Сердце из света и тьмы. Обретенные крылья

Войдя в Хаар-Алат, Элис невольно замедлила шаг. Она никогда прежде не видела таких построек: круглые дома с высокими куполами, обтянутые шкурами, блестевшими в местах, где их полировали ветра и дожди. От них пахло дымом костров, старой выделанной кожей и травяными настоями. На вершине холма, чтобы быть видимым из любой точки, возвышалось каменное здание в несколько этажей – массивное, угрюмое, с узкими прорезями вместо окон.

«Подобие дворца», подумала Элис, ощущая, как в этом месте все дышит иным укладом, незнакомым ей и оттого настораживающим.

Люди, которых она увидела на улицах, казались частью этих суровых земель: их одежда была сшита из шкур, украшена вышивкой и костяными застежками. У женщин – круглые шапки с меховой отторочкой, из-под которых свисали длинные нити разноцветных бусин, тихо позвякивающих при каждом движении.

Каждый, кого она встречала, смотрел на нее открыто, без попытки скрыть любопытство. Но это было вовсе не дружелюбное внимание. Взгляды были настороженными, иногда колючими, словно оценивающими ее на предмет угрозы. По коже пробежал холодок. Это ощущалось так, будто она без спроса вошла в чужой дом, распахнув дверь настежь.

Женщины прижимали детей к себе, не произнося ни слова, но в их движениях читалось немое предупреждение: «Не приближайся. Ты принесешь беду». Ни улыбки, ни приглашающего жеста, только молчаливый коридор из глаз, провожающих ее шаги.

Элис уже хотела развернуться и покинуть Хаар-Алат, как вдруг из тени одного из домов вышла женщина, выглядевшая почти древней. Ее спина была чуть согнута под тяжестью множества золотых украшений – ожерелий, браслетов, широких пластин на груди и плечах, поблескивающих в свете солнца. Традиционная меховая шапка делала ее голову почти вдвое выше, а из-под нее свисали нити бусин, которые мягко шуршали при каждом шаге.

Женщина подошла без колебаний, схватила Элис за руку и начала ощупывать пальцами, как мясник проверяет тушу или как пастух – барашка перед забоем. Узкие как щели глаза смотрели в упор, в них не было ни капли страха, но и тепла тоже.

– Фе, тинэк амтань… – пробормотала старуха себе под нос, и слова, будто сухие ветки, хрустнули в воздухе. Затем она снова подняла глаза на Элис, холодно оценивая ее. – Зачем пожаловать в Хаар-Алат? Почему не идти туда, где нет врагов?

– Здравствуйте. – Элис постаралась улыбнуться как можно мягче, хотя от этого взгляда ей стало не по себе. – Я просто путешествую по разным землям. Ваш город… очень красивый и…

Не дав договорить, старуха резко стукнула ее костяшками пальцев по лбу. Тяжелые браслеты на ее запястьях глухо звякнули, отдавшись в груди Элис неприятным эхом.

– Опасно. Опасно тебе быть в этих землях, тинэк амтань, – произнесла женщина.

– Я смотрю мир. – Элис невольно отступила на шаг, опасаясь, что старуха снова дотянется до ее головы. – Я не собираюсь причинять вам зла. И надеюсь, вы будете ко мне добры.

– Пока ты в Хаар-Алате – ты в безопасности. Но как выйти отсюда, ты встретить зло.

– Откуда вы это знаете?

Толпа вокруг зашевелилась, и оттуда вышла девочка, худенькая, чуть ниже плеча Элис, с живыми, любопытными глазами. Она опередила ответ старухи:

– Бабушка уметь видеть. Она моргод, по-вашему – шаманка. Она всегда знать, что должно случиться.

– Это твоя бабушка? – уточнила Элис, все еще ощущая, как неприятное тепло стука по лбу пульсирует в висках.

– Да. Но Навара не любить, когда я звать ее бабушкой. – Девочка улыбнулась, обнажив заточенные, как у хищной птицы, зубы. – Мое имя – Сайна.

– А меня зовут Элис.

Навара чуть прищурилась, словно пробуя это имя на вкус, как странный плод, принесенный с чужих земель.

