Узники города ветра

– А думаете, ваша маска с капюшоном вызывает здоровый? – печально улыбнулась Франческа, и брови садовника удивленно поднялись. – Это, наоборот, только раззадоривает любопытство. Вот даже я не выдержала…

Она какое-то время молчала, отвернувшись в сторону и скользя равнодушным взглядом по замершим в безветрии маленьким сосенкам. Те были совсем юные, но Ческе почему-то казалось, что они уже начали дарить свой терпкий хвойный аромат, заполняя им разлом. Садовник тоже молчал, задумчиво чертя лопаткой какие-то знаки на взрыхленной земле.

– Вы особенный, – наконец проговорила Франческа глухим голосом. – И точно нездешний. Так откуда и кто вы такой?

– Прости, но этого я тебе не скажу. По крайней мере, пока. И не из-за скрытности или вредности. Но у меня договоренность с Кристофом. Он думает, что нужно молчать, и я согласен. Правда, он недальновидно счел, что моя одинокая фигура, копающаяся в земле, не привлечет внимания.

– Еще как привлечет, – угрюмо сказала Ческа, вспомнив Паулину. – Если не хотите, чтобы вас видели, обязательно нужно заделать этот проход. Я-то никому не скажу, но не я одна заинтересовалась. Скоро сюда паломничество начнется.

– Ходить в сад в любом случае будут, для того он и делается, – озабоченно произнес садовник, оборачиваясь на плоды своих трудов. – Нужно только подождать, пока все не примется. Но до тех пор мне бы хотелось одиночества и покоя. Я не то чтобы страдаю социофобией, просто это внимание всегда слишком навязчиво. Кристоф обещал поселить меня с внутренней стороны на нижнем этаже, чтобы мне даже пересекаться не пришлось ни с кем.

Ческа снова надолго замолчала, набираясь смелости и одновременно ругая себя за неожиданную и непривычную собственную навязчивость.

– Но раз я вас уже видела, вы позволите мне приходить сюда? – робко попросила она, и садовник бросил на нее недовольный взгляд серебряных глаз. Франческа торопливо добавила: – Я же не просто глазеть собираюсь! Я хочу помогать. Мне тоже нравится ухаживать за растениями.

– Я спрошу у Кристофа, – буркнул садовник, сдаваясь.

– Спасибо, – пролепетала Франческа, счастливая, что он не отказал сразу. – А как вас зовут? Я обещаю, что никому не скажу.

– Лючио, – ответил он после небольшой паузы.

– Какое красивое и редкое имя, – прошептала Ческа. – И очень вам идет. Так звали героя моей любимой книги. Он тоже был очень хорош собой.

Последние слова она произнесла почти беззвучно.

– Кажется, мы читаем одни и те же книги, – сказал Лючио, усмехнувшись, и Франческа просияла. Они какое-то время еще сидели молча, и Ческа вдруг заметила, что Лючио нетерпеливо постукивает ногой. Девушка наконец поднялась, чтобы уйти.

– А мое имя – Франческа, – сказала она на прощание. Покидать это место не хотелось настолько, что даже ноги словно налились свинцом, но она чувствовала, что ее присутствие уже тяготит Лючио. – Но друзья зовут меня Ческа.

Лючио поморщился.

– Мне не нравится, – неожиданно бестактно объявил он. – От этой Чески на языке неприятное послевкусие. Могу называть тебя Фрэнки.

Ох, как бы досталось от Франчески любому за такие слова! Кому-то, может быть, даже и пощечиной отозвалось, а не только россыпью колких словечек. Да и что это за имя, Фрэнки? Словно пацанка-хулиганка, своя в доску девчонка! Но из уст Лючио оно звучало нежно и почти красиво. Ческа улыбнулась и махнула рукой.

– Хорошо, я не против.

С этими словами она скрылась в расщелине, ведущей наружу.

Глава 7. Козни затюканной практикантки

Франческа принялась ждать. Сначала она особо не волновалась, и ожидание не казалось неприятным. Она только удивлялась, что слишком быстро попала под чары загадочного Лючио, а он при этом остался совершенно холоден к ее красоте. Но от своей затеи она отказываться не собиралась. Однако шли дни, новостей не было, и Ческа задумалась, а собственно, кто должен сообщить ей о решении Кристофа? И как узнать, что Лючио вообще с ним поговорил?

