Связанные. Книга 2

– Ты же тоже чувствуешь это, Вань, – я всматриваюсь в его лицо. Он хмурит брови, взгляд серьёзный. – Не уже ли только в нашей академии открываются способности? Почему такой интерес к нам? Ты же тоже видишь, как они за нами наблюдают.

– Мия, – он ногой поддевает камешек и толкает его, потом устремляет глаза в даль. – Конечно, я всё вижу. Но Антон Павлович и Серафим, не дадут нас в обиду. Тебя в обиду. – Ванина тёплая ладонь касается моей щеки и большим пальцем поглаживает её. – Мия, я не дам тебя в обиду. Пока министры тут, и не представляют никакой угрозы, не стоит переживать. Нет, я не говорю, что надо быть расслабленными, – качает он головой. – Надо всегда быть начеку. Просто не загружай себя большей информацией. Нам надо разобраться с демоном, который проникает в твои сны. Я ещё не смерился, что Артур может объявиться и вы связаны, так ещё и это.

Я перехватываю его ладонь и притягиваю к себе для поцелуя. Его губы открываются навстречу моим жадно поглощая моё дыхание. Мир словно замирает вокруг, оставляя лишь нас двоих в этом моменте. Его руки обнимают меня за талию, прижимая ближе. Я чувствую тепло его тела, бьющееся сердце. Воздух наполняется ароматом Вани, смешиваясь с запахом осенней листвы.

Но даже в этом мимолётном моменте покоя, тревога не отпускает. Демон во снах, связь с Артуром, министры с их скрытыми мотивами… Слишком много всего навалилось разом. Я отстраняюсь от Вани, чувствуя необходимость вернуться к реальности.

– Нам нужно что-то делать, – говорю я, глядя ему в глаза. – Нельзя просто ждать, пока всё само собой разрешится. Демон во снах становится сильнее. Я чувствую это. И Артур… Кто знает, что у него на уме?

– Давай о нём мы начнём говорить, когда он всё-таки появится, – нотки ревности в его голосе не ускользают от меня. – Сейчас меня занимает этот демон.

– Вань, мне страшно, – признаюсь я и мне становится легче. – А что, если я засну и он придёт за тобой или за другими?

– Любимая, – от его слов по телу растекается тепло. – Со мной ничего не случится.

Я кладу голову ему на плечо и мы погружаемся в тишину нарушаемою болтовнёй проходивших студентов. У одного из студентов сегодня появились крылья и он делится своими ощущениями. Столько гордости и восхищения в нём.

Его плечо под моей щекой напрягается, чувствую, как мышцы каменеют. Я понимаю, что крылья у студентов вызывают у него не только зависть, но и некий страх. Страх быть недостаточно сильным, чтобы защитить меня. Он сжимает мою ладонь сильнее, словно пытаясь заземлиться, вернуться в реальность.

Мы стараемся не говорить об этом. Для Вани – крылья больная тема. В нашей компании ещё ни у кого они не проявились, и поэтому он держится. А я так вообще новенькая в этом деле, поэтому, когда появятся мои крылья, это вопрос времени. Да меня это не сильно волнует. И так всё устраивает. Больше переживаю за своего парня.

Он так старается быть сильным, быть моей защитой. Но крылья – это символ власти, могущества, принадлежности к высшему эшелону. И отсутствие их, кажется, подтачивает его уверенность. Мне бы хотелось, чтобы он понял, что для меня он уже самый лучший. Что крылья не делают его более ценным в моих глазах.

Но как это объяснить человеку, для которого признание в этом мире так важно? Как убедить его, что моя любовь безусловна и не зависит от наличия или отсутствия этих символов? Сложные вопросы, на которые пока у меня нет ответа. Но я знаю одно: я буду рядом с ним, поддерживать его и любить, несмотря ни на что. И возможно, когда-нибудь, он сможет отпустить эту боль и принять себя таким, какой он есть.

