Не борись со мной, малышка

– Звезда вам! Нападение на сотрудника. Группой лиц, да еще в состоянии алкогольного опьянения, – короткими, словно выстрелами, предложениями произносит майор. – Сейчас все у меня кататься поедете! Далеко и надолго.

– Блядь, мент… – Несмотря на двойной полет в стену, усатый реагирует быстрее всех. – Валим! – кричит так громко, будто собрался эвакуировать всех гостей клуба. И, не поднимаясь, ползет назад.

– Заранее не мог сказать?! – с обидой возмущается трезвый и, подняв руки вверх, пятится к машине.

Это не самая героическая картина побега. Подонки так спешат уехать, что чуть не сбивают своего третьего товарища. Но мне от всего этого становится хорошо.

На радостях губы сами растягиваются в улыбку, а затем и вовсе… тянутся к колючему подбородку.

– Не туда ты, сладкая, целуешь! Ой, не туда! – мой вчерашний амбал-неандерталец звонко цокает и сам исправляет мою ошибку.

– Я… – хочу сказать, что не собиралась его целовать, но шустрый язык уже во рту, а загребущие лапы уверенно мнут несчастный зад.

Именно этого я боялась целый день. Именно об этом вспоминала каждую свободную минуту.

– Охренеть, какая ты вкусная… – оторвавшись от меня, хрипит майор.

– Я не пирожное и не конфета.

В голове вата, за ребрами перезвон.

Прижимаю ладонь к горящим губам и вздрагиваю от контраста.

– Вот я тоже не распробовал! – оскаливается мой эротический маньяк и глазами указывает в сторону своей машины.

На этот раз вопросительно! Словно я равная и действительно имею право возразить.

В напичканных адреналином извилинах тут же рождается ответ «нет». Воображение услужливо подкидывает мне картинки с заждавшимися клиентами и вопящим старшим администратором.

Но небольшая заминка на все эти размышления оказывается фатальной.

– Молчание знак согласия, – радостно перебивает меня майор и несет безвольный куль из куртки и моей обалдевшей тушки в машину.

***

На заднем сиденье тесно, неудобно и темно. Я конечно сопротивляюсь. Не позволяю целовать себя в губы, запрещаю прикасаться к груди и залазить в трусы.

Борюсь и с собой, и за себя.

– Не смей! Только попробуй! – повторяю этому похотливому монстру, но он мастерски обходит все запреты и сопротивление.

– А если так? – целует за ухом. – А давай ты сверху?! – посасывая мочку, усаживает меня на свои бедра.

Мысленно кричу ему: «Нет!»

Клянусь внутреннему голосу, что ни за что не стану слушаться мерзавца. И сама не замечаю, как начинаю постанывать.

– Это незаконно, – хныкаю, когда язык ныряет в ушную раковину, окончательно разжижая мой мозг.

– Мы сейчас быстро разок потрахаемся. Спустим пар. А потом ко мне. – У майора, как обычно, наполеоновские планы. – Обещаю дать поспать.

– Снова отпросишь меня у Касьянова? – До боли закусываю губу.

Умоляю себя держаться. Напоминаю, что я мама маленького мальчика и вообще приличная женщина, хоть и в бегах.

Однако не реагировать на растущий бугор между ног с каждой секундой все труднее и труднее.

– Он не откажет.

Оставив в покое мои изнасилованные уши, майор переходит к груди. Взвешивает ее в своих огромных ладонях. Гладит сквозь платье и, как настройку громкости, покручивает пальцами позорно набухшие соски.

– Может, босс еще и чаевые начнет мне платить? – Я все еще пытаюсь быть серьезной. – Это, между прочим, половина моего дохода.

– Я отработаю чаевые. Качественно. – Сволочь так сладко облизывает свои упругие губы, что внизу живота все сжимается.

– У тебя совести нет. Знаешь об этом? – Откидываюсь на переднее сиденье.

Мне просто необходима передышка. Хоть несколько секунд не чувствовать жар сильного тела и не слышать запахов. Нужно очнуться и сбежать отсюда.

– Мне совесть по долгу службы не положена. У офицера есть только честь.

Майор читает меня как раскрытую книгу. Не успеваю отдышаться, как он расстегивает ширинку и спускает трусы. Красивый везде. Аполлон на максималках.

– Честь значит?.. – Сглатываю. Уже и не верится, что его штуковина способна во мне поместиться.