Спохватившись, Франческа еле дождалась окончания занятий и побежала к разлому. Ежеминутно озираясь, она наконец юркнула между скалами и осторожно пошла по петляющей тропинке, ведущей на Душную проплешину. Не дойдя несколько метров до прохода, Ческа остановилась. Сердце, получив болезненный укол невидимой иглой, мучительно сжалось. Губы затряслись от обиды. Выход на пустырь был наглухо замурован кирпичной стеной высотой где-то в три человеческих роста. Ческа подняла вверх тоскливый взгляд. При всем желании она не могла ни перелезть, ни тем более перелететь: ветры сюда уже не добирались, подняться было не на чем. А создавать или привлекать воздушные потоки издалека их не учили. Владение этим невероятно сложным навыком уже выходило за пределы школьного курса. Попасть внутрь разлома по воздуху могли, наверное, Кристоф с Тобиасом. А садовник, видимо, уже получил свое новое жилье с видом на будущий сад и ходил через обычную дверь.

– Еще ничего не потеряно, – прошептала себе под нос Франческа, разворачиваясь и медленно возвращаясь назад.

Нужно было поговорить с директором или с Тобиасом, который занимался садом. Скорее всего, они, погруженные в дела, просто не считают это задачей номер один и забывают сообщить Франческе о своем разрешении. Действительно, кому это вообще надо, им или ей? Приободрив себя такими мыслями, Ческа уже более энергичным шагом зашагала на выход из узкого каменного лабиринта.

На следующий день после занятий она уже в хорошем настроении отправилась в кабинет к Тобиасу. Ведь таким образом можно было убить сразу двух зайцев! Во-первых, узнать наконец информацию. А во-вторых, повертеться и пострелять глазками учителю, о котором уже давно думала, пока на горизонте не замаячил Лючио в своем загадочном одеянии. И если она скажет «Мистеру Ти», как они с подругами его называли, что мечтает заниматься садом, то он, как истинный любитель природы, должен это оценить!

Почти бабочкой Ческа вспорхнула на нужный этаж, войдя в школьный коридор через распахнутое окно, и тут же столкнулась с Паулиной. Та замахала руками и ужимками изобразила, что ей нужно срочно что-то рассказать. Ческа нехотя вышла за толстушкой на балкон. Паулина на всякий случай сунула голову в коридор, проверяя, не толчется ли кто-то рядом, и наконец с довольным видом развернулась к Франческе.

– Есть новости про садовника! – громким шепотом возвестила она. Ческа чуть не фыркнула в ответ. Какие бы там ни были новости, вряд ли Паулине повезло, как ей. Но Ческа сдержалась и, напустив заинтересованный вид, так же громко шепнула:

– Выкладывай!

Их шепот тонул в шуме ветра, который сейчас разгулялся вокруг школы не на шутку, и если бы кто-то и хотел подслушать беседу, то не смог бы. Но Паулина все равно говорила очень тихо, словно от этого ее информация обретала большую значимость.

– Наш садовник был замечен с физручкой! И не один раз!

– Что? – Ческа растерянно заморгала. – С кем?

– Ну с училкой по ветробике. Как ее еще назвать, ветробичкой, что ли? – Паулину буквально распирало от собственной важности, и ее пухлые щеки раскраснелись больше обычного, пылая, как два распустившихся мака.

– Погоди, погоди, что значит – замечен?

– Ну то и значит. Они стояли и шушукались. Явно секретничали. Почти вплотную друг к другу! Ты представляешь? Не удивлюсь, если физручка знает даже, как он выглядит. Хотя мне вообще показалось, что у них шуры-муры. Она один раз коснулась его руки.

– Физручка, физручка, – забормотала Ческа, совсем смешавшись. – Кажется, ее Фрида зовут.

– А! Точно! Фрида! – обрадовалась Паулина. – Я думала, она затюканная практикантка. У нее на первом занятии аж подбородок трясся от волнения. И ручонки небось потели. А она не так проста!

– А еще что? – нетерпеливо и резко оборвала ее Ческа, и Паулина тут же обиделась.

– Что еще? Мало, что ли? Такая связь! Может, сама Фрида и притащила сюда этого садовника. Может, она на проплешине любовника прячет.

– У нее ж есть парень, с нашего курса… – пробормотала Ческа, припоминая, как иногда после занятий замечала ее с Лексом. И не жирно же ей?!

– Вот это да! – Накопитель информации в голове Паулины сейчас явно записывал и сохранял новую ячейку памяти. Такими кусочками и обрывками она соберет целую картину и составит свое мнение. Вполне возможно, что в корне неверное и ошибочное, но оно, с ее легкой руки, пойдет распространяться среди студентов. Вот еще за это не любила толстушку Франческа. Но ссориться было некстати. Паулина, несмотря на свою приметность, как-то умудрялась улавливать вещи, которые не замечали остальные. Она была полезна Ческе.

– Спасибо тебе огромное, – наконец почти искренне сказала Франческа и двумя руками пожала пухлую ладошку. – Будем держать друг друга в курсе, да?

