Кавказский отец подруги. Под запретом

Что-то он сильно молод для профессора, не иначе как за особые заслуги дали чин. Он дотошный и умный, такие люди могут пробиться, куда угодно.

Внезапно, Булат Муратович поднимает на меня глаза, и я не успеваю отвести взгляд. Поймал.

– Мне пора! – вскакиваю со стула, как ошпаренная.

– Раз уж я еду туда же, куда и ты, могу подвезти, – бросает взгляд на наручные часы.

– Не надо. Зачем? – пугаюсь.

Правила дома на машину не распространяются, не так ли?

– Это глупо не воспользоваться шансом.

– Шансом на что? – нервно облизываю губы.

– Блеснуть знаниями в дороге. В пробке у меня будет время выслушать тебя.

– Я не выучила ваши темы.

– Темы я буду спрашивать на занятии.

– Тогда знаниями чего мне представится возможность блеснуть в дороге? – пытаюсь его подловить.

– Не ищи сексуальный контекст там, где его нет. И не заигрывай со мной.

– Я заигрываю?! Вы сами предложили сесть к вам в машину!

– Да, предложил. Потому что еду туда же, куда и ты. И если ты продолжишь со мной спорить, то мы оба опоздаем.

– А если нас увидят вместе? Могут подумать что-то плохое.

– Все отлично знают, что профессор Шерханов не крутит романы со студентками. Никто ничего не подумает скверного, – отмахивается.

– Ладно, ваша взяла. Я еду. А что с Самирой?

– Ей нехорошо. Она сегодня останется дома.

Выходим во двор. Машина уже готова к выезду.

– Надеюсь, это не из-за меня?

– Почему ты думаешь, что всё крутится вокруг тебя?

Вот и подтвердилась моя теория, что наше общение закончилось.

Залезаю на заднее сидение и натягиваю на голову капюшон толстовки. Всё, я спряталась от него. Меня нет. Потому что с ним невозможно разговаривать!

Едем некоторое время молча. Затем становимся в пробку, и Булату Муратовичу явно становится скучно. Потому что он затевает разговор:

– И все же, я хотел бы знать, что случилось у тебя дома? Почему ты ушла? Планируешь ли возвращаться?

– Не планирую, – буркаю в ответ, – пока не вернется мать.

– А что думает по этому поводу твой отец? Ему все равно, где ты?

– Ничего он не думает. Потому что у меня нет отца! – говорю громче и эмоциональнее, чем нужно, тем самым привлекая его внимание к этой теме.

– Ты живешь с отчимом?

– Какая разница?

– Ты общаешься с моей дочерью, и мне важно знать, какая ситуация в твоей семье. Ты ведь делишься с ней личным?

– Не особо.

– Скрытничаешь? Зачем тебе Самира? У тебя много подруг, соответствующих твоему образу жизни. Может быть, через нее ты хочешь договориться о неких преференциях для себя? Ничего не выйдет, так и знай.

– Да не нужны мне никакие преференции. Я всё сдам. Сама! Вот увидите!

Достал своими подозрениями, козел!

Едва машина останавливается, как я выскакиваю из салона и иду пешком, не глядя в его сторону.

Устроил мне тут допрос с пристрастием, лезет не в свое дело, прикрываясь любовью к дочке. Наверняка он просто любопытный сплетник! Выведает у меня всё и потом будет с носатой Жанночкой обсуждать жизнь студенток. А то и вовсе использует информацию против меня.

Если я вылечу с учебы, то точно покачусь по наклонной. Выучу я, блин, предмет Шерханова. И с удовольствием посмотрю, как вытянется его лицо, когда я без запинки расскажу все пять тем! Отныне это моя цель.

Глава 9

Договариваюсь с одной из одногруппниц, что временно перекантуюсь у нее. У Ники Сафаровой родители уехали в отпуск, так что мне несказанно повезло. Потом приедет моя мать с вахты, и я выведу Витюшу на чистую воду. По крайней мере, я живу этой надеждой.

Не может же быть так, чтобы мать выгнала из дома родную дочь, а кобеля-мужика оставила? Я не верю, что моя мама такая! Просто не верю.

На выходных учу темы Шерханова. Зубрю учебник по криминологии без остановки, даже на прогулку идти отказываюсь. Сплю всего несколько часов в сутки. По иронии я успела взять из дома один только этот учебник, потому что хранила в нем деньги.

Понедельник.

Запах старого дерева и пыли, всегда витающий в аудитории 302, щекочет ноздри.

Сердце бешено колотится и стучит в ушах, заглушая тихий шепот одногруппников. Сегодня день икс. День, когда профессор Шерханов решит, чего я стою.

– Астахова, прошу вас, – его голос, низкий и рокочущий, разрезает тишину, как лезвие бритвы.

Встаю, ощущая, как холодеют кончики пальцев. Каждый шаг кажется эхом отдается в висках. Вижу сочувствующие взгляды подруг и ободряюще им подмигиваю.

Подхожу к кафедре, стараясь сохранять невозмутимость. Булат Муратович, как всегда, непроницаем. Его глаза – два темных омута, в которых тонут все мои надежды на благополучную сдачу.

Не паниковать, Алла! Я же подготовилась.

