Перья. Серафим. Звёздный свет. Комплект из 3 книг

– Почему?

– Что почему, Перышко?

– Почему тебя волнует, что случится со мной?

– Потому что мой город опасен. Потому что ты женщина, гуляющая ночью одна. Потому что ты ушла от меня злой, и по какой-то необъяснимой причине твой гнев заставляет меня чувствовать вину. А я никогда не чувствую вину.

Я поджала губы и наконец-то ступила на пешеходный переход, хотя светофор уже начал моргать. Не то чтобы на улице были машины. Хотя нет. Одна машина была. Я прищурилась, чтобы разглядеть водителя за тонированным лобовым стеклом.

– Ты следишь за мной? – зашипела я.

– Я охраняю тебя. Ради твоей же безопасности.

– Ты невозможен…

– Мне часто это говорят, но обычно после секса. А не до него, – в голос Джареда пробралась хрипотца, что в сочетании со словами заставило меня замедлиться.

– Мы никогда не переспим, – сказала я.

– Знаешь, что я люблю больше, чем справедливость? Вызовы. Я люблю сложные задачки. Так что я принимаю твой вызов.

Хотя река была все еще в квартале от меня, ее звук ударил меня по барабанным перепонкам.

– Я не бросала тебе вызов. Я просто сказала, что меня такое не интересует.

– Я знаю, что ты сказала. Но я также знаю, что сказало твое тело. И ты определенно была заинтересована.

Я тихо зарычала.

– Думаешь, весь мир вращается вокруг тебя? Что ж, позволь мне кое-что прояснить… Я не заинтересована в том, чтобы раздеваться вместе с тобой. Все, что меня интересовало, – это сделать тебя лучше. Чтобы у меня был шанс с тем мужчиной, которого я действительно хочу, – мне стало тяжело дышать, будто я только что кричала. Надеюсь, что нет.

В домах вокруг было открыто несколько окон, и последнее, чего мне хотелось, – это будить людей посреди ночи.

– Как то, что я стану лучше, увеличит твои шансы с другим мужчиной? – голос в трубке больше не был хрипловатым или насмешливым.

Я вздохнула. Мне не хотелось обсуждать Ашера с Джаредом. Кроме того, я не могла рассказать ему про нашу систему начисления баллов.

– Послушай, мы с тобой не друзья. И, как я уже говорила, мы больше никогда не увидимся, так что…

– Как мое изменение к лучшему принесет пользу твоей личной жизни?

– Я вешаю трубку.

– Я впустил тебя в свой дом. Поделился историей своей семьи. Самое меньшее, чем ты можешь отплатить, – это объяснить свои намерения.

– Не пытайся вызвать у меня чувство вины.

– Я не люблю, когда меня используют, Перышко.

Я на мгновение закрыла глаза и сжала пальцами переносицу.

– Я уже сказала, что это было пари.

– Но ты не уточнила, что приз – другой мужчина. Я думал, это просто глупое пари с другом. Теперь я чувствую себя дураком. А мне не нравится чувствовать себя дураком.

– Ты не дурак, ясно? И я не сказала о цели пари, потому что она не имеет к тебе никакого отношения.

Я ждала от Джареда язвительности или угроз, но голос из трубки обманул мои ожидания.

– Ты романтик, Перышко.

Я посмотрела вниз на воду, окружающую фундамент моста, на серую пену и белые завихрения.

– С чего ты это взял? Из-за того, что я берегу себя для брака?

– Нет, из-за твоего выбора книг для чтения.

Моя рука крепче сжала сумку, и книга врезалась мне в талию. Предоставил ли Амир Джареду подробный отчет о содержании романа или Джаред понял сюжет после быстрого взгляда на обложку?

– Из-за твоей благодарности за еду, – продолжил он, – убежденности, что добро есть в каждом.

– Потому что это так.

– Нет. – Я уже собиралась возразить, когда он добавил: – Романтики женятся по любви. Если тебе нужно выиграть пари, чтобы заполучить этого парня, значит, ты в него не влюблена.

– Конечно, я в него не влюблена. Мы виделись всего один раз. Люди не влюбляются после первой встречи.

Последовала долгая пауза, как будто он размышлял, почему романтик не верит в любовь с первого взгляда.