– Что ты искать здесь, Элис? – Ее голос стал глубже, и от этого вопроса веяло не интересом, а обвинением.

– Я же сказала… – Элис опустила взгляд. – Я просто путешествую. Очень долго я была взаперти. Теперь хочу увидеть другие земли.

– Ты быть мертвой… потом ожить, – проговорила Навара, будто каждое слово давалось ей ценой дыхания.

Прежде чем Элис успела что-то спросить, старуха положила тяжелые ладони ей на плечи. Пальцы крепко вцепились в нее, не давая возможности вырваться. Навара смотрела ей прямо в глаза – долго, пристально, так, что казалось, она проникает глубже, чем надо, в саму душу. Ее лицо менялось мгновенно: то хмурилось, то озаряло легкое удивление.

– Ты быть… как раненый зверь, – наконец сказала она тихо, так, будто боялась спугнуть образ, который только что увидела.

Элис сглотнула. Сердце словно кто-то стянул ремнем. Ей не хотелось, чтобы ее видели слабой.

– За тобой идти Тьма, – продолжила Навара. – Пока медленно… но ты ее встретить. Если не умереть раньше.

– Почему я должна умереть? – Слова сами сорвались с губ Элис.

Навара резко сжала ее плечи еще сильнее, и в ее глазах мелькнуло что-то острое, почти упрекающее.

– Потому что ты – тинэк амтань!

Элис обернулась к Сайне, ища хоть какой-то смысл, но та лишь весело хихикнула, будто в словах бабушки не было ничего страшного.

– Что это значит? – нахмурившись, спросила Элис.

– Навара назвать тебя… глупым ребенком, – с улыбкой перевела Сайна, явно получая удовольствие от этого момента.

Позади кто-то засмеялся, и смех, эхом отразившись от шкурных стен, сделал атмосферу еще более неприятной.

– Так… мне ничего не ясно, – призналась Элис и вдруг почувствовала себя действительно глупым ребенком в окружении взрослых, знающих что-то важное.

– Идти с Сайной, – резко сказала Навара, ее голос стал как стук костяных браслетов. – И не уходить, пока я не скажу.

Она наклонилась к внучке и что-то быстро прошептала на своем языке. Звуки этого шепота были резкими, такими, будто кто-то рвет бумагу, и от них у Элис по спине пробежали мурашки. Сайна лишь кивнула, будто уже знала, что делать.

Они расположились в одном из низких домов, сложенных из шкур и костей, что защищали от степного ветра лучше любого камня. Внутри пахло дымом, травами и чем-то терпким, будто настоянным годами.

Девочка почти сразу подала Элис широкую деревянную чашу с темным чаем, густым и ароматным, как отвар из множества незнакомых трав. К напитку шли круглые, чуть влажные шарики. Элис ожидала сладости, но, откусив, ощутила резкую кислинку, за которой язык сразу ощутил едкую соленость. Впрочем, желудок, урчащий с самого утра, был благодарен и этому.

Сайна следила, чтобы ее гостья не оставалась без чая: едва кружка Элис пустела, девочка уже подливала горячий настой, от которого у путницы согревались пальцы, и медленно отползала усталость от дороги.

– Сайна, может, ты мне все объяснишь? – наконец спросила Элис, мягко, стараясь не спугнуть девчонку. – Или у вас так принято встречать случайных путников – называть их глупыми и стучать им по лбу?

Сайна сначала улыбнулась, а потом, не поднимая глаз от своей чаши, тихо ответила:

– В Хаар-Алат чужаки приходить за советом к Наваре. Навара всегда все знать. Ее нужно слушать.

– И что же она знает?

– Все. И она видеть магию вокруг тебя.

Элис замерла, не допив глоток, и осторожно поставила кружку на пол.

– А ты? Ты тоже видишь?

– Я еще быть маленькой. – Сайна пожала плечами. – Я тоже тинэк амтань. Но я видеть свет магии вокруг тебя. Ты пока не суметь ее подчинить.

Элис почувствовала, как будто слова девочки оставили на коже невидимый след.