Нас находят ребята и на перебой галдят о предстоящей вечеринке по поводу ангелов, которые удостоились появлению крыльев. Костя переодически косится на Ваню, и видно, как его подмывает что-то сказать, но под взглядом моего парня, он не решается. Я вообще не понимаю, от куда у Кости столько уверенности в себе. Может, конечно, его родители вдохновляют, чувствовать своё превосходство. Они же Стражи Рая.

Вечеринка эта – ещё одна возможность для демонстрации статуса и силы. Крылья в этом мире – как погоны. Чем больше перьев, чем ярче цвет, тем ты круче. И Костя, похоже, не упустит шанса похвастаться своим происхождением. Он сын элиты, ему все даётся легко, и он этим пользуется. А Ваня… Ваня пашет как проклятый, чтобы хоть немного приблизиться к их уровню.

Я понимаю его. Вижу, как он загоняет себя, стараясь доказать, что тоже чего-то стоит. Но боюсь, в этой гонке за признанием он теряет себя. Он забывает о том, что важен для меня не из-за крыльев или происхождения, а просто потому, что он – это он. И мне нужно как-то ему об этом напомнить, пока он окончательно не потерялся в этом безумном мире ангельской иерархии.

Может, вечеринка – это как раз тот момент, когда я смогу ему помочь. Поддержать его, показать, что я рядом, независимо от того, есть у него крылья или нет. Да, меня туда тянет не сильно, но ради Вани я готова пойти на все. И, возможно, даже немного повеселиться.

– Как проходят твои тренировки? – интересуется Эрик, устремляя свои карие пристальные глаза на меня.

– Ну как сказать, – пожимаю плечами и слабо улыбаюсь. – С переменным успехом.

– Ты в последнее время выглядишь изнеможённой. – Замечает он, и в голосе будто укор. – Может вам поговорить с Серафимом и сократить их?

– Я ей об этом же постоянно говорю. – Недовольно смотрит Ваня на меня, а я закатываю глаза. – Она ещё и спит плохо.

– Ну спит она плохо, потому что ты с ней. – Хохочет Сэм и получает подзатыльник от Эрика. – Эй!

Вновь закатываю глаза, но внутри тепло растекается от их заботы. Я знаю, что они переживают. Тренировки действительно выматывают, да и демон во снах не даёт расслабиться. Но я не могу остановиться. Чувствую, что должна быть сильнее, чтобы защитить себя и своих близких.

– Не стоит волноваться, ребята, – говорю я, стараясь придать голосу бодрости. – Я просто немного устала. Скоро все наладится.

– Ты так говоришь каждый раз, – бурчит Ваня, но в его глазах читается беспокойство.

– Я знаю, – отвечаю я с улыбкой. – Просто дайте мне время. И поддержку, конечно.

Их лица смягчаются. Они мои друзья, и я знаю, что могу на них рассчитывать. Вместе мы справимся с любыми трудностями. Нужно лишь верить в себя и друг в друга. И, возможно, немного сократить тренировки. Но об этом я подумаю позже.

На крыльце появляется Настя и зовёт нас на пары. Пока мы болтали, время пролетело быстро. Сэм со слова «лечу, моя королева», втопил быстрее всех. Я успела заметить как Костя показал Вове рвотный рефлекс двумя пальцами в рот.

– Посмотрю на вас, когда у вас появятся предметы обожания. – Ухмыляюсь я.

– Увы и ах, – вздыхает Костя. – Мой предмет обожания давно занят. Но! – Он поднимает указательный палец вверх и подмигивает мне. – Я не теряю надежду.

– Не дождёшься. – Показываю ему язык. Ваня берёт меня за руку и мы все идём к академию.

Мы проходим в аудиторию, где Мария подняв руку, держит веточку с листьями, смотрит на свет, задумчиво вертя её пальцами, и раскладывает на столе травы, кору дерева, мох.