– Конечно, – расплылась в улыбке польщенная Паулина, и они по очереди выбрались с балкона и разошлись в разные стороны. Идти к Тобиасу с вопросами почему-то расхотелось. Хотя вроде что такого она узнала? Франческа собрала волю в кулак и все-таки продолжила путь к кабинету.

* * *

Дверь в класс Тобиаса была распахнута. Молодой учитель природоветрия всегда был открыт к общению со студентами, поэтому к нему постоянно кто-то шастал: за советом, с вопросом. Занятия непосредственно в кабинете он проводил довольно редко, потому что считал нужным уделять больше внимания практике, чем теории. Под его предводительством студенты постоянно выбирались за пределы школы, спускались вниз и вообще уходили довольно далеко от скального дома, чтобы наблюдать за поведением ветров и их влиянием на окружающий мир.

Тобиас с вдохновением рассказывал, а ученики увлеченно слушали о том, каким полезным может быть ветер. Его нужно лишь приручить и направить в нужную сторону. Он любил повторять слова брата, что ветер в этом городе – вечный двигатель. А движение – это жизнь. Ветер крутил крылья мельниц, поднимал паруса, очищал дороги от песка. Он был верным подспорьем жителям города в строительстве, облегчал передвижение, помогал работе механизмов. При использовании силы ветра почти отпадала необходимость жечь топливо, оставляя его лишь на обогрев в холодное зимнее время.

А еще можно было просто любоваться его игрой.

Студентам очень нравилось, когда Тобиас уводил их к бескрайним полям, заросшим ровным ковром ярко-зеленой травы. Ветры свободно гуляли здесь как им вздумается. Они гнули тонкие стебли, гнали по травяному полю изумрудные волны и рисовали немыслимые узоры, которые постоянно менялись, ни разу не повторяясь. В такие моменты казалось, что смотришь в огромный калейдоскоп, собранный из одних только зеленых стекол. Тобиас подчинял эти ветры, заставляя их соблюдать определенный ритм и последовательность, и тогда травы, колыхаясь от дуновения, послушно исполняли волшебный танец под звон флюгеров, который доносился даже сюда. Зеленые волны кругами разбегались по полю, свивались в огромную спираль или выстраивались в диковинные орнаменты, и во время наблюдения за их игрой расслаблялся и отдыхал взгляд. Иногда Тобиас давал ученикам задание, чтобы каждый управлял своим потоком воздуха, своим ветерком, и тогда живой рисунок на траве становился еще интереснее.

* * *

Как всегда, перед встречей с Мистером Ти Франческа ощутила легкий трепет и волнение. Ей очень нравился молодой учитель, но порой казалось, что, кроме ветра и природы, его вообще ничего не интересует в этой жизни. Впрочем, одержимостью своим делом он походил на старшего брата, который был не менее симпатичным. А может, даже более. Легкий прищур хризолитовых глаз, горящий взгляд, язвительный изгиб тонких губ, слегка обветренная кожа, которую Кристоф никогда не защищал от своей стихии, открыто подставляя ей лицо, – все это придавало ему магнетизма и шарма. Но так высоко Ческа замахиваться не смела.

Несмотря на то что дверь была открыта, Франческа постучала и застыла на пороге. Тобиас, сидевший за учительским столом со стопкой исписанных листов в руках, поднял голову.

– Входи, – весело сказал он, снова пробегая глазами записи.

Ческа подошла к столу, и Тобиас отложил бумаги на край.

– Вот, Кристоф пожелал привлечь меня к своей очередной постановке, – со вздохом пожаловался он. – Пытаюсь изучить роль. Хорошо, что маленькая.

– Ого! Я еще не видела вас на сцене, – обрадовалась Ческа. – А что ставите?

– «Собаку на сене». Я буду… – Он подтянул к себе листочки. – Фабьо.

– Не такая уж и маленькая роль, – сказала Франческа, но, увидев испуганное выражение лица учителя, мило улыбнулась. – С удовольствием посмотрю спектакль с вашим участием.

Она тут же бросила на Тобиаса внимательный взгляд в поисках реакции на свои слова, но учитель сидел с озадаченной миной. Ческа вдруг запоздало расстроилась, что даже не слышала про новую постановку.

– А роли когда будут распределять? – спросила она.

– Так вроде уже всем раздали, – пожал плечами Тобиас. – Как-то спонтанно все закрутилось. Осталась только одна роль свободная.

– Ох, я бы за любую взялась! – воскликнула Ческа, всплеснув руками. Размечтавшись попасть в одну из своих любимых пьес, она даже забыла, что пришла проситься в помощники к садовнику. – Это не Марсела? Я бы так хотела ее сыграть!

