Выбор меньшего зла

– Пора. – Гримс забрасывает на плечи свой рюкзак и наклоняется за моим.

– И куда мы отправимся? К Олегу?

– Чтобы подставить его? Навести на его след? Ну уж нет. Отправимся в мой мир. Обратимся к королю, который давал мне задание. Составим новый план.

М-да… Я-то думала, что мы будем прятаться где-то в нашем мире, вон, даже паспорт взяла. На карточке есть остатки зарплаты, хватило бы на номер в гостинице и пару ужинов. А мы, оказывается, в другой мир собираемся. Там мне ни паспорт, ни деньги явно не пригодятся.

– Они же за Олегом пришли? Мы его не подставим тем, что просто смоемся, и даже не предупредим?

– Твой Олег не так прост, как кажется. Тебе следует вспомнить и осознать масштабы недомолвок и даже откровенного вранья, которые он использовал, чтобы держать тебя в невинном неведении на счёт его способностей и магии. Но, даже если не касаться его личных душевных качеств… Он сильный маг, и сможет позаботиться о себе. О своих врагах он прекрасно осведомлён и даст им отпор при случае.

– Враги отправятся за ним?

– Не думаю. Их магический резерв тоже немало поиздержался после нашей с ними драки. Вряд ли они смогут телепортироваться за ним на другой континент. Тогда резерв их совсем закончится, и они не смогут вернуться в свой мир к своему хозяину. Так что… Скорее всего, они телепортируются за нами. В нашем мире есть хотя бы шанс снова восполнить магию. А ваш мир – немагический, тут такого шанса нет.

– Так что мы телепортируемся в твой мир, а там нас снова будут ловить эти двое?

– Очень вероятно, Грета. Но я постараюсь тебя защитить.

– «Постараюсь» – это весьма обнадёживает. А может, тебе оставить меня здесь?

– Сдаётся мне, это ещё опаснее для тебя. Рано или поздно эти двое вломятся в квартиру, и вряд ли погладят тебя по головке и станут вежливо просить о помощи в поисках Олега.

М-да…До данного тезиса я и сама додумалась, но всё же не помешало услышать и от него тоже.

Я, махнув рукой, вздыхаю.

– Да гори оно всё. Валяй, телепортируй.

Шуршание и позвякивание в замке двери продолжается, но я уже не обращаю на это внимание. Беру из рук Гримса свой рюкзак, надеваю, поворачиваюсь к нему и смотрю выжидающе.

Кажется, я только что дала согласие на перемещение чёрт-знает-куда и чёрт-знает-зачем. Наверное, сказывается моя любовь к приключениям, или я просто не вижу другого выхода…

– Мне придётся до тебя дотронуться. Даже обнять. – Сообщает Гримс, по лицу его пробегает едва заметная тень. – Это нужно для успешного перемещения.

Я неопределённо качаю плечами.

Гримс приподнимает бровь и протягивает руку. Я вижу, как его ладонь упирается в невидимую плёнку на расстоянии пяти сантиметров от моего плеча. Он с явным усилием продолжает давить на эту плёнку, но преграда непоколебима, даже не прогибается вперёд.

А колдовство-то действует… действует. Я не поверила в него до конца, ведь поклясться-то можно в чём угодно. Но теперь, пожалуй, придётся поверить.

– Можешь дотронуться, – выдыхаю я.

Входную дверь снова испытывают на прочность, ударяя по ней чем-то тяжелым. А Гримс делает ко мне стремительный шаг, обнимает за плечи одной рукой и с силой прижимает к себе.

Его тёмные волосы касаются моего лица. Они до сих пор слегка влажные, у них приятный аромат шампуня и каких-то лекарственных трав.

Вообще-то, человек я довольно закрытый и отстранённый, и не привыкла обнимать едва знакомых людей. Но сейчас… Сейчас мне почему-то становится приятно, и в хорошем смысле волнительно, и я сама не замечаю, как поднимаю руку, хватаюсь пальцами за его костлявое плечо.

