Мир Ло

Ночью его разбудил странный свет. Сквозь дверной проём пробивались разноцветные лучи – красные, синие, зелёные, – переливаясь, как радуга в мыльном пузыре. Они плясали на стенах, завораживая своей красотой. «Что это? Дед включил диско-шар? Или лунный свет играет в зеркале на лестнице?» – сонно подумал он. Не раздумывая, он вскочил, распахнул дверь – и замер. Ничего. Только тьма, густая и непроглядная. «Как так? Я же видел лучи! Я не сумасшедший!» – Макс скорчил гримасу, оглядываясь в пустоте. Решив, что это был сон, он вернулся в кровать и почти мгновенно провалился в забытье.

Утро в Сорняке прокралось обманчиво мягким светом, словно кто-то невидимый приглушил звуки мира, оставив лишь шёпот тишины. Макс очнулся от звонкого плеска струй, что с упрямой силой били о потемневшую от времени жестяную крышу душевой во дворе деда Джо. Он потянулся, чувствуя, как солнечные лучи, пробиваясь сквозь истончённые занавески, ласкают его кожу теплом, будто старый друг. В голове ещё клубились обрывки ночных видений: мерцающие разноцветные лучи, тени, скользящие за приоткрытой дверью, и голоса – тихие, призрачные, которых не могло быть наяву. Он мотнул головой, словно смахивая паутину сна, и поплёлся к умывальнику. Холодная вода обожгла лицо, пробудила тело, но тревога – тонкая, как нить, – осталась где-то в глубине груди, пульсируя в такт сердцебиению. В коридоре громоздкие настенные часы, чья облупившаяся краска обнажала годы забвения, а тяжёлый маятник покачивался с глухим стуком, возвестили полдень. Макс спустился к столу, где за окном Сорняк дышал своей неспешной жизнью. Узкие улочки, вымощенные потрескавшимся асфальтом, лениво тянулись между домиками с пёстрыми заборами – лимонно-жёлтыми, мятными, бледно-голубыми. Торговцы у ларьков хлопали деревянными ставнями, закрывая их на перерыв, а редкие прохожие скользили мимо на велосипедах, оставляя за собой шорох шин и облачка пыли, что оседали на горячей земле. Воздух был густым, пропитанным запахом раскалённого асфальта, свежескошенной травы и едва уловимой сладостью цветущих акаций.

– Что-то ты сегодня залежался, Макс. Всё в порядке? Не приболел ли? – хриплый, но удивительно мягкий голос деда Джо выдернул его из задумчивости. Старик стоял у плиты, склонившись над чугунной сковородой, где шипело что-то ароматное. Его взгляд, слегка прищуренный, скользнул по внуку с тенью беспокойства.

– Всё нормально, деда, просто… – Макс запнулся, теребя край выцветшей футболки. Как описать те лучи, что пронизывали его сны? Или чувство, будто кто-то зовёт его из-за невидимой границы? А вдруг это лишь морок усталого разума? – Просто устал. Спасибо за обед, я пойду прогуляюсь.

Он подхватил старый резиновый мяч, что валялся у порога, и выскочил наружу, не дав деду вставить слово.

– Попробуй с кем-нибудь подружиться, малыш! Увидишь, как мир засияет новыми красками! – крикнул Джо вслед, но голос растаял в жарком воздухе, а Макс уже мчался прочь, уносясь от дома, словно птица, выпущенная из клетки.

Сегодня ноги сами повели его дальше знакомых троп. Он миновал лимонно-жёлтый дом Линси, где обычно носился Бо – её бигль с лоснящейся шерстью и вечно радостным лаем. Но сегодня газон перед домом зиял пустотой, и в груди Макса шевельнулось смутное разочарование, тонкое, как укол иглы. Он поймал себя на мысли, что хотел бы её встретить – и, может, даже решился бы заговорить первым, переступив через свою неловкость. Но, отмахнувшись от этого, он ускорил шаг, направляясь к перекрёстку у библиотеки. Сорняк дремал под палящим солнцем, окутанный густым, липким летом. Днём температура поднималась до +30, обволакивая всё жарким маревом, но к ночи спадала до прохладных +15, даря лёгкую передышку. Машин почти не встречалось – местные предпочитали велосипеды и ролики, скользившие по улицам с шорохом и ветерком. «И природе не вредят», – мелькнуло в голове у Макса, пока он ждал зелёного света на переходе. Он вертел головой, разглядывая аккуратные домики с их пёстрыми заборами, пока звонкий голос не вырвал его из раздумий.