Пока все рассаживались по местам и болтали, я поискала глазами Лену, она сидела у окна устремив туда взгляд. Её рыжие распущенные волосы отливали огнём от солнца. Мне всегда нравились они.

Сказала Ване, что сяду с ней, он кивнул и пошёл искать свободное место.

Я подошла к Лене, неслышно ступая по деревянному полу. За окном простирался парк, листва на деревьях словно замерла в ожидании. Лена, казалось, не замечала моего приближения, полностью погруженная в свои мысли.

– О чем задумалась? – тихо спросила я, присаживаясь рядом.

Она вздрогнула, словно очнулась от сна, и повернулась ко мне с лёгкой улыбкой. В её кошачьих глазах отражалось небо, такое же серое и задумчивое, как и она сама.

– Ни о чём таком, – ответила Лена, снова отводя взгляд к окну. – Ты когда – нибудь обращала внимание, как природа замирает, когда чувствует опасность? Она как дикий зверь в ожидании нападения. Посмотри, ни один листик не шелохнется. Будто даже ветер знает больше, чем мы все.

Я проследила за ее взглядом. Действительно, парк казался неестественно тихим. Обычное щебетание птиц, сейчас не было слышно, только по мимолётным перелётам было понятно, что они там прячутся.

– Может, так к зиме готовятся, когда всё на миг замирает, – пожала плечами, хотя у самой зародился червячок сомнения, но не от улицы, от моей подруги. Я чувствовала, что она отдаляется.

Лена покачала головой, не отрывая взгляда от неподвижных деревьев.

– Погода тут ни при чем. Это предчувствие. Что-то должно случиться.

В её голосе не было страха, лишь тихая констатация факта. Меня же, напротив, охватило непонятное беспокойство. Слова Лены, её странная сосредоточенность и эта зловещая тишина вокруг – все это создавало ощущение надвигающейся беды.

Когда я заняла место рядом с подругой, Мария начала свою лекцию, рассказывая о целебных свойствах растений и их взаимодействии с окружающей средой. Её голос звучал мягко и уверенно, наполняя аудиторию теплом и знаниями. Но мое внимание по-прежнему было приковано к Лене, к её рыжим волосам, к задумчивому взгляду. Что-то беспокоило подругу, и я чувствовала, что должна узнать, что именно.

Лекция Марии текла своим чередом, проникая сознание знаниями о тайнах природы. Ароматы трав и коры смешивались в воздухе, создавая атмосферу умиротворения и спокойствия.

В аудитории царила почти полная тишина, лишь шуршание перьев и легкий шепот, когда студенты делали заметки. Солнечный свет, проникавший сквозь витражные окна, раскрашивал лица слушателей золотистыми бликами, подчеркивая их сосредоточенность. Мария, тем временем, жестикулировала, словно дирижер, направляющий оркестр знаний. Каждое ее слово находило отклик в умах, словно ключ, отпирающий двери к неизведанному.

Она говорила о взаимосвязи всего живого, о тонких нитях, соединяющих крошечную бабочку и могучий дуб. О круговороте веществ, о дыхании Земли. Ее слова были не просто научными фактами, но и поэзией, гимном природе, полным любви и уважения к ее величию. Студенты ловили каждое ее слово, ощущая, как расширяются их горизонты, как меняется их взгляд на окружающий мир.

Аромат трав становился все сильнее, напоминая о лугах, лесах и полях, полных жизни и тайн. В этот момент аудитория казалась маленьким островком знаний, укрытым от шума и суеты внешнего мира. Здесь, в этом тихом уголке, рождались новые идеи, зарождались мечты о великих открытиях и новых победах науки.

Когда Мария закончила свою лекцию, и в аудитории повисла тишина. Затем раздались аплодисменты, искренние и благодарные. Студенты вставали со своих мест, окружив Марию, задавая вопросы, стремясь узнать еще больше.

