Узники города ветра

Кристоф занял директорский пост около десяти лет назад, будучи совсем юным. Тогда ему едва исполнилось двадцать пять. У него было много идей, как можно реализовать потенциал ветра, причем он с легкостью находил способы воплощения своих задумок и сам активно участвовал в процессе, не сваливая работу на других. Школьный совет практически единогласно, без раздумий и споров, принял решение о его назначении. И если кто-то сомневался, что столь молодой человек сможет справиться с управлением таким грандиозным заведением, как школа ветра, то недюжинные организаторские способности Кристофа и его гибкий подход к любой проблеме, быстро расставили точки над i.

И сотрудники, и студенты гордились не только школой, но и директором, который никогда не докапывался до мелочей, смотрел сквозь пальцы на несерьезные огрехи в работе, не тянущие за собой вредных последствий. А еще у него было одно увлечение. Ему кто-то удивлялся, а кто-то над ним даже посмеивался, но тем не менее все его одобряли. Кристоф сильно, почти до одержимости, интересовался театром и вообще любыми видами искусства, для демонстрации которых необходима сцена, поэтому очень сильно старался развивать эту сторону жизни школы ветра. В длинном списке его творческих планов стояли курсы актерского мастерства и ораторского искусства, вокальные и музыкальные конкурсы, юмористические номера и как раз те самые спортивные танцы Фриды.

Сцена в школьном театре никогда не пустовала. Там либо проводились бесконечные репетиции, либо вечерами, в специально отведенные дни устраивались концерты и театральные постановки. Попробовать себя в роли молодого таланта мог любой желающий. Сам Кристоф тоже не отказывался от участия в подобных мероприятиях. Он неплохо пел, вполне сносно аккомпанируя себе на гитаре, и иногда читал со сцены стихи. У него был приятный, хорошо поставленный голос, а декламировал он с большим выражением, и послушать его выступления с удовольствием приходили и ученики, и преподаватели. Хотя все-таки Кристоф старался пореже маячить на сцене, оставляя другим как можно больше возможностей проявить себя. И казалось бы, грех робеть перед таким чудесным, творческим и демократичным руководителем, но Фрида ничего не могла с собой поделать.

Если от предвкушения занятия, где будет присутствовать ее любимый Лекс, у Фриды сладко замирало сердце, то вот свободное окошко ее тревожило. Именно на это время Фрида запланировала поход к директору. Все-таки нужно было сообщить о появлении Лючио в городе ветра. Этот человек явно попал сюда не по своей воле, ведь он сам был поражен, что здесь оказался! Вдруг Кристоф найдет возможность выпустить беднягу? Ведь это же по его распоряжению были запечатаны все возможные выходы. И по его приказу очень строго следили за тем, чтобы никто не пытался создавать новые. Вот, наверное, один из немногочисленных запретов, что наложил директор за время своего руководства. Однако все, кто отправлялся в этом году в школу ветра или просто в город, были осведомлены, что выйти им уже не удастся. Фрида даже слышала краем уха, что в некоторых случаях желающих тут остаться тестировали и тщательно проверяли, чтобы потом те не устраивали неприятных инцидентов. Сама она без раздумий согласилась на «добровольное заключение» в городе ветра. Воздушная стихия даровала столько возможностей, что отказаться от нее стало бы неразумным поступком. Уже за одно только ощущение свободы во время полета Фрида готова была поселиться здесь навсегда.

Впрочем, она являлась далеко не единственной почитательницей собственной стихии. В отличие от некоторых других школ, куда отправлялись с большой неохотой и нелюбовью к конкретному природному явлению, те, кто жил или учился в городе ветра, были буквально фанатами своего дела. О, как же горевали они в те последние шесть лет, когда все якобы улеглось и вернулось на круги своя. Теперь в их городе почти не звучала невероятная мелодия, которую пели ветры, просачиваясь в специальные прорези и отверстия. Волшебные тихие звуки, много лет наполнявшие улицы, стихли, лишь изредка возобновляясь, когда случайный порыв воздуха касался «музыкальных инструментов». Устав подниматься пешком по лестницам или ждать медленного механического лифта, улиткой ползающего вверх-вниз вдоль множества этажей, ученики и учителя перебрались из чудесного скального дома в обычное здание у подножия горы, где теперь размещалась школа. В отдалении от нее появился полигон. Там искусственно созданные потоки ветра гуляли, не прирученные и свободные. То были долгие и очень тоскливые шесть лет. Как же трудно оказалось смириться и принять то, что теперь здесь так будет всегда… Пока в один прекрасный день не взбунтовалась школа солнца. Точнее, несколько ее непокорных учеников.

