Танцы с бубном и принц в придачу

Мы молча ели лепешки. Это, разумеется, был уже не завтрак, а обед. Солнце стояло высоко, я радовалась ему как ребенок. Ура, мне продлили лето! Ура, меня отведут на речку! Ура, он свалит на всю ночь, и мне будет даровано еще немного отпуска на природе!

А потом Шаардан стал готовиться к своим ритуалам, а я с любопытством за ним наблюдала. Сначала он надел кожаный жилет, расшитый перьями. Заплел волосы в две косы. Повязал на лоб кожаную ленту, ту самую, с голубыми и желтыми бусинами. Вдел в ухо длинную бисерную серьгу.

– Для чего все это? – не утерпела я. – Это магические атрибуты?

– Не мешай. Тебе не пригодится. У тебя источник внутри. Мне же нужно будет просить у Матери-Природы.

Я насупилась, а потом в красках представила, как заплетаю ему проклятые косы. И как сама вдеваю серьгу. И как осторожно касаюсь пальцами острых скул. И разумеется, я мысленно называла его по имени, чтобы он совершенно точно увидел.

Все равно я не нравлюсь ему как женщина, так что ничего мне за это не будет.

Он издал тихий смешок. Поставил перед собой три маленькие керамические чаши, насыпал порошков, добавил воды. Сел на землю и прикрыл глаза.

Опустив пальцы в одну из чаш, нараспев произнес:

– Желтый – цвет огня.

– Почему не красный?

Он медленно провел пальцами по щеке, оставляя желтую полосу.

– Потому что красный – цвет крови. Цвет жизни. Красный внутри, зачем его рисовать? Нужно будет – просто разрежу ладонь.

– Ясно, – поежилась я.

Пальцами второй руки он провел от лба по носу и подбородку голубую линию, разделяющую лицо пополам.

– Голубой – это вода. Вода – самое ценное на земле. Она основа всего.

Здесь я была с ним согласна.

Мизинцами обеих рук Шаардан нанес на щеки и крылья носа густые синие штрихи.

– Угадаешь, что это значит?

– Небо, – тут же закивала я. – Или воздух.

– Верно. Там, на небесах, живут духи предков. Они присматривают за нами, глупыми, но не вмешиваются, пока мы не попросим.

– А попросить может только шаман? – догадалась я.

– Да. Только я.

– Ты что, единственный шаман?

– В Шамхане – да. В Рурахе – не знаю. Нужен зеленый – цвет листвы.

– Смешаешь желтый и синий? – мне было ужасно интересно то, что он говорит.

– Умная.

– Тебе помочь?

– Ну… дай мне воды сполоснуть руки. Остальное сам.

Я принесла бурдюк и полила ему воды на пальцы. Он перелил краску из одной миски в другую, перемешал и нанес несколько спиралей на лоб и виски. Теперь все его лицо было раскрашено. И снова стало непонятно, сколько ему лет. Поднял на меня страшные черные глаза – я и забыла уже, какие они бездонные. Поднялся. Вылил остатки краски на землю. Накинул на плечи тигриную шкуру, что лежала свернутой в одном из мешков. Взял в одну руку бубен, а в другую посох. Где он их прятал? Почему я, несколько часов назад рывшаяся в его пожитках, ничего из этого не видела?

– Мне точно не придется раскрашивать лицо? – с подозрением спросила я.

– Наши женщины красят глаза и губы, – усмехнулся Шаардан. – Если вдруг пожелаешь – сделаешь то же самое. Но тебе не нужно.

– Почему? – я догадывалась, что он скажет, но хотела услышать.

– Ты и без краски красивая.

Да! И этот мужчина будет мне внушать, что я ему не интересна? Ха-ха!

– Меня не будет долго, – предупредил шаман, отворачиваясь. – Возможно, до завтрашней ночи. Не пугайся. Я всегда возвращаюсь. Но если вдруг что-то случится, то через два дня приедут люди моего отца. Расскажешь им все.

