Не борись со мной, малышка

Марья Коваленко

Не борись со мной, малышка

Глава 1

Алена

– Что произошло?! – влетаю в коридор детского сада.

Сердце от страха подпрыгивает к самому горлу. Не дай бог, что-нибудь с сыном…

– Мамаша явилась? Наконец-то! – навстречу мне из комнаты старшей группы вываливается разъяренный амбал.

Двухметровый, здоровенный. Как только не выносит плечами дверную коробку?

– Мой сын… Паша… Мне сказали, что он подрался.

Пытаюсь обойти амбала справа, но, кажется, проще изобразить графа Монте-Кристо и сделать подкоп.

– Точно мамаша! – хищно оскаливается чудовище. – Вы-то мне и нужны!

На всякий случай я вжимаюсь своим костлявым телом в стену и пищу:

– Не понимаю.

Сын ходит в этот сад уже три месяца. Папы сюда даже не заглядывают. Не царское дело! А мамы… Я помню их всех. Такой крупногабаритной среди них точно не было!

– Мне поговорить с тобой надо! – словно мы уже выпили на брудершафт, амбал резко переходит на ты. – О воспитании! Как ты, кукушка, так сына воспитала, что он руку на дочку мою поднял?!

После этого предложения белые зубы зло клацают возле моего лица, а я как последняя дура пропускаю мимо ушей все слова… И пялюсь на квадратную челюсть с короткой, как наждачка, черной щетиной.

– Кукушка, ты меня вообще слышишь? Или на радостях слух потеряла?

Мужчина упирается руками в бока и, будто мало мне прочих неандертальских спецэффектов, напрягает литые мускулы, плотно обтянутые серым кашемировым гольфом.

– Паша? Ударил девочку? – это даже звучит как бред. Мой пятилетний малыш и муху не способен обидеть. Это самый тихий, милый и любимый ребенок на свете.

– Кукушка, тебе бы к лору! Уши проверить. Заодно пацана своего кому-нибудь покажешь. Пусть голову подлечат.

Голубые глаза папаши сужаются в узкие щелки, а на скулах проступают рельефные желваки. Знакомый типаж. До чертиков. Внутри все привычно сжимается, словно сейчас будет удар. Шрам между лопаток вспыхивает огнем.

Я уже готова прикрыть лицо руками, но Пашин крик за стеной: «Это она сама!» вовремя возвращает мозг на место.

– Знаете что, я, может, и, кукушка, однако вы тоже не орел! – Наплевав на разницу в весовых категориях, надвигаюсь на неандертальца. – Если ваша дочь, это та девочка, о которой я думаю, то она сама настоящая задира.

– Да вы бессмертные оба? – Темные брови взлетают вверх.

– Мы… – Я набираю полную грудь воздуха, и, стоит амбалу открыть рот, вываливаю на него все, что думаю о папашах, запугивающих чужих детей. О педагогах, не способных разобраться, кто прав, а кто виноват. И о воспитании.

Не знаю, какой кажется моя речь со стороны – судя по краснеющему лицу папаши, я ювелирно попадаю по всем болевым точкам.

К моменту, когда я наконец выдыхаюсь, у амбала из ушей валит пар, а пальцы сжимаются в кулаки. По ощущениям жить мне осталось пару секунд. Но в самый последний момент та самая воспитательница выходит из помещения группы, и казнь откладывается.

Нам обоим читают лекцию о детской психологии. Мастерски заговаривают зубы. А затем уводят обалдевшего папашу на дополнительную беседу в кабинет директора.

***

Пользуясь случаем, я не торможу. Попрощавшись с чудесной, сердобольной нянечкой, забираю сына из группы. Быстро переодеваю в уличную одежду. И на первом же трамвае везу домой.

Благодаря спешке добираемся до съемной двушки на пятнадцать минут быстрее, чем обычно. Идеальная разница, чтобы спокойно приготовить ужин, покормить Пашу и настроиться на долгую ночную смену.

На радостях я даже умудряюсь вычеркнуть из головы тревожные мысли о наглом папаше. Но внезапный звонок нянечки спускает с небес на землю.

Сбиваясь и прерываясь, Валентина Петровна рассказывает, как закончился сегодняшний разбор полетов. Вздыхает о судьбе маленькой девочки, которая тяжело переживает развод родителей. А в самом конце, словно случайно, сообщает, где работает злобный папаша, и чем по роду службы занимается.