– Тогда почему ты так решительно настроена выйти замуж за этого человека?

– У меня есть на то причины.

Причины, которыми я не хотела с ним делиться.

– Ты была готова провести время с самым ненавистным человеком во всем Париже, чтобы завоевать этого мужчину. Значит, ты действительно хочешь быть с ним.

Я вздохнула.

– И? Тебя волнует, чего я хочу сейчас?

– Насколько сильно ты хочешь этого мужчину?

Я вздохнула.

– Никогда не хотела ничего сильнее.

– Тогда почему ты сдаешься?

Я выпрямилась.

– Я не сдаюсь. Я собираюсь заполучить его иначе.

– Приходи завтра утром.

Я оттолкнулась от перил моста.

– Джаред…

– Послушай просителей. Найди того, кто тебе понравится, и я помогу ему.

Я чувствовала подвох в этом предложении и боялась потерять еще больше перьев.

– Это ловушка?

– Была ли сегодняшняя ночь ловушкой?

Я все еще не была уверена, что именно произошло этой ночью. Кроме очень странного вечера.

– Увидимся через пару часов, Перышко.

– Я так не думаю.

– Так и будет.

– Нет. И передай своему водителю, чтобы он перестал преследовать меня.

Джаред не ответил.

– Джаред?

Когда я убрала телефон от уха, на экране уже была моя заставка. Джаред повесил трубку… Конечно, он повесил трубку. Я мало что знала о Джареде, но, как я успела понять, ему не нравилось, когда ему указывали.

А потом, когда шофер следовал за мной всю дорогу до гильдии, я поняла еще кое-что о Тройке: он не подчинялся ничьим приказам.

Глава 18

Я не думала, что столкнусь с кем-нибудь по пути в Зал Оценки, где собиралась отказаться от своей миссии, но люди уже проснулись. Вернее, две девушки. Они проверяли голографические изображения грешников и сравнивали свои записи. Когда я вошла в гильдию, они обе прервались.

Девушки следили за мной, пока я занимала место за высоким столом и прижимала руку к стеклянной панели.

– Ты та американка, которая взялась за Джареда Адлера?

Светлые волосы девушки были коротко подстрижены и не скрывали бриллиантовых гвоздиков в ее ушах.

Другая неоперенная посмотрела на меня широко раскрытыми голубыми глазами.

– Ты сошла с ума?

– Должно быть, раз я думала, что его возможно перевоспитать.

Я смяла платье так, что оно стало похожим на гармошку. Из-за пролитого вина ткань стала жестче.

– Chérie[39], тебе стоило спросить у нас. Насколько я помню, двенадцать из нашей гильдии пытались помочь этому парню. Его невозможно исправить, не говоря уже о том, что он настоящий осел.

– Когда Лора, – голубоглазая девушка кивнула в сторону своей подруги, – появилась на пороге его дома, он велел своему телохранителю избавиться от мусора.

– Даже не удостоил меня взглядом, – подтвердила Лора. – Но Лео из Гильдии 8 – это мужская гильдия в Париже – пришлось еще хуже. Джаред заставил своего бульдога… Напомни, как его зовут?

– Итан? – предположила другая девушка.

– Ты имеешь в виду Тристана? – подсказала я.

– Да. Тристан, – девушка вздрогнула. – Этот парень высек спину Лео до крови.

Я отпустила свое платье, которое так и осталось мятым. От слабого аромата пряной ежевики и сырой пробки в сочетании с изображением исполосованной спины в моей голове мне стало дурно.

– Подумать только, у Тристана всего семьдесят восемь баллов греховности. Этот парень – демон с большой буквы «Д».

Лора потеребила одну из своих сережек.

– Да, он определенно хуже Джареда. Иногда я не понимаю, как ишимы оценивают грешников.

Ни Тристан, ни Джаред не казались мне монстрами – коварными и властными, конечно, но не злобными палачами. По крайней мере, не Тристан. А Джаред… Ну, у Джареда были проблемы, он был жестоким, но у него имелись и зачатки сострадания.

Эта мысль застала меня врасплох настолько, что я просто моргала, смотря на его мерцающее трехмерное изображение на голографическом экране. Я смотрела в черные как смоль глаза, смотрела, как густые ресницы прикрывