен океан: рядом с ним всегда легче дышится».

Прибрежная полоса – место, куда Джейн не раз приходила в поисках умиротворения. Теперь водная стихия встретила её снова, убаюкивая смятённые мысли шумом волн. Хотя именно здесь, взойдя на борт корабля, Джейн вновь столкнулась с Уолтером, дурное воспоминание осталось в памяти стоящим отдельно, никак не связанным с океаном. Глядя на белую пену, неровными узорами расползавшуюся по глади, Джейн почему-то не сомневалась: тут, у воды, она в безопасности. Даже если чувство защищённости было мнимым, она не спешила отогнать его – наоборот, хотелось задержаться в этом мгновении. «Искать умиротворения после того, как другой человек испустил дух на твоих глазах, – затея, пожалуй, наивная, – подумала Джейн. – Но… Не стоит забывать, что смерть неизбежна. Возможно, духи уготовили Сайласу такой конец. Это мы по привычке считаем, что решили его судьбу. На самом же деле наше влияние на мир совсем не так велико».

Она подошла почти к самой кромке воды. Мокрый песок был твёрдым, и ноги не увязали в нём. Подставив лицо прибрежному ветру, Джейн прикрыла глаза. «Сайласа больше нет, – проговорила она про себя в попытке осознать свершившееся. – Теперь поздно рассуждать о том, верный ли приговор вынес Ральф. Остаётся надеяться, что мы не ошиблись».

Вздохнув чуть спокойнее, она ощутила, как груз на сердце становится легче. Возможно, в этом и крылся секрет океана. Когда ты гуляешь вдоль берега, слушая перешёптывание волн, любые твои выборы, какими бы спорными они ни являлись, перестают тяготить тебя. Когда облака плывут над горизонтом, а по воде скользят их близнецы, то ты засматриваешься на эту картину, переставая копаться в тёмных уголках своей души.

Одна волна, более мощная, чем остальные, вдруг набежала так стремительно, что Джейн чуть не оказалась по щиколотку в воде. Оставшись на месте, она наблюдала за тем, как волна обхватила её ноги. Туфли пропитались влагой сразу же, но девушка лишь тихо усмехнулась. Бегать наперегонки с океаном она не собиралась: всё равно он быстрее. Не спеша вернувшись на сухую полосу побережья, Джейн сняла намокшую обувь, и ступни утонули в мелком песке, нагретом на солнце. Она огляделась в поисках места, где можно было бы расположиться поудобнее, наслаждаясь пейзажем.

И тут в поле зрения попал Куана, который приближался к океану.

– Знал, что найду тебя тут, – едва различимо улыбнулся он.

– Я на это надеялась, – призналась Джейн. – На то, что ты найдёшь меня.

– Наши души связаны, – просто ответил Куана. – Я не могу не прийти, если нужен тебе.

Опустившись на песок, она провела по шершавой поверхности рукой, и Куана ответил на молчаливое приглашение, садясь рядом. Некоторое время они провели без слов, слушая размеренный шум прибоя и наблюдая за тем, как волны набегают одна за другой, рассеиваясь густой пеной.

– Ты говорил, что в вашем племени с Сайласом обошлись бы даже строже, – наконец подала голос Джейн. – Считаешь, это правильно?

– Да, – ответил индеец без промедления. – Тот, кто предаёт свой же народ, не заслужил прощения.

Догадавшись, что категоричный тон задел её, Куана добавил чуть мягче:

– Тебе ещё не доводилось видеть смерть лицом к лицу, это всегда нелегко.

– Нет, почему, многие из колонистов…

– Были повешены?

Она мотнула головой. Свидетельницей казни Джейн стала впервые.

– Разница велика, – негромко произнёс Куана. – Поэтому сейчас твой разум неспокоен. Ты стремишься утихомирить его, нащупать объяснение, которое заглушит страх. Такого объяснения нет. Смерть ужасна, даже когда справделива.

Положив руку ей на плечо, он бережно прислонил Джейн к себе. Она склонила к нему голову, не отводя глаз от волн.

– Я хочу, чтобы этот день растворился в океане. Не хочу помнить ничего, – вырвалось у неё.

– Тогда ты забудешь и то, как мы сидим сейчас в объятиях друг друга, наблюдая за танцем воды, – заметил Куана. – Жизнь всегда многогранна.

Он целомудренно поцеловал её в лоб. Этот простой жест сказал Джейн больше, чем любые цветистые заверения в любви. Она прижалась к индейцу ближе и положила ладонь ему на грудь, ловя ритм сердца. Его ровное биение помогало унять тревогу. С каждым новым ударом Джейн благодарила судьбу за то, что послала ей этого удивительного мужичну.