Последняя новость прибивает похлеще пыльного мешка.

– Вы уверены, что он из органов? – спрашиваю я севшим голосом.

– Из самых настоящих! – будто существуют какие-то ненастоящие, подтверждает Валентина Петровна. – То ли майор в УГРО, то ли майор в каком-то другом отделе. В общем, разыскивает опасных преступников и сажает их за решетку.

– Спасибо.

За решетку меня отправлять не за что. Статью о краже собственного ребенка из семейного «гнездышка» пока не придумали. Но панике все равно. Она обхватывает горло тугой удавкой и морозным холодом спускается по спине.

А что если он начнет пробивать нас по базам?

Что если станет задавать вопросы родственникам, соседям или мужу?..

От догадок голова идет кругом, а сердце срывается на аритмию.

Чтобы не чокнуться, остаток вечера я, как могу, отвлекаюсь от тревожных мыслей. Помогаю Паше принять душ. Целую своего сладкого мальчика в обе щеки. И, встретив с дневной смены соседку, с которой вместе снимаем квартиру, бегу на работу.

***

– Алена, почему опаздываешь? – шипит старший администратор ночного клуба. – Если работа больше не нужна, так и скажи. У меня тут очередь из желающих в официантки.

– Извините, Николай Петрович, я больше не буду.

На часы смотреть бесполезно. Нет никакого опоздания. Все это обычный прием Скворцова – повод ввалиться в женскую раздевалку и, унижая, поглазеть на переодевающийся персонал.

– Смотри мне! Ты единственная здесь, от кого я даже документы не потребовал. Подведешь… – Потная мужская рука со шлепком опускается на мой зад. – Выгоню! – довольно улыбается Скворцов и, наконец, уходит.

С его уходом я медленно выдыхаю. Босс вроде бы сегодня на месте, так что больше приставаний не будет. Нужно лишь надеть дурацкое короткое платье, ажурный, как у школьницы, фартук и отработать… восемь часов, до самого утра.

Не в первый раз и, к сожалению, не в последний. Ничего общего с прошлой офисной жизнью до замужества, рождения сына и прочего…

– Все наладится, – шепчу я как мантру, выходя из раздевалки в темный коридор. – Никто нас больше не тронет, – добавляю мысленно. И с разгона вписываюсь в огромное, твердое и горячее тело.

Глава 2

Егор

– И кто это у нас прёт, не глядя?

В коридоре темно как в заднице. Ни хрена не вижу, что за пуля в меня влетела. Чтобы разобраться, приходится действовать по старинке.

Вжимаю свою добычу в ближайшую стену, а дальше – на ощупь. Первым делом скольжу ладонями по спине вниз и сминаю ягодицы.

Жопка немного тощая. Без объема и сладкой мягкости. Не мой формат. Но твердая как орех. Если раздвинуть половинки и вставить член, сожмет по высшему разряду. Яйца под ноль опустошит, душу наизнанку вывернет.

– Что это мы такие молчаливые? – Так и не дождавшись от улова ни писка, ни визга, изучаю дальше.

Обхватываю руками передние полушария. Стискиваю сквозь платье и еще какую-то тряпку. Взвешиваю тяжесть в ладонях. И чуть не слетаю с катушек.

Есть в жизни справедливость!

Здесь всевышний ни на что не поскупился. Компенсировал, так сказать, жопный недобор сполна. Все мягко, пышно и пиздец как горячо.

– И как мама с папой тебя, такую красивую, назвали?

На радостях в лицо даже не смотрю. Во-первых, в темноте фиг, что рассмотришь. А во-вторых, моему младшему уже и так все понравилось.

Стоит дубинушка по стойке смирно. Готов бурить, дымиться и ублажать.

– Извините, – со странным придыханием, в конце концов, произносит добыча. – Мне работать нужно.

Тихо откашлявшись, она трогает меня своими длинными пальчиками. Хлопает по груди. Словно гладит.

– Кем же такая прелесть работает?

Снова спускаюсь к булкам. Забравшись под платье, кладу ладони на половинки, сжимаю…

Нет, не показалось! Упругие, сочные и как под мой размер! До последнего сантиметра! Идеально ложатся в руки. Совпадают всеми габаритами.

Не случайная добыча, а настоящий джекпот!

– Я официантка. Пустите! – голосок дамочки звучит все громче. На «Пустите» прорезаются подозрительно знакомые истеричные нотки.