– Эй, Айса, ты совсем не можешь сделать «Ток»! – прокричал мальчишка с растрёпанными русыми волосами, стоя на площади в нескольких шагах от Макса.

Макс обернулся. Перед высокими деверьями и усыпанным листьями тротуаром стоял мальчишка лет девяти, русый, с крепким телосложением, будто выточенным тренировками – точно атлет. Ростом он не уступал Максу, но был шире в плечах, с уверенной осанкой. На нём красовались серая майка, такие же шорты и чёрные кроссовки, слегка потёртые от активной жизни. Рядом возвышался велосипед «Велс» третьего поколения – зелёный, как лесной мох, с изящными изгибами рамы и сияющими спицами. Это был не просто велосипед, а мечта каждого ребёнка мира: редкий, эксклюзивный, создаваемый вручную под заказ. Его глянцевый корпус переливался на солнце, словно живой металл, а руль украшали тонкие гравировки, будто древние руны. Купить такой было почти невозможно – цена кусалась, а мастера делали их лишь для избранных. Макс замер, сердце заколотилось от восторга: он и представить не мог, что увидит это чудо наяву.

– Но я же делаю всё, как в инструкции! Почему не выходит? – возразила девочка, сдвинув брови в упрямой гримасе. Айса была его зеркальным отражением: тот же рост, русые волосы, спадающие на плечи мягкими волнами, и ясные глаза, искрящиеся живым умом. Её яркий розовый комбинезон сиял, как лепесток цветка, а кроссовки того же цвета казались продолжением её энергии. Её велосипед «Велс», розовый, как глазированный клубничный пончик, был столь же великолепен: изящный, с тонкой корзиной спереди и лёгким звоном колокольчика, вплетённого в руль. Они спорили, тыча пальцами в розовый велосипед, пока Тишка не заметил Макса, застывшего в стороне. Тот пялился на их сокровища, и мальчишка ухмыльнулся, сверкнув озорными глазами.

Тишка уловил заворожённый взгляд Макса и окликнул его:

– Чего уставился? Хочешь прокатиться?

– Нет, спасибо, – пробормотал Макс, чувствуя, как жар заливает щёки.

– Да брось, иди попробуй, – подбодрила девчонка, и её улыбка растопила его сомнения, как воск под огнём.

Макс заколебался лишь миг. Желание вскочить на этот шедевр переполняло его, заставляя сердце биться чаще. Он шагнул вперёд и, протянув руку к зелёному «Велсу», тихо спросил:

– Можно?

– Конечно, только не поцарапай. Он новый, – кивнул мальчишка, отступая с лёгкой насмешкой.

– Кстати я Айса, а это мой брат Тишка, а как тебя зовут? —спросила девочка, пока Макс проводил пальцами по холодной, гладкой раме.

– Макс, – выдохнул он, не отрывая взгляда от велосипеда. Каждая деталь – от изогнутого руля до тонких, почти невесомых спиц – казалась шедевром, созданным не для этого сонного городка.

– Ты откуда, Макс? Переехал сюда? – Тишка скрестил руки, изучая его с любопытством.

– Нет, я на лето к деду. Родители уехали по работе, колесят по миру, – ответил Макс, стараясь скрыть восторг, что бурлил внутри, как газировка в бутылке.

– Давай, пробуй, – Айса кивнула на велик, и Макс, передав мяч Тишке, вскочил в седло.