* * *

По утрам Ривз отправлялся работать в поле, что уже вошло у него в привычку. Спустя пару дней после казни капитан Лейн перехватил маршала до того, как тот покинул стены форта.

– Есть поручение, мистер Ривз.

По своему обыкновению, он сразу перешёл к делу. Питер молча ожидал, что последует дальше. Джейн, которая собиралась в поле вместе с ним, вопросительно покосилась на Ральфа.

– Корабль будет готов к отплытию со дня на день, мне придётся покинуть колонию, – начал Лейн. – Нужен человек, которому я передам управление фортом на время своего отсутствия.

Сообразив, к чему Ральф ведёт, Ривз с сомнением сузил глаза.

– Я для этой роли не подойду уж точно.

– Почему? Вы здесь недавно, но вам уже удалось добиться уважения среди переселенцев. Жители заметили ваше взвешенное отношение к любым сложностям, спокойное и сдержанное поведение. Также они ценят вашу помощь с возделыванием земли. Нед и Джон разнесли весть, что многие посевы теперь удастся спасти.

Ривз пожал плечами, не впечатлённый аргументами.

– К тому же, вы не отсюда, это не менее важно, – напирал Ральф. – Выбери я кого-то из местных, заподозрят, что человек мечтает дорваться до власти, или вовсе придумают, что подкупил меня.

– Возглавлять колонию – радость та ещё, – вмешалась Джейн. – Вряд ли кому-то захочется взваливать на себя это бремя.

– Власть – загадочная вещь. Сколько бы жестоких уроков люди ни получали, всё равно стремятся к ней. – Ральф грустно усмехнулся, затем вновь обратился к Питеру: – Обстановка тревожная, поэтому особенно важно, чтобы в моё отсутствие всем заправлял справедливый и надёжный человек.

На этот раз из его голоса исчезли требовательные нотки.

– Джейн рассказывала о том, чем вам доводилось заниматься. Вы множество городов избавили от преступников. А у нас – лишь небольшой клочок земли, которому нужна твёрдая рука. Вы… Очень выручите меня. – С этими словами Ральф протянул Питеру небольшую печать. – Здесь подпись губернатора, которая даст вам право заверять любые решения, принятые, пока меня не будет.

– Я должен подумать, – хмуро сказал Ривз, покрутив печать в пальцах.

Что-то неуловимое в его тоне подсказало Джейн, что он согласится. «Мистер Ривз никогда не откажет, если знает, что только на него вся надежда. Только… Мне не по себе от мысли, что мы отправимся в экспедицию без него», – подумала она. Смутное предчувствие охватило её, как будто кто-то нашёптывал, что разлучаться с маршалом сейчас опасно, опрометчиво. Боковым зрением Джейн заметила Куану, направлявшегося к ним. На лице индейца, чаще бесстрастном и невозмутимом, сейчас читался очевидный страх.

– О чём вы договорились, Питер Ривз? – Он без предисловий потребовал ответа.

– Пока ни о чём. Что стряслось? – удивился тот. Куана редко разговаривал так резко, поэтому его тон настораживал. Он поднял руку и медленно провёл ладонью по воздуху рядом с лицом Питера, будто снимал невидимую паутину.

– «Кокон смерти» – так говорят шаманы, если чувствуют, что жизнь человека вскоре должна оборваться. Он начинает иначе дышать, ритм его сердца меняется, его душа готовится покинуть тело.

Джейн ни на миг не усомнилась в серьёзности предупреждения. Ей сделалось дурно: в голове зашумело, по позвоночнику пошёл озноб, постепенно распространяясь до кончиков пальцев. Сжав локоть Куаны, она спросила:

– Это можно как-то исправить?

– Есть один обряд, – кивнул он без особой уверенности. – Однако те, кто его проводят, никогда не дают обещаний. Схватка со смертью – битва, в которой человек почти всегда обречён проиграть.

Ривз никак не отреагировал на это страшное предвестие. Слова Куаны будто не достигли его слуха – или не напугали. Зато Джейн сразу же взмолилась:

– Нужно провести этот обряд. Даже если он не поможет, мы не простим себе упущенный шанс!

– Да погодите паниковать, мисс Хантер, – Ривз со вздохом убрал печать, предложенную Ральфом, в карман плаща. – Ничего пока не случилось.