– Как расскажу? – заволновалась я. – Я же не знаю вашего языка.

– Дара, ты сейчас на нем разговариваешь. Я начал рассказывать тебе про краски на шамханском. Ты даже не заметила этого.

Я вытаращила глаза и попыталась проанализировать его слова. Разве можно заговорить на чужом языке и не заметить этого? Мистика! Шаардан растворился в наступающих сумерках – оказывается, день уже подходил к концу, а я переводила взгляд с костра на гэр, с гэра на траву, с травы на засохшие уже лепешки. И мысленно называла их странными, непонятными словами. В голове будто бы заработал синхронный переводчик. Блин, вот бы так с физикой или сопроматом! Связался разумом с преподом – и уже знаешь предмет! Ой нет, вот сопромат точно мимо. Ни за что не хочу знать, что там на самом деле в башке человека, который меня ненавидит. А вдруг у него больные фантазии? Хватит мне Шаардана с его демонстрациями.

Интересно, смогу ли я его сейчас почувствовать? Если мы связаны, то какой радиус действия у этой связи?

Мысленно позвала его по имени, потянулась в ту сторону, куда он ушел, и внезапно ощутила тепло и запах полыни.

– Дара, мешаешь! – раздалось в голове тихое, но весьма раздраженное. И вдруг, с удивлением: – Как ты это сделала?

– Прости, – послала ему я и оставила беднягу в покое.

Стало быть, все правда. Магия существует, и она во мне. И еще – мне теперь не страшно. Шаардан где-то рядом, я в любой момент могу до него достучаться. Пусть себе гуляет по теням, а у меня вот – одеяло. И снова хочется есть, желательно – что-то более существенное, чем лепешки. Что, снова готовить? Кто-то обещал мне перепелок! Но напоминать не буду, хотя могу. Мужик, можно сказать, на работу ушел. Завтра спрошу. Пока же возьму котелок, налью туда воды, брошу пару полосок вяленого мяса, пригоршню желтой крупы и несколько шариков курута. Это сухой соленый сыр – знание само пришло в голову. Он питательный, хранится почти вечно и похлебку не придется солить. Обнюхала специи, выбрала те, что приятно пахнут. Узнала куркуму и перец, обрадовалась. Сушеная морковь тоже показалась знакомой. Вместо похлебки у меня традиционно получилась каша. Ничуть не удивительно, я и суп всегда варила такой, что ложка в енм потом стояла. Кстати, Муське нравилось. Она называла его “Юппи” – “просто добавь воды”. Плюхаешь поварешку лапши с картошкой и морковью, разводишь кипятком – и горячий обед готов. Удобно и просто.

Мысль о Муське царапнула сердце. Где она? С кем? Хоть бы у нее все было хорошо! Я изо всех сил буду верить, что мы встретимся!

Длинный день подошел к концу. Я поужинала (это вкусно, между прочим!), прикрыла котелок крышкой и пошла спать в гэр – под одеялом. Никакие кошмары меня не мучили, Шаардан не беспокоил. Кстати, здесь комаров нет – еще одно преимущество нового мира.

Ненавижу комаров!

Глава 6. Магия вокруг

Утром я проснулась в замечательном настроении. В голове ясно, на небе – белые мазки облаков, вокруг – тишина и простор. Ни гудения машин, ни чужих голосов, ни запахов выхлопных газов. Я – в отпуске. На курорте. Почему бы не позагорать?

Муська загорать не любила, у нее кожа белая, тонкая. Чуть что – сразу веснушки. И на солнце покрывалась красными пятнами-ожогами, которые потом чесались и облезали. А я же легко и красиво покрывалась ровным бронзовым загаром. Последнее лето выдалось неважным. В июне экзамены, в июле я работала в сувенирном ларьке по двенадцать часов в день, весь август лили дожди. Ни разу на пляж не выбрались, да что там – скорее уж заржавела, чем загорела. Зато теперь можно наверстать. Тем более что Шаардан вернется только к вечеру.

