Лилии на могиле

Джун открыла ему дверь.

– До завтра, – сказала она, когда он вышел за порог. – Я напишу, во сколько прийти.

– Выздоравливай, – скромно выдавил из себя он.

Несмотря на заморозки, ему было очень жарко. Он пошёл домой, сложив руки в карманы и впервые был рад, что его зимняя куртка достаточно длинная.

Оставаться с ночёвкой Хироюки никто не запрещал, даже наоборот – его отец почти так же, как мать Джун, был рад, что его ребёнок уже не тот замкнутый парнишка, который выходит на улицу только до школы, домой и в магазин, если попросят. Но до сего момента никто и не знал, с кем Хиро так активно общается, хотя домочадцы не могли не заметить перемены в его привычках. Как воспитанный мальчик, он, сидя за ужином с отцом и братом, не стал ставить перед фактом, а всё-таки спросил:

– Пап, меня пригласили на ночёвку завтра. Ничего ведь, если я пойду?

– Да можно, конечно.

– Да, ты, кстати, давно перестал целыми днями дома сидеть, – встрял Кента. – Неужели всё-таки нашёл с кем тусить?

– Можно и так сказать, – скромно выдавил Хироюки, с неловким видом копаясь в тарелке.

– Одноклассники? Или друзья по клубу?

– Нет, это один человек. Случайно познакомились.

– Не девчонка, случаем?

Хироюки неловко нахмурился.

– Ну да, подруга, а что?

– Да ладно? Я, вообще-то, просто так ляпнул. Офигеть, у малыша Хиро появилась девушка… Офигеть.

– Он же сказал: «подруга», – Фукурой попытался оградить младшего сына от шуток.

– Я, кстати, не рассказывал: я сам не так давно влюбился в девчонку с параллели. Ох уж и много же на них времени уходит. Денег, кстати, тоже. В моём случае усилия были не оправданы, чтоб их. Она начала общаться с задирой на год старше. Дурак несусветный, слова в предложения еле складывает.

– Не повезло тебе, – отмахнулся Хироюки.

– Так что, Хиро, гляди в оба. Девчонок этих не поймёшь. Ты для них всё, а они, как потом оказывается, по хулиганам сохнут.

– Кто-кто, а она с хулиганами не водится. Да и повторюсь: мы просто дружим.

– То есть у тебя не возникало мысли, что она тебе нравится?

– Как человек она мне нравится.

– Да нет же, как девушка?

– Не наседай на мальца, ему всего двенадцать, – сказал папа, встав изо стола и положив пустую тарелку в раковину.

– Ну… Неужели даже в двенадцать так трудно отличить дружбу от романтических чувств?

– Мне хоть и всего двенадцать, но я не такой глупый, каким ты меня считаешь.

– Ладно-ладно. Может, тогда пригласишь её к нам в гости? Послезавтра. Устроим, так сказать, предпраздничное чаепитие, познакомимся.

– Думаю, она будет не против.

– Ну вот и славно. Всё, Хиро-тян, жду послезавтра твою подружку в гости!

– Не подружка она мне.

После такого разговора он только больше начал волноваться, не понимая своих чувств. Как и в чём копаться и с чего начинать, чтобы во всём этом разобраться, он тоже не понимал. Так что просто продолжил плыть по течению.

Вечером Хироюки заранее принял душ, надел чистую одежду и с полумокрой головой вышел из дома. К полвосьмого как штык появился на пороге, хотя Джун вовсе не ожидала от него такой пунктуальности. Он поздоровался с Нами-сан, которая делала последние штрихи в рабочем образе и допивала свой кофе перед выходом. Джун принесла из чулана тёплый плед и отложила его на диван перед телевизором.

Она открыла новый зелёный чай в пакетиках и разлила кипяток по кружкам. На кухне ещё оставался шлейф от парфюма Нами, оказавшийся для Хиро слишком приторным, отчего он на пару секунд зарылся носом под свитер. От прошедшей мимо близко к нему Джун так же едва пахло духами, но больше шампунем и персиковым гелем для душа. По телевизору началась мелодрама. Уходя, Нами сказала: «Чур, не хулиганить!» Хироюки недоуменно посмотрел на Джун, а та просто улыбнулась с неловким видом. Нами всегда готовила эту фразу на случай, если дочь останется когда-нибудь наедине с мальчиком. Как бы она ни хотела для дочери приятной компании, она не могла избавиться от волнения, что даже в таком возрасте между детьми может произойти что-то неприличное.