– Попробуй пожелать успешной телепортации в магический мир, Грета, – напоминает он, прижимая меня ещё теснее. – Ты же не хочешь остаться дома.

У меня в голове проносятся образы: вот я, одинокая и уставшая, сижу в олеговой квартире, смотрю в окно и морщусь, видя хмурые тучи и мелкий осенний дождь. Вот я, закинув ноги на кресло, печатаю очередную сплетню об очередных знаменитостях, только ради того, чтобы мне перечислили зарплату, и я смогла раскидаться со счетами и купить себе еды. Вот я гуляю с подружкой вдоль облетевших спящих деревьев. И понимаю: действительно, дома я остаться не хочу. Всё это скучно, обыденно, серо.

А вот приключение, и этот… магический мир – хочу. Очень даже хочу. Там – страшно, но зато… интересно.

Внутри меня битва скептика и восторженного малыша, дорвавшегося до вагона с игрушками. Ребёнок определённо… побеждает.

В животе снова появляется странное и приятное ощущение лёгкой щекотки, и необыкновенного воодушевления. Вдыхаю аромат озона.

Нас с Гримсом окутывает туман и поднимает в воздух. Я прикрываю глаза и чувствую, как нас волочет через пространство. Скорость – дикая, нас трясёт и шатает, мир чудовищно нестабилен. Желудок норовит остаться где-то позади, я едва чувствую собственное тело, но зато хорошо чувствую теплые руки на моих лопатках, прижимаюсь к его торсу, касаюсь лбом его уха, его волосы щекочут лицо, я снова вдыхаю их аромат. И выдыхаю. Потому что тряска, наконец, кончается.

Ощущения, как на американских горках, только без страховки и с более туманными перспективами.

Голова кружится, меня шатает, и Гримс не позволяет мне упасть, поддерживает за плечи.

– Это с непривычки, – комментирует он. – Пройдёт сейчас.

Головокружение и впрямь быстро проходит, я приподнимаю голову и понимаю, что до сих пор стою близко – непозволительно близко от почти незнакомого мужчины. Губы в миллиметре от его уха, длинные волосы закрывают обзор, мешают оглянуться, так что на данный момент весь мир для меня состоит только из его чёрных волос и белой кожи.

Он медленно отпускает меня, опускает руки. Теперь ему снова понадобится спрашивать меня разрешение на прикосновения. Что, конечно, вряд ли произойдёт.

Я встряхиваюсь, отступаю сразу на несколько шагов, нервно обхватываю себя руками. Наконец, оглядываюсь по сторонам.

…Мы стоим на небольшой поляне, под ногами – коротенькая жухлая травка с вкраплениями мелких жёлтых цветочков, а в стороне от нас – лес. Стволы, перекрученные, узловатые, наклонённые в разные стороны. Полное впечатление беспорядка, хаоса и какой-то… болезненности. Прищурившись и сфокусировав взгляд, понимаю, что не могу определить «породу» и вид ни одного из этих деревьев. Очевидно, флора и фауна тут другие… Но глобальных отличий всё-таки нет.

Вот только погода сильно отличается от московской. В Москве в данный момент середина осени, промозглый ветер и довольно холодно, настолько, что приходится застёгивать косуху и надевать шарф. Здесь же царит свежее, приветливое лето.

Отлично. Значит, не придётся шлёпать в кроссовках по слякоти.

Вдыхаю аромат незнакомых трав, приятный, слегка терпкий.

Подняв голову, я замечаю вдоль облаков зеленовато-розовое сияние, почти как северное, только более масштабное, и происходящее не в полярную ночь, а прямо в середине дня.

Вот это да…

Трясу головой, борюсь с искушением хлопнуться на колени и начать ощупывать траву и собственные кроссовки, пытаюсь выровнять дыхание и привыкнуть к невероятности происходящего.

До сих пор моё сознание смирялось с действительностью «на автомате», я смотрела на всякие магические штуки хоть и с удивлением, но почти без шока, так как не могла до конца поверить, вдуматься и проанализировать ситуацию. Теперь, кажется, могу.

Хочу я в это верить или нет, но магия определённо существует.