Я закатала штаны по самое некуда и скинула сорочку – из живого тут только птицы, бабочки и жужжащие над котелком мухи. Никто не увидит. Раскинула одеяло, упала на него, прикрыла глаза. Блаженство, настоящее блаженство! Я в раю.

– Прикройся, я пришел, – спустя некоторое время выдернул меня из нирваны хриплый голос Шаардана. Я распахнула глаза и села: он стоял надо мной и внимательно рассматривал все то, что я никак не собиралась ему демонстрировать. Судорожно укуталась в одеяло, вся напряглась, но он уже отвернулся и скинул на траву тигриную шкуру.

– Есть что пожрать? – привычный мужской вопрос вывел меня из ступора. Я вскочила, оправила шаровары и быстро натянула рубашку, посылая ему мысленно свое возмущение.

– Только поноса мне не желай, – фыркнул он, пытаясь умыться. – Засядем оба. Кстати, сегодня сделаю тебе отхожее место.

– Придурок, – проворчала я, вдруг расслабляясь. – Каша есть, будешь?

– С мясом?

– Конечно. И с сыром.

– Звучит сомнительно, но я голоден как тигр. Греть не надо, так съем.

– Ты быстро, – упрекнула я его. – Обещал только к вечеру.

– Так вышло. Меня ждали. Не пришлось никого звать.

Он обернулся. Краска с лица не смылась, только размазалась разноцветными пятнами. Да еще и рубаха вся испачкалась. У Шаардана теперь были зеленые губы и голубой нос. Смешной и такой живой. Не то что в тигриной шкуре! Даже его страшные глаза кажутся уже не источниками тьмы, а просто… темными.

– Все плохо? – улыбается он зелеными губами, и я невольно хихикаю.

– Ужасно просто.

– Нужно ехать к реке. Ты со мной?

– Ну конечно!

Ура, купаться! Все-таки – отпуск!

Шаардан лопал кашу с явным удовольствием. Ему понравилось. Я тоже немного поела, хотя была совсем не голодна. Потом он собрал грязные миски в мешок, прихватил из гэра сменную одежду и свистнул свою лошадь.

– Ее зовут Звезда, – сообщил мне. – Красивая, правда?

– Очень, – кивнула я. – Маленькая только.

– Это ферранская горная порода, они очень выносливы. Могут спать на снегу и питаться колючками. Ты умеешь ездить верхом?

– Нет, откуда?

– Не страшно. Звезда очень аккуратная и добрая. Она тебя не сбросит. Иди сюда, я помогу тебе залезть.

– А ты? – испуганно попятилась я.

Нет, лошадь, может быть, и выносливая, но неужели он хочет взгромоздиться на нее вдвоем? Жалко малышку!

– Я пешком. Тут не так уж и далеко, пара километров.

Последнюю фразу он произнес по-русски, и я немедленно осознала, что снова не заметила того, что разговор велся на чужом языке.

– Я выносливая, тоже могу пешком, – попыталась увильнуть от поездки верхом.

– Ты босиком, – возразил Шаардан. – Изранишь ноги.

Да, сам-то он был в рыжих остроносых туфлях из мягкой кожи. Мне они явно были бы велики. У него довольно большой размер ноги. Помнится, мне рассказывали, что по размеру обуви можно прикинуть величину мужского достоинства. Видимо, у Шаардана по мужской части все в порядке.

– Громко думаешь, – поморщился шаман, и у меня вспыхнули щеки. Черт, я же назвала его по имени! Конечно, он услышал! Надо же было так глупо спалиться! И все же – правда или нет?

– Никогда о таком не слышал. Но мои наложницы не жаловались.

Я прикусила губу и молча полезла на лошадь, даже не обратив внимания на то, что он поддерживает меня за бедро. Наложницы, значит? Их было несколько? Ему дозволено спать с женщинами? А жена у Шаардана имеется?