* * *

Решение поговорить с Кристофом пришло к Фриде довольно быстро, еще на выходе из учительской. Странное дело: чем сильнее она отдалялась от своего нечаянного квартиранта, чем больше времени проходило с их встречи, тем яснее становилось в голове. Словно его близость погрузила ее в какой-то обманчивый сон, и разум Фриды оказался в плену необычайной мужской красоты. Боже, о чем она думала? Неужели всерьез собиралась прятать у себя в квартире не пойми откуда взявшегося человека, о котором не знала ничего, кроме имени, да и то, кажется, фальшивого? Он же не сказал, что его так зовут, а произнес: «Зови меня Лючио». А вдруг он опасен? Что, если это преступник, сбежавший через ту самую прорезь-молнию? И как теперь объясняться перед Лексом, куда подевалась его одежда?

На площадку, где должно было состояться занятие с первокурсниками, к которому она так тщательно вчера готовилась, Фрида прибыла уже полностью на взводе. Ребята были в сборе и ждали появления преподавателя. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Фрида заставила себя расслабиться и усилием воли затолкала жуткие домыслы про преступника Лючио поглубже в голову. От этого урока зависело, как пойдет ее дальнейшая работа. Про сереброглазого красавца придется подумать позже. И сразу обсудить его с Кристофом. Правда, еще неизвестно, как сильно ей влетит за то, что она не сразу сообщила! От мыслей, что предстоит идти к директору с объяснительной, Фриду снова окатило жаркой панической волной.

Нет, это никуда не годится!

Фрида, приближаясь к ученикам, вдруг разбежалась, взмыла в воздух, свернулась клубком, прижав колени к груди, и сделала на лету несколько кувырков – сначала быстро, затем постепенно замедляясь. Снизу, сквозь ветер, шумевший в ушах, до нее донеслись восхищенные ахи и охи. Кажется, ей удалось сделать свое появление перед учениками весьма эффектным! Еще раз медленно перевернувшись в воздухе, Фрида распрямилась, приняла вертикальное положение и, вытянувшись в струнку, изящно развела руки в стороны. Позволив полюбоваться на свою спортивную фигуру, затянутую в голубое трико, молодая учительница наконец плавно опустилась на землю рядом с учениками. Ребята восторженно захлопали.

– Вот это да! Ого! – раздались голоса то там, то тут. – А мы что, тоже так сможем?

– Обязательно! – весело пообещала Фрида, чувствуя, что одержала маленькую победу над собой, а заодно завладела вниманием учеников, произведя нужное и такое правильное первое впечатление.

Она легкой походкой прошла в центр площадки. Ученики почтительно расступились, пропуская ее, а затем сомкнулись в неровный круг, с любопытством ожидая, какие еще фокусы покажет им новая учительница. Фрида же, чувствуя себя уже намного смелее, громко объявила:

– Эх, я заготовила специальную учебную демонстрацию, но не удержалась, чтобы не повыпендриваться на подходе!

Ее свойский шутливый тон был встречен дружелюбными смешками. Фрида уловила в глазах неподдельный интерес.

– Но вы же нам ее покажете? – загомонили со всех сторон, и Фрида мысленно добавила в копилку своих достижений еще один плюсик.

– Конечно! – сказала она. – Я не смогу лишить себя такого удовольствия. Приготовьтесь смотреть… и слушать.

Она замерла, чтобы поймать самый удобный поток воздуха, затем поднялась в нем над головами ребят и, отделив от него маленький ветерок, отправила его гулять вдоль дырчатых наличников и музыкальных флюгеров. Незатейливая и нежная мелодия полилась будто из флейты, а Фрида поплыла по воздуху в плавном танце, аккомпанируя сама себе. Возгласы внизу стихли. Все завороженно следили за своей новой учительницей.

Фрида не сделала ни единой ошибки. Она исполнила свой танец идеально. Начав медленно и аккуратно, постепенно ускоряла темп, усложняла движения, и ветерок в каменных прорезях вихрился все быстрее, издавая волшебные звуки, разносящиеся далеко по округе. Закончила выступление Фрида своим любимым пируэтом, взвившись высоко над плато и быстро завертевшись вокруг собственной оси. Под аплодисменты она опустилась на землю и широко улыбнулась.

