Босс и Ассистентка

– Огонь погас, – констатировал он очевидное. В его голосе не было стали. В нем была глухая, сдерживаемая ярость.

– Капитан Очевидность, к вашим услугам, – простучала я зубами, пытаясь съежиться в комок под одеялом. – Может… еще дров?

– Они сырые. Последние были сухими. Эти не разгорятся без жара.

Он снова лег и накрылся одеялом. Но теперь все было по-другому. Иллюзия тепла исчезла. Теперь мы просто лежали рядом, два куска мяса в морозильной камере, и чувствовали, как жизнь медленно покидает нас. Его рука снова нашла мою талию, но теперь это был не жест собственника. Это был жест отчаяния. Он прижался ко мне, и я прижалась к нему в ответ. Ненависть, влечение, субординация – все это замерзло, превратилось в пыль. Остался только один инстинкт: выжить.

Я повернула голову и посмотрела на него. В слабом свете фонарика, который лежал на подушке, его лицо казалось незнакомым. Осунувшимся, напряженным. На скулах проступили желваки. Он смотрел на меня. Прямо в глаза. И я увидела в его взгляде то, чего никогда не видела раньше. Не сталь. Не насмешку. Не приказ.

Что-то первобытное. Темное. Взгляд хищника, который понимает, что его добыча – или его самка, черт его дери, – замерзает. И это было страшнее, чем страх. Это был инстинкт. Чистый, животный, мужской инстинкт защитить. Согреть. Любой ценой.

Его взгляд опустился на мои губы. Я чувствовала, как они онемели и плохо слушаются. Наверное, они уже были синими.

– Лебедева, – его голос был тихим и твердым, как камень. Он не оставлял места для споров. – Это не работает.

– Что… не работает? – мой собственный голос был жалким писком.

– Одежда. Она мешает.

Я замерла, и на этот раз не от холода. Мое сердце, которое, казалось, почти остановилось, вдруг сделало оглушительный скачок и забилось где-то в горле. Я смотрела на него, на его серьезное, сосредоточенное лицо, и понимала, что он не шутит. И это не было прелюдией. Это было что-то другое. Что-то более важное и страшное.

– Что… вы предлагаете? – прошептала я, уже зная ответ.

– Термодинамику, – сказал он. – Прямой теплообмен. Кожа к коже. Это единственный шанс не превратиться здесь в ледяные скульптуры. Снимай платье.

Мой мозг взорвался фейерверком паники и сарказма. Это была защитная реакция.

– Что, прямо сейчас? – я попыталась улыбнуться, но губы не слушались. – Глеб Андреевич, я, конечно, ценю ваш нестандартный подход к мотивации персонала, но обычно для таких предложений выбирают обстановку потеплее. И шампанское.

Он не улыбнулся. Его взгляд стал еще жестче. Он протянул руку и коснулся пальцами моей щеки. Его пальцы были ледяными, но по сравнению с моей кожей казались горячими углями.

– Яна, – впервые за все время он назвал меня по имени, и от этого простого слова по моей спине пробежал разряд тока. – У тебя губы синие. Мы не играем. Мы выживаем. Снимай. Это приказ.

И тут я поняла, что он прав. Это была не игра. Не флирт. Это была реальность. Суровая, ледяная, сибирская реальность, в которой правила цивилизованного мира больше не действовали. Мое упрямство, моя гордость, мой сарказм – все это было бесполезно перед лицом всепоглощающего холода.

Я кивнула.

Снимать платье под одеялом, когда тебя колотит неконтролируемая дрожь, – это акробатический этюд, достойный цирка Дю Солей. Я извивалась, как гусеница в коконе, пытаясь нащупать молнию на спине. Пальцы не слушались, они были деревянными и чужими.

– Дай помогу, – его голос был уже совсем рядом.

Я замерла, когда почувствовала, как его руки скользнули под одеяло. Он нашел застежку-собачку на моей спине. Его пальцы, холодные, но уверенные, медленно потянули ее вниз. Я слышала тихое жужжание молнии, и с каждым сантиметром по моей спине пробегала волна мурашек. Это было самое эротичное раздевание в моей жизни. Медленное, вынужденное, в полной темноте, под аккомпанемент стука наших зубов.

Молния дошла до поясницы. Он убрал руки.

– Дальше сама.

Я с трудом стянула платье через голову, оставшись в одном белье. Тонкое кружево не давало никакой защиты от холода. Я чувствовала себя голой, уязвимой, выставленной на обозрение. Хотя он ничего не видел. Только чувствовал.

– Теперь ты, – прошептала я, мой голос дрожал.

Я услышала шорох ткани. Он стянул брюки и бросил их куда-то в сторону. Теперь между нами было только тонкое кружево моих трусиков и бюстгальтера и его боксеры. Этого было недостаточно. Мы оба это понимали.

– Яна, – его голос был напряженным. – До конца.

Мои пальцы нащупали застежку лифчика на спине. Секунда колебаний. А потом я расстегнула ее. Стянула бретельки. Я отбросила его в сторону. Потом, набравшись смелости, я стянула и трусики.

Все. Броня снята. Я была абсолютно голой в ледяной постели рядом со своим боссом.

Я услышала еще один шорох. Он тоже избавился от последней преграды.

Наступила тишина. Оглушительная. Беременная ожиданием. Мы лежали в нескольких сантиметрах друг от друга, оба нагие, и не двигались. Я чувствовала жар, исходящий от его тела, даже на расстоянии. Он был как печка. Как единственное солнце в этой ледяной вселенной.

А потом он двинулся. Медленно. Осторожно. Он повернулся на бок, лицом ко мне, и притянул меня к себе.

Момент, когда моя холодная кожа коснулась его горячей, был похож на взрыв.