– Она самая… – Гад повторяет фокус с презервативом. Снова незаметно и быстро раскатывает по стволу латекс. – А сейчас моя честь требует выебать твою честь до звезд перед глазами.

Горячие руки ложатся на мои бедра и, сдвинув белье, тянут вперед. Натягивают меня на член как резиновую куклу. Мучительно-медленно, по миллиметру… до упора.

– Боже… – выдыхаю я, закатывая глаза. – А… – шалею от полноты и наслаждения.

– Пиздец, как в тебе хорошо, – раздается в самое ухо. – Так бы и остался в этой влажной, тесной норке. На ПМЖ.

Глава 12

За несколько лет в браке и в период редких свиданий до замужества у меня никогда не было секса в машине.

Муж предпочитал спальню с жестким матрасом и закрытыми дверьми. А прежние ухажеры не продвинулись дальше поцелуев.

Я была приличной женщиной с тремя П: правилами, принципами и проблемами.

Однако с майором от этих ППП не остается и воспоминаний. Он грандиозно расширяет мой кругозор и заставляет забыть почти все принципы.

Теперь я знаю, насколько неудобно заниматься сексом на заднем сиденье. В курсе, как больно биться головой о потолок и локтями двери. А еще научилась приводить себя в порядок с помощью бутылки воды и рулона туалетной бумаги.

Впрочем, последнее было необязательно.

Согласись я на еще одну ночь вместе, майор увез бы меня в свое логово, и утром я выползла бы из его душа уставшая и чистая.

Одна часть меня – пульсирующая и влажная – так и вопила: «Останься!» Ей было плевать на клиентов, администратора и вообще весь ночной клуб. Но другая, вменяемая, заставила сделать невозможное.

Пока нахальное чудовище хлопало ресницами и тяжело дышало после мощного оргазма, я осторожно снялась с его члена и вылетела на улицу.

Холодный ветер тут же облизал голые ноги в изодранных чулках. По внутренней стороне бедер разлились вязкие ручейки спермы. Но я мгновенно взяла себя в руки.

– Сумасшедшая, вернись! – раздалось в спину.

– Мне нужно работать, – произнесла я скорее для себя, чем для моего любовника. – Ра-бо-тать, – повторила по слогам и ускорилась.

Не представляю, услышал майор или нет. К счастью, ему хватило ума не выбегать за мной со спущенными штанами и дубиной наголо.

***

После такого насыщенного начала смены остальная часть ночи проходит как в тумане.

Мужчины постоянно улыбаются. Они словно знают, что совсем недавно меня качественно оттрахали. Коллеги-официантки смотрят с подозрением. А старший администратор лично проверяет каждый заказ и требует отчет о чаевых.

Так и хочется послать их всех к боссу, чтобы он сам разобрался с подчиненными и заодно с одним похотливым завсегдатаем. Но я сегодня удивительно мудра.

Вместо споров и обид – рассылаю всем улыбки. Вместо выяснения отношений – делюсь с администратором чаевыми и прошу бармена за мой счет сделать этому трудяге кофе с коньяком.

Уж не знаю, в этом дело или в чем-то другом, к окончанию смены в моем кармане недельный заработок, а в теле по ощущениям никаких следов усталости.

Полная сил в пять утра я заканчиваю работу и сажусь на свой автобус. Обычно к этому времени веки наливаются свинцом, однако сегодня все отлично.

Даже не зевая, я смотрю по сторонам. Усмехаюсь сонным прохожим. А перед пересадкой на трамвай замечаю странную машину – темно-синий седан с заметной вмятиной на капоте.

Именно такой я видела вчера недалеко от магазина, куда захожу по дороге на работу. Его же наблюдала позавчера возле книжной лавки, где покупала Паше новые журналы с наклейками. Он же стоял на парковке клуба сегодня в начале смены.

Многовато встреч для случайных совпадений.

На душе раздается звон тревожных колокольчиков.

По хребту, впиваясь в кожу ледяными колючками, ползет страх.

«Марат не мог найти нас так быстро», – пытаюсь успокоить себя, выходя из автобуса.

– Еще вчера он был у мамы, – шепчу под нос, прячась за двумя тучными тетками в длинных куртках и объемных вязаных шапках.

Теоретически все кажется правильным. Я сделала все, чтобы никто не смог меня отследить. Нигде не светила свой паспорт. Сразу после побега избавилась от телефона и сменила номер. Вместо государственного сада, устроила Пашу в частный, где понимающая директриса согласилась вписать во все документы паспортные данные моей чудесной соседки.