Весь вечер они сидели на диване под пледом, смотрели фильм за фильмом и выпили за всё время по три большие кружки чая с печеньем. «Тусоваться с друзьями», подумал Хироюки, вовсе не то, что происходило на тот момент, совсем не та атмосфера: порой десятками минут в полной тишине, наедине с одной только девушкой под одним пледом, которая время от времени облокачивается на твоё плечо; от неё приятно пахнет, а такой лёгкий груз на плече даже приятен, парниша чувствовал себя нужным. Он иногда отвлекался ненарочно от фильма на очередные раздумья, так же облокотившись головой к её голове. Не видел ту самую грань – что можно, а что нельзя; что всё ещё входит в рамки дружбы, а что выходит за их пределы – вот так из ничего построить своё видение было непосильным трудом, а человеческие отношения для понимания становились сложнее любой сферы жизни. Ему хотелось найти где-то под пледом её руку и сжать со всей силы, что осталась, лишь бы выжать из головы остатки разрывающих душу сомнений, но от страха остаться непонятым он этого так и не сделал.

Время было немного за одиннадцать, когда они выпили по последней, четвёртой кружке чая. Джун притащила в свою комнату из чулана пару футонов, даже не попросив помощи, и постелила практически вплотную друг к другу, насколько позволило свободное пространство комнаты. Вернувшись из уборной, она увидела Хироюки, сидящего на матрасе, как скромный гость и даже не раздевшегося.

– Будешь спать в одежде? Не вспотеешь? – в её голосе уже не было привычных ноток стеснения.

– Немного непривычно раздеваться в гостях, знаешь ли.

– Тогда сними хотя бы джинсы. Можешь положить их на стул.

Она села на свой футон и принялась снимать свитер типичным «мужским» движением. Без желания самого Хиро, для него открылись новые виды – вслед за свитером приподнялась кофта почти вплоть до груди, обнажив пупок, талию и выпирающие в сложившейся позе рёбра. Пока она была занята свитером, Хироюки, бесстыдно краем глаза изучая её тело, по-быстрому снял джинсы и постарался аккуратно кинуть их на стул. Джун сложила свитер пополам и бросила на кровать.

– Тебе не будет холодно? – спросил он. – Ты ведь болеешь.

– Всё нормально, мне сегодня гораздо лучше. Наверно, это всё из-за тебя.

– Из-за меня? А что я такого сделал?

– До нашей встречи у меня редко было такое хорошее настроение. Видимо, при выздоровлении это тоже важно. Я мерила температуру сегодня – тридцать шесть и восемь.

– Рад, что тебе лучше. Скажи, почему ты вдруг решила пригласить в гости, ещё и на ночь?

– М? – она сделала вид, будто вопрос её удивил, тем более, она уже на него отвечала. – Просто хотелось провести с тобой время. Тем более, ты бы наверняка не позволил мне гулять, поскольку я простудилась.

– И правда. Мне тоже нравится проводить с тобой время. Кстати, я сегодня про тебя родне рассказал. Брат предложил тоже прийти к нам в гости на скромную посиделку. Завтра. Как смотришь?

– Хм, интересная идея, на самом деле. Я не против, – она радостно заулыбалась. Хиро тоже машинально расплылся в улыбке. Он видел, что она тоже счастлива, хоть и не понимал, почему. – Хироюки, можно вопрос? – спросила она со всей смелостью, что у неё есть.

– Конечно.

– Когда ты смотрел на мои детские фотографии, ты сказал, что я другая, – она накинула на плечи одеяло. – Что ты имел в виду? Это ведь не потому, что я не японка?

– Не только поэтому. Не знаю как объяснить… Ты во всём другая. Внешность, характер, привычки, жесты, манера речи и письма. И не важно, что я ещё не знаю твоих плохих сторон, но я почему-то уверен, что, какими бы эти недостатки ни были, они украшают тебя по-своему. Ты хороша такая, какая ты есть.

Между ними не было и метра; тишина, воцарившаяся после таких громких слов, не давала им обоим покоя. Не то, чтобы слов больше не осталось, Хироюки хотел что-то сделать, но что – не знал. Ему не хватало того, что знает и хочет Джун.

Поддаваться эмоциям снова она не стала. Ничего, кроме страха остаться непонятой, её не останавливало.