Я вскрикнула. Тихо, сдавленно. Это был шок. Контраст был почти болезненным. Его тело было обжигающим. Мое – ледяным. Я чувствовала каждую пору на его коже. Жесткие волоски на его груди царапнули мои затвердевшие соски, и я выгнулась, издав стон, который был смесью боли и чего-то еще. Чего-то дикого, запретного.

Он обнял меня. Крепко. Его рука легла мне на спину, прижимая к себе. Другая рука легла под мою голову. Мое лицо уткнулось в изгиб его шеи. Я вдыхала его запах – мускусный, терпкий, чисто мужской. Запах кожи, силы и возбуждения. Мои руки инстинктивно обвили его торс, пальцы впились в твердые мышцы спины. Я пыталась впитать его тепло, слиться с ним, стать одним целым.

Его ноги снова переплелись с моими. Теперь я чувствовала жесткие волосы на его голенях, мощь его бедер. И я чувствовала его. Его член, твердый, как сталь, и горячий, как раскаленная кочерга, уперся мне в живот.

– Двигайся, – прошептал он, его губы коснулись моего виска. – Трись о меня. Нужно создать трение.

Трение. Боже. Он все еще думал о термодинамике. А я уже давно была в другой вселенной. В мире ощущений, инстинктов и сходящего с ума желания.

Я послушалась. Я начала медленно двигаться, ерзать, тереться о него всем телом. Мои груди о его грудь. Мой живот о его живот. Мои бедра о его бедра. Каждый миллиметр этого движения был одновременно пыткой и наслаждением. Кожа горела. Кровь, казалось, закипала в жилах. Холод отступал, сменяясь внутренним жаром, который разгорался где-то внизу живота и волнами расходился по всему телу.

Его рука со спины скользнула ниже, на мои ягодицы. Он сжал их. Сильно, властно. Притянул мой таз вплотную к своему. Теперь его эрекция была зажата между нашими животами, и я чувствовала, как она пульсирует в такт моему сердцу.

– Вот так, – его голос был хриплым, сдавленным. – Хорошо.

Он тоже начал двигаться. Его бедра медленно двигались вперед и назад, и его член терся о мой живот, о лобок, опасно близко к тому месту, где я сейчас была не просто влажной, а отчаянно мокрой. Я закусила губу, чтобы не застонать в голос.

Это было безумие. Изощренная, медленная пытка. Он не пытался войти в меня. Он просто согревал нас. Но этот способ согреться был в тысячу раз интимнее и возбуждающее любого секса.

Его рука оставила мои ягодицы и начала свой путь по моему телу. Он не гладил. Он растирал. Жестко, сильно, заставляя кровь приливать к поверхности кожи. Он растер мою спину, плечи, руки. Его ладонь была шершавой, горячей. Под его прикосновениями моя кожа горела, покрывалась мурашками, которые не имели ничего общего с холодом.

Потом его рука легла мне на бедро. И начала медленно подниматься вверх. Вверх по внутренней стороне. По самой нежной, самой чувствительной коже. Я затаила дыхание. Я знала, куда движется его рука. Я хотела этого. Я молилась об этом.

Его пальцы коснулись влажных волосков на моем лобке. Я вздрогнула всем телом и тихо ахнула. Он замер на секунду, словно давая мне возможность его остановить. Я не остановила. Я подалась бедрами ему навстречу. Это было все, что ему было нужно.

Его пальцы скользнули ниже. Они были уверенными, знающими. Они легко нашли мой клитор сквозь влажные складки. Я была готова к этому. Я была так отчаянно мокра, что он вошел в меня без малейшего труда. Один палец. Потом второй. Глубоко.

Я застонала. Громко. Открыто. Мне было уже все равно. Правила сгорели в том погасшем камине. Моя спина выгнулась дугой, я вцепилась ногтями в его плечи.

– Глеб, – я сама не поняла, как его имя сорвалось с моих губ. Не Глеб Андреевич. Глеб.

– Да, – прорычал он мне в волосы. – Скажи. Скажи, что ты хочешь.

Его пальцы внутри меня начали двигаться. Медленно, по кругу, растягивая, наполняя. А большой палец нашел мой клитор и начал настойчиво его поглаживать.

Мир взорвался. Превратился в калейдоскоп ощущений. Давление его пальцев внутри. Жаркое трение его большого пальца снаружи. Его твердый член, все еще трущийся о мой живот. Его горячее дыхание на моей шее. Его запах. Его вкус, когда я инстинктивно повернула голову и наши губы столкнулись.

Это не был поцелуй. Это было столкновение. Слияние. Голодный, злой, отчаянный поцелуй, в котором было все: холод, страх, месяцы подавляемого желания. Его язык вторгся в мой рот, властный, требовательный. Я ответила с такой же яростью, кусая его губы, вплетая свои пальцы в его волосы, притягивая его еще ближе.

Он оторвался от моих губ, тяжело дыша.

– Смотри на меня.

Я открыла глаза. В темноте я едва различала его лицо, но видела, как блестят его глаза. В них полыхал пожар.

– Ты такая влажная, – прошептал он, и его пальцы внутри меня двинулись быстрее. – Такая горячая. Готовая. Скажи, что ты хочешь, чтобы я вошел в тебя.

Мой мозг отключился. Остались только инстинкты. И слова, которые я никогда не думала, что скажу ему.

– Пожалуйста, – выдохнула я. – Войди в меня. Трахни меня. Сейчас же.

Этого было достаточно. Он убрал пальцы, и я почувствовала себя опустошенной. Но только на секунду. Он перевернул меня на спину. Навис надо мной, огромное, темное, сильное тело. Он уперся руками по обе стороны от моей головы. Я чувствовала, как капли пота падают с его лба на мое лицо.