Без настоящего экстрасенса у Марата не было ни единого шанса. И все же… я боюсь ехать домой и боюсь звонить Маше.

Вместо своего трамвая сажусь на тот, что идет в другую сторону. Проехав пару остановок, пересаживаюсь. Дважды повторяю такие пересадки. И лишь минут через сорок, убедившись, что рядом нет никакого мятого седана, на такси спешу домой.

– Ты сегодня что-то поздно, – Маша встречает у порога.

– К нам никто не приходил? В домофон не звонили? – спрашиваю, не успев раздеться.

– Да вроде тихо было… – Маша смотрит на меня с тревогой. – А что?

– Наверное, паранойя разыгралась. – Впервые перевожу дыхание.

– Думала, что твой козел тебя нашел? – Маша подставляет мне стул и забирает из рук пакет. В нем, как обычно, всякие деликатесы от шеф-повара. Остатки заготовок, которые попали бы в мусорный контейнер, но наш босс щедро продает их своим по себестоимости.

– Две бессонные ночи. Мне уже все подряд мерещится. – Не хочу пугать Машу. Она не майор, а обычная бухгалтерша в госпредприятии. Сводит дебет с кредитом и считает зарплаты.

– Я тебя такой напуганной со дня знакомства не видела. Ты тогда так же тряслась и постоянно оглядывалась.

– Забудь. Правда. Все нормально. – Встаю, надеясь добраться до ванной и принять душ.

Маша меня останавливает.

– Ну, если нормально… – Смотрит она в сторону моей комнаты.

– У нас что-то произошло?

Нервам конец. Сажусь, чтобы не рухнуть.

– Мне директор садика звонила. Твой телефон был недоступен.

– Да…

Быстро проверяю мобильный. Зараза выключен. Батарея села или что-то еще.

– В общем, тебя из-за той драки вызывают. Будет какое-то родительское собрание. И если не удастся ничего уладить с родителями девочки, нам, наверное, придется менять сад.

– Собрание? С родителями? – моя челюсть падает на пол, а натертое между ног место вспыхивает огнем.

– Как-то так… – жмет плечами Маша. – Завтра в шесть нужно быть в саду. Ангелина Павловна просила не опаздывать.

Глава 13

Егор

Член стоит колом. В голове – вой взлетающего самолета. Перед глазами – жопа.

Жопа во всех смыслах!

Вначале физическая – бледные, оттисканные булки с четким отпечатком моей пятерни на левой ягодице.

Потом, блядь, метахуическая! В виде быстро убегающей бабы.

До жрицы со мной случалось всякое. Одна Лариса Батьковна чего стоила! Кровищу все годы брака сосала лучше, чем член. Но к бабским побегам после охрененного оргазма… с пульсацией, дрожью и сладким «а-а-а» жизнь меня точно не готовила.

Тут сразу и не понять: недодрал, передрал или драл как-то не так.

Весь нажитый нелегким трудом опыт мимо кассы.

– Сумасшедшая, вернись! – толкнув дверцу, ору ей в спину.

Шипя и проклиная все вокруг, заталкиваю бойца в штаны. Однако моя спринтерша к этому времени преодолевает свою стометровку. Резво, живенько, будто и не было минуту назад никаких физических упражнений. Словно не она выдоила из меня весь боезапас до последнего головастика.

– Ты серьезно? – провожаю ее взглядом.

– Бу-бу-бу… – ворчит она себе под нос, поправляя платье возле двери служебного входа.

Так и хочется забить на все и догнать. Схватив, перегнуть беглянку через колено. Огладить тощий зад. И оставить засос на второй булке. Яркий, как клеймо. Чтобы ни одна падла не посмела пристроиться и поднять хрен на моё.

Фантазия до мелочей показывает, как и что я буду делать. Уносит меня в этих планах до болезненной твердости. Член на радостях уже не просто просится наружу. Он, не щадя себя самого, таранит башкой замок ширинки. Заставляет подвывать от этого «удовольствия».

Охренительный попадос из-за бабы!

К счастью, головной мозг очень вовремя перенимает управление над хребтовым. «Да пошла она!» – мысленно сплевываю. И вместо спасения рядового Райана я выруливаю нафиг с парковки, еду домой.

***

Как показывают утренние события, птица Обломинго прилетела ко мне надолго и свила гнездо.