– Жены нет, – спокойно ответил он. – Наложницы были из свободных. Это не совсем то, что ты представляешь. В Шамхане женщина вольна сама выбирать, с кем ложиться. Все просто: мужчина приносит дары, а она или согласна, или нет.

– А подарки возвращает, если не сложилось? – поневоле заинтересовалась я.

– Разумеется, нет. Забирать подарки – это не по-мужски.

Я украдкой вздохнула, вспоминая, какие истории рассказывали одногруппницы. Не удержалась, поделилась с шаманом:

– У нас теперь так: парень приглашает девушку в ресторан, а потом – в постель. Если она не согласна, то должна ужин оплатить. Иначе ее назовут тарелочницей.

– Фу, какая гадость, – поморщился Шаардан. – У нас ее назовут скромной и разборчивой. Удобно?

Ехать на широкой и теплой спине Звездочки и в самом деле было не так уж и сложно. Тем более – отвлекаясь на интересную беседу.

– У тебя есть семья, Шаардан?

– Да. Отец, мать, два брата и четыре сестры.

– Ого! В Шамхане принято иметь много детей?

– В богатых семьях – да. Люди рожают столько детей, сколько могут прокормить. В бедных семьях часто один ребенок. Или два.

– Так ты из богатой семьи?

– Ага.

– Самый старший?

– Нет. Четвертый. Передо мной брат и две сестры.

– У меня тоже был брат, – вспомнила я и погрустнела.

– Не было, – неожиданно качнул головой шаман.

– Почему так считаешь?

– Если бы ты кому-нибудь из родных была нужна, то я бы не смог тебя забрать. Когда любишь – даже тело не отдашь, не то что душу.

Он был прав, и от этого стало еще больнее. Ни отцу, ни брату до меня не было дела. была бы мама жива, возможно, моя жизнь сложилась бы по-другому.

– Не грусти, Дара. У тебя все будет по-новому. Ты молодая, красивая, сильная. Мужчины будут приносить к твоим ногам золото. Возможно, кто-то тебе понравится.

Я покосилась на него, снова вздохнула и неожиданно даже для себя спросила:

– Тебе сколько лет?

– Двадцать три.

– Я думала, что больше.

– Я по теням хожу, – пожал он плечами. – Это выматывает, силы забирает. Выгляжу старше.

– Все ясно.

Хотелось спросить еще про многое, но я решила помолчать. Тем более, что кругом было так красиво! Колыхалось зеленое море, пестрели маки,васильки и еще какие-то желтые и розовые зонтики. Деловито жужжали пчелы. Пахло летом и нагретой солнцем травой. А потом – еще и водой. Трава расступилась, и мы оказались на обрыве.

– Река Сулать, – пояснил Шаардан. – Самая большая река Шамхана. Здесь она не слишком широка, но потом в нее впадают Вишек, Камка и много ручьев. И тогда по ней ходят корабли.

– Глубоко тут?

– Прилично. И рыбы много. Ты любишь рыбу?

– Смотря какую, – дипломатично ответила я. – Если костей немного, могу и есть.

На самом деле рыбу я терпеть не могла. Отец иногда рыбачил, приносил домой лещей, окуней и еще что-то. Все это чистить приходилось мне. А он потом жарил рыбу с луком, и мне приходилось ее есть, потому что другой пищи не предвиделось.

– Я поймаю и запеку в глине, – пообещал Шаардан.

Ну если без лука, то я попробую.

Шаман быстро и ловко спустился к воде, а умная лошадь без всякого труда пошла следом – вниз по еле заметной тропке. Я схватилась за ее гриву, но не успела даже испугаться, как оказалась на самом берегу. Шаардан подал мне руку, я спрыгнула и поморщилась: пятая точка затекла, ноги неожиданно подкосились.

– Посиди пока, а потом – смотри сама.

Шаардан быстро скинул рубаху и туфли, взялся за шнурок шаровар, покосился на меня и поморщился.

– Ты можешь раздеться, – щедро предложила я. – Обещаю не приставать.

– Спасибо, я как-нибудь так. Плавать умеешь?