Он нажал на педали – и мир взорвался движением. Ветер ударил в лицо, острый и свободный, унося прочь все тревоги. Улицы Сорняка слились в размытую полосу красок: жёлтые заборы, зелёные кроны, пыльные тротуары. Он мчался к библиотеке, затем резко развернулся – Тишка даже вздрогнул от его лихости – и понёсся обратно. В этот момент он был не просто Максом – он был ветром, молнией, самим движением. Земля под колёсами дрожала, а грудь разрывалась от дикой, необузданной радости. Когда он затормозил у площади, дыхание сбилось, но глаза сияли, как звёзды. Но небо над Сорняком вдруг потемнело. Тучи, тяжёлые, словно выкованные из свинца, нависли над площадью, будто невидимая рука набросила на город плотный полог. Айса ловко выхватила мяч из рук Тишки, закинула его в корзину на своём велосипеде и скомандовала, сверкнув глазами:

– Прячемся в библиотеке! Тишка, подхватывай Макса на багажник, и летим!

Тишка не стал возражать. Он подогнал велик, кивнул Максу на узкий багажник, и они рванули вслед за Айсой. Крупные капли дождя, холодные и резкие, уже стучали по земле, оставляя тёмные пятна на асфальте, когда троица укрылась под массивной мраморной крышей библиотеки. Её чёрно-белый фасад возвышался над ними, величественный и строгий, словно древний храм, хранящий тайны веков. Статуи на крыше застыли в молчании, их вырезанные из камня глаза смотрели вниз с загадочной, почти живой тенью. Внутри здание дышало прохладой и ароматом старых книг, а свет, лившийся сквозь высокие витражи, дробился на полу в разноцветные узоры, будто само время здесь застыло в ожидании.

Под укрытием они разговорились о трюках. Макс, смущённо улыбаясь, поведал о своих скромных умениях: «Ток» – прыжки на заднем колесе, где баланс тормозов и веса был тонким искусством, и «Сайдхоп» – боковой скачок, требующий точности. Но Тишка и Айса оказались мастерами иного уровня. Тишка, с горящими глазами, расписывал десятки трюков – от простых прыжков до головокружительных вращений в воздухе, его голос звенел восторгом, как колокол. Айса же добавляла, как можно вплетать в трюки настроение, делая их живыми, почти театральными. Они были двойняшками, рождёнными в один день, но не близнецами – и всё же их связь казалась нерушимой, как нить судьбы. Тишка увлекался хоккеем и тхэквондо, когда-то гонял мяч по футбольному полю, а Айса жила театром, но не уступала брату в ловкости на тренировках. Летом они помогали бабуле Кише в библиотеке, поглощая книги с жадностью, унаследованной от отца – торговца медоборудованием, что привозил им диковины со всех уголков земли. Мать они потеряли ещё младенцами, и их мир вырос под сенью бабулиных книжных полок, пропитанных запахом бумаги и тайнами.

Дождь утих, и солнце снова разлило по Сорняку тёплые краски. Макс задрал голову, разглядывая статуи на крыше – странные фигуры, будто вырванные из его собственных снов.

– Кто это такие? «Какие-то существа?» —спросил он, указав вверх.

– Это Бруты, Маки и Яни, – ответил Тишка, показывая рукой на каждую статую. – Они из мира Ло, местные сказки – ухмыльнулся он, хлопнув сестру по плечу. – Пошли, а то опоздаем к ужину, бабуля будет ворчать.

– Ой, и правда поздно, – встрепенулся Макс. Ему не хотелось расставаться с новыми друзьями, но сумерки уже крались к Сорняку, мягко окутывая улицы. – Вы завтра гуляете?

– Утром до обеда – в библиотеке, помогаем бабуле, а после – к Линси. Идём с нами, познакомим, – предложила Айса, и в её глазах заплясали озорные искры.

– Договорились, до завтра, – Макс помахал им и побрёл домой, среди улиц и раскрашенных домов он шел, обдумывая в голове как выглядели эти статуи, что-то внутри откликалось на их внушающий страхом вид. Подходя к дому, он учуял аромат жареного картофеля.

– Мой руки и за стол, – буркнул дед, едва внук переступил порог, но в его голосе сквозила скрытая теплота.

За ужином Макс не выдержал:

– Деда, у нас есть местные сказки дома?