– А теперь давайте учиться! – объявила она. – Предлагаю выстроиться в ряд, чтобы мне всех было видно. И я покажу вам первое упражнение!

* * *

Окрыленная успехом вводного урока, Фрида пришла к кабинету Кристофа почти без страха и в приподнятом настроении. Но на вопрос, сможет ли директор ее принять, его миловидная помощница равнодушно пожала плечами.

– А Кристофа сейчас нет, – сказала она. – Вечером зайдите, после всех занятий. Давайте я запишу на конкретное время, чтобы наверняка?

Фрида растерянно кивнула, подождала, пока помощница сделает отметку в журнале, и ушла. Боевой настрой сразу сдулся. Теперь нужно было как-то прождать до вечера, и, зная себя, Фрида была уверена, что к моменту аудиенции накрутит свои нервы до предела. А еще ей придется перенести встречу с Лексом, потому что она не сможет сразу после занятий привести его домой, где сейчас торчит этот Лючио. Мысленно пожелав надменному красавчику вылететь обратно в ту же прорезь, Фрида отправилась к себе. Раз уж выдался свободный час, можно сходить и проверить, что делает ее гость.

Фрида отперла дверь и вошла в квартиру. Внутри царила тишина. Пройдя по узенькому коридору, она заглянула на кухню. Там было чисто. Видимо, Лючио оказался аккуратным гостем и после завтрака все за собой прибрал.

Она застала Лючио в комнате задумчиво стоящим у раскрытого окна. Легкий ветер, пахнущий осенней листвой, трепал его волосы, и казалось, что это черные змеи извиваются на плечах. Одежда Лекса, такая привычная глазу, знакомая до маленькой дырочки на футболке и зацепки на одной из штанин, в какой-то миг словно смешала две реальности. Лючио так органично в ней смотрелся, словно именно он, а не Лекс часто бывал в этой комнате. Лючио казался таким уютным и домашним, и ей снова захотелось оставить его себе.

На звук ее шагов он обернулся, на лице мелькнуло странное выражение: то ли удивленное, то ли ироничное.

– Быстро ты, – проронил он. – А почему через дверь? Я думал, ты только через окно ходишь. Специально не стал закрывать.

Теперь уже и в голосе его послышалась легкая ехидца.

– По-всякому хожу, – сказала Фрида. – У меня перерыв, решила вас проведать.

– Все вещи целы, можешь проверить.

– Да я не об этом! – вспыхнула Фрида, почувствовав обиду. – Вы всю ночь без сознания пролежали, а перед этим вывалились черт пойми откуда. Я беспокоилась.

– Ну прости, – кротко сказал Лючио.

Он отошел от окна и заинтересованно оглядел комнату.

– Интересная архитектура. – Он кивнул на стены и потолок. – Я все пытаюсь понять, как вы это сделали?

– Что сделали? – Фрида, не ожидавшая резкой смены темы, захлопала глазами.

– Дом в скале. Как вы его так выдолбили? Явно же не отбойным молотком. Здесь все такое аккуратное и плавное. – Лючио подошел к одной из стен и медленно провел рукой по крашенной в бежевый цвет поверхности. – И почему все углы закруглены?

Фрида усмехнулась. Она испытывала необъяснимую гордость за все достижения, идеи и находки, которыми славились жители города ветра. Они смогли так мастерски приручить свою стихию, что использовали ее практически во всех сферах жизни. Особенно активно этом занимался Кристоф, успев внедрить кое-что еще до тех самых шести лет. Но скальный дом появился намного раньше, задолго до его рождения.

– Все это создано ветром, – сказала Фрида и самодовольно подметила, как расширяются от удивления серебряные глаза Лючио. – Задача строителей заключалась лишь в том, чтобы направлять сильные потоки воздуха в нужную сторону.

– Ого! – Он присвистнул. – Значит, не только вода камень точит… По сути, этот дом не выдолбили, а выдули?

– Получается так.

У Фриды даже полегчало на душе. Сейчас она чувствовала себя экскурсоводом, вещающим про любимые достопримечательности.

– Ветер проделывал ходы в камне, и ветер же уносил каменную пыль. Одновременная уборка.

– Молодцы, молодцы, – пробормотал Лючио, присаживаясь на подоконник, после чего добавил нечто совсем непонятное, и тон его Фриде не понравился: – Только на чьих же костях все это держится, на чьей жизненной силе? Кто питает этот город?..