В коридоре небольшое столпотворение, подойдя с Леной и Ваней ближе, видим Костю: тот важно сложив руки за спиной, рассказывает наставническим голосом, своему отряду, как важно получить крылья, и что надо заниматься усерднее. Новички записывают его слова в блокноты, кто-то зевает, или просто перешептываются и усмехаются не воспринимая его в серьез. Некоторые девочки смотрят на него с обожанием. Костю похоже это ни капли не смущает. Он проводит рукой по волосам и студентки следят за каждым его движением.

– Напыщенный павлин. – Ворчит Ваня себе под нос. – Сам бы еще следовал тому, что говорит.

Лена тихонько толкает Ваню локтем в бок, призывая его к сдержанности. Сама же наблюдает за Костей с легкой иронией. Он всегда был таким – не серьезным, хоть и целеустремленным, немного пафосным. Впрочем, не стоит отрицать, что именно благодаря его амбициям он идет к своей цели. Преподаватели его хвалят.

– Давайте не будем мешать ему мотивировать молодежь, – шепчет Лена, и я с ней соглашаюсь. – Вдруг, действительно, кто-то вдохновится.

Ваня лишь фыркает в ответ, но отходит немного в сторону, давая Косте и его аудитории больше пространства. Он прекрасно помнит времена, когда сам был новичком и слушал подобные наставления с таким же скептицизмом, как и эти ребята. И все же, что-то в словах Кости цепляло. Пусть и приправлено излишним пафосом.

Костя, заметив наше присутствие, бросает короткий взгляд и слегка кивает, не прерывая своей речи. Он продолжает говорить о важности дисциплины, самоотверженности и командного духа. Его голос звучит уверенно и убедительно, даже несмотря на то, что часть слушателей явно не внемлет.

Через несколько минут Костя заканчивает свою речь и отряд начинает расходиться. Он подходит к нам, сдержанно улыбаясь, но явно довольный собой.

– Ну что, как вам мой спич? – спрашивает он с иронией в голосе. – Впечатляет?

Лена пожимает плечами, сохраняя на лице легкую полуусмешку.

– Как всегда, Костя. Мотивируешь до дрожи в коленках. Главное, чтобы молодежь не испугалась такого напора, – говорит она, подмигивая.

Ваня хмыкает, складывая руки на груди.

– Ты забываешь упомянуть про самоотверженность до потери пульса, – добавляет он, передразнивая Костин тон. – И про дисциплину, граничащую с ангельской муштрой.

Костя закатывает глаза, но в уголках губ пляшет улыбка.

– Ну, что поделать, если без этого никак? Кто-то же должен держать их в узде. Вы сами видели, как они разбредались, пока я тут речи толкал.

– Они просто молодые, Костя, – возражаю я. – Им нужно время, чтобы понять, что к чему. Нельзя же сразу требовать от них геройских подвигов.

– Геройских подвигов никто и не требует, – отвечает Костя, все еще улыбаясь. – Но элементарная собранность и готовность к действию должны быть. Иначе зачем мы здесь все собрались? Ладно, не буду читать вам нотации. Лучше скажите, какие у нас планы на вечер. Заслужили же мы немного отдыха после такого ударного дня?

– На тебя посмотришь, – насмешливо замечает Иван. – Твоя жизнь и есть сплошной отдых.

– Ну, не скажи, – качает головой парень. – Так что на счет отдыха? Пицца, кола, два рожка?

– А разве тут есть что-то такое? – с удивлением уточняю я, до этого мы никуда не ходили. Или от меня хранят наилучшие места?

– В мире людей – есть. – Подмигивает Костя.

– Сразу, нет. – Жесткий взгляд Вани не сулит ничего хорошего. А во мне зарождается моментально надежда, что я могу увидеть родителей. – Мы не можем покидать академию небес без направления на обучения. Это грозит отчислением.

– Вань, – Костя хотел хлопнуть его шутливо по плечу, но передумал, взъерошив свои золотые кудри. – Правила созданы, чтобы их нарушать. Тем более, мы уже не впервые так делаем с ребятами.