– Да как же тебя, сладкую, отпустить?

Обхватив тонкую талию, трусь о плоский животик своим далеко не плоским бугром за ширинкой.

Возбудила девка так, что искры из глаз сыплются. С бешеной мамашки в обед, такого адреналина не было. Развезло как пацана в семнадцать лет.

«Упахался ты, Егор Семеныч! – поздравляю себя. – Спермотоксикоз после трех дней героического воздержания из-за, мать ее, любимой работы».

– Мне и правда нужно идти. – Девка уже не дерется. Чувствую, как набирает грудью воздух, напрягается…

В самое последнее мгновение успеваю остановить острое колено, прицелившееся в мой пах.

– А ты с норовом! – Член вжимается в молнию сильнее прежнего. Упирается тупой башкой в самую пуговку и настойчиво требует влажной аудиенции.

Первый раз встречаю у Касьянова такую строптивую девку. Бриллиант в его блядской коллекции.

– Не боись, я не обижу.

Подхватив это счастье под жопку, позволяю соскользнуть по моему телу. По всем его твердыням и временным окаменелостям.

– Не надо! – уже совсем человеческим голосом произносит дамочка. Без блеяния. Без страха.

И тут до меня резко доходит…

– Стоять, где стоишь! – командую, фиксируя ее к стене. И, шалея от догадки, включаю фонарик на мобильном телефоне.

Глава 3

Алёна

От неожиданной встречи сердце падает… нет, не в пятки! По ощущениям оно вообще покидает тело и несется подальше от этого места.

Амбал!

Папаша!

Майор…

Именно в такой очередности мозг вспоминает все детали нашего дневного знакомства и лупит по хлипким нервам самой настоящей панической атакой.

Боясь выдать себя, я поступаю как опоссум – прикидываюсь бездыханным телом. Первые минуты молчу, не сопротивляюсь позорному ощупыванию и, кажется, даже не дышу.

У умных зверушек как-то получается избавиться от хищника. Но… то ли мне достался озабоченный некрофил, то ли что-то не так с актерским талантом.

– Стоять, где стоишь! – хрипловатым басом раздается над ухом, и свет фонарика бьет по глазам.

– Я сейчас ослепну.

В очередной раз пытаюсь вырваться из медвежьих объятий. Что есть силы, бью по каменной груди. Но, к сожалению, мой лимит везения на сегодня подходит к концу.

– Кукушка! Охренеть!

Луч света скользит по телу вниз. Освещает не самое приличное для матери платье, дурацкий школьный фартук, ноги в пошлых чулках и снова возвращается в район декольте.

– Теперь… Я могу идти работать? – От унижения хочется провалиться сквозь землю.

Это единственная работа, какую я смогла найти без документов. Ни сын, ни соседка не знают, что я официантка в ночном клубе. И вот теперь это может стать достоянием гласности для всего детского сада.

– Так-так… Внезапно! – Амбал будто и не слышит, что я ему говорю. – А еще кто-то втирал мне о нравственности и правильном воспитании…

Фонарик исчезает, а лапа на моей талии – нет.

– Это просто работа. Обычная работа.

Чувствую, как по шее катится капля пота. Надо бы взять себя в руки. Вряд ли майор прямо здесь станет требовать документы. Проще отловить меня после смены или возле сада. Но все эти умные мысли не спасают. Ноги по-прежнему ватные, за ребрами – сумасшедшая чечетка.

– И я еще дерьмовый папаша, грубиян и этот… Как ты там сказала? – Тяжелая рука стекает с талии вниз и жмякает зад. Третий раз! Как медом намазано. – Хам!

От такого напоминая извилинам становится совсем плохо. Я почти не ощущаю масса булок. Не слышу стука собственного сердца. Только намеки…

– Давайте договоримся, – вытягиваю из себя слово за слово. – Я перед вами извинюсь. Заберу свои слова назад. И вы тоже заберете… руки.

– Давай… – Чудовище напирает на меня еще сильнее. Раскатывает по стене с напором асфальтоукладчика. – Говори!

Тычет в живот своим парусом… с мутантской мачтой.

– Про-шу про-щения. – От страха начинаю заикаться.

– Дальше. – Горячее дыхание обдает ушную раковину.

– Не нуж-но бы-ло… – В горле пересыхает. Быстро облизываю губы и пытаюсь продолжить: – Спо-рить.

– Звучит как песня.