– Мне принимать это как комплимент? – сказала она с иронией.

– Это и был комплимент.

– Ого, ты это ещё и признаёшь? Негодник.

Она несколько раз успела пожалеть о несделанном. Впервые перед ним она сделала вид, будто не расстроилась; встала, выключила свет, и они легли под одеяла.

Через несколько минут смотрения в потолок, Хиро продолжил:

– Джун?

– Да?

– Спасибо тебе.

– За что это?

– Не знаю. Хотя бы за то, что до сих пор со мной общаешься. Ты стала для меня чем-то важным. С тобой мне спокойнее всего, интересно и по-своему весело. С тобой хорошо и приятно. Ощущаю себя совсем другим человеком, нежели раньше.

– Почему ты не можешь сказать прямо? – на непривычно повышенном тоне выдала она.

– Сказать что?..

– Спокойной ночи.

Джун перевернулась на левый бок спиной к нему. Он, конечно же, не понял этой типичной женской обиды и недосказанности. Хиро почти задремал, как услышал, что она плачет. Тихонько рыдает навзрыд, так тихо, чтобы он не понял. Он не хотел давать понять, что слышит её; ему хотелось успокоить, действительно хотелось. Но он снова убежал от проблем, боясь, что сделал или сказал что-то не так. Не спас её тогда, когда она больше всего в этом нуждалась. В её глазах он был всё ещё ребенок, который то ли ещё ничего не понимает, то ли боится решительных действий.

Наконец успокоившись, Джун перебралась поближе к Хиро и ненавязчиво обняла, положив руку на плечо и уткнувшись к нему носом, так нежно, что он даже не проснулся.

По пробуждении Хироюки вновь почувствовал тот самый приятный груз, но уже почти на целой половине груди. Джун спала на нём, скромно приобняв и сопела, как котёнок. То был первый момент предельной близости – обе ноги касались и немного накрывали его левую ногу. Едва увидев перед собой копну знакомых волос, он тут же смутился из-за позы, в которой они каким-то волшебным образом оказались за эту ночь. Хиро старался особо не шевелиться, чтобы лишним движением не разбудить Джун. Но её размеренное дыхание и случайные прикосновения к его телу во второй раз вызвали у него соответствующую реакцию организма.

«Вот тебе и половое созревание, зачем же так не вовремя?..»

Часы пропищали, давая понять, что начался новый час. Хироюки извернулся и посмотрел на часы на краю стола – было уже восемь утра. Джун всё-таки проснулась от его суетливости. Первое, что она сделала, это понюхала его. Оказалось, всё это время свитер был пропитан запахом вкусных, но каких-то слишком взрослых мужских духов. Она подняла голову вверх, и они ненадолго встретились несколько грустными взглядами; Джун приподнялась и попыталась сохранить лицо.

– Извини, если это было слишком навязчиво. И за то, что сорвалась, извини. Не хотела обидеть.

– Ничего, ты меня не обидела.

– Пойду поставлю чайник.

С хмурым видом она встала и пошла вниз, взяв с собой свитер. Хироюки оделся и из уважения сложил футоны и самостоятельно отнёс их до чулана.

Они сидели на кухне и полусонные молча пили кофе. Оба в этот момент переваривали произошедшее. Джун взвесила все «за» и «против» и тут же выкинула это из головы, сказав себе, что жалеть, в общем-то, не о чем.

Хироюки быстрее неё допил свою долю и сложил руки, как ученик начальных классов.

– Мило выглядишь, – сказал он.

– Я даже не причёсанная. И почти вся в прыщах.

Не допив до конца, Джун откинулась на спинку стула и расслабилась, словно от непосильного груза.

– Тем и милая. Естественность – это красиво.

Джун посмотрела на Хиро и подумала, что он, будучи лохматым, тоже выглядит умилительно.

Она проводила его до прихода мамы, начала настраиваться на поход в гости и знакомство с его родственниками.

Чтобы окончательно проснуться, ей пришлось сделать небольшую зарядку. Приготовила завтрак, расслабила голову перед телевизором, после чего залезла под горячий душ, чтобы лишний раз согреться.