И другой мир – тоже.

***

Трудно принять ситуацию, ещё труднее смириться с тем, что всё происходящее – не сон и не фантазии, и даже не внезапный приступ шизофрении. Моя психика буквально «на грани». Но внезапно я снова чувствую внутри себя тепло и даже уверенность. Словно что-то невидимое подпитывает меня, даёт силы, помогает совладать с эмоциями и с самой собой.

Я чувствую в своих пальцах приятное покалывание и лёгкую щекотку, и взглянув на них, замечаю едва заметную золотисто-розовую дымку.

– Твоя магия активируется и просыпается, – комментирует Гримс. – В немагическом мире она могла лишь присутствовать фоном, делая твою жизнь более лёгкой, сопровождая везением, физическим здоровьем и оберегом от неприятностей. Во время серьёзных всплесков эмоций она могла сделать что-то посерьёзнее, например, направить врагов по ложному следу, вылечить мою рану и даже помочь с телепортацией.

– Но у меня-то эта магия откуда? Это Олег является сыночком местного сильного колдуна, как ты говоришь…

– Секс, – Гримс смотрит на меня всё так же непроницаемо, без эмоций, словно не замечая, как я краснею от этого слова из его уст. – Секс, по сути, есть обмен энергией. В том числе и магической. Я же говорил, что раз ты его девушка, то он так или иначе дарил тебе свою магию.

…Значит, я заразилась магией, словно какой-то венеричкой? Ну и ну. Почти как герпес, только магический. Великолепно. Чувствую себя такой особенной.

Ну что ж, если магия, «подаренная» Олегом, держится во мне даже спустя полгода после нашего расставания, то у него и впрямь очень высокий магический фон. Он и правда сильный… волшебник.

Но я не горю желанием стоять здесь и слушать от Гримса о моих отношениях и сексе с бывшим парнем.

– Пора бы нам уже нормально познакомиться, – предлагаю я. – Как ты знаешь, меня зовут Грета. После моего рождения на маму неожиданно напало лирическое настроение, и она выбрала имя из какого-то заграничного любовного романчика. Но имя это совершенно не подходит для российской глубинки. Да и вообще, справедливости ради, звук «э» в середине имени не очень «ложится» на язык, поэтому я предпочитаю, чтобы меня называли не Грэта, а именно Грета, через «е», так всем удобнее.

– Меня зовут Астер Гримс.

Он не снисходит до уточнения того, как легче произносить его имя. Но это и не нужно.

В любом случае, оно звучит… стильно.

Я хихикаю и открыто гляжу на него.

Мужчина из другого мира, подумать только. Но внешне он ничем не отличается от людей с Земли (я-то знаю точно, ведь мы уже миновали стадию «я тебя голым видела»).

Видимо, эволюция и физические особенности у людей с разных миров – одинаковые. Только вот в другой сфере есть отличие, и значительное. Местные владеют некой материальной структурой. Магией.

У него резко очерченные чёрные брови, худое лицо, выдающийся вперёд нос с небольшой горбинкой, тонкие сухие губы. Он выглядит неприветливым и даже суровым, но я почему-то его не боюсь. Напротив, мне интересно. Интересно, как изменится это лицо, как потеплеет этот колючий взгляд, если он улыбнётся. Конечно, если он не будет дёргать уголком рта, как обычно, и улыбнётся искренне. Интересно, что будет, если он потеряет контроль над эмоциями и позволит им отразиться на лице и в глазах. Но пока что его эмоциональный диапазон – от «гранит» до «мрамор». С намёком на «вулкан», если его хорошенько разозлить.

Я оглядываюсь:

– Мир от нашего не шибко отличается. По крайней мере, тут нет радиоактивных гигантских слизняков, а солнышко не испепеляет нас на месте. Пока что мне всё нравится.

– Я рад, что ты довольна. – Роняет он. – Но не советую расслабляться и терять бдительность. Если слизняков пока нет поблизости, то это не значит, что их нет вовсе. Однако, должен признать, ты неплохо держишься.