Фрида промолчала, не понимая, что он имеет в виду. Но, кажется, Лючио и не требовался ответ.

– Ты узнала, как мне выбраться отсюда?

Девушка растерялась. Ей на миг примечталось, что гостю здесь понравилось и он не захочет уходить. Останется рядом с ней. Она словно забыла, что еще час назад твердо решила «сдать» его директору и вообще желала, чтобы он никогда тут не появлялся.

– Я еще не успела, – смущенно сказала она. – На этот вопрос может ответить только наш директор, а его пока нет. Я вечером с ним поговорю.

– И что ты ему собираешься сказать? Что я вывалился из дыры в пространстве?

Фрида сникла. А ведь и правда… Если прийти к Кристофу с просьбой помочь незнакомцу, поведав при этом, откуда тот появился, то вряд ли директор услужливо приоткроет проход наружу. Скорее, Лючио займутся. Вдруг его вообще изучать начнут? Но если сказать, что это ее друг, который гостил у нее в тот момент, когда школу и город запечатали?.. Да, всех проверяли, да, она его скрыла… Только если об этом узнает Лекс, их отношения сразу закончатся.

– Так надо сделать, чтобы не узнал! – сказал Лючио, и Фрида вздрогнула от неожиданности, а он тут же пояснил: – Я не читаю мысли, ты бормотала себе под нос, а у меня хороший слух. И мне бы очень не хотелось, чтобы мною «занялись».

– Хорошо, – покорно согласилась Фрида. – Я скажу, что вы здесь случайно задержались. Надеюсь, он согласится вас выпустить.

– А в чем вообще проблема? Почему вы заперты? И что с остальными городами?

– Везде все как обычно, – сказала Фрида. – Запечатаны только мы. Приказ директора школы при полной поддержке жителей города ветра. Мы решили изолировать себя от остальных и пользоваться благами, которые дарит нам наша стихия. Но я думала, про это и так все знают. Вряд ли в остальных городах не в курсе. Они пытаются нас взломать. Странно, что вы не слышали.

Лючио снова отвернулся к окну, подставив лицо ветру.

– Дело в том… – начал он, и голос его прозвучал глухо. – Дело в том, что я довольно долго отсутствовал. Я был… не знаю точно, где я был и сколько это длилось. Иногда мне кажется, что много лет. Но я не могу думать о том месте, иначе сойду с ума. Я заблокировал все воспоминания, загнал их глубоко в подсознание. Мне нельзя вспоминать. То, что там творилось, не под силу вынести ни одному разуму. Я и так не знаю, сколько продержусь. Но пока я могу не помнить это, я буду не помнить.

Фрида слушала, затаив дыхание. Сердце стучало с перебоями. Ей стало страшно. Он говорил, что может сойти с ума, но что, если он уже совсем сумасшедший?

– Никто не может не помнить по своему желанию. Мы даже на секунду не способны прекратить думать, – осторожно сказала Фрида. – А мысли всегда вертятся вокруг важного и насущного. Так что вы волей-неволей должны постоянно мысленно возвращаться к тому, что не помните, и, наоборот, вспоминать!

Лючио с усмешкой обернулся и покачал головой.

– Я могу. У меня только одно не складывается. Все эти шрамы. Как такое возможно? Почему они не заживают?

Опять он говорил странные вещи. Но некоторые его порезы были настолько глубоки, что даже хирургическим путем уже нельзя было привести их к полному исчезновению. Обычно безумцы представлялись Фриде жуткими, с бешеными горящими глазами. В ее воображении они что-то бессвязно выкрикивали. Их жесты выглядели дергаными, улыбки пугающими. В Лючио ничего этого не было. Он просто говорил полную ерунду, причем совершенно спокойным тоном. Физическое влечение, которое то и дело захлестывало Фриду, боролось с разумом, призывавшим обязательно рассказать Кристофу все как есть.

– А что последнее вы помните? Что разрешаете себе помнить? – спросила Фрида, решив подыграть сумасшедшему гостю.

Лючио уставил на нее мрачный, потемневший взгляд. Серебро его глаз подернулось чернью.

– Я помню затхлый сырой подвал, – медленно сказал он. – И постоянную боль. Скованные, почти онемевшие конечности и предчувствие скорой смерти. Помню свою ненависть и любовь. И помню короткий миг, когда оказался под синим небом и палящим солнцем. И снова боль. А дальше я помнить себе запрещаю.