– Как это не впервые? – Ленино лицо, как и мое, вытянулось. Ваня сжал челюсть.

– А куда ты думаешь, мы переодически пропадаем? – насмешливо смотрит Костя изогнув губы в полуулыбке. – Или ты реально думаешь, что тренировки наше всё?

– А вот и вернулся самодовольный Костя. – Еле сдерживаю ухмылку, говорит Ваня. Хотя в бирюзовых глазах пляшут озорные огоньки. – Надолго его серьезности не хватает.

Пока Костя продолжает рассказывать об их «вылазках», Лена, кажется уже передумала, и, захотела повеселиться, судя по заинтересованному блеску в глазах. Ваня стоит непоколебимый в своем первичном «нет». А мне так хочется.

Нет, не то чтобы я хотела тусить, но увидеть родителей, соблазн велик. Я смотрю на своего парня умоляющим взглядом. Он качает головой, но его черты лица смягчаются.

– Ну, пожалуйста, – обнимаю его за талию, обвив руками, но не теряю зрительный контакт. Я-то знаю, что Ваня не устоит. И, что кривить душой, иногда прибегаю к этому приёму. – Мы так мало отдыхаем. Всё что происходит, огромная нагрузка. Развеется иногда полезно.

– Ладно, – как-то быстро сдается мой парень. – Но только не нарушать правила, не лезть ни в какие истории.

– Ура!!! – победно кричим с Леной, и я поднявшись на цыпочках, чмокаю Ваню в губы.

– Чему радуемся? – к нам подходит троица и в недоумении переглядываются.

– Костя нас пригласил на вылазку. – Щебечет довольно Лена и подпрыгивают в нетерпении, ее волосы пружинят вместе с ней.

– Ты им сказал?! – Настя кидает убийственный взгляд на Костю, и недовольно скрещивает руки на груди.

– Да ребята тоже хотят отдохнуть, – ничуть не смущаясь ответил Костя и подмигнул нам.

– Если ты помнишь, уговор был этих не посвящать. – Девушка кивает в нашу сторону головой, но продолжает смотреть на парня. – Особенно этого короля зануд.

– Ну спасибо. – Бубнит Ваня.

– Не за что. – Бросает быстрый взгляд на него Настя. – Так что, мы идем, или дальше будем стоять?

– Ребят, – привлёк наше внимание Эрик. – Вам бы взять тёплую одежду и ботинки. На земле все-таки зима. Это вам не рай.

Мы быстро помчались брать теплые вещи, а после встретились у кладовой, там находился портал.

Глава 5

Мы переместились в переулке со слабым освещением. Тусклый желтый свет освещал снег, который скрипел под нашими ногами. Я уже отвыкла от этого звука, и сейчас он казался таким чудным. Лена увидела сугроб и сразу плюхнулась туда размахивая руками и ногами, оставив след ангела, когда ей помог подняться Костя.

Сэм и Эрик начали кидаться снежками, они так беззаботно смеялись, что все начали улыбаться с ними, а после включились в игру. Ну, почти все.

Хмуря красивое лицо, Настя отвернулась и смотрела куда-то в сторону. На ней было надето черное пальто и капюшон с мехом, на ногах красовались высокие черные сапоги на каблуке. На губах красная помада. И хотя она стояла демонстрируя недовольство, ее губы слегка подрагивали от едва сдерживаемой улыбки.

Я посмотрела вверх и подставила лицо подающим хлопьям. Они приятно холодили лицо. Мороз освежал. Наши дыхания выходили паром. На душе было как-то приятно тепло и грустно. Тоска накрыла волной. Мысли моментально вернулись к родителям.

Удивительная вещь мысли. Они могут тебя как держать в приподнятом настроение, так же быстро опустить вниз, затягивая в депрессивное состояние.