– Ожидал, что устрою истерику, или попрощаюсь с крышей, начну носиться по лесу, словно дикая пони, истерически ржать, плеваться на слизняков и поедать местный клевер?

Улыбка и впрямь меняет его лицо. Складочка между бровей почти разглаживается, а в глазах пляшут чертенята.

– Идея с поеданием местного клевера вполне имеет право на жизнь. Надо же с чего-то начинать гастрономические исследования нового мира.

Я уточняю:

– Ну что, Астер Гримс, раз уж я не устроила истерику и не свихнулась, то самое время поговорить о планах. У нас есть что-то похожее на план?

– План «А» – выжить. План «Б» – не умереть. А дальше… Наверное, начнём с того, чтобы… – его размеренный голос вдруг прерывается, и он быстро заканчивает: – Попытаться сбежать от вон той чёртовой птицы.

Я быстро оглядываюсь.

На нас пикирует небольшая серая тень.

Я не уточняю: на это нет ни времени, ни возможности. Мы просто бежим через поляну, под кроны деревьев. Птица с угрожающим клёкотом пикирует на нас, Гримс взмахивает рукой, бросая в её сторону искру пламени. Колдовство слабенькое – должно быть, его магический резерв почти опустел после телепортации, и конечно, птица не обращает на него никакого внимания.

Ясно. Магия закончилась. Теперь мы просто двое идиотов, которых преследует злая птичка.

На бегу снова коротко оглядываюсь. Вижу сквозь ветки небольшую голову на тонкой шее, синевато-бронзовые крылья, переливающиеся, словно нефть. И вдруг мысленно возмущаюсь. Да, окрас у неё необычный. Но всё равно… с чего мы вдруг устроили эти догонялки? Это же всего лишь птица, размером с ворону или чуть больше, явно неспособная нанести хоть сколько-нибудь значительный урон.

Она же ничего, просто ничего не сможет нам сделать.

И тут она издаёт пронзительный, разрывающий сознание визг.

Вопит так, что барабанные перепонки вибрируют, а перед глазами начинают прыгать разноцветные круги. Меня шатает в сторону, и я теряю равновесие, но прямо под моей спиной оказывается гладкий ствол дерева, поэтому я просто облокачиваюсь на него головой и лопатками, и с трудом удерживаюсь на ногах. Перед глазами мечутся самые страшные воспоминания из моей жизни.

Вот моей бабушке внезапно становится плохо, речь её становится невнятной, часть её лица немеет и «стекает» вниз. Мне десять, я уже большая, и понимаю, что срочно нужно вызывать скорую помощь. Задыхаясь от ужаса и слёз, бегу к соседям, которые недавно купили мобильный телефон. Через час скорая приезжает, забирает бабушку в больницу, из которой она так и не возвращается.

Вот я, замечтавшись, не замечаю машину, выехавшую из подворотни, которая слегка толкает мой велосипед, я лечу прямо на дорогу перед другой машиной. Но водитель, по счастью, имеет отличную реакцию, умудряется резко остановиться, а само падение не оставляют мне на память ничего, кроме пары синяков и испуга.

Вот я, поссорившись с мамой, ухожу ночевать в холодную неотапливаемую терраску. Ложусь на тахту, накрываюсь старой каракулевой шубой. Именно в этот день мама изменяет привычке пить в одиночестве, впускает в дом собутыльников. Они дожидаются, когда мама перепьёт и уснёт, а затем ищут по дому меня, желая поразвлечься. Я сползаю под тахту и трясусь там, в пыли и в ужасе. Но это не пригождается. Они отвлекаются на что-то и забывают о своих намерениях, потом и вовсе вырубаются и храпят. Я с холодной испариной по спине понимаю, что избежала большой беды… Мама, проспавшись, приходит в ужас, кричит на них, выгоняет, обещает мне что-то в духе «больше никогда»… На следующий день пьёт ещё больше, но снова в одиночестве.