– Есть, на чердаке. Ищи две книги в красных обложках, рядом с серой коробкой. А что за интерес вдруг? – Джо прищурился, словно чуя в воздухе что-то необычное.

– Познакомился с Айсой и Тишкой. Прятались от дождя у библиотеки, и они сказали, что статуи на крыше – из сказок. Захотелось узнать, – ответил Макс, стараясь унять волнение, что дрожало в груди.

– Прочитаешь – приходи, расскажу ещё кое-что занятное, – подмигнул дед. – Ладно, я читать, приятного вечера, малыш.

«Малыш! Да какой я малыш, я взрослый уже!» – мысленно возмутился Макс, но промолчал. Вместо этого он поднялся на чердак.

Лестница скрипела под ногами, её старые перила были испещрены странными знаками – палочками и черточками, похожими на письмена давно забытого народа, но простыми, почти детскими. Дверь отворилась бесшумно, словно приглашая в иной мир. Внутри царил полумрак: коробки громоздились в углах, сундуки дремали под слоем пыли, а тусклый свет лампы выхватывал из тени полку у окна. Под стеклом лежали загадочные вещи – гладкий камень с прожилками, металлический осколок, тускло мерцающая жемчужина. «Что за странности? Неужели это деду дорого?» – подумал Макс, оглядывая тесное пространство. У серой коробки он нашёл две книги в красных обложках: «Сказка Сорняка» и «Мир Ло». «Мир Ло? Что это за место?» – усмехнулся он, но любопытство уже вело его вниз.

В своей комнате он раскрыл «Сказку Сорняка», но не успел прочесть ни строки – тишина, густая, как смола, навалилась на него, и Макс провалился в сон, полный теней и мерцающих лучей, зовущих его в неизведанное.

Время неумолимо приближалось к одиннадцати часам утра. За окном, под палящим солнцем, в густой траве неистово трещали кузнечики, их стрекотание сливалось в причудливую симфонию лета. Макс медленно открыл глаза, чувствуя, как веки тяжелеют от остатков сна. Он лежал на смятой простыне, все еще в мятой вчерашней одежде – серой футболке и джинсовых шортах. В руках у него покоилась раскрытая книга, страницы которой слегка пожелтели от времени. «Странно, я даже не помню, как уснул», – подумал он, потирая лоб. В воздухе витал едва уловимый запах озона, оставшийся после ночного дождя, и Макс решил, что именно этот аромат убаюкал его вчера вечером.

Он лениво поднялся с кровати, бросив книгу на прикроватный столик, и потянулся, разминая затекшие мышцы. Переодевшись в ярко-синюю футболку с вышитой на груди маленькой звездой и такие же синие шорты, он натянул белые носки с тонкими серыми полосками и зашнуровал свои любимые белые кеды с потрепанными шнурками. Спустившись по скрипучей деревянной лестнице на кухню, Макс вдохнул аромат свежеприготовленного обеда: жареной картошки с золотистой корочкой и кусочков курицы, приправленных душистыми травами. На столе уже ждал поднос с едой, аккуратно накрытый полотенцем, а рядом стоял высокий стакан апельсинового сока, капли конденсата стекали по стеклу.

– Не рановато ли для обеда, дедушка? – спросил Макс, скользнув взглядом по фигуре Джо, одетого в свою любимую клетчатую рубашку, который возился у плиты, вытирая руки о синее кухонное полотенце.

– Мне нужно съездить в город по делам, вернусь только вечером, – ответил Джо, поворачиваясь к внуку. Его голос был низким и теплым, с легкой хрипотцой. – Решил приготовить пораньше, чтобы ты не голодал. – он улыбнулся, обнажая морщинки в уголках глаз, и подхватил старый кожаный рюкзак, висевший на спинке стула. – Не скучай тут без меня.

Дедушка вышел, хлопнув дверью, и Макс остался один. «Так, надо пообедать и придумать, чем заняться до двух часов, – размышлял он, усаживаясь за стол. – А там Айса с Тишкой освободятся, и мы что-нибудь придумаем». Покончив с едой, он решил уделить время книге городских сказок, которую почти начал читать вчера. Устроившись на диване в гостиной, где солнечные лучи рисовали золотые узоры на потертом ковре, он открыл книгу на первой странице.