– Я не собираюсь рисковать вашей жизнью! – она взглянула на Куану в поисках поддержки, потом обернулась к Ральфу. – Если так получилось из-за просьбы оставить мистера Ривза здесь за главного, значит, вот и знак, что этого делать не стоит.

Однако маршал по-прежнему сохранял безразличие:

– Каждому из нас суждено умереть. Бежать со смертью наперегонки – самое бесполезное занятие, какое только можно выдумать.

– Пожалуйста, не говорите так! Что бы вы ни решили… Пообещайте, что позволите Куане провести нужный обряд. – Через секундную паузу Джейн едва слышно добавила: – Ради меня, если вы сами не дорожите жизнью.

Ривз тихо усмехнулся.

– Если вам так будет спокойнее, мисс Хантер, то что угодно.

Она благодарно кивнула, только тревога не покинула сердце, напротив, разгоралась сильнее и сильнее. Все страхи, которые Джейн гнала от себя, закружились в мыслях мрачным вихрем: «Ведь я так и не предупредила маршала о том, что Уолтер здесь… Когда мы выйдем в океан, последует ли Норрингтон за нами или, как заверял меня, останется в колонии?» Угроза Уолтера помнилась слишком отчётливо. Джейн боялась даже представить себе, что он устроит, если она поступит вопреки его воле. Ледяной немигающий взгляд бледно-голубых глаз неотступно преследовал её. «Он только и ждёт, что я ослушаюсь… Но если скрою правду от мистера Ривза и это будет стоить ему жизни, никогда себе не прощу».

Терзаясь, Джейн вновь посмотрела на Куану, словно он мог без слов понять, что её страшит, и на Ральфа, который, хоть и не доверял индейцу, всё равно заметно посмурнел после его предостережения. Голова раскалывалась от противоречий. Джейн почти решилась сообщить о Норрингтоне, когда откуда ни возьмись к ним подлетела Маргарет и сразу затараторила, излучая неуёмное воодушевление:

– Эй, господа, только взгляните, кого я вам привела!

Глава 2. Шторм

«Море не знает милосердия. Не знает иной власти, кроме своей собственной»[2]

Ральф недоумённо смотрел на неожиданную гостью.

– Мисс Локли?..

– Именно! – ответила за неё Маргарет, которая, в отличие от самой Мэри, выглядела крайне довольной. – Я пригласила мисс Локли, чтобы положить конец домыслам и пересудам. По моему мнению, её историю каждый должен услышать из первых уст.

Ривз, знавший о судьбе Мэри со слов Джейн, удивлённо приподнял брови.

– Мисс Эймс, как вам вообще удалось привести мисс Локли, если теперь она живёт среди секотан?

– Только не говорите, что опять сунулись в их логово! – рассердился Ральф.

– Не скажу, раз вас так это злит, – остудив его гнев лукавой улыбкой, Марагарет тут же посерьёзнела. – Зато попрошу созвать всех, чтобы жители послушали историю мисс Локли.

Ральф исподлобья взглянул на Мэри. Он чувствовал вину за то, что бездействовал, не пытался выяснить, жива ли она. В своё время колонисты отбили у индейцев Дорис и некоторых других пленных, но такие вылазки обходились слишком большой ценой, и их пришлось прекратить. Теперь Мэри смотрела в ответ холодно, чуть насмешливо, хоть и без осуждения, словно давно уже смирилась с тем, что каждый из переселенцев вынужден спасать себя сам.

– Я решила, что больше не приду сюда, – начала она. – Да только мисс Эймс поразительно настойчива. Она уверяла, что меня захотят слушать. Уж не знаю, сдались ли кому-то мои рассказы…

– Разумеется! У вас уникальная история, а известно о ней только со слов недостойного, бессовестного человека, – с горячностью заявила журналистка.

Мэри помрачнела, затем, собравшись с духом, кивнула. К ним постепенно стекались люди, привлечённые её появлением. Мало кто ожидал встретить мисс Локли живой, и теперь колонисты перешёптывались, бросая на неё любопытные взгляды. Больше всего внимания привлёк индейский узор на её подбородке.

– Это вам так от дикарей… досталось? – с некоторой неловкостью спросил подошедший Эдвин.

– Досталось мне вовсе не от секотан, – воинственно сжав челюсть, Мэри обвела взглядом всех собравшихся. Она глубоко вдохнула, стараясь справиться с переживаниями, чтобы рассказывать кратко, без эмоций. Люди перестали переговариваться и затихли. – Сайлас Фарлоу не просто взял меня себе против моей воли – он меня обесчестил. Я попыталась сбежать. Мне было всё равно, погибну я в чаще или от рук индейцев, лишь бы прочь от Сайласа.

