Третья мировая: жертвоприношение всемирного масштаба – 1

Мурат Айбасов

Третья мировая: жертвоприношение всемирного масштаба – 1

Глава 1

Я хорошо помню этот день – 13 ноября 2020 года, пятница.

Я сидел перед экраном, смотрел на свой текст и понимал одну простую вещь: если я нажму кнопку «опубликовать», назад дороги больше не будет.

В статье на LinkedIn было написано прямым текстом:

«Третья мировая война начнётся через два-три года.»

Не «возможно», не «по прогнозам», не «при определённом стечении обстоятельств».

Так и было сказано: начнётся.

Я нажал «опубликовать».

Через несколько минут разместил ту же статью на русском в своей странице ВКонтакте – для фиксации, чтобы след остался в двух языковых пространствах. Чтобы не стерли, не забыли, не затёрлось в ленте.

Но был факт, который я тогда не раскрывал:

ещё в 2009 году я математически рассчитал, что Третья мировая начнётся до 2025-го.

И именно эта модель привела меня к тому дню.

Почему я молчал тогда?

Потому что 2009 год – слишком рано.

Скажи я такое тогда – меня бы посчитали сумасшедшим.

Мир был в иллюзии стабильности. Никто бы мне не поверил.

2020 год – другое дело.

Мир был на трещине.

Системный износ стал виден невооружённым глазом.

И пятница, тринадцатое – дата, которую невозможно проигнорировать.

Это был идеальный момент, чтобы зафиксировать прогноз, который должен был остаться в истории.

Я сделал это не из желания привлечь внимание.

Не для репостов.

Не для хайпа.

Я сделал это, потому что знал:

мир уже вошёл в обратный отсчёт.

И два года – это не случайность.

Это тот срок, который давала модель.

Это идеальный промежуток между предупреждением и событием.

Если я вижу то, чего другие не замечают – я обязан оставить след.

Пусть даже никто не поверит. Пусть даже высмеют.

История всё равно расставляет всё по местам.

С тех пор прошло больше двух лет, и каждый месяц только подтверждал:

я увидел не случайность.

Я увидел закономерность.

Мир катился в пропасть давно.

Геополитика, долги, деградация мировой экономики, накопленные противоречия США и Китая, разрыв между реальной стоимостью экономики и надутыми финансовыми пузырями – всё это части одной схемы.

Но был ещё один уровень, который я увидел позже.

Я понял, что всё происходящее —

не просто столкновение государств.

Это ритуал.

Жертвоприношение мирового масштаба.

Когда я писал статью в 2020-м, я видел механизмы, цифры, экономику, стратегии, военные доктрины, циклы кризисов.

Я видел закономерность войны.

Но тогда я ещё не видел самого главного – того, что война станет ритуальной, что элиты относятся к гибели людей как к энергии, которая нужна им для перезапуска мира.

Я много лет изучаю системы.

Я инженер по мышлению.

Я привык анализировать сложные структуры: сети, архитектуры, циклы, каскады зависимостей.

И чем глубже я вглядывался в историю последних столетий, тем яснее становилось: войны – это не хаос, не ошибка и не трагическая случайность.

Это повторяющийся механизм.

Как будто кто-то каждый раз нажимает одну и ту же кнопку.

Когда 24 февраля 2022 года прогремел первый залп, я не удивился.

Это было неизбежно.

Не потому, что «отношения испортились».

Не потому, что «конфликт назревал».

А потому, что архитектура мира подошла к точке, в которой требовалась энергия на перезагрузку.

Ты можешь называть это политикой.

Экономикой.

Геостратегией.

Но на самом деле то, что произошло, – это массовый выброс энергии через смерть.

И чем дальше разворачивались события, тем очевиднее становилось:

элиты разных стран действуют не как враги,

а как участники одного старого, древнего сценария.

Сценария, который человечество повторяет тысячелетиями.

Эта книга – не про конспирологию.

Эта книга – про структуру мира, которую я вижу так же отчётливо, как инженер видит схему электрической цепи.

Про закономерности, которые повторяются слишком точно, чтобы быть случайностью.

Про войны, которые слишком вовремя начинают «решать» проблемы элит.

Про ритуалы, которые слишком похожи на то, что мы называем магией – только в масштабе цивилизации.

Я написал эту книгу по одной причине:

человечество должно понять, что Третья мировая – не политическая ошибка.