– Это мужская роль, – усмехнувшись, ответил учитель, и Ческа сникла. – Но тот, кого Кристоф возжелал на нее поставить, пока артачится. Вообще это нечто вроде подарка от педагогического коллектива студентам, там только школьный персонал и будет участвовать. Я, еще несколько учителей и практикантка молоденькая, Фрида. На роль твоей любимой Марселы, кстати, взяли. У нее точно актерские способности есть. Она сходу, без репетиции, отлично вжилась в персонажа. И слова почти все помнит!

Франческа ошарашенно поморгала. Что? Как? Опять эта Фрида? Ческа почувствовала, как внутри нее все закипает. Или загорается огонь, такой же яркий и бушующий, как ее пламенные волосы. Пусть она даже еще пять минут назад не знала, что планируется новый спектакль, и пришла вообще не за этим. Но эта Фрида-аскарида опять перебежала ей дорогу. И Тобиас ее сейчас расхваливал! Ей мало Лекса и Лючио, она еще и к Мистеру Ти руки свои загребущие тянет?

– Слушай, я тебя заговорил! Ты же, наверное, по делу пришла? – вдруг со смехом вспомнил учитель, выдергивая Ческу из мрачных размышлений. Та медленно кивнула.

– Да, да. Я хотела узнать, что там насчет помощницы садовнику?

– А что с помощницей? – удивился Тобиас.

– Ну, у нас же теперь будет сад, да? – осторожно начала Франческа. – В Душной проплешине.

Тобиас смотрел на нее какое-то время изучающим взглядом, затем нехотя кивнул.

– Так вот, насколько я знаю, Кристоф собирается дать садовнику кого-то в помощь. А то там довольно большой пустырь, одному будет сложно.

Тобиас растерянно развел руками.

– Если честно, я первый раз слышу про помощника. А так как сад, в общем-то, на мне, то я бы знал о решении Кристофа. Ты уж прости. А за кого просить-то хотела? Не за себя же?

– Вообще-то за себя. Ну да ладно, нет так нет, – ответила Ческа, стараясь придать голосу полное равнодушие. Горький ком встал в горле. Видимо, Лючио бездумно пообещал ей, лишь бы она отвязалась.

– Ты прямо в бой рвешься! – похвалил ее на прощание Тобиас. – И в спектакль, и на грядки! Ничего, найдется и для тебя дело подходящее.

Он рассеянно махнул ей рукой и тут же снова полез изучать свою маленькую роль. Франческе не осталось ничего иного, как покинуть кабинет.

Глава 8. Из спортсменов в садоводы

«Боже, неужели это сейчас происходит со мной?» – единственная мысль, вертевшаяся в голове у несчастной Фриды, пока та сидела у кабинета Кристофа в ожидании приговора. Помощница директора с сочувствием поглядывала на молоденькую практикантку, которая сейчас находилась на пороге того, чтобы попрощаться с карьерой педагога. По крайней мере, сплетни, ползущие по школе, были именно об этом.

Фрида вновь и вновь прокручивала в голове недавние события, пытаясь представить, могло ли случиться иначе.

Инцидент произошел на занятии по ветробике со старшим курсом, где учился ее Лекс, а заодно эта злосчастная Саранческа. Вначале все шло хорошо. Ребята по очереди выполняли многоступенчатое индивидуальное упражнение, которое разработала для них Фрида. Их навыки и подготовка уже позволяли осилить его, несмотря на сложность. Ученики поднимались над землей, совершая хаотичные вращения прямым корпусом, как в колесе. Затем, прижав колени к подбородку и обхватив себя руками, делали кувырки, с каждым разом взлетая все выше и выше. А на определенной высоте уходили в резкую пикировку, притормаживая свой поток воздуха у самой земли. Справлялись все почти безупречно. И вот примерно в середине занятия к упражнению приступила Франческа. Фрида даже не успела заметить, что пошло не так и что именно не получилось у студентки. То ли она потеряла свой поток ветра, то ли не скоординировала вовремя движения, то ли просто поспешила, но спикировала она прямиком на площадку, которую еще не успели покрыть слоем дерна. Притормозить не получилось, и Ческа врезалась в каменную поверхность, три раза перекувырнулась и застыла в изломанной позе лицом вниз.

От неожиданности все замерли. На несколько секунд над плато воцарилась тишина, даже дыхания не было слышно, лишь мелодичный перезвон флюгеров и тихие гудки каменных свирелей в скальном доме разносились над площадкой. Фрида опомнилась и побежала к неподвижно лежавшей Ческе, но ее опередил Лекс. Он склонился над пострадавшей, приподнял ее за плечи, и та еле слышно застонала. Искаженное от боли лицо было белым, как полотно. На лбу, правой щеке и кончике носа алели ссадины. Левой рукой Франческа изо всех сил сжимала запястье правой, бледная кисть висела безжизненно и казалась опухшей.