– А вы не знаете, где это было?

– Почему не знаю? – К Лючио уже вернулось его самообладание, и он насмешливо пожал плечами. – Это было в городе солнца. В тот год, когда кучка проклятых обезумевших магов снова решила застопорить стихии.

– В тот год?! – воскликнула Фрида и вытаращилась на Лючио. – Так сейчас же тот самый год! С того события прошло всего несколько месяцев!

– Не может быть! – в свою очередь поразился Лючио. – Это было много лет назад! Или?.. Значит, там неправильное время.

Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Тонкие пальцы нащупали спрятанное под футболку серебряное кольцо. Черные брови страдальчески изогнулись и сошлись над переносицей. Фрида с изумлением увидела, как из-под густых ресниц скатилась слеза, мокрой дорожкой перечеркнув шрам на скуле.

– Я не опоздал, – бормотал Лючио. – Не опоздал.

Глава 4. Непрофессиональная лгунья

Второй за сегодня визит к директорскому кабинету сопровождался далеко не таким бодрым настроем, как первый. Если утренние победы отвлекали от привычных страхов, то недавние события, наоборот, добавляли переживаний, и сейчас душа Фриды была переполнена тревогой. Когда она подошла к кабинету, ее буквально мутило. Она уже взялась за дверную ручку, как почувствовала, что глаза защипало. Фрида зажмурилась и сдавила пальцами переносицу, чтобы не расплакаться. Помощница директора со своего места с удивлением наблюдала за практиканткой.

На занятии со старшим курсом Фрида, улучив удобный момент во время совместного упражнения с Лексом, прошептала ему, что встретиться вечером не получится.

– Сегодня совещание у Кристофа, поздно, после занятий, – с сожалением сообщила она, когда они, держась за руки, висели невысоко над землей в позе «свободного падения». Их тела застыли в горизонтальном положении, и важно было удерживаться так в потоке воздуха, балансировать и не давать ветру себя унести в сторону или закружить. Это упражнение называлось так из-за сходства гимнастов с парашютистами, еще не дернувшими за свои кольца и летящими вниз. Несмотря на кажущуюся простоту, выполнять его было сложно, особенно когда «парашютистов» собиралось несколько и они, взявшись за руки, составляли круг. И уж тем более если среди них находились неподготовленные участники. Обязательно кого-нибудь из них вдруг начинало мотать на ветру, и он тянул за собой остальных. И даже если ему не удавалось разорвать круг, потому что сокурсники крепко держали его с двух сторон, нужная фигура уже не получалась. Вдвоем «свободное падение» изображать было проще. В начале учебного года Фрида по очереди тренировала каждого из студентов, попутно объясняя, как расслабить или напрячь мышцы, и указывая на ошибки.

– Жаль, – с натугой пробормотал Лекс, изо всех сил стараясь сохранять баланс в воздухе. Но Фриде показалось, что он не сильно-то и расстроился. Если бы ее друг от разочарования случайно испортил выполнение упражнения, это бы ее порадовало намного сильнее. Пусть бы даже его закрутило вихрем! Но Лекс держался хорошо и слегка улыбался.

Подумать об этом у Фриды времени не было: каждому студенту требовалось ее внимание и помощь с тренировкой. Наконец занятия закончились.

– Эй, Лекс! – раздался громкий звонкий голосок, и Фрида поискала глазами, хотя уже знала, кто зовет ее парня. – Сегодня у нас маленькая спонтанная вечеринка в школьном кафе. Пойдешь с нами? Хотим обсудить новую пьесу.

– Конечно, с удовольствием! – сразу откликнулся Лекс, и Фрида почему-то подумала, что он отвечает так нарочно, зная, что она слышит. – У меня сегодня как раз совершенно свободный вечер. Просто отлично!

Лекс подошел к небольшой компании ребят и девушек, среди которых ярко выделялась одна – с копной огненно-рыжих волос. Это она его пригласила. У Фриды сжалось сердце.

Девушку звали Франческа, но все называли ее просто Ческа, и Фрида до слез ревновала к ней своего парня. Для этого вроде не было причин, но когда Фрида видела ее на занятиях, то не могла отделаться от отравляющего чувства зависти. У Чески были потрясающей красоты длинные рыжие волосы, и она где-то научилась особому трюку: во время танца с помощью ветра заставляла их развеваться так, что казалось, пламя бушует вокруг головы. Горящие огнем локоны были похожи на ленты, которыми управляет талантливая гимнастка. Они извивались, скручивались в загадочные знаки и вензеля или плавно реяли в воздухе, напоминая оранжевое море. И все это Ческа проделывала одновременно с упражнениями. Когда она танцевала или выполняла спортивные задания, глаз невозможно было оторвать от ее изящной фигурки, над которой полыхал волшебный огонь.