– Не особо, но на воде держусь.

– Не боишься?

– Чего, воды? Или тебя? Или хищных рыб?

– Тут нет опасных рыб. Наши женщины купаются только в бассейнах. Или в специальных местах, где мелко. В реку лишний раз не полезут.

– Так я тоже на глубину не сунусь, – успокоила его я. – Только окунусь и все.

Полюбовавшись на его крепкую спину и кубики пресса, я дождалась, когда Шаардан отплывет подальше. Стянула шаровары. Сорочка прикрывала бедра, но я отлично понимала, что она намокнет – и не скроет ничего. Но купаться голой была не готова. А помыться следовало, на дворе лето, дезодорантов тут нет. Не хочется вонять потом. Тем более рядом с привлекательным молодым мужчиной.

Ему всего двадцать три! Мы вполне могли бы… Прикусив губу и отогнав неуместные мысли, я шагнула в воду. Она была теплой как парное молоко. И очень-очень чистой, прозрачной. Видно и камушки, и стайку мелких рыбешек, и растопыренную кочку какого-то речного растения. Не удержалась, шагнула дальше, дальше – по щиколотку, по колено, по бедра, а потом дно ускользнуло из-под ног, и я разом провалилась с головой, даже взвизгнуть не успела. В рот хлынула вода, я в панике замахала руками и тут же вынырнула, отплевываясь. Не так уж и глубоко. Стоя на носочках, можно дышать.

Почувствовала беспокойство Шаардана:

– Все в порядке? Помочь?

– Все хорошо. Вода отличная.

Оттолкнувшись от дна, распласталась звездочкой по поверхности, успокаивая колотившееся сердце. На глубине вода была уже холодной, но не ледяной. Напротив, она прекрасно освежала и нежно ласкала разгоряченную кожу. Хорошо-то как, а-а-а! Хотелось кричать от счастья.

Никогда я не испытывала подобного умиротворения. Всегда в тревоге, в напряжении, волнуясь то за Муську, то за отца, то за свое будущее, я куда-то бежала, что-то планировала, а потом злилась, когда все шло не так, как я себе придумала. Теперь же спешить было некуда.

– Я тебя расстрою, – Шаардан вынырнул рядом со мной и как-то криво и грустно ухмыльнулся. – Спешить нам нужно. Войска Рураха пересекли границу два дня как. Началась война, Дара. И тебе суждено сыграть в ней свою роль.

– Это тебе духи ночью сказали? – недовольно проворчала я, скрещивая руки и прячась в воде от мужского взгляда, задержавшегося на груди, облепленной совершенно прозрачной сорочкой. Кожа покрылась мурашками, соски предательски заострились.

– Да, сказали, – отвел невозможные глаза Шаардан. – Будут сражения, будет пролита кровь. Но ты здесь, и Шамхан не проиграет.

Я поджала губы, переступая с ноги на ногу. Сорочка вертелась вокруг тела, как медуза, обнажая бедра, но он уже не смотрел.

– Все это закономерно, – тихо говорил шаман. – Засуха, неурожаи, сухие грозы – Мать-Природа гневается на нас. Мы стали слишком ленивы, больше не поем песен, не танцуем в пашнях, не приносим дары духам. Я не помню, когда последний раз меня звали проводить обряд плодородия. Наверное, лет десять назад. Нет, больше. Тогда еще был жив Шаариф, мой учитель. Я был только наблюдателем. И то – самого главного не видел. Меня прогнали, сказали, еще мал.

Нехорошее подозрение закралось мне в душу.

– Что, такой серьезный обряд?

– Да. Пролитие девственной крови на девственное поле. Инициация, если позволишь.

Я отвернулась, пряча смущение. Да, правильно и сделали, что прогнали любопытного мальчишку.

– Сейчас попробуй найди такую девственницу, – фыркнул Шаардан, – ведь дева должна быть не младше двадцати, красивая и здоровая. И добровольно согласная, конечно.