Это жертвоприношение.

Если мы хотим пережить XXI век и понять, что на самом деле происходит за спинами народов, нужно перестать смотреть на войну как на политику.

И начать смотреть как на процесс переноса энергии.

Как на древний механизм управления миром, который элиты используют и сегодня.

Просто теперь масштаб стал глобальным.

Я прожил пятнадцать лет в ожидании войны.

Я видел её приближение заранее.

И теперь вижу то, что скрыто под поверхностью.

Третья мировая – это не битва государств.

Это ритуал, принесённый в жертву человечеством.

И если мы хотим новый мир – нам придётся понять, почему старый мир сначала должны были убить.

Мир перед бурей: как человечество дошло до третьей мировой войны

Исторические предпосылки глобальных войн

Чтобы понять Третью мировую войну, нужно отбросить привычное восприятие истории как набора отдельных эпох и стран, словно человечество развивается рывками и случайностями. На самом деле мир движется по повторяющимся циклам. Каждая глобальная война – это не внезапный взрыв, а кульминация длинного, почти математически предсказуемого процесса.

Если внимательно проследить историю последних пяти столетий, обнаруживается жёсткая закономерность: каждые сто–сто двадцать лет мир вступает в фазу тотальной перестройки. Это не фантазия и не попытка натянуть теорию на события – это исторический факт. Каждая цивилизация переживает накопление внутренних противоречий, после чего старая структура разрушается, и на её осколках строится новая.

Так было с Тридцатилетней войной в XVII веке. Она началась не потому, что «кто-то захотел», а потому что Европа дошла до предела: религиозные трещины, экономическое давление, борьба монархий за пространство, кризис старых институтов. Всё это создало такую плотность напряжения, что война стала не выбором, а единственным исходом.

Так было и в эпоху Наполеона. Французская революция лишь подожгла то, что копилось десятилетиями: конкуренцию колониальных империй, разрыв между монархическими режимами и новыми экономическими элитами, возникновение новых типов армии и технологий. Война стала неизбежной частью перехода Европы из аграрного мира в промышленный.

Точно так же вспыхнула Первая мировая. Европейские державы подошли к моменту, когда их финансовые системы были в тупике, промышленности требовали сырья, рынки были поделены, а новые державы – Германия, США, Япония – требовали места под солнцем. Союзы, блоки, протоколы – всё это выглядело как политика, но по сути было разогревом котла.

И вторая мировая – прямое продолжение первой. Мир не смог стабилизироваться: экономический кризис, надутые долги, униженные державы, реваншизм, гонка технологий и идеологий. И снова человечество столкнулось с тем же законом: если в системе достаточно напряжения, она взрывается. Неважно, что думают лидеры. Неважно, чего хочет народ. Война запускается сама, как физический процесс.

Это и есть главный исторический урок:

глобальные войны не создают люди. Люди лишь нажимают ту кнопку, которую сама система подводит под их палец.

XXI век ничем не отличается.

Выход США на пик и начало их структурного упадка. Рост Китая. Усталость мировой экономики от долговой модели. Истощение ресурсных ниш. Демографические деформации. Кризис технологий, которые опережают мораль и институты. Распад глобальной торговли. Тотальная цифровизация сознания.

Все эти процессы повторяют тот же исторический рисунок: накопление напряжения до уровня, после которого мир не может остаться прежним.

Разница только в масштабе.

Если раньше война перекраивала Европу или один регион, то теперь мир стал настолько взаимосвязан, что любая трещина приводит к цепной реакции.

Страны больше не автономны – они встроены в замкнутые цепи поставок, технологий, долгов, энергетики. И когда одна часть цепи рвётся, все остальные начинают разрушаться.

К концу 2010-х это стало очевидно: мир снова подошёл к фазе критического насыщения.

Экономика перешла в стадию хронического пузыря.

Геополитика достигла точки, когда без силы никто не уступает.

Энергоресурсы стали инструментами войны.

Технологии – оружием контроля.

А элиты разных стран увидели в хаосе возможность перестроить мир под себя.

История снова приблизила мир к границе, за которой начинается разрушение старой структуры.

И когда история приходит к этой черте, она неизбежно выбирает одно и то же средство – войну.

Потому что война остаётся единственным механизмом, способным освободить накопленную энергию цивилизации и построить новый порядок.

Так было всегда.

Так происходит снова.