Она старалась не задумываться о том, что её могли пригласить скорее как потенциальную вторую половину Хироюки, нежели как единственного его друга. Всё, происходившее между ними в последнее время, ни один человек со стороны не смог бы отнести ни к дружбе, ни к отношениям, к которым они, в самом деле, не стремились в своём возрасте. На удивление, Джун уже не боялась проявлять решимость и была готова сделать многое, чтобы он понял. Ей захотелось действовать открыто, даже немного провокационно. Парень, который ей нравится, не должен быть глупым. Если он хоть немножко прислушается, почитает между строк и поймёт, что она хочет сказать, это умный парень. Таким она видела Хироюки, по крайней мере, таким ей казался его юношеский потенциал. Для неё он уже не казался так прост, как остальные.

Ещё до обеда пришла мама и спросила Джун, куда она так активно собирается. Та сказала, что гулять. Ей не хотелось поднимать лишних тем.

Она как обычно провела в комнате ещё час и привела лицо в порядок, уложила волосы и подобрала верх к единственным джинсам.

Хиро, как настоящий джентльмен, за ней зашёл. Стеснительность Джун границ не знала – перебороть её в новом обществе не удавалось никогда. Всю дорогу до дома она словно пыталась надышаться перед смертью. Всё стеснялась своего языка и разговорных навыков, пусть Хиро и вторил, что члены семьи у него очень добрые.

Хана открыла парадную дверь, дружелюбно поприветствовала и представилась. Хироюки, не отказываясь от своей воспитанности, сам повесил куртку Джун на вешалку рядом со своей. Она старалась разуваться в том же темпе, что и он, чтобы закончить в одну секунду с ним. Хана специально сделала для такого случая небольшой бисквитный торт по маминому рецепту, а Кента, будучи дешёвой рабочей силой, ей помогал. Когда чайник уже вскипел, а кружки были готовы, Кен, отыскав домашне-парадную одежду, наконец спустился ко всем на кухню, весь в нетерпении увидеть этакую «необычную» девчонку, очаровавшую замкнутого брата. Он был искренне поражён, увидев вместо японки полукровку.

– Привет, меня зовут Танабэ Джун, – максимально не показывая смущения и чуть поклонившись она поздоровалась, стараясь выглядеть мило.

– Очень приятно, Кента, – сощурившись, он расплылся в лисьей улыбке; к своему удивлению, он положил на неё глаз как какой-то хищник и несколько театрально поцеловал ей руку, что Джун неподдельно ошарашило, она покраснела от такого внимания. – Никогда ещё не встречал хафу. Особенно таких миленьких.

– Эй, не подлизывайся! – немного ревнивым тоном выдал Хироюки.

Хиро заметил, что она пытается побороть себя, действительно старается. Джун подсела достаточно близко к столу, чтобы не пришлось по привычке сутулиться; была немногословна, отвечала только на поставленные вопросы и больше следила за сказанным, в то время как с Хиро она разговаривала уже более прямолинейно и могла болтать без умолку, пока были мысли.

Кента не мог остановиться, из часа в час болтал и болтал, разбавляя реплики Джун своими историями, все без исключения которые были забавные. Делал вид, будто рассказывал сразу всем, хотя больше всего поглядывал на гостью и пытался словить ту самую приветливость на лице.

– Кстати, такой вопрос, – он снова нарушил молчание, – как насчёт сходить в кино? Погулять как-нибудь.

– По-моему, это уже лишнее, – встрял Хироюки.

– В смысле, лишнее? Твои друзья – мои друзья, тем более, я не ожидал, что она окажется таким интересным человеком. Или ты что, ревнуешь?

– Я? Я не…

Хиро по-настоящему растерялся, какие-либо возражения встали комом в горле – он не привык испытывать к родным столько неприязни.

– Танабэ, ты вообще в курсе, что Хиро в тебя по уши влюбился?

Джун ничего не сказала, только улыбнулась, словно она здесь не при чём.

– Это не твоё собачье дело, ясно? – Хироюки прорвало. – Ты уже переходишь все рамки.

– Эй, эй, какие ещё рамки? Это же всё в шутку.

– Мне нужно выйти, – Джун встала изо стола и ушла в туалет, оставив их решать свои проблемы наедине.

– Какое же ты животное, Кента, – выдала Хана.

– А что? Что я такого сказал?

Чтобы как-то развеять атмосферу конфликта, Хана предложила Джун немного подровнять стрижку, коя после недавних очередных издевательств выглядела неровной.

Пока они сидели в ванной, между Хироюки и Кентой состоялся адекватный разговор, в ходе которого выяснилось, что Кен просто позавидовал брату и его удачной, хоть и чисто случайной встрече с такой девушкой.