С опозданием понимаю, что вторая загребущая лапа отпустила мой зад и прямо сейчас зарывается в волосы на затылке.

– Я погорячилась, – выпаливаю без запинки, на одном дыхании.

– Да-а… – Амбал тянет меня за короткий хвост вниз, вынуждая запрокинуть голову. – Горячая штучка. – Дышит совсем близко. – Это я понял.

– Спасибо…

Собираюсь добавить «за понимание». Но упругие губы наглухо запечатывают мой рот.

Целует майор так же жестко, как ведет переговоры. Штуковина в штанах резкими толчками высекает искры из несчастного фартука. А влажный горячий язык хозяйничает от зубов до самого горла.

Ни намека на нежность. Ни секунды на передышку.

Самое настоящее изнасилование… в голову.

Впору вырваться и закричать: «Помогите!», но от страха и шока голова отключается окончательно. Как безвольная резиновая кукла я позволяю амбалу отыметь меня в рот. Быстро, ритмично, до легкого сотрясения и пугающей слабости во всем теле.

Потом даже не вякаю, когда он вновь возвращается к намятой пятой точке и устраивает ей полноценный сеанс мануальной терапии – с похлопыванием, поглаживанием и бесстыдным скольжением под юбку.

Ну, а когда чудовищу и этого оказывается мало, разрешаю опустить меня на колени.

– Может, не надо?.. – Я оглядываюсь по сторонам, с ужасом ожидая прихода старшего администратора или кого-то из коллег.

Почему-то их появление пугает сильнее, чем рвущаяся от натяжения ширинка и горячие пальцы в моих волосах.

– Может, и не надо… – С глухой хрипотцой раздается сверху, и сильные руки рывком поднимают меня на ноги.

Не веря своему счастью, я сразу же разворачиваюсь, чтобы рвануть в зал. Но уже знакомая лапа, останавливая, обхватывает за пояс.

– Считай, что я тебя отпросил. Сейчас ко мне поедем, – ставит в известность майор. – Будешь сосать прощения и впитывать в себя знания о правильном воспитании. До утра.

Глава 4

Алёна

Ужас не отпускает всю дорогу, пока едем в машине по ночному Питеру. Язык липнет к нёбу. Потяжелевшие, словно свинцовые, ладони лежат на коленях. А в голове булькает каша.

Вопреки ожиданиям босс действительно отпустил меня с этим типом на все четыре стороны. Касьянов даже форму сменить не потребовал. Ухмыльнулся, будто и сам готов присоединиться. И показал майору какой-то, понятный лишь им двоим, знак.

О том, что секс не входит в мои должностные обязанности, драгоценный босс почему-то не вспомнил. Как назло, не спохватился о них и старший администратор. Встретив нас на парковке клуба, Скворцов растекся мокрой лужицей перед майором и с приторной улыбкой пожелал ему счастливого пути.

Проклятая мужская солидарность лишила меня последней надежды на спасение. А когда входим в лифт многоэтажки чудовища, закрывается еще и путь к побегу.

Чтобы не возбудить этого похотливого монстра еще сильнее, я сдираю с себя дурацкий фартук и насколько это позволяет фасон оттягиваю низ платья. Делаю, что могу, только в зеркале лифта все равно отражается шальная ночная бабочка.

Растрепанные блондинистые пряди – отросшее каре, которое на работе удобно собирать в хвост. Узкое лицо с распухшими губами, бледные впалые щеки с острыми скулами, треугольный подбородок и круглые от шока глаза с подтекшей тушью.

Совсем не люкс за большие деньги. Даже не провинциальный эскорт. Самая настоящая труженица стометровки за кольцевой да еще и без нормального опыта.

– А если я деньгами? – У двери квартиры становится совсем страшно и дико стыдно. – Я скоплю, сколько нужно, и все отдам. Моральная компенсация.

Ума не приложу, как я буду копить со всеми моими долгами и огромной арендой за квартиру. Слова вырываются быстрее, чем успеваю свести дебет с кредитом. Но у майора, кажется, временная глухота на оба уха.

– Добрались! – торжественно произносит он, распахивая дверь.

Как истинный хозяин, небрежно швыряет ключи на высокую тумбочку.

А дальше…

Меня, конечно, трахали по-быстрому. Бывало, что самой не хотелось никакой прелюдии. Однако то, что делает майор… Это за гранью рекордов.