Геополитические кризисы XX–XXI веков

Если смотреть на XX и XXI века как на один исторический контур, становится ясно: мир давно живёт в состоянии затяжного, постоянно растущего кризиса. Это не череда случайностей, не набор отдельных эпизодов, а один непрекращающийся процесс накопления противоречий. Каждое десятилетие приносило новые трещины, и ни одна из них не была исправлена – их просто заклеивали политическими заявлениями, дипломатическими улыбками, временными компромиссами, которые продлевали существование системы, но не решали её фундаментальных проблем.

Чтобы понять Третью мировую, нужно увидеть весь этот контур целиком.

Первая половина XX века: мир устал быть прежним

Первая мировая война разрушила старую Европу. Империи исчезли, баланс сил рухнул, миллионы погибли, но после войны мир так и не получил устойчивой архитектуры. Лига Наций оказалась бесполезной, колонии продолжали бороться за свободу, а державы – за ресурсы.

Именно поэтому Вторая мировая война началась не «из-за Гитлера». Она началась потому, что геополитическая конструкция 1919 года не могла удерживаться долго. Мир просто оттягивал момент повторного взрыва.

После 1945 года планета вошла в новую фазу – биполярность. США и СССР не просто стали лидерами – они создали два противостоящих друг другу мира, два типа экономики, два типа технологий, две идеологии. И это равновесие на самом деле было не равновесием, а гонкой на пределе возможностей.

Холодная война: замороженный конфликт, который не решал ничего

С середины XX века мир жил под угрозой ядерного взаимоуничтожения. Куба. Корея. Вьетнам. Афганистан. Берлин. Африка. Латинская Америка.

Каждый регион становился ареной чужих интересов.

США и СССР не могли победить друг друга открыто – поэтому боролись через прокси, экономику, перевороты, информационные операции.

Это был глобальный кризис, просто тщательно завёрнутый в дипломатическую упаковку.

Когда СССР распался, казалось, что кризис исчез. На самом деле исчез один из игроков, а сама система вошла в ещё более опасную фазу – фазу одноцентричности.

1991–2008: монополярный мир, который не мог существовать долго

Распад СССР оставил США в роли единственной сверхдержавы. Но мир не был готов жить в условиях однополярности.

Крупные цивилизации – Китай, Индия, Россия, исламский мир – не собирались мириться с тем, что их будущее определяется одним игроком.

США попытались зацементировать своё доминирование через:

• расширение НАТО;

• контроль мировых финансов;

• доллар как оружие;

• цветные революции;

• интервенции;

• создание зависимости от западных технологий;

• глобальные медиаплатформы.

Но у однополярности был один фундаментальный дефект: она работала только при условии, что все остальные соглашаются быть вторыми.

Это невозможно в долгосрочной перспективе.

Китай начал экономический рывок.

Россия начала восстанавливать военный потенциал.

Индия заявила о курсе на самостоятельность.

Турция, Иран, Саудовская Аравия начали формировать собственные региональные блоки.

Мир перестал быть управляемым.

2008: мировой финансовый кризис – точка, в которой система впервые треснула

Когда рухнули ипотечные деривативы, рухнул и миф о неуязвимости западной финансовой модели. Это был не кризис банков. Это был кризис всей глобальной архитектуры.

С 2008 года мир окончательно перестал быть стабильным.

Это был первый сигнал обратного отсчёта.

2010–2020: новая фаза кризиса – технологическая, энергетическая, цивилизационная

Появились новые линии разлома:

– кибервойны;

– энергодефицит;

– конкуренция за редкоземельные металлы;

– цифровой контроль;

– искусственный интеллект;

– распад старых союзов;

– торговые войны США–Китай;

– рост вооружённых конфликтов локального уровня;

– миграционные волны, которые разрушили европейскую идентичность;

– вырождение старой модели демократии;

– кризис доверия к институтам;

– усиление национализма.

Каждый из этих факторов сам по себе мог вызвать войну.

Вместе они создали середину 2010-х как взрывоопасную точку в истории цивилизации.

2020: пандемия как глобальный тест на прочность

Пандемия COVID-19 не создала кризис – она вскрыла его.

Она показала:

– что глобальная экономика держится на логистике, которая рушится за недели;

– что правительства готовы использовать чрезвычайные меры;

– что доверие населения можно ломать и перенастраивать;

– что цифровые инструменты позволяют управлять обществом в режиме реального времени.