Я подумала, что, наверное, подошла бы. Но после следующей фразы больно прикусила язык.

– Если дева после обряда понесет, то это истинное благословение. В тот раз вроде бы все получилось.

– Пожалуй, посижу на берегу, – пробормотала я, пряча глаза. – Все это ужасно интересно, но я немного замерзла.

– Ты не красней, – тихо засмеялся все понимающий шаман. – Обрядов, связанных с соитием, очень много. И тебе не раз придется при этом присутствовать. И самой их проводить.

Я вылетела на берег, радуясь, что он не смотрит. У меня горели уши и тряслись руки. Во что я ввязалась?

Глава 7. Магия внутри

Он не смотрел, как я рылась в его мешке и выбирала сухую одежду. Не оглянулся даже, когда я стянула мокрую рубаху и художественно разложила ее на траве. На песке валялось много сухих стеблей тростника. Памятуя, что деревьев вокруг нет, я собрала целую кучу. Для костра пригодится. Еще меня заинтересовало несколько круглых пористых камней размером с кулак. Почему-то я покрутила темно-серые камни в руках и бросила в кучу к тростнику.

– Все верно, – кивнул выползший из воды Шаардан. – Горючие камни. У нас их мало, но рекой иногда приносит. Они довольно легкие.

– Похоже на уголь, – пробормотала я, с явным удовольствием наблюдая, как он прыгает на одной ноге, пытаясь отлепить от себя мокрый шелк. Задница у него оказалась что надо, впрочем, я и не сомневалась.

– Да, похоже. Их находят в земле, но некоторые камни легче других. Попадают в реку, вода их выкидывает здесь, на излучине. Хорошее место, заповедное. Тут духи живут, поэтому человек дом не строит. Разожги огонь, Дара.

– Давай спички, разожгу, – привычно заворчала я. – Или чего, трут и огниво?

– Используй магию.

– Я не умею.

– Сейчас научу. Сложи кострище и сядь.

Я выразительно закатила глаза: ишь, раскомандовался. Выкопала в песке маленькую ямку, положила туда камни, художественно прикрыла тростником. Села рядом, скрестив ноги. Оглянулась. Шаардан кивнул и сказал:

– Дуй.

Я подула. Разумеется, ничего не получилось.

– Не так дуй. Изнутри. Собственным огнем.

– Да пошел ты. Учитель из тебя паршивый.

Он хмыкнул и опустился на песок позади меня. Придвинулся так близко, что я оказалась между его ног, прижимаясь спиной к голой груди. Рубашку надеть он и не подумал, хорошо хоть штаны натянул. Мокрая прядь волос скользнула по моему плечу. Капли затекли за шиворот. Горячая ладонь легла чуть ниже груди.

– Внутри тебя есть источник огня, – обжег ухо вкрадчивый голос, такой нежный и бархатный, что у меня по рукам побежали мурашки, а огонь вспыхнул несколько ниже, чем его ладонь. – Почувствуй его.

Отчаянно смущаясь своих ощущений – никогда еще мужчина не касался меня так интимно – я проворчала:

– Я чувствую. Только спиной. Чуть ниже поясницы.

Он вздрогнул всем телом. На миг меня накрыло чужим удушливым вожделением. Сильным и очень отчетливым. Но ощущение быстро пропало, еще до того, как я разучилась дышать.

– Не там чувствуешь, – шепнул Шаардан, убирая мои уже почти высохшие волосы от лица и нажимая мне на ребра. – Нужно тут. Прекрати заниматься глупостями и думай об огне. Ты ведь задувала когда-нибудь свечи? Ты вообще знаешь, что такое свечи?

– Знаю, не совсем деревня. Точнее, не москвичка.

– Непонятная шутка. Но допустим. Попробуй дуть так, словно ты не задуваешь, а раздуваешь огонь. Сначала совсем слабо, а потом сильнее и сильнее.