Я смотрела на ребят хохочущих и радостно кидающихся снежками. Вот Костя догоняет и поднимает на руки Лену и начинает ее кружить, та пищит и просит, чтобы он ее отпустил. Ваня кидает ответный снежок в Сэма и Эрика, те только успевают их лепить. Один из снежков прилетает Настя в лицо и та начинает на них орать. Парней это ни сколько не смущает.

Эта картина была одновременно трогательной и забавной. В этой суматохе, в их беззаботном веселье, чувствовалась настоящая дружба, та самая, что выдерживает любые испытания. Я улыбнулась, чувствуя, как тепло разливается по телу, несмотря на мороз.

Но тоска никуда не уходила. Я помнила, как я, будучи ребенком, также резвилась в снегу, как родители наблюдали за мной и улыбались. Как я помогала маме готовить блюда к новому году, как вместе наряжали елки и вырезали снежинки, чтобы потом приклеить их на окно. Помню, как папа принес елку, такую пышную, зеленую, ее запах еловый я и сейчас ощущаю. И как мама была против, потому что хотела искуственную, ведь эта начнет осыпаться. Но в итоге мы вместе наряжали ее и украшали гирляндой. Что с ними сейчас? Смогла ли мама справиться с болью утраты? Эти вопросы терзали меня, не отпуская ни на минуту. А желание увидеть их хоть одним глазком, просто сводило с ума.

Я постаралась сосредоточиться на настоящем, на друзьях, которые стали моей семьей. Может быть, именно в этих моментах и заключается счастье – в простых радостях, в людях, которые рядом, несмотря ни на что. Я сделала глубокий вдох и решила присоединиться к ним, отбросив на время грустные мысли. Схватив горсть снега, я слепила снежок и метнула его в Сэма, попав прямо в спину. Он обернулся, удивленно посмотрел на меня, а затем рассмеялся и кинул в ответ. И вот я уже тоже бегаю, кричу и радуюсь, как ребенок, забывая о всех проблемах и печалях.

После, запыхавшиеся, мы наконец-то, вваливаемся шумной толпой в бар-кафе и занимаем свободный стол в дальнем углу.

Нам повезло, народу не так много, да и это не выходные, поэтому, когда к нам подходит официант, мы быстро определяемся с заказом и слушает живой звук.

На небольшой сцене пела девушка. На ней было черное блестящее платье, красиво облегающее фигуру, а черные волосы уложены большими локонами. Девушка пела какую-то лирическую песню и ее голос был завораживающей. Некоторые пары танцевали.

Сэм, Эрик и Костя не сводили от нее своих взглядом, а с них не сводили взглядов разозлившихся фурий Лена и Настя. Если уж Настя проявляет эмоции к Сэму, то у парня явно есть шанс.

Ваня отвлек меня пригласив на медленный танец. Сэм пригласил Настю, но та уже успела обидеться. Лена же пристально смотрела на Эрика, но тот не сводил взгляда с девушки на сцене. И она тоже стала смотреть в нашу сторону.

Укол ревности, что я резко почувствовала, выбил дух. Я так разозлилась, что готова была вцепиться в глотку этой певичке. Стоит тут в облегающем вызывающем платье. У меня внутри будто все начало гореть.

– Мия, – Иван вглядывается мне в лицо. – С тобой все в порядке?

Его слова помогают включить мою защиту от эмоций. Никак не научусь держать ее постоянно. Хотя именно Ленины эмоции накрывают меня больше всего.

– Все в порядке. – Снова возвращая свои эмоции, успокаиваюсь я. Но нахожу взглядом Лену. Та пьет коктейль и стучит в нетерпении по столу ноготками. Ваня проследил за моим взглядом.

– Она не доставляет тебе хлопот? – Я понимаю о чем он и отрицательно качаю головой.

– Может, попросить Серафима какое-то зелье или руну, которая будет вспомогательным блоком?

– Вань, я справлюсь. – Смотрю ему в глаза и вижу в них озабоченность. Дотрагиваюсь до его щеки и он закрывает глаза, а когда открывает, они темнееют от желания. Он берет мою руку и целует ладонь, от чего вызывает моментальный жар по телу и мурашки.

