Сердце из света и тьмы. Обретенные крылья

Татия Куз

Сердце из света и тьмы. Обретенные крылья

Глава 1. Восставшая

Путь к свету был безмерным, как если бы он длился вечность… и в то же время, как если бы его вовсе не было. Здесь, в этом забвении, время теряло очертания. Оно не шло вперед, не возвращалось назад. Просто исчезло.

Она не знала ни сна, ни покоя. Только вечный, лихорадочный бег от чего-то за спиной.

От Тьмы.

Что-то живое, коварное дышало в затылок, оборачивалось чудовищами и голосами из глубин, касалось тенью, от которой хотелось вывернуть душу наружу. Иногда Тьма могла сжалиться и дать передышку, притворялась, что ее нет. Эта иллюзия свободы заставляла Элис надеяться на спасение, а затем та снова была готова сомкнуть на ней когти, чтобы напомнить: бег вечен. Надежда – ложь.

Но однажды впереди появился свет.

Не призрачное мерцание вдалеке, не мимолетная искра, готовая погаснуть при первом вздохе, а настоящий свет, жгучий, яркий, ослепительный. Он не звал. Он просто был. Как путь, как правда и как спасение.

Ее душа потянулась к нему, словно изможденный путник к роднику, и в ту же секунду пришло пробуждение.

Боль!

Открыть глаза оказалось невероятным усилием. Веки были будто каменные, но что-то или кто-то подталкивало ее сделать это. И Элис подчинилась.

Медленно, с хриплым вдохом она открыла глаза. Свет ударил в зрачки, и ей захотелось их снова закрыть, исчезнуть в той пустоте, где не было чувств. Но что-то внутри требовало: смотри. Живи. Возвращайся.

Тело казалось чужим, сломанным, забытым. Пальцы не слушались, мышцы отзывались болью. Но с каждым мигом ощущения возвращались, наливаясь тяжестью. Элис ощущала: она здесь, и она жива.

Помещение было залито мягким светом, будто само солнце решило поселиться под потолком. Стены выложены разноцветной мозаикой, глянцевой и переливчатой, как вода в движении. В воздухе висела странная тишина, но она не была гнетущей, скорее трепетной, почти священной.

Перед ней были три прямоугольных ящика в стене. Под каждым из них надпись. Она подошла ближе, босыми ступнями ощущая ледяной мрамор, и сердце ее начало стучать так громко, что казалось эхо пронеслось по залу.

«Почему я здесь?»

Денаш Мехран.

Елена Мехран.

Маркус Мехран.

Фамилия, которая навсегда врежется острыми осколками в ее память.

Словно удар молнии в памяти разверзся тот день. Взрыв гнева. Тьма, что хотела поглотить ее. Она, Элис, пренебрегла всеми запретами и выстрелила магией, чтобы уничтожить лжеимператора. А потом – стрела Дениза. И долгожданный конец.

Или, по крайней мере, так ей казалось.

Сжимая кулаки, Элис подошла к последнему ящику. Маркус. Его имя словно горело на поверхности. Она потянулась, чтобы открыть ящик. Сердце стучало, кровь клокотала.

Но гроб был… мал. Слишком мал. Не мог в нем уместиться взрослый мужчина. Этот ящик для ребенка.

Холод прошел по ее коже.

Она замерла. Гнев вскипел так резко, будто кто-то открыл клапан внутри ее души. Он наполнил каждую клетку, каждую мысль. Сначала страх, затем неверие. А после – ярость. Неконтролируемая, нерациональная.

Если Маркус жив…

Если эта тварь, рожденная Тьмой, еще дышит…

Она его найдет и закончит все, чего не смогла тогда.

Пульс бил в висках. С каждым ударом в ней рождалось нечто большее, чем желание – приказ ее сути. Мрак не может жить, пока живы те, кто его видели. Пока дышит она, он должен быть уничтожен.

После того как Элис завершила осмотр усыпальницы, она подошла к двери и потянула за ручку, но та оказалась заперта. Сухой, глухой стук ее кулака отозвался по каменным стенам. Прошло меньше минуты, как послышался щелчок замка. Внутрь ворвался прохладный воздух, освеживший раскаленные мысли.

На пороге стоял стражник. Его глаза удивленно расширились, когда он увидел Элис, и он тут же склонился в уважительном поклоне.

– Моя госпожа, – проговорил он, явно растерянный.

– Отведите меня в замок, – тихо, но уверенно сказала она. В голосе прозвучала не просьба, а повеление. – Мне нужно увидеться с императором.

– Конечно, – покорно ответил он и, не раздумывая, подал ей руку.

Элис взглянула на нее с секундной нерешительностью. Она не любила опираться на чужую силу, но ноги дрожали, как будто тело еще не совсем поверило в свое возвращение к жизни. Сдержав гордость, она приняла помощь.

Выйдя на улицу, она прищурилась от яркого света. Солнце било в лицо, приветствуя ее, как старого друга, но Элис не позволила себе замереть и насладиться его прикосновением. Позже. Все позже. Сейчас главное – дойти.