Для тех, кто умеет анализировать системы, это стало доказательством: мир вошёл в предвоенную фазу.

2022: официальная свеча, подожжённая на пороге мировой войны

24 февраля не началось ничего нового.

Просто то, что копилось десятилетиями, вышло наружу.

Геополитические кризисы XX–XXI веков сложились в один гигантский узел, который уже невозможно было распутать мирно.

И если раньше войны происходили между блоками, то теперь столкнулся весь глобальный порядок.

Третья мировая война началась не в 2022 году. Она началась, когда система утратила способность удерживать противоречия.

И сейчас мир снова движется по историческому циклу, который всегда заканчивается одним и тем же – полной перестройкой цивилизации.

Ошибки и слепые зоны мировых лидеров

Когда смотришь на мировых лидеров – президентов, премьер-министров, генеральных секретарей, глав военных ведомств – создаётся иллюзия, что это люди, которые видят больше остальных. Им доступна закрытая аналитика, военная разведка, агентурные данные, доклады академий, инсайты спецслужб. У них есть всё, что в теории должно позволять им избежать катастрофы.

Но правда в том, что лидеры – не пророки и не стратеги. Они реактивны. Они действуют в рамках своих психологии, амбиций, внутренних ограничений, идеологических очков. Они никогда не видят систему целиком.

И именно поэтому мир снова дошёл до глобальной войны.

Короткое мышление в мире длинных процессов

Политики мыслят категориями выборов, сроков полномочий, рейтингов.

История – категориями десятилетий.

Эта несовместимость постоянно порождает катастрофы.

В то время как система требует долгосрочного решения, лидер думает:

«Как это повлияет на мой рейтинг завтра?»

«Удержу ли я власть?»

«Что скажет внутренняя аудитория?»

Такое мышление делает невозможным предотвращение процессов, которые разворачиваются годами и десятилетиями. Именно это стало первой причиной слепоты.

Иллюзия контроля – главный наркотик власти

Лидеры верят, что обладают контролем над ситуацией.

Верят, что их решения способны изменить глобальные тенденции.

Но система слишком велика, чтобы ей управляли люди.

Это видно на каждом этапе XXI века:

– США верили, что смогут остановить подъём Китая санкциями и тарифами. Китай стал только сильнее.

– Европа верила, что газ, деньги и дипломатия удержат стабильность. Это не помогло.

– Россия верила, что её интересы будут признаны как «естественные». Мир сделал вид, что не слышит.

– Китай верил, что контролирует логистику. 2020 год показал, что нет.

– Ближний Восток верил, что региональная стабильность возможна. История доказала обратное.

Контроль – это иллюзия, на которой строится политика.

Но иллюзия не удерживает реальность.

Слепота перед накоплением энергии

Каждый кризис – это энергия.

Каждый неразрешённый конфликт – это энергия.

Каждый демографический взрыв, финансовый пузырь, технологический разрыв, культурный конфликт – это энергия.

Лидеры видят проблемы отдельно.

Никто не видит, как они складываются в каскад.

Мир двадцать лет жил в режиме:

– «потом решим»,

– «сейчас не время»,

– «само рассосётся»,

– «ещё немного выдержит».

Но когда слишком много энергии копится в одной системе – она взрывается.

Игнорирование того, что не укладывается в старые модели

Большинство лидеров живут в рамках старых концепций:

– классической геополитики XX века;

– идеологий холодной войны;

– устаревших экономических моделей;

– представлений о войне как о конфликте армии с армией.

Но XXI век – это:

– кибероружие;

– автономные системы;

– экономика данных;

– цифровые валюты;

– глобальные зависимости логистики;

– информационная архитектура массового сознания;

– войны прокси;

– стратегическая автономия регионов;

– энергетические шоки;

– битва за редкоземы;

– искусственный интеллект как новый источник силы.

Политики пытались решать проблемы XXI века методами XX века.

И это неизбежно привело к провалу.

Страх признать очевидное

Многие лидеры видели приближение войны, но не могли произнести это вслух.

Потому что признание проблемы – это ответственность.

Гораздо проще делать вид, что всё под контролем.

Слепота элит – это не отсутствие информации.

Это отказ видеть.

Ошибка веры в то, что мир всегда отступает перед катастрофой

Лидеры XXI века выросли в эпоху относительной стабильности.

Они никогда не жили в мире, где империи рушатся, где армия захватывает столицу за неделю, где регионы горят одновременно.