Он складывает руки на груди и уступает мне место за кафедрой. Вместо привычных джинсов на мне сегодня строгая юбка и блузка – позаимствовала у Ники, чтобы выглядеть солидно.

– Итак, Астахова. Надеюсь, ваши знания соответствуют вашему внешнему виду. Начнем? – голос профессора, несмотря на вежливый тон, звучит угрожающе.

Киваю, стараясь не дрожать. Заметил мою одежду, надо же. Не зря старалась.

– Первая тема: Криминологическая характеристика личности преступника. В частности, расскажите о влиянии так называемых «факторов риска» на формирование преступного поведения.

Делаю глубокий вдох, прочищаю горло и отвечаю:

– Факторы риска, профессор, – это совокупность обстоятельств…

Он внимательно слушает меня, не перебивая. Хм… Кажется, удовлетворен моим ответом. Я уже немного выдохлась, а это только начало.

Что же будет дальше?

– Хорошо. А теперь углубимся. Как, по-вашему, взаимосвязаны генетическая предрасположенность и криминальное поведение?

– Определенные генетические мутации могут влиять на… – слова сами вылетают из меня.

В аудитории слышны удивленные вздохи. Даже самые зубрилы из нашей группы молчат, пораженные неожиданным поворотом событий. Держу пари, все думали, что я выйду и растеряюсь. Но у меня сильнейшая мотивация: утереть нос преподу и остаться в институте.

– Интересно, – профессор выгибает бровь и листает свою методичку. – Перейдем к следующей теме. Виктимология. Объясните понятие «виктимности» и различные ее виды.

– Общая виктимность, это, например, когда пожилые люди чаще становятся жертвами мошенников. Индивидуальная: молодая женщина, одетая вызывающе и идущая поздно ночью по темному переулку, подвергает себя повышенному риску стать жертвой нападения.

Следует третий, четвертый, пятый вопрос. Каждый сложнее предыдущего, каждый требующий не только знания теории, но и умения мыслить критически.

Профессор спрашивает меня о латентной преступности, о криминологическом прогнозировании, о роли СМИ в формировании криминальной картины мира. Он задает каверзные вопросы, подлавливает на противоречиях, пытается загнать в угол.

Но я стоически держусь и отбиваюсь от его атак знаниями.

Несколько суток я изучала эти темы, и меня так просто не взять. Адреналин, плещущийся в крови, позволяет мне отвечать на любой его вопрос. Мозг генерирует ответы с бешеной скоростью, словно зная, что скоро мучение закончится.

В аудитории воцаряется звенящая тишина. Студенты завороженно следят за нашей дуэлью. Они не ожидали, что драчунья Алла Астахова способна на такие познания. Криминология считается сложным и скучным предметом, и никто ее не любит.

Булат Муратович смотрит на меня долгим, оценивающим взглядом. Замечаю, что на его губах промелькнула едва заметная улыбка.

Это победа?

– Астахова, – говорит он, – вы меня приятно удивили. Считаю, что вы полностью усвоили материал. И можете быть свободны до конца месяца, я поставлю вам зачет автоматом. И, знаете, – добавляет он, – иногда внешность и поступки бывают обманчивы.

Забираю учебник, сумку и на негнущихся ногах выхожу из аудитории победительницей. Можно больше не ходить на пары по криминологии, зачет у меня в кармане. Кто молодец? Я – молодец!

Выхожу во двор института, сажусь на скамейку, здесь подожду, когда выйдут девочки. Настроение классное. Я довольна собой и реакцией Шерханова. Я доказала ему, что умна!

Выходят девчонки, и мы обсуждаем мое выступление. Они в шоке, не понимают, как можно выучить пять тем за столь короткий срок. Еще как можно, когда есть мощный стимул.

На последней паре я почти засыпаю. Слава богу, другой препод не замечает этого.

Когда занятия подходят к концу, иду умываться, а потом выхожу из здания. Ну и где Ника? Верчу головой по сторонам.

На улице может ждет, на остановке?

Выхожу за ворота и… попадаю в объятия Виктора.

Вскрикиваю от неожиданности и смотрю на него расширившимися глазами.

Он меня подкараулил.

– Что тебе нужно?

– Не дергайся. Садись в тачку, – в ребро мне упирается что-то твердое и холодное.

Мне так страшно, что я боюсь посмотреть на этот предмет. Воображение рисует пистолет. Откуда у него может быть оружие? Но чем-то же он мне угрожает!

– Я не сяду, я не поеду никуда с тобой. Пусти! – пытаюсь оттолкнуть его.

– Ты, мелкая шлюха, ответишь за все свои проделки! – Виктор хватает меня за руку и тащит в грязную «девятку».

Мне конец.

Я слишком слабая и вымотанная, чтобы оказать достойное сопротивление, а он сильный мужик в бешенстве. Он горит тем, чтобы наказать меня за унижение и боль…

Глава 10

И вдруг, я вижу спасение в лице профессора Шерханова.

Он выходит из ворот с портфелем в руке, немного задумчивый и рассеянный.

Собравшись духом, что есть сил толкаю отчима и, уронив сумку, со всех ног бегу к преподу. Спотыкаюсь, едва не падаю.

– Спасите меня, Булат Муратович!!! – воплю, бросаясь к нему.

Крепко обнимаю его за талию и прижимаюсь к его твердой груди щекой, как к самому родному человеку.