Наблюдая за ней, Фрида каждый раз вспоминала свою короткую стрижку и давала себе установку обязательно отрастить длинные волосы и научиться такому же фокусу. Но ей никогда не нравилось ухаживать за прической, а весь этот процесс отращивания представлялся очень долгим и нудным. Она продолжала ходить со стрижкой «под мальчика» и завидовать Ческе.

И вот эта рыжеволосая вертихвостка сама позвала ее друга в компанию. А Фрида, вместо того чтобы провести с любимым чудесный вечер, идет на беседу к директору или, скорее, не на беседу, а на ковер. Ничего не скажешь, равносильное времяпрепровождение.

– У-у, Саранческа, – зло прошептала Фрида себе под нос, провожая взглядом компанию ребят, удаляющихся в сторону скального дома. Еще неизвестно, чем закончатся их посиделки. И во сколько. Старшекурсники вполне могли позволить себе многое во время общения. С упавшим сердцем Фрида отправилась к Кристофу.

И вот теперь она все пыталась успокоиться, прежде чем войти в кабинет. Чертов Лючио, угораздило же на него наткнуться! Ну почему она не пришла на вчерашнюю тренировку на полчаса позже? Тогда не увидела бы его фееричного появления. Тело сдуло бы ветром со скалы, и сейчас оно лежало бы где-то внизу на камнях. Может, его даже никогда бы не нашли. А она бы не отменила долгожданную встречу, не отпустила бы Лекса в кафе с Ческой и не тряслась бы сейчас перед дверью Кристофа.

Вот уже второй раз, оказываясь далеко от Лючио, она чувствовала, как морок спадал и влечение к нему иссякало. Да, этот мужчина бесспорно был очень хорош собой, даже слишком. Фрида никогда не видела такой красоты. Но при всем этом ей милее и роднее было лицо Лекса: с горбинкой на сломанной в детстве переносице, с пухлыми смешливыми губами, с большой родинкой на правой щеке. Вот именно таким лицом ей хотелось любоваться. А красота Лючио была холодной, даже ледяной. И, вспоминая надменный взгляд его серебряных глаз, Фрида ощущала тяжесть на сердце. Рядом с ним с Фридой что-то случалось, как будто она попадала под воздействие гипноза. Но стоило убраться подальше – и чары теряли силу. От этих мыслей становилось страшно. Что-то в нем было убийственное. Чужеродное.

Наконец, почувствовав напряженное внимание со стороны помощницы директора, Фрида взяла себя в руки и шагнула в кабинет Кристофа. Тот сидел за широким столом, уткнувшись в толстую тетрадь, исписанную убористым почерком. Услышав, что кто-то вошел, Кристоф отложил записи в сторону и с любопытством взглянул на Фриду.

– Здравствуйте, – осипшим мгновенно голосом пробормотала она.

– Привет, входи! – Кристоф чуть привстал и указал рукой на стул напротив рабочего стола. – Слышал, ты и утром заглядывала. Опять новаторские идеи? Всегда рад их обсудить.

Фрида на заплетающихся от волнения ногах пересекла кабинет и уселась напротив директора.

– На этот раз я по другому поводу, – запинаясь, сказала она и тяжело вздохнула. Кристоф изобразил на лице скорбный интерес.

Это был симпатичный мужчина лет тридцати пяти с узким лицом, орлиным носом и язвительными тонкими губами. Каштановые волосы длиной чуть выше плеч отливали червонной медью, глаза цвета зеленого чая светились умом и живым любопытством. Он был импульсивный и подвижный, и от его гибкой, худой фигуры исходила энергия, которой он с легкостью заряжал собеседников. Вместе с ним в школе ветра работал и его родной младший брат Тобиас: очень похожий на него внешне, такой же худой и энергичный. От Кристофа его отличали лишь карие глаза да стриженые темные волосы без единого намека на рыжину. И возраст: Тобиасу было двадцать пять лет. Он преподавал дисциплину «Природоветрие», рассказывая о влиянии ветра на живую природу. Что-то вроде ботаники в ветреной местности. А еще практически не интересовался театром.