Тем временем странные шарики, казавшиеся ей сначала слишком необычными, закончились, и дно подноса открыло сложный узор, от которого у Элис возникло смутное ощущение, что она уже где-то видела нечто подобное. Может, в магических плетениях.

Она достала из своего мешка вяленую оленину, порезанную длинными темно-красными полосками, и протянула Сайне. Та сначала осторожно покрутила кусочек в пальцах, понюхала, а потом робко надкусила. Казалось, ей понадобилось все мужество, чтобы проглотить первый кусок. Но стоило вкусу раскрыться, глаза девочки засияли, и она, не стесняясь, доела до конца, облизав пальцы.

Элис улыбнулась и дала ей еще несколько полосок. Сайна приняла их уже без колебаний.

А сама Элис, поглядывая на вход, все больше надеялась, что Навара придет раньше, чем ночь сомкнет над степным городом свои темные купола.

***

Она напрасно прождала три дня. В дом из теплых шкур, где Элис остановилась, так никто и не пришел, кроме Сайны. Девочка являлась дважды в день, приносила еду и чай, и с каждым визитом становилась чуть разговорчивее, будто привыкая к гостье.

Сначала она ограничивалась короткими ответами, но вскоре Элис уже слушала ее рассказы о быте и традициях толгод. Девочка поведала, что у толгодцев не было короля в привычном понимании. Вместо него народ возглавлял тучин – лучший охотник племени. Он жил на вершине холма, в большом каменном доме с многочисленной семьей.

Тучин решал, когда и куда отправляться на охоту, кому достанутся лучшие лошади, и следил, чтобы в закромах всегда было достаточно мяса и сушеной рыбы. Мужчины прислушивались к его советам, а женщины готовили еду и разделывали добычу, пока дети учились верховой езде и стрельбе с малых лет.

Но еще выше тучина по почтению стояла моргод – шаманка. Ею могла стать только женщина из рода Навары и Сайны. Моргод хранила знания, лечила болезни, совершала обряды, от которых, по вере толгодцев, зависела удача на охоте и защита от злых духов степи. Ее слово редко оспаривали, а в трудные времена оно значило даже больше, чем решения тучина.

Все остальные члены племени трудились, чтобы город оставался чистым и целым, чтобы кочевые стада были под присмотром, а костры в степи горели даже в самые лютые ветра.

Элис слушала эти истории с непроизвольным интересом. Ее собственная жизнь казалась сейчас далекой, почти выдуманной, а здесь все было простым и суровым как холодный утренний ветер, от которого розовеют щеки. И все же, за рассказами Сайны чувствовалось: место чужаков в Хаар-Алате всегда было зыбким, а доверие приходилось заслуживать долгими годами.

– Я надеюсь дойти до пустынь, – поделилась Элис, надкусывая нечто вроде пирожка, только сваренного. Горячий мясной сок тонкой струйкой скатился по подбородку, и она быстро вытерла его ладонью.

– И ты не бояться Владыки ветров? – Сайна округлила глаза и, будто обучая младшую сестру, показала, что пирожок надо сначала прикусить сверху, выпить сок, а уже потом есть его.

– А кто такой Владыка ветров? – спросила Элис, стараясь, чтобы вопрос прозвучал без насмешки.

– Его еще называть дьяволом пустынь. – Девочка понизила голос, словно опасалась, что тот может подслушать. – Это существо, которое можно встретить, если идти на юг от Хаар-Алата. Я слышать от других женщин: он приходить, когда ты быть в отчаянии. Он уметь исполнять все желания.

– Но?.. – переспросила Элис, уже чувствуя, что история не закончится радужной концовкой.

– Но он просить высокую цену. Он умный и хитрый. Он всегда знать, что взять взамен. – Сайна покачала головой, словно говорила о давно известной истине, которую глупо проверять на себе.

– Звучит так, что лучше с ним дел не иметь.

– Да, – кивнула Сайна и вдруг посмотрела на Элис так, будто та уже наполовину обрекла себя, просто заговорив о пустыне. – Тебе опасно быть там.