Холод земли быстро пробрался сквозь ее босые ступни. Каждый шаг отзывался уколами в кожу, но она шла без жалоб. Стражник, заметив ее сжатые губы, молча снял с себя теплый плащ и осторожно накинул ей на плечи. Он колебался, глядя на свои сапоги, мысленно уже готов был их отдать.

– Это лишнее, – мягко пресекла она его намерение с благодарной, но усталой улыбкой. – Просто идем быстрее.

– Я мог бы вас понести… если позволите, – неуверенно предложил он, но в глазах Элис зажглось упрямое пламя.

– Спасибо, не стоит. Дойду сама.

И они пошли. Дорога петляла, и каждая неровность казалась испытанием. Листва под ногами была влажной, прелой, и запах ее навевал странную смесь воспоминаний – горьких и ярких, как резкие переходы между снами. Стражник выбрал более сухую тропу, ведущую в обход, и Элис молча следовала за ним, прижимая к телу плащ.

Вскоре они вышли к центральной площади. В ее середине возвышалась статуя. Каменная фигура, величественная, тяжелая, притягивала взгляд. У Элис замер шаг. Сердце на мгновение сжалось.

Эти очертания казались ей знакомыми. Рельефные мускулы, гордая осанка, вытянутый меч в руках.

На табличке, блестящей под полуденным солнцем, выведено:

«Тома. Женщина, спасшая Дениза Мехрана и Орландское королевство».

Элис задержалась у постамента. На глаза наворачивалось что-то жгучее, будто память резала изнутри.

Скоро они очутились в замке. Те немногие, кто знал Элис, при виде ее сначала пугались, а потом кланялись и шли по своим делам. Но большинство из стражников и слуг она не узнавала сама. Видимо, Дениз поменял часть тех людей, кто служил Маркусу.

Когда двери тронного зала раскрылись, она остановилась на пороге. В кресле, за массивным столом, согнувшись над кипой бумаг, сидел он.

Сначала она не узнала его.

Темные волосы отросли и беспорядочно спадали на плечи. Густая борода с проседью придавала ему вид человека старше своих лет. Он уже не был тем молодым правителем, которого она запомнила. Он стал мужчиной. Повзрослевшим, властным, суровым.

Но стоило ему поднять глаза – и она поняла, что нутро его не изменилось. В этих глазах, цвета зелени весеннего леса, по-прежнему таилось что-то настоящее, что она помнила и ценила.

– Элис…

Она бросилась в его объятия и долго не отпускала.

– Пока вас не было, в замке ходило много слухов, – сказала она, прослезившись. – Я думала, что вы умерли.

– Я тоже думал, что ты умерла, – ответил Дениз и погладил ее по волосам. – К счастью, это оказалось всего лишь иллюзией.

Она поднялась и поправила белое платье, которое было на ней.

– Что за иллюзия? – спросила Элис, чуть успокоив свои чувства.

– В тот злосчастный день, когда я вернулся в замок, я застал интересную картину – ты пыталась убить моего брата.

– Да, вы многого не знаете, но правда глубже. Маркус…

– Элис, можешь ничего не объяснять. Я понял все про Маркуса еще до того дня, как вернулся в замок. То, что я тогда услышал от него – про отца, мать и про те гнусности, что он позволил себе в твою сторону, еще больше убедило меня в том, что он не заслуживает жизни. Мы с тобой все сделали правильно.

Она была рада и благодарна Денизу за то, что ей не требуется пересказывать ему все заново.

– Он действительно мертв? – надеясь услышать положительный ответ, спросила она.

– Мертвее не бывает. Его тело давно сгнило в безымянной могиле.

– Вряд ли трупы гниют так быстро.

– За пять лет точно ничего не осталось.

Ее дыхание сбилось. Пространство вокруг поплыло. Голова резко закружилась, и мир пошатнулся.

– Элис! – Дениз тут же подъехал ближе, сильными руками удержав ее за плечи. Его ладони были горячими, а голос тревожным. – Тише, не торопись… Просто дыши.

Она вцепилась в его предплечье, стараясь удержаться, как за якорь в бурю.

– Проклятье… Пять лет?.. – прошептала она. – Что все это значит?.. Что произошло? Почему меня не было? Почему я… – Она сбилась, слова путались, отгоняя друг друга. – У меня столько вопросов… Я даже не знаю, с чего начать.

– Я расскажу, обо всем. Но не сейчас, Элис. Сначала тебе нужно отдохнуть, поесть. И переодеться во что-то более… – Он вдруг запнулся, взгляд скользнул по ее тонкому белому платью. – Более живое.

Она уловила, на каком слове он остановился. Это платье действительно больше напоминало погребальное, чем то, что надевают по возвращении к жизни. Ее передернуло от осознания.

Но говорить она не стала.

Правда была в другом – ей сейчас ничего не хотелось слышать. Ни объяснений, ни историй, ни каких-либо слов.

Ее тело просило только тепла и тишины. И, возможно, простого сытого обеда, который напомнит: она действительно здесь, в этом мире, и он реален.

Она знала: их разговор будет долгим.