Рассказ погрузил его в мир фантастического города под названием Техгор, сокрытый в тенях неведомых земель, где обитал род брутов – существ удивительных и противоречивых. Среди них выделялся Бегор, невысокий, всего полутора метров, но тучный, как дубовый пень. Его коричневые кожаные штаны и рубаха, подпоясанные чёрной жилеткой, блестели, словно выкованные из закатного света. Стопы его, длиннее и шире людских, надетых в Воки – железные овалы, подобные обуви, но сияющие, как доспехи древнего воина, с тонкими гравировками, что шептались о магии. Лицо Скалиса напоминало шар, увенчанный огромным носом и пухлыми щеками, а маленькие глазки скрывались под исполинскими очками, чьи стёкла на одном окуляре увеличивали мир в десятки раз, открывая невидимое. Бегор жил в уютной норке, вырытой в холме и обставленной необычной мебелью, где стены украшали полки с инструментами и чертежами. Каждое утро он просыпался с первыми лучами солнца, пробивавшимися сквозь круглое окошко, и принимался за работу, создавая удивительные механизмы для жителей Техгора. Его соплеменники, похожие на него, но каждый со своей уникальной специализацией, творили приборы для готовки, одежды или связи, соединяя технологии с магией. Волшебство в Техгоре было естественной частью жизни – искры света вырывались из кончиков пальцев, превращая металл в послушный материал, а шестеренки начинали вращаться сами собой. Но однажды утром Бегор, направив привычный поток магии на ремонт Воков, почувствовал пустоту. Его руки задрожали, искры не вспыхнули, а воздух остался недвижимым. «Что за чертовщина?» – пробормотал он, оглядываясь в поисках ответа. Выскочив из норки, он замер: на улице, у входов в свои дома, стояли десятки брутов, их лица выражали смесь страха и недоумения. Магия исчезла у всех. В толпе зашептали имя, и вскоре стало ясно: Лерос, один из их рода мастеров, пропал. Его норка оказалась пуста, инструменты покрылись пылью, а следы обрывались у городской границы. Дни без магии тянулись тоскливо. Тяжелые механизмы, некогда оживленные волшебством, теперь пылились в углах, а бруты, привыкшие к легкости творчества, впали в уныние. Но однажды с небес спустилась Фея – существо из света и перламутра, чьи крылья переливались, как закат над озером. В её ладонях лежал белый шарик, сияющий, как звезда. Без слов она указала Бегору бросить его в воду из озера Ро, что сверкало у подножия города. Едва шарик коснулся воды, раздался всплеск – ослепительный вихрь энергии взмыл ввысь и опоясал её руку золотым кольцом. Фея раздала каждому бруту по шарику, улыбнулась и растворилась в воздухе, оставив за собой шлейф света. С тех пор бруты вернулись к прежней жизни, нося кольца на мизинцах, как знак возрождённой магии. И все они запомнили урок: «Не всякий друг – друг. Иной может оказаться вором твоего волшебства».

«Так вот кто такие бруты – мастера технологий», – подумал Макс, захлопывая книгу.

Он обратил внимание на часы и понял, что его уже заждались новые знакомые. Он туже зашнуровал кеды, мечтая снова прокатиться на «Велсе» – странном велосипеде с мигающими огоньками, который Тишка смастерил прошлым летом. Схватив с кухонного стола маленький бутерброд из ржаного хлебца с ломтиком колбасы и сыра, засунув его в рот едва прожевывая, он выбежал на улицу, хлопнув дверью.

– Макс, привет! – крикнула Айса, ее голос звенел, как колокольчик. Она стояла у калитки в легком сарафане с цветочным розовым узором, ее русые волосы были собраны в высокий хвост.

– Привет, Макс! – подхватил Тишка, поправляя шнурки на ботинках. Его волосы торчали во все стороны, а на футболке красовался рисунок ракеты.