Вместо свежего эспрессо кофеварка блюет в любимую кружку какой-то мутной бурдой. А вместо спокойной дороги на работу, я битый час стою в пробках.

Расплата приходит неотвратимо! Счастливый, что есть на кого сорваться, Сыровский выливает на мои уши весь свой недюжинный словарный запас.

Под тихий скулеж Байкала, узнаю, что я внебрачный сын ножки стула и его задницы. Принимаю к сведению, что дела у нас на буквы «п», «х» и другие интересные буквы алфавита. Без пыток соглашаюсь, что всех нас нужно уволить к чертовой матери и набрать новых с извилинами в черепной коробке.

После такой прочистки мозга, в голове как в унитазе после ершика – стерильно до скрипа и слепит изнутри ярким блеском.

Работоспособность поднимается до отметки «максимум», как член на декольте моей жрицы.

– Санпалыч сегодня в ударе, – понимающе кивает Смагин, почесывая за ухом Байкала. – Говорят, родители одной из жертв жалобу Генпрокурору накатали, что мы тянем резину.

– Ничего нового, – даже не удивляюсь.

Они не первые и не последние. Всегда кто-то строчит, кого-то взъебывают, а дела после этих отвлекающих мероприятий стопорятся еще сильнее.

– А как с Москвой? Все подтвердилось? – нюх у Сереги не хуже, чем у его собаки.

– Серийник. Наш. – Киваю. – Семь лет назад у них было четыре похожих случая. Все жертвы молодые женщины.

Показываю Смагину фотографии.

– Блондинки. Красивые, – грустно подтверждает он.

– Две были замужем. Еще две в отношениях.

– Я так понимаю, мужей и ухажеров отработали основательно?

– Проверяли и на полиграфе, и с психологом. У всех железобетонное алиби и ни одного мотива.

– Хоть какая-то зацепка у них есть?

– Счастье у них случилось. – Проверяю телефон. Касьянов уже должен был найти мне нужного человека.

– Неужели убийца сам сдался?

– Если бы! – Во входящих свежее сообщение. В нем номер, имя Демид и короткое ЦУ: «Об оплате договоритесь сами». – Успокоился их убийца. За пять с половиной лет ни одного случая. Как и не было никого.

– Серьезный глухарь. Может, все же сдох или закопал кто-нибудь?

– Тогда у нас не было бы этого. – Передаю ему три фотографии из своего дела. На них женщины, высокие стройные блондинки, как сестры похожие на московских жертв.

– Серийник, – с тяжелым вздохом соглашается Смагин. – Отсиделся и сменил ареал обитания.

– Да. И как в Москве работает чисто. Ни свидетелей, ни ДНК. Одна угнанная машина.

Набираю этого Демида. Касьянов не мог сунуть контакт кого-то левого. Если чувак поможет найти тачку, это будет первая зацепка в следствии за все семь лет.

– Давай, Демид! – как псих, говорю с телефоном. – Бери трубу! – слушаю долгие гудки.

– Если не везет, то по-крупному? – Серега достает из тумбочки контейнер с котлетами и торжественно скармливает одну Байкалу.

– Как все сговорились.

Кладу телефон на стол. Но стоит самому потянуться за котлетой, мобильный оживает.

– День добрый, – вместо Демида со мной здоровается директриса детского сада.

– Был. Добрый. – Откладываю свой завтрак. – Что-то с Катей?

Только проблем с дочкой мне сейчас не хватало. Это точно будет гребаная коллекция.

– Нет, с Катюшей все отлично, – тараторит директриса. – Я звоню по другому вопросу.

Она как-то подозрительно мнется.

– Я весь во внимании, – произношу четко и спокойно. Как преступнику, пришедшему с чистосердечным.

– Я не уверена, что ваша супруга вам сообщила… Сегодня в шесть у нас будет небольшое родительское собрание.

– Собрание кого? – охреневаю. У нас вроде детский сад, а не школа.

– Ваша супруга подняла вопрос исключения из сада одного мальчика, – скороговоркой сообщает Ангелина Павловна. – Еще она хочет поднять вопрос надлежащей опеки за этим ребенком.

– Что?!

Бью себя ладонью по лбу. Лариса говорила, что хочет привлечь органы. Но из-за работы и одной шустрой газели все вылетело из головы.

– В общем, сегодня в шесть, – завершает директриса. – Очень надеюсь, что вашими стараниями нам удастся уладить все вопросы и разойтись с миром.