По рассказам женщин ее рода, опасности подстерегали Элис повсюду. Иногда ей казалось, что в мире Сайны не существовало места, где можно было бы жить без страха. Девочка осторожничала в каждой мелочи, а в ее жизни, похоже, никогда не было беззаботных детских шалостей и вылазок за пределы города. Стоило Элис начать рассказывать о собственных путешествиях – о лесах, степях, далеких дорогах, как Сайна делала испуганные глаза и прижимала ладони к ушам.

– Надеюсь, сегодня ты не рассказывать мне страшные истории, – сказала девочка, разливая по чашкам чай.

– Не буду, Сайна. Лучше скажи, когда придет Навара?

Рука девочки на миг застыла над чашкой. Легкая рябь пробежала по поверхности чая, пока она не вернулась к делу, будто ничего не случилось.

– Навара видеть много о тебе, – тихо произнесла она. – Ей это не нравится.

– Снова загадки, видения, пророчества… – Элис устало вздохнула. – Знаешь, я уже слишком много внимания уделяла тому, что обо мне говорят. И худшее, что я сделала в своей жизни, – это однажды поверила этим бредням. С той поры я начала бояться. А бояться – значит позволить чужим словам управлять собой. Я не хочу, чтобы моим наказанием было следовать всему, что мне скажут.

– Бабушка не желать тебе зла…

Внутри Элис отозвалась тревога. Что если…

– Нет, Сайна, – перебила Элис и понизила голос. – Мне нужно идти дальше.

– Но Навара сказать, чтобы ты ждать красной луны! – воскликнула девочка, мотая головой так, будто пыталась стряхнуть с себя невидимого паука.

– Красная луна? – Элис нахмурилась. – За всю мою жизнь я ни разу не видела, чтобы луна становилась красной.

– Если Навара сказать, что луна скоро быть красной, – значит, так и быть.

Сайна опустила взгляд, явно не желая спорить, и стала поспешно убирать посуду, оставляя Элис наедине с ее мыслями. Но Элис перехватила ее руку. Девочка замерла, встретившись с ее взглядом.

Магия едва ощутимо прошла по пальцам Элис, и она увидела – не глазами, а внутренним чутьем – блеклую, почти прозрачную оболочку вокруг Сайны. Так, наверное, и видят моргод – сквозь плоть и слова, в самую сердцевину.

– Позови Навару, – сказала она тихо, но в тоне прозвучало приказание. Уголки губ слегка дрогнули, выдавая, что пока настроение Элис еще оставалось мягким… но ненадолго.

– Она сама приходить, когда наступить красное полнолуние, – ответила Сайна, не уступая.

Элис отпустила руку, наблюдая, как девочка, не оборачиваясь, уходит. Мысль о побеге промелькнула слишком быстро, чтобы ее игнорировать. Она знала: если Навара не придет в ближайшее время, ей придется покинуть Хаар-Алат тайком. Потому что тучин, великий охотник и властелин города, вряд ли был бы снисходителен к чужачке, осмелившейся нарушить волю уважаемой моргод. А что ждет за его дверями лучше не проверять.

Элис решила, что уйдет посреди ночи. Проведенные в доме несколько дней не позволили ей толком оценить, как устроен город и его охрана, так что придется действовать наугад. Ночами вокруг нее было достаточно тихо, чтобы можно было судить о том, что толгодцы отдыхали от дневных дел. Но не стоило думать, что город никто не патрулирует. Наверняка, Хаар-Алат хорошо охранялся.

Когда в жилище стало совсем темно, она медленно отодвинула тяжелые шкуры у входа и выглянула наружу. Пусто. Ни детского смеха, ни треска костров – лишь легкий шелест ветра, перебирающего подвешенные сушеные травы. Костры, на которых днем готовили пищу, давно потухли, охотников тоже не было видно.

Элис перекинула лямку мешка на плечо, вдохнула глубже и зашагала к воротам.

Путь оказался легче, чем она думала. Никто не встретился, пока она не подошла к высоким створкам. Замков было несколько, и металлические пластины на них выглядели так, будто их можно поднять только втроем. Она надавила на одну, и даже мышцы в плечах болезненно отозвались. Бесполезно.