Макс, не успев пробежать и десяти шагов от своего деревянного забора, обмотанного вьюном, чуть не подавился бутербродом. Проглотив его с трудом, он выдавил:

– Хай, вы чего тут?

– Мы же вчера говорили, что пойдем к Линси, – ответил Тишка, указывая на лимонный дом через дорогу. – Она живет прямо тут.

«Линси… Точно, девчонка с биглем», – вспомнил Макс, чувствуя, как щеки слегка розовеют. – Ах да, я просто не думал, что она так близко.

– Пойдем знакомиться, она сейчас выйдет с Бо, – сказала Айса, улыбнувшись. – Только не пугайся его, он очень дружелюбный, хоть и шумный.

Макс кивнул, но внутри его разыгралось волнение. «А вдруг они узнают, что я не познакомился с ней раньше? Что подумают?» – размышлял он, шагая к лимонному дому. Его ярко-желтые стены сияли на солнце, словно кусочек лета, а невысокий заборчик был увит плющом. Вокруг дома раскинулся сад с пышными кустами роз и маленьким фонтанчиком, из которого доносилось журчание воды. Вдруг калитка распахнулась, и на дорожку выскочила светловолосая девочка в желтом платье с оборками, ее синие сандалии сверкали на солнце. За ней мчался Бо – бигль с длинными ушами и блестящей шерстью цвета карамели. Он вилял хвостом так яростно, что казалось, сейчас взлетит, и радостно гавкал, приветствуя гостей.

– Привет, ребята! А и ты тут? – Линси посмотрела на Макса, прищурившись, и в ее зеленых глазах мелькнула хитринка.

– Привет, я Макс, – выдавил он, чувствуя, как голос слегка дрожит.

– Я Линси. Что ты такой зажатый? Мы с Бо не кусаемся, – она звонко рассмеялась, обнажая ямочки на щеках. – Пойдемте за дом, покажу кое-что интересное.

Она повела их за собой, ее шаги были легкими и уверенными. Бо нашел в кустах старый теннисный мяч, покрытый травяными пятнами, и помчался следом, не отставая. За домом открывалась просторная зеленая лужайка, где журчал небольшой бассейн с голубой водой, а рядом стояла постройка – нечто среднее между сараем и мастерской. Ее стены были выкрашены в небесно-голубой цвет, а на крыше красовалась маленькая ветряная мельница, лениво вращающаяся на ветру. Внутри было тесно от полок с инструментами, проводами и загадочными приборами, мигающими разноцветными огоньками.

– Сюда, – позвала Линси, ныряя в мастерскую. Она достала из деревянного ящика прибор: черную кепку, к которой был прикреплены очки с блестящими линзами.

– Что это на этот раз? – спросила Айса, ее глаза загорелись любопытством.

Линси гордо выпрямилась. – Это «Светлячок». Прибор ночного видения, но я его улучшила. Встроила датчик, который передает изображение на телефон – все, что вокруг, как при дневном свете, в цвете. А еще линзы раздвигаются к ушам, когда он не нужен, – она надела кепку, щелкнула кнопкой, прибор ожил, тихо загудев.

Макс смотрел на нее, не скрывая восхищения. «Это просто невероятно», – подумал он. – Ты сама его сделала?

– Ага, – кивнула Линси, улыбнувшись. – Это только начало.

– Она такие штуки мастерит, что ты просто обалдеешь, – подхватил Тишка, выхватывая кепку у Линси и примеряя ее на себя. – Это для нее разминка.

Линси выключила свет в мастерской, и на экране ее телефона появилась картинка: Макс в ярких красках, будто освещенный солнцем, а рядом – список: «Телефон, жвачка, пара монет». Макс сунул руку в карман и замер – все совпадало. Затем Линси нажала еще одну кнопку, и на экране высветились цифры: расстояние до Макса, его рост и даже примерный вес.

– Это просто чума! – воскликнул Тишка, подпрыгивая от восторга. – Мы столько всего сможем узнать с этим «Светлячком»!

– Чуть позже, – прервала его Линси. – Он готов на 98%, нужно доработать.