Музыка заканчивается и мы садимся обратно за стол к ребятам. Те о чем-то спорят, но я не вникаю. Ваня присоединяется к их полемике, а я просто разглядываю помещение. В целом, ничем не отличается от других таких же баров с приглушенным светом, расстановкой мест для отдыха, у стен стоят диванчики. Декоративные растения, пальмы, на стенах картины с изображениями разных музыкантов. На фоне поет девушка. Ее мелодичный завораживающий голос, вызывает во мне тоску и сердце сжимается от ноющей боли.

Я очень хотела увидеть своих родителей. Желание было настолько непреодолимым, что я решила в следующий раз никому не скажу и отправлюсь одна.

Когда мы вернулись в академию, был поздний вечер. На улице начали зажигать фонари, в воздухе витал аромат выпечки, доносившийся из кухни, под ногами хрустел снежок. Конечно, есть с чем сравнить, в мире людей зима морозная, кусается, тут же она как ранняя весна. При чем постоянная; прохладно, но можно ходить в теплой кофте или кардигане, из обуви, можно и кроссовки и сапожки. Снег, конечно, идет, и даже лежит на земле, не тает, но чтоб были сугробы по самые уши, нет, такого нет.

День выдался так себе, поэтому распрощавшись со всеми, я быстро разделась, приняла душ и легла спать.

Последующие дни тоже не были насыщенными. Время как будто замерло. Мы ходили на лекции, изучали новые руны, травы и с нетерпением ждали, когда же нам дадут в наставничество людей, чтобы мы могли заработать карму к крыльям.

Кстати о крыльях, приближался праздник, и студенты ходили взбудораженные и взволнованные этим событием.

А меня вызвал в свой кабинет Антон Павлович. Я с тяжелым вздохом поплелась к нему. Он так замучил меня изучением ауры, что кажется, я у него поселилась в кабинете. Каждый раз, он восторженно что-то бормотал и записывал в свой блокнот. Не знаю, что магистр там увидел, но порой его глаза лихарадочно блестели.

Вот и сейчас, когда я вошла в его кабинет, его глаза радостно сверкнули и он пошел мне навстречу.

– Ну что за кислая мина, – по отечески приобняв и взъерошив мне волосы, от чего захотелось треснуть ему по рукам, он жестом пригласил сесть на стул. – Ну рассказывай, как вы отдохнули на земле?

– От куда вы узнали? – вытаращила на него глаза и разинула рот. Я была в смятении, может, кто-то сдал? Но кто?

– Мия, – снисходительная улыбка коснулась губ. – Ну не уже ли ты думаешь,я не буду следить за своей взбалмшной дочерью? Мне и так с ней хватает проблем. Но вообще, я хотел поговорить именно о тебе, о твоих ощущениях. Ты же давно там не была.

Я замялась. Уж с кем точно я не буду откровенничать, так это с ним.

– Ты можешь мне доверять, – заметив мое смятение, мягко сказал Антон Павлович. – Я прекрасно понимаю, как тебе приходится тяжело в дали от родителей и понимание, что больше их не увидишь.

– Понимаете? – повторила я за ним.

– Конечно, – легкий кивок головой. – Насте тяжело. Когда она была совсем маленькая, мама уделяла карьере больше времени, чем дочери. И появлялась она дома мало. Настя это тяжело переживала. Да и я, как видишь, – Антон Павлович разводит руки в стороны. – Тоже постоянно работаю. И мы так отдалились от родной дочери, что в итоге она росла сама по себе. Я хоть рядом, но не уделяю ей должного внимания. Мама так вообще редко появляется в ее жизни. Поэтому считай, что я тебе понимаю, – с грустью и сожалением продолжает он. – Ты не видишь родителей потому что для них тебя больше не стало, а мы есть, но для Насти нас не стало.