Далеко наверху, на высоком посту, мелькнула темная фигура. Толгодец с луком. Лук натянут, наконечник стрелы был направлен прямо в нее. Элис подняла руки, показывая, что не замышляет дурного, только хочет выйти.

И в тот же миг из тьмы рядом с ее ухом раздалось тихое, почти змеиное шипение дыхания. Чья-то сухая ладонь железной хваткой сомкнулась на ее локте. Она развернулась, выхватывая нож, готовая полоснуть…

Перед ней стояла Навара.

Глаза шаманки блеснули в темноте, как у хищной птицы. Ее морщинистые пальцы держали крепко, но без усилия. Так держат того, кто и сам не вырвется.

– Хотеть, чтобы я отвести тебя к тучину? – строго спросила она, будто и не замечая ножа в руках девушки. – Тинэк амтань!

Моргод лениво махнула рукой в сторону стрелка на посту, и тот без лишних слов опустил лук.

Элис застыла. Гнев и страх перемешались, образуя неясную бурю. Что же ей делать дальше? Как быть?

– Навара, я не хочу вас обидеть, но в сказки про красную луну я не верю, – сказала Элис, возвращая оружие в ножны. – Я должна идти дальше.

– Ты – очень глупое дитя! – Голос шаманки был негромким, но в нем звенела такая суровость, что Элис почти инстинктивно отступила на шаг. – Глупость толкать тебя к смерти.

– Я не могу сидеть и ждать, пока вы пожелаете со мной поговорить. У вас, наверное, было много дел, но не думайте, что у меня их нет. И что у меня бесконечное терпение.

– Сайна сказать тебе ждать красной луны?

– Луна всегда белая или желтоватая. Но красной я не видела никогда. – Элис прищурилась, уперев руки в бока.

Навара в ответ скрестила руки на груди. Ее тяжелые браслеты брякнули, и этот звон показался Элис холодным, как насмешка. Она вдруг ощутила укол стыда, словно осознала, что говорит лишнее.

– Простите, Навара, вас здесь явно ценят и уважают, но я из далеких краев, где…

– Из далеких, – кивнула моргод. – Где ты не встречать видений и магии, да?

– Да. И луны красной я тоже никогда не встречала.

– Это быть редким явлением, но всегда знак. Тебе нельзя уходить в белую луну, нужно ждать.

– И когда же наступит красная луна?

– Недолго. – Навара взглянула на небо. Луна была растущей и через несколько дней должна была стать полной. – Сейчас тебе быть опасно в степи.

– И что же там опасного?

– Кочевники. Они быть разными. Одни как мы, другие есть людей. Они очень голодные всегда и есть всех, кто глуп и ходить по степи.

– И что, через несколько дней их не будет?

– Тогда быть красная луна. Они испугаться. Ты суметь выйти из степей и не встретить их.

– Навара…

Элис была не в настроении спорить. Она мечтала уйти подальше от пророчеств и магии, которые причинили ей много боли.

Старуха вскинула подбородок вверх, и острый взгляд сделался надменным.

– Тинэк амтань. Тебе все равно, что я видеть. – Навара поцокала языком и с укором взглянула на Элис. В ее мудром взгляде было сожаление, что спор ни к чему не приведет. – Уходить. Ты хотеть погибнуть, а я устать.

– Навара, я бы прислушалась к вам, но красная луна – звучит также бессмысленно как солнце ночью. Такого попросту не бывает.

– Уходить. Уходить и забыть дорогу в Хаар-Алат. Если ты вернуться, то тучин лично убить тебя.

Элис услышала, что в словах моргод не было угрозы. Это прозвучало как предупреждение. Скорее всего, она перешла ту грань, где неуважение к шаманке уже каралось смертью.

– Навара, простите меня, – произнесла Элис. – Я уйду и обещаю не возвращаться.

Моргод подошла к воротам и, к удивлению Элис, отворила их так легко, словно замки ничего не весили. Девушка шагнула за пределы города, но, обернувшись, увидела лишь спину Навары. Та закрывала створки, будто Элис и вовсе не существовала.

Гла