– Ничего, зато придумаем, где его испытать, – поддержала Айса. – А пока пойдем купаться?

– Куда? – спросил Макс, все еще переваривая увиденное.

– На озеро, тут недалеко, – ответил Тишка, уже предвкушая плеск воды.

Макс сбегал домой за плавками и полотенцем, бросив взгляд на часы – дедушка вернется еще не скоро. Вскоре вся компания направилась к озеру, свернув на улицу Чос, а затем на перекресток Рубик, где разноцветные заборы домов переливались на солнце. За полянкой их встретило озеро. Оно раскинулось перед ними, как живая картина: чёрная галька, блестящая, как осколки ночи, усыпала берег, а вода переливалась голубым серебром под лучами солнца. Ветер нёс запах трав и цветов, усыпанных на поляне рядом, а над озером кружили стрекозы с крыльями, сияющими, как разноцветные кристаллы. Это место было одновременно простым и прекрасным

Они плескались до самого заката, смеясь и ныряя, пока солнце не начало клониться к горизонту, окрашивая небо в багровые вечерние тона. Ребята поняли, что пора собираться. Макс первым вылез на берег, стряхивая воду с волос, и начал собирать разбросанные вещи – полотенце, носки, бутылку с водой. Линси, хихикая, помогла Тишке выбраться из воды, а Бо, фыркая, отряхнулся, забрызгав всех каплями. Они быстро переоделись за кустами, обмениваясь шутками о том, кто глубже нырнул и дальше плавал. По пути Макс оглянулся на озеро, сверкающее в последних лучах, и подумал, что этот день стал началом чего-то большего.

Остановившись у лимонного дома Линси, друзья попрощались и побрели по домам. Открыв свою тяжелую входную дверь Макс, вдохнул аромат котлет с картофельным пюре, и желудок тут же напомнил о себе.

– Привет, Джо! – крикнул он в коридор.

– Привет, Макс, – отозвался дедушка из кухни. – Голоден?

– Очень, – признался Макс, сбрасывая мокрые вещи в корзину и спеша к столу.

За ужином он взахлеб рассказывал о Линси – о ее лимонном доме, о мастерской, о «Светлячке» и о том, как она поразила его своим умом. Джо слушал молча, лишь изредка кивая, а в конце добавил:

– Рад, что ты нашел друзей, это тебе на пользу. Я пошел отдыхать, день был тяжелый. Ты чем займешься?

– Почитаю, – ответил Макс, сунув тарелку в раковину он побрел на верх кинув в след. – Спасибо за ужин.

Рухнув на кровать, он несколько минут лежал неподвижно, наслаждаясь тишиной, затем нашарил на полу книгу и открыл следующую главу.

Рассказ гласил: на острове Остер, окружённом безбрежным морем, чьи волны пели древние гимны, обитал род маков – существ, сотканных из морской тайны. Ростом они были невелики, их кожа переливалась зелёно-голубыми оттенками, как чешуя глубоководных рыб, а острые уши торчали, словно плавники. Глаза их, огромные и сияющие, отражали звёзды, а волосы, подобные водорослям, были увенчаны ракушками, что звенели при каждом шаге, точно морские колокола. Добродушные и трудолюбивые, маки добывали жемчуг в глубинах, питая им свой остров. С помощью волшебства и жемчуга их земля цвела, а народ жил в изобилии. Но однажды жемчуг иссяк. Его стало так мало, что маки, некогда дружные, начали ссориться и драться за последние крупицы. Один из них, Рили, чьи волосы сияли ярче прочих, решил пересечь море. «Вдруг жемчуг ушёл за горизонт или спрятан в бездне?» – думал он, ныряя в лодку, вырезанную из коралла. Спустя тридцать дней, полных бурь и звёздных ночей, он достиг берегов Техгора. Там он узрел брутов, что вплетали жемчуг в свои технологии, питая ими магию. Вернувшись, Рили поведал сородичам о находке, и между маками и брутами вспыхнула война. Маки считали, что Бруты украли их сокровище, а бруты видели в маках захватчиков, жаждущих их земли.