– Да угомонись ты, не собираюсь я её уводить. Просто хотел посмотреть на твою реакцию. Как я и думал: она тебе нравится. Признай, – Кен склонился виском к голове брата, – приревновал ведь?

Хиро недовольно зарычал, но всё же выдохнул и смирился:

– Ладно. Может, ты и прав.

– Ну конечно, я прав. Я ведь старше, всё вижу.

– Ты всего на два года старше, – припомнил Хироюки с недоверием.

– В нашем возрасте два года – это пропасть. И ещё… Хиро, могу я задать тебе личный вопрос? Как брат брату? – спросил Кента шёпотом.

– Что ещё за вопрос?

– У тебя ведь на неё встаёт?

Младший вспотел и покраснел до состояния варёного краба.

– Какого хрена тебе это вообще интересно?!

– Интересно как раз потому, что ты согласился с моим предположением о твоих к ней чувствах.

– Не буду я на такое отвечать!

– Почему?

– Это же личное!

Впрочем, даже без ответа Кен всё для себя понял. На самом деле, его несколько унижал тот факт, что он не может оттяпать себе обычную девушку, в то время как замкнутый тихоня заграбастал такую очаровательную красавицу. Пышными фразами Хироюки не умел разбрасываться, да и считал всё это лишним пафосом и скучной наигранностью. Польстить Кента каждому мог, а похвастаться умением расположить к себе искренностью и складом характера – не особо. Отбить девушку у собственного брата он целью изначально не ставил, всё же не настолько он был «животным».

На улице уже стемнело, когда Хироюки собрался провожать Джун. Пока они стояли на светофоре у перехода, напротив ему в глаза бросился маленький цветочный магазин. Хиро попросил Джун остаться на улице, сказав, что нужно быстро купить открытку родственникам в Накано. Спросил у продавщицы, нет ли у них лилий, хоть какие и не важно сколько. Та немного подрезала стебли, сделав букет более простым, и оформила в недорогой бумаге три цветка.

Когда он вышел из магазина, к Джун уже вовсю приставали местные хулиганы, пара старшеклассников. Пытались дотрагиваться до неё, но она дёргалась каждый раз, стоило ей хоть почувствовать на себе чужие пальцы. Хиро со всей решимостью крикнул им, чтобы они отстали от неё и убирались. Старшеклассники, увидев заступившегося маленького мальчика, расхохотались. Он взял Джун за руку и собрался уйти, как один парень взял его за капюшон и потянул к себе. Ему пришлось отдать спутнице в руки букет и разобраться с ними уже не на словах. Хиро толкнул самого агрессивного парня, и завязалась небольшая драка. Он из всех сил бил их по лицу, одному смог даже ударить с ноги в грудину, но сам тоже отхватил удар под глаз.

Джун стояла с цветами, ошарашено глядела на происходящее и не верила своим глазам. Она вовсе не хотела, чтобы он получал из-за неё. Но в её глазах из стеснительного ребёнка Хиро превращался в освирепевшего от несправедливости подрастающего тигра, словно показывая – вот так должно быть. Её потряхивало от страха за него, и она жалела, что не может ничего сделать.

Хироюки дал последний раз по лицу второму типу, как они решили, что лучше будет не продолжать, и ушли.

– С тобой всё в порядке? – она подошла к нему, прижимая к груди цветы.

– Да, всё нормально, – ответил он, повернулся к ней и заметил её жалобный и испуганный взгляд.

– Вот зачем ты так рискуешь? А если бы они тебя до смерти забили?

– Да не переживай ты так. Я был уверен в себе, потому за тебя и заступился.

Хироюки грели душу слышимые ноты искреннего беспокойства в её надломившемся голосе. Джун выдохнула, наклонилась и ткнула ему в грудь головой, будто рогами.

– Извини, что включила мамочку. Спасибо за цветы, кстати. Всё-таки не просто так спрашивал, какие мои любимые.

– Хотелось сделать приятно. Видимо, у меня получилось.

Но Джун было приятно вовсе не из-за цветов.

Она прильнула рукой к его лицу и большим пальцем потрогала щеку под глазом, место будущего синяка.

– Болит?

– Пока не так сильно.

Остальные пальцы касались его уха. Руки её были настолько холодные, что у него пробежали мурашки по левой стороне тела, а новое нежное прикосновение снова вызвало бурю эмоций ниже пояса.