Глава 14

Егор

К концу рабочего дня я весь в мыле. Не покладая рук и прочих конечностей, вкалываю на благо родины и любимого Следственного комитета.

Довольный всплеском трудолюбия Сыровский больше не теребит своим ершиком мое серое вещество. А профилактически вздрюченные опера находят какую-то свидетельницу, которая могла видеть нашего маньяка.

На радостях мы со Смагиным быстро завершаем текучку, прихватываем котлеты и валим в районный отдел. Убиваем там три часа своего бесценного времени на болтливую бабку. Узнаем много интересного о местных проститутках, наркоманах, прочих гражданах радужной ориентации и ноль целых хрен десятых о подозреваемом.

Бойкая бабуля в совершенстве помнит всех генеральных секретарей КПСС, может дословно повторить великие цитаты товарища Ленина, но последние двадцать лет жизни в памяти бабки один сплошной белый лист.

– Зря Байкала с лежанки срывали. Некого здесь нюхать, – сплевывает на землю Серега. – Эта «свидетельница» даже в именах внуков путается!

– И адрес свой помнит лишь потому, что с рождения живет на одном месте. – Я с кислой рожей снова пытаюсь дозвониться до Демида. И вновь слушаю длинные гудки.

– Хорошо, что хоть Байкал тогда сработал четко. Взял след и привел нас на парковку, где вечером угнали тачку, – не скрывая гордости, произносит Смагин.

– Главное, чтобы эта тачка не оказалась таким же тупиком, как и бабка. – Привычно кошусь на часы. И только когда засовываю руку в карман, вспоминаю о директорше и собрании. – Бля…

– У вас с Байкалом сейчас одинаковое выражение морды, – ржет Серега, кивая на своего подопечного.

Тот в стойке! Не сводит напряженного взгляда с блондинистой болонки через дорогу.

– Поверь мне на слово, – чешу пса за ухом, – от этих сучек одна головная боль!

– И дыра в кармане, – понимающе добавляет Смагин.

– Это, блядь, не дыра! Это котлован! – Прикидывая в уме самый короткий маршрут до детского сада, устраиваюсь на водительском сиденье своей машины.

– Тебе, если что, звонить? Или ты на раскопках? – не сдерживая смеха, уточняет догадливый Серега.

– Я на закопках. Если к утру не откопаюсь, скажи Сыровскому, что погиб смертью храбрых. – Завожу двигатель и, не тратя больше ни одной секунды, срываюсь с места.

***

Как ни пытаюсь успеть к назначенному времени, все равно опаздываю. Когда влетаю в кабинет директрисы, там уже полноценные боевые действия.

Ангелина Павловна, обложившись картонными папками, изображает выглянувшего из башни танкиста. Бледная жрица – пленного пехотинца. А моя бывшая – эскадрон гусар летучих. С шашками наголо!

– Егор Семенович, вы так вовремя, – радостно блеет директриса, стоит мне шагнуть на поле боя. – Мы вас так ждали. – Она полностью высовывается из своей башни и расправляет плечи.

– Посмотрите, кто пришел! – бодро рявкает Лариса. – Ну, наконец-то, ты заинтересовался проблемами нашей девочки.

Для полноты картины не хватает, чтобы жрица тоже что-нибудь произнесла. Например: «Ну, здравствуй, милый!» Однако судя по перепуганному лицу, жрице сейчас не до разговоров.

***

– На каком моменте вы остановились? – Делаю максимально серьезный вид и сажусь напротив директрисы.

– Спасибо, что не с начала, – тихо шепчет сидящая справа жрица.

– А мы как раз перешли к самому главному! – Обрадованная появлением еще одного зрителя, Лариса преображается. Алые губы изгибаются в хищную ухмылку, в глазах загораются огни инквизиции.

Совсем как в славные времена нашего брака, когда я задерживался на работе или возвращался из командировок.

От ностальгии аж мурашки по спине бегут. Незабываемые впечатления.

– Может быть, мы попробуем как-нибудь мирно… решить вопросы? – Ангелина Павловна нервно сглатывает.

Видимо, на прелюдии Лариса уже показала себя во всей красе.

– Не тот случай, – сочувственно качаю головой.

Как показал мой опыт, бесполезно даже пытаться остановить этот бронепоезд. Проще смиренно лечь на рельсы и позволить быстро переехать себя туда-сюда до выработки остатков топлива.

– Ну, вещай! – командую я Ларисе и мысленно надеваю на нас всех каски.