Не успеваю я снять сапоги и разогнуться, мускулистые руки подкидывают меня вверх. Отточенным движением раздвигают ноги. И, сдвинув белье в сторону, опускают на член… огромный, горячий и в латексе!

– Когда? – шиплю я, испуганно хватаясь за широкие плечи.

Секунду назад чудовище точно было одето. Гольф, брюки, начищенные до блеска туфли и никаких презервативов.

– Неправильный вопрос, кукушка. Лучше бы спросила, почему не в лифте.

К моему облегчению амбал не толкает член до упора. Не спешит загнать все сантиметры в мою перепуганную вагину.

Скривившись, словно переживает адскую муку, он по миллиметру опускает меня на свою мачту и тихо, витиевато матерится. Совсем как сантехник, которому приходится соединять трубы разных диаметров.

– Спасибо… – Всхлипываю, задыхаясь от полноты. – Что не в лифте, – дополняю, вздрагивая всем телом.

– Пожалуйста. – Горячий язык скользит по мочке левого уха. И пальцы на попе каменеют.

– Там камеры, – почему-то разъясняет мой мучитель.

– Да?..

Я уже не могу принять его дальше. Тесно, страшно и глубоко. А майор, похоже, протолкнулся не весь.

– Только порно снимать. А кое-кто походу ни хрена не готов.

Голубые глаза яростно сверкают. Полные, четко очерченные мужские губы сжимаются в нитку. И не снимая с члена, майор несет меня в соседнюю комнату.

Глава 5

Алена

Утро добрым не бывает. Еще никогда эта фраза не была так актуальна, как сегодня.

По ощущениям за ночь я заработала растяжение всех мышц, сорвала связки, натерла горло, а моя несчастная вагина… ее словно восемь часов имели отбойным молотком.

В принципе, если отбросить редкие поцелуи и один позорный минет, примерно так меня и трахали. Товарищ майор оказался не только озабоченным чудовищем, но еще и убежденным марафонцем.

После языкастого подготовительного петтинга он качественно выбил мною пыль из кровати. Проверил на прочность каждую пружину новенького, с ценником, матраса. Во время второго подхода чуть не опрокинул угловой диван. А на пятом сломал дверцу шкафа-купе.

Если совсем прямо – он ее вынес! Снес с направляющих мною как тараном.

Что происходило с телом после пятого акта, я не помню. Спасая остатки гордости, сознание ушло в отключку до самого утра. Последние картинки, сохранившиеся в памяти – падающая дверца, влажный след от попы на зеркале, и мускулистые руки, подкидывающие меня вверх и опускающие на здоровенный горячий член.

Самое откровенное порно, какое я могла представить. Маленькая часть «упражнений», которые мы с майором отрабатывали до самого рассвета.

Что там было про сову на глобусе?..

В моем случае – у совы было все.

В топе насыщенных ночей эта однозначно вышла на первое место. После такого отгула мне срочно нужен выходной, а еще лучше – отпуск.

От досады так и хочется пнуть спящее чудовище в мощное татуированное плечо, а еще лучше – потребовать, чтобы договорился с другом Касьяновым на восстановительный отпуск.

К счастью, сегодня мозг включается быстрее, чем язык.

Боясь разбудить эротического террориста, я осторожно сползаю с постели и, стараясь не стонать от боли в мышцах, сбегаю в соседнюю комнату.

Не самый быстрый в моей жизни марш-бросок. Но Мистер Отбойный молоток вроде бы никак не реагирует. Пока я спешно натягиваю платье на голое тело, майор переваливается с одного рельефного бока на другой, словно специально демонстрирует мне свой упругий загорелый зад и, обхватив подушку, пару раз всхрапывает.

К своему стыду я ненадолго залипаю на этой умилительной картине. Пытаюсь понять, что за странное тепло разливается в натруженном месте. А затем делаю то, что нужно было сделать еще ночью. Открываю дверь квартиры и бегу.

***

Как только оказываюсь на улице, питерская свежесть, тут же скручивает мои вялые извилины в правильные клубочки. Мне становится обидно за свое эпическое падение. Горько за то, что снова позволила мужчине пользоваться моим телом. И стыдно перед коллегами, которые все видели и, наверняка, все поняли.

– Дура, – ругаю я себя вслух.

И будто привет свыше тут же получаю сообщение от соседки: «У нас все хорошо. Звонила твоя мама. Просила, чтобы ты с ней связалась».