Зажимая уши, я вижу, как тварь приближается к Гримсу на расстоянии вытянутой руки, на секунду затыкается, наткнувшись на ветку, раскрывает клюв, чтобы набрать нового воздуха и продолжить орать…

Этой секунды Гримсу хватает, чтобы резко выпрямиться, и плашмя ударить её ладонью сверху вниз, тем самым сбив на землю.

Я мгновенно делаю шаг к ним, наклоняюсь, подбираю птицу и на всякий случай сильно сжимаю ей клюв.

Глубоко дышу, прикрываю глаза, пытаюсь успокоиться и умиротворить сердце, до сих пор гулко колотящееся о рёбра.

Птица напрягается в моих руках, пытается вывернуться.

– Свернуть ей шею? – интересуется Гримс вполне серьёзно и даже обыденно.

Я стою, ошарашенная грузом дилеммы. Вроде бы ради безопасности нужно послушаться совета, отдать ему птицу и уж потом обсудить произошедшее и задавать вопросы.

Но логический склад ума, как обычно, покидает меня в стрессовой ситуации. Мне становится жаль эту тощую курицу, полуощипанную после краткой драки.

Она выглядит потерянной, даже жалкой. Из глаз её катятся слёзы. Наверное, слёзы обиды от того, что она проиграла и не смогла нас уничтожить?..

– Да ладно тебе, не надо. Может, придумаем что получше.

– Грета, ты просто не знаешь. Птицы её породы – шпионки местного Завоевателя. Они – рабыни тёмной магии, которая управляет их сознанием, целиком подчинены идее…

– Давай её просто свяжем? – перебиваю я, не дослушав. – Замотаем клюв изолентой, и она его не откроет, а значит, и не завопит.

– Под твою ответственность, Грета. – он неохотно сдаётся, взмахивает рукой. – Давай присядем. Надо поговорить.

– Это точно, – киваю, присаживаюсь прямо там, где стояла, у очередного раскидистого дерева.

Я достаю из рюкзака термос, мы пьём из него по очереди, Гримс нервно трёт кожу между бровей и на секунду зажмуривается.

– Этот мир называется Оклус. Я являюсь шпионом и советником здешнего короля, Устинира.

Так вот оно что…Похоже, этот самый король Устинир – и есть папочка Олега, маг с уникальными способностями. Наверняка гостил в молодости на Земле, где спутался с молодой и наивной девушкой, мамой Олега, заделал ей ребёнка и затем сбежал. Честное слово, какая захватывающая история. И главное, необычная.

Я устраиваю пленную птичку у себя на коленях и начинаю медленно поглаживать её по перьям, стараясь немного отдышаться и успокоиться. Она – маленькая и беззащитная, особенно если забыть о её душераздирающих воплях.

Глядя на это, Гримс приподнимает уголок губ и тихо произносит:

– Ты от природы человек эмоциональный, Грета. Эмоции помогают в колдовстве, делают любое заклинание мощнее. Когда ты притащила меня домой и осмотрела рану, то перепугалась, сильно пожелала моего выздоровления. Лавина эмоций подпитала магический импульс, и у тебя всё получилось. Но это только потому, что я тоже маг.

Я нервно вскакиваю на ноги, Гримс, видя это, тоже поднимается и мы движемся вперёд. Движение слегка успокаивает меня.

Значит, обычного человека на Земле нельзя излечить магией. Очевидно, земное мироустройство изначально безмагическое, магия для неё чужеродный элемент. Поэтому любой маг из Оклуса, попав на Землю, не может влиять на местных людей, не может излечивать их болезни, не может избавить от болей и неприятностей.

– А вот мир Оклуса – магический изначально. Через все континенты протекает магическая река, питает собой природу и всё живое. Как и обычная вода, она испаряется, превращается в пар, снова выпадает на землю с дождём. Благодаря ей магический фон у местных восполняется. Так было всегда, и казалось, всегда так будет.

– Но что-то вдруг пошло не так?

– Прямо в точку. Магическая река обмелела.

– Почему?

– Причин этого происшествия никто не знает… Но так или иначе, люди вынуждены жить почти без волшебства. Магический резерв, пусть даже большой, восполняется очень медленно.