Слушая её, Джейн всё больше удивлялась тому, что Мэри согласилась прийти в колонию снова. «Оказывается, дела обстояли ещё хуже, чем мы себе представляли! На месте мисс Локли я бы тоже едва ли смогла оставаться там, где со мной обошлись таким образом». – Она инстинктивно сжалась, и Куана бережно обхватил её за запястье, успокаивая. А Мэри продолжала рассказ, хотя временами это давалось ей с очевидным трудом.

– Фарлоу догнал меня в тот же момент, когда на мой след вышли разведчики секотан. Я кинулась к ним. Наверное, это показалось индейцам очень странным: чужачка, которая ищет защиты. Но они не позволили тронуть меня. Тогда Сайлас пригрозил мушкетом. Их было больше, и они не расступились, видя, в каком я отчаянии… – Обняв себя руками, Мэри горько усмехнулась. Несмотря на тяжёлые воспоминания, она держалась достойно. – Болтал Фарлоу всегда много и, даже не зная языка индейцев, ухитрился завязать разговор, пока не добился условий, которые его устроили.

Чем дольше Джейн внимала этой истории, тем сильнее болело сердце. Она знала, что Сайласа уже нет, знала, что он ответил за содеянное сполна, и всё равно душа наполнилась мерзким липким чувством. «Как он мог поступить так бесчеловечно? Воспользоваться беззащитной девушкой, которая прибыла сюда, чтобы стать женой другого человека…» – даже в мыслях ей было трудно представить всё то, о чём поведала Мэри. В горле образовался плотный ком. Джейн сделала пару шагов назад, глотая воздух. Заметив это, Маргарет горестно зашептала:

– Ужасно, правда?

– Чудовищно!

– Именно! Когда я разузнала, что мисс Локли приходила сюда, чтобы выяснить, правда ли Фарлоу сбежал, то поняла: за этим что-то кроется. Не станет человек, который нашёл себе новую жизнь, без лишней нужды возвращаться в старое место. И когда вы обмолвились, что мисс Локли истово ненавидит Сайласа, я решила рискнуть и разыскать её.

Журналистка вдруг улыбнулась.

– Она и правда живёт у секотан, представьте себе! Судя по всему, они её привечают, помогают освоить их быт… Она уже выучила многие слова на их языке.

– Удивительно, что они её отпустили с вами, – заметила Джейн.

– Во-первых, индейцы прекрасно осознают, что мисс Локли именно у них чувствует себя дома или, по крайней мере, в большей степени дома, нежели здесь, – значит, непременно вернётся. Во-вторых… Помните, что я вам говорила? Добиваться невозможного – моё призвание.

«В-третьих, – вертелось у неё на языке, – я готова куда угодно прикладывать усилия, лишь бы перестать думать о человеке в чёрном». Вслух Маргарет этого не произнесла. Ничего не подозревающая Джейн кивнула. Чем больше она узнавала Маргарет, тем меньше раздражалась её упрямству и настырности – наоборот, всё чаще казалось, что, родись она на несколько столетий позже, стала бы кем-то вроде мисс Эймс. «Я наверняка избрала бы для себя эту же стезю: колесила бы по всей стране, собирая сведения и вмешиваясь во все события…» – подумала Джейн, ловя себя на мысли, что не отказалась бы от такой наперсницы, как Маргарет. В детстве Джейн мало переживала о том, что у неё нет подруг. Вечного соперничества с братьями – то шутливого, то серьёзного – ей хватало с лихвой. Сейчас она остро ощутила, что порадовалась бы родственной душе рядом, хоть и не знала, есть ли у мисс Эймс схожее желание, ведь журналистка производила впечатление крайне самодостаточной леди.

– Вы можете собой гордиться, мисс Эймс, проделали отличную работу! – от чистого сердца сказала Джейн и, помешкав, добавила: – Мало кто решился бы отправиться в то же племя, где его держали в плену.

Журналистка повела плечом.

– В первый раз я безумно перепугалась, не скрываю. А позже… Чем больше размышляла об этом, тем яснее понимала, что индейцы не собирались причинить мне зло. И мне бы хотелось, чтобы переселенцы тоже это поняли! Я надеюсь, что история мисс Локли поможет им посмотреть на туземцев под другим углом.

Джейн покосилась на колонистов, которые как раз расспрашивали Мэри об отметине, красовавшейся теперь на подбородке. Та негромко объясняла значение символов.