Ничего необычного. Мама частенько просит перезвонить, и все же я напрягаюсь. Внутренний голос шепчет: «Хватит с тебя на сегодня острых ощущений». Но хорошая дочь быстро побеждает эту мою мудрую часть.

– Привет, – произношу я в мобильный после окончания длинных гудков. – Маша передала, что ты звонила.

– Привет, девочка, – вместо мамы отвечает папа. – Люда завтрак готовит. Занята.

– Ясно. Как ты сам? Как у вас дела?

Я ныряю в полупустой трамвай и с опаской оглядываюсь назад. Кажется, мой побег прошел удачно. За мной никто не гонится. Ни на своих двоих, ни на машине.

– Дела так себе, – с печальным вздохом произносит папа. – Соскучились мы с мамой. Все ждем, когда ты одумаешься и вернешься.

– Пап, этого не будет.

Объясняться бесполезно. Раньше я пыталась. Рассказывала об угрозах и побоях. Плакала в надежде, что самые близкие поддержат и поймут. Но Марат всегда был слишком хорошим зятем. Бывший боец ММА, владелец собственного клуба, успешный бизнесмен и один из самых уважаемых людей в городе.

Мама готова была молиться на него. Папа хвастался в бане перед соседями и коллегами. С появлением в моей жизни Марата в нашей скромной трешке случился ремонт, у отца появилась новая Лада, а у мамы – современная стиральная машина с функцией сушки.

Мой муж казался мечтой любых родителей. А что касается всего остального… У профессионального бойца хватало опыта, чтобы бить без следов и тяжелых последствий.

– Алена, мы Пашу уже четыре месяца не видели. Внук растет вдали от бабушек и дедушек. Мы даже вашего адреса не знаем, чтобы передать подарок или приехать в гости. Считаешь, это нормально?

– Пап, мама поэтому звонила?

– Наверное, голос твой услышать хотела. Или с внуком поговорить. Хоть по телефону!

Наблюдаю, как на следующей остановке молодая пара тискает малыша. С виду он всего на год младше Паши. Счастливый, довольный и смеющийся.

– Пусть перезвонит через часик. – Закрываю глаза. – Я буду дома, передам ему трубку.

– А мне, значит, ничего сказать не хочешь? Ни как у тебя дела? Ни как работа? Ни как здоровье?

– Пап…

После бессонной ночи у меня нет никаких сил ругаться или спорить.

– Ладно-ладно, – миролюбиво сдается отец. – Не говори ничего. Все равно… у меня для тебя сюрприз.

– Что?..

За прошедшую ночь я должна была разучиться пугаться и удивляться. Майор хорошенько «поработал» в этом направлении.

Однако от голоса, который слышу в трубке, внутри все обмирает.

Глава 6

Алена

– Привет, любимая, – со знакомой фальшивой теплотой произносит муж.

– Марат?..

Я чуть не роняю телефон на пол.

– Давненько я не слышал твоего голоса. Месяца четыре уже. Так, моя сладкая?

– Что ты делаешь у родителей? – Стараюсь взять себя в руки, но ужас лишь еще сильнее сковывает тело.

– Да вот заехал по пути. Подарочки привез. Они теперь совсем одни остались, и помощь некому.

– Не заговаривай мне зубы! Зачем ты там?

За последний год нашего брака муж ни разу не был у моих родителей. Вместо него к ним приезжал его помощник. Привозил цветы и дорогой алкоголь на дни рождения, искусственную елку с комплектом игрушек – на Новый год. Возил и забирал меня с сыном.

– Подарок Пашке передать хотел. Надеялся, что хоть они видятся с нашим мальчиком, – уже без теплоты, а с откровенной яростью произносит Марат.

– Не ищи нас! – Вздрагиваю. – Я к тебе не вернусь. И Пашу не отдам!

С такой силой сжимаю поручень трамвая, что белеют костяшки.

– Ишь какая! Уже нового папашку для пацана нашла? Учишь называть его батей?

– По этому вопросу можешь не волноваться. Никаких пап и мужей я заводить не собираюсь. Хватило одного!

На остановке вылетаю из трамвая и бегом бегу в сторону дома. Просто чудо, что майор живет в пяти остановках. За час пути я сошла бы с ума от волнения за сына.

– Эх, а нам так хорошо было вместе. – Марат снова переходит на ласковый тон. – Мужики до сих пор каждый день интересуются, где моя красавица-жена. Переживают за тебя. Ждут!