– Благодарю. – Режим вещания включается без дополнительного пинка.

За пятнадцать минут благодаря буйной фантазии бывшей жены маленькая муха раздувается в гигантского слона-мутанта. Обычная детская ссора оказывается «тяжелейшей психологической травмой». А моя кукуш… то есть жрица становится антисоциальным элементом, который растит будущего преступника.

Примерно такой букет «фиалок» я себе и представлял. Однако, неподготовленные, директриса и жрица немного отъезжают.

– Если мы не примем правильное решение, может пострадать кто-то еще, – закругляется Лариса. – Я готова приложить все усилия, чтобы не допустить подобного. Потому после этого собрания планирую посетить службу опеки.

Шокированная Ангелина Павловна открывает рот на проветривание. А жрица покрывается красными пятнами.

Подозреваю, еще пара «ласковых» слов о пацане, и мне придется вспоминать, как оказывать первую медицинскую помощь.

– Радость моя, а тебе не кажется, что службы опеки это не наш вариант? – надо как-то выруливать из этого пиздеца.

– Егор, только не говори, что хочешь оставить все, как есть!

– Ну что ты! – поднимаю руки вверх. Хорошо было бы грохнуть кулаком о стол и забыть о проблеме. Жаль, с Ларисой такие методы не работают. – Ты все так замечательно расписала. Я могу лишь порадоваться твоей бдительности.

– Тогда что ты предлагаешь?

Чувствую, как на мне пересекаются взгляды трех пар глаз.

– Как представитель правоохранительных органов я готов лично взять это дело под свой контроль.

– Как?!

– Проведем нужные беседы, оформим документы. – Киваю директрисе. – Организуем воспитательную работу прямо в саду. Чтобы, так сказать, не пускать дело на самотек.

– А Следственный комитет может заниматься такими вопросами? – Похоже, в голове моей бывшей благоверной рвутся все шаблоны.

– Уж лучше я сейчас разберусь с этим будущим опасным преступником, чем потом буду ловить по городу, – решительно киваю.

– И когда же ты начнешь?.. – недоверчиво смотрит на меня Лариса.

– А вот мы прямо сейчас и начнем! – окидываю взглядом двух оставшихся дам. – Ангелина Павловна, уступите мне на несколько минут ваш кабинет?

– Да? Кабинет? – директриса исполнительно срывается с места.

– Будем профилактическую беседу проводить, – максимально хмуро зыркаю на жрицу.

– А нам с Ларисой Геннадьевной в коридоре подождать? – Павловна ловит мою мысль на лету.

– Да. Подождите там. Можете в соседнее кафе чаек сходить попить. Не спешите. Нам здесь… – Беру со стола официальное письмо, которое накатала Лариса. Переворачиваю один лист, второй и третий. – … минут двадцать понадобится. Не меньше.

Глава 15

Егор

Дамы выходят из директорской как наседки из курятника. Первой Ангелина Павловна – скромно, поджав хвост и не оглядываясь. Второй – Лариса. Бывшая гордо выпячивает вперед свой скромный второй размер и походкой победительницы покидает кабинет.

Как только дверь закрывается, я облегченно выдыхаю.

Волки, кажется, сыты, овцы пока еще целы.

– Ты всерьез собрался проводить со мной воспитательную беседу? – Жрица наконец оживает. Даже цвет лица становится нормальным человеческим со здоровым румянцем.

Любо-дорого смотреть!

– Вот думаю, может, выпороть тебя. – Демонстративно берусь за пряжку ремня.

– Давай без этого… – Спешно сглатывает. – БДСМа.

– Ну-у, тогда будем договариваться полюбовно. – Улыбка сама растекается по моей морде.

Ничего не могу с собой поделать. Даже Лариска в ее достервозную эпоху не вызывала во мне такого желания лыбиться и тискаться. Индивидуальный рефлекс на жрицу!

– Что значит полюбовно? – В глазах напротив вспыхивают факелы. – Мы уже два раза решали… полюбовно!

– Второй получился каким-то смазанным. Я так и не врубился, что это вообще было.

Лениво встаю со своего места и обхожу стол.

– Я не буду с тобой спать! Хватит! – произносит чертовски уверенно. Почти так же, как во время нашего знакомства в темном коридоре клуба.

– Звучит как вызов.

За стеной уже не слышно никаких шагов, потому больше не медлю – рывком поднимаю свое сокровище и усаживаю упругой попкой на стол.