Я послушалась. Дунула осторожно – и по сухому тростнику скользнула оранжевая искра. Клянусь, это была настоящая магия! Моя магия! Обрадовавшись, я дунула изо всех сил, и Шаардан едва успел дернуть меня на себя, когда на добрых полметра взметнулся жадный огонь. Мы упали на спину. Впереди гудело и трещало.

– О мой день, Дара! – взвыл шаман, отталкивая меня в сторону. – Я же просил потихоньку!

Тростник и камни выгорели мгновенно, оставив на песке бурую стеклянную воронку. Даже пепла не было. Ух ты, я такая сильная?

– Мда, – озадаченно крякнул Шаардан, помогая мне подняться. – Хорошо, что я рыбу не закопал. Пришлось бы снова ловить. Ну ничего, главное, что все получилось. Ты набери еще топлива, а я займусь нашим обедом.

Я вздохнула и признала справедливость его слов. Второй костер получился значительно лучше. Я уже поняла, как нужно действовать. Крупных камней не нашла, набрала пригоршню мелочи размером с орех. Прикрыла тростником. Подула тихонько, и на сухих стеблях заплясали язычки пламени. Шаардан принес несколько небольших глиняных комков, положил прямо в огонь. Покосился на меня и предложил:

– С огнем у тебя все получилось. Хочешь попробовать с водой?

– Хочу! – внутри все ликовало. Я – маг!

– Я бы предложил попробовать с рекой, но есть еще один вариант.

– Какой?

– Вызвать дождь. Это самое сложное, потому что одно дело – взять воду из реки, где ее очень много, и совсем другое – собрать в небе.

– Я хочу попробовать! – живо ответила я.

– Я тоже. Учитывая, что твой первый огонь был таким… ярким, дождь может и получиться. Отдыхай пока. Я еще рыбы наловлю. На ночь повешу над костром коптиться.

– Может, мне набрать еще камней? – неуверенно предложила я. – Пригодятся ведь.

– Их обычно на берегу немного, – пожал плечами Шаардан. – Потом река принесет еще. Если не лень тебе – собирай. Но я всегда беру только крупные. Двух-трех хватает на весь день. А вообще, лучше помой миски. Это будет полезнее.

Я вздохнула. Мужчины всех миров одинаковы. Посуду мыть не любят, сваливают самую противную работу на женщин. Но он вроде обещал обед, а потом копченую рыбу, так что – справедливо. Копченую рыбу я люблю чуточку больше, чем жареную.

Взяв длинную острую палку, Шаардан высоко закатал шаровары, демонстрируя крепкие загорелые лодыжки, и зашел по колено в реку. Склонился, вглядываясь в прозрачные воды, напрягся и что-то тихо зашептал.

– Ты колдуешь! – тут же поняла я.

– Да, приманиваю рыбу. Не мешай.

– Ну ты и читер, – проворчала по-русски. – Так неинтересно.

– Зато быстро.

Собрав миски, лениво полоскала их в набегающей на песок мелкой волне, краем глаза наблюдая, как стремительно вытягивается струною шаман, посылая в воду свое примитивное оружие. Как выбрасывает трепещущую добычу на берег – крупную, размером в предплечье. Как склоняется и напрягается вновь.

Красивый все же мужчина. Причем не той красотой, к которой я привыкла. Не слащавый, не качок, не синеглазый мачо с обложки журнала. Он настоящий, живой, не глянцевый. Надень на него пиджак и галстук, спрячь звериную грацию под светским лоском – и он потеряет половину своего очарования. Только бездонные черные глаза все портят. В них даже заглядывать страшно.

Потом мы сидели на траве, ломали горячую глиняную скорлупу и ели рыбу руками, жадно облизывая пальцы. Не то рыба была какая-то другая, не то способ приготовления особенный, а только так вкусно мне не было даже в московских кафешках, впрочем, я там из рыбного разве что роллы заказывала. Потом Шаардан сварил душистого травяного чая, и я цедила его медленно, наслаждаясь каждым глотком. Лениво плескалась река, тихо тлел костер, где-то кричали птицы. Как же это было сладко!