Они поверили, что «мир стал цивилизованнее», что «глобализация сделала войну невозможной».

Это была фундаментальная ошибка.

История не становится гуманнее.

Она просто ждёт момент, когда накопленная энергия найдёт выход.

Неумение увидеть скрытые уровни игры

Большинство лидеров мыслят категориями государства.

Но государства – не единственные игроки.

Есть элиты.

Есть корпорации.

Есть финансовые кланы.

Есть структуры, у которых нет флага, но есть власть.

Политики думают, что управляют миром.

Но в действительности они – актёры на сцене, где сценаристы сидят за кулисами.

Их слепота к этим уровням делает их опасно предсказуемыми.

Именно потому мир каждый раз приходит к одной и той же развязке – большой войне.

Финальный вывод

Ошибки лидеров – это не ошибки людей.

Это ошибки архитектуры власти.

Политики видят слишком мало, думают слишком коротко и понимают слишком поздно.

В результате человечество вошло в Третью мировую не потому, что «кто-то хотел войны», а потому что никто не видел, куда ведут все линии напряжения.

Как в технике:

если система перегружена, если контуры трескаются, если накопление энергии превышает предел – она взрывается.

И именно это произошло с миром XXI века.

Социальные и экономические факторы, которые сделали войну неизбежной

Если отбросить политические лозунги и пропаганду, остаётся холодная инженерная картина. Любая система – социальная, экономическая, техническая – имеет пределы нагрузки. Если её нагружать слишком долго, она ломается.

Мир не рухнул внезапно.

Он просто дошёл до предела.

Финансовая система: пузырь, который должен был лопнуть

Мировая экономика последние тридцать лет работала на долгах.

США печатали доллар быстрее, чем цивилизация печатает новые смыслы.

Европа держалась на сублимированной стабильности.

Китай строил экономику масштаба империи, но на уровне долгов – горы, которые невозможно обслуживать бесконечно.

К 2020-м годам сложилась аномальная ситуация:

– объём долга планеты превышал реальную мировую экономику;

– финансовые рынки росли без связи с производительностью;

– деньги перестали отражать ценность – они отражали ожидания;

– каждый следующий кризис «лечили» печатным станком.

Это как лечить отравление новой порцией яда в надежде, что организм справится.

Война – удобное решение.

Она обнуляет долги, ломает контракты, перезапускает экономику силой.

Средний класс исчезает – система начинает шататься

Средний класс – это стабилизатор.

Когда он исчезает, страна превращается в пороховой склад.

В течение 2010–2020-х годов:

– реальная покупательная способность падала;

– элиты богатели быстрее, чем когда-либо в истории;

– молодое поколение поняло, что «лестница вверх» сломана;

– у людей исчезла вера в будущее.

Это классическая формула революций и войн.

Человек, которому нечего терять, становится идеальным топливом для больших конфликтов.

Человек, который чувствует несправедливость, становится идеальной мишенью для манипуляторов.

Технологический прогресс разогнал неравенство

Технологии должны были облегчить жизнь.

Но случилось обратное.

Искусственный интеллект, автоматизация, цифровые монополии – всё это привело к концентрации капитала в руках узкого круга людей. Произошло то, что экономисты называют «эффект Матфея»: кто богат – богатеет дальше, кто беден – исчезает из игры.

Но главное не это.

Главное – эффект разрыва между поколениями.

Молодые поняли, что их труд стоит меньше, чем алгоритм.

Что их профессии исчезнут.

Что их будущее зависит от того, кому принадлежат платформы.

Это создало массовое чувство бессилия.

А бессилие – идеальная среда для радикализации.

Демография: старые страны, молодые страны и неизбежный конфликт

Старение Европы, старение Японии, демографический пик в Африке, снижение рождаемости в Китае – всё это создало системное напряжение.

Старый мир – богатый, но слабый демографически.

Молодые регионы – бедные, но агрессивно растущие.

В истории такие дисбалансы всегда заканчиваются одним – войной за ресурсы и влияние.

Энергетический кризис как спусковой механизм

Энергия – кровь экономики.

И когда энергетика начинает давать сбои, война становится не риском, а инструментом.

США нуждались в контроле над глобальными потоками.

Европа зависела от дешёвого газа.

Китай – от морских путей и редкоземельных металлов.

Россия – от экспорта ресурсов.