Все новогодние каникулы они почти ни дня не пропускали, чтобы встретиться и погулять. И несмотря на то, что зиму Джун из-за холода не любила, она не упускала возможности выйти на улицу хоть на несколько часов, а благодаря приятной усталости и боли в ногах по приходу домой, под конец дня она падала на кровать, чувствуя тяжёлые закрывающиеся сами собой веки, и засыпала быстрее, чем обычно.

* * *

Девятнадцатого января, в день рождения Хироюки Джун предложила отпраздновать по привычным канонам – напросилась в гости с тортом и красивыми свечками. Кента и Хана с отцом, что рано закончил работу, тоже присоединились. Тогда Джун познакомилась с последним впервые; Фукурой так же посчитал её довольно вежливой и дружелюбной, а изменения в лице Хиро бросились ему в глаза. «Помнишь, как это делается? Загадываешь желание и задуваешь свечи», – сказала она.

Пока Хиро думал, что бы ему такого загадать, Джун не могла оторваться от его неподдельно радостных, горящих глаз и воодушевлённой улыбки. Прошло несколько десятков секунд, а ему казалось, будто прошло уже несколько минут молчания; ему было неловко перед самим собой загадывать что-то связанное с Джун, но раз уж в этот день она с ним рядом и рада ему, а он рад ей, то и загадал он, чтобы Джун была рядом всегда и обязательно была счастлива, преодолев всё, и задул свечи.

Они посидели час с лишним за чаепитием, и Джун повела Хироюки в недавно открывшееся кафе, находившееся в получасе от дома, где, по её мнению, делали самый вкусный в её жизни кофе и достаточно дешёвую выпечку. Когда они пришли, людей почти не было, и много мест оставались свободными. Хиро предложил сесть за столик у окна, однако Джун возразила, сказав, что хочет стол с диваном в углу.

Джун заказала пару своих любимых булочек с маком и латте, хотя кофе она пила редко. Хиро не заморочился и попросил то же самое. Так как инициатива была её, она собиралась заплатить за обоих, чему он противился, но дал ей такое право только в рамках его дня рождения.

– А почему мы не сели как обычно? Ты же любишь садиться у окна.

– Мне намного приятнее оттого, что ты рядом, а не напротив. Я так люблю. А ещё ты лучше будешь меня слышать.

Такое заигрывание порядком смутило его.

В их наевшиеся тортом час назад животы вполне уместились по паре булок и кружке кофе. Хироюки размял пальцы, шею и откинулся на диван, глаза еле оставались открытыми.

– Я зря не спросил, когда у тебя день рождения, могли бы отпраздновать так же, – сказал Хироюки. – Но зато у меня хотя бы есть время подумать над подарком.

– Пожалуй, у тебя на «подумать» будет года три по меньшей мере, – она подсела вплотную к нему.

– То есть?

– Я как раз хотела об этом сказать. Знаю, твой день рождения – не очень подходящий момент, но я давно тянула. Дело в том, что после школы я переезжаю. Буду учиться в России на бюджете.

Хиро немного подвис от такой новости.

– Как же так… А здесь? Неужели остаться никак не получается?

– Финансовое положение оставляет желать лучшего, так что возможности остаться просто нет.

Образовавшуюся неловкую тишину нарушали только разговоры людей на другом конце зала и тихая музыка. Хироюки запаниковал, и все слова возражения встали поперёк горла. Джун облокотилась на его плечо, попыталась расслабиться и прогнать тревогу. Она исподлобья посмотрела на его растерянное лицо и поняла, что сказать заранее было лучшим решением. Но руки у Хиро немного задрожали, он не мог успокоиться.

Джун взяла его за руку и несильно сжала её.

– Ладно, уже поздно. Пойдём… – Не успел он договорить, как она потянулась и поцеловала его в щёку.

Несмотря на льющуюся из неё инициативность, поцелуй был мягким и предельно нежным, пусть и с ноткой зрелости. Хиро остолбенел, его эмоции наложились одна на другую, сформировав по сути своей разочарование. Ему понравился этот жест, и он был абсолютно не против, если бы она его повторила, но после услышанного такое желание теряло всякий смысл. Он потрогал щёку и почти пропал во фрустрации.

– Насчёт того, что ты говорил, когда остался у меня на ночь.

– Ты плакала тогда. Прости, если что-то не то сказал. И прости, что не успокоил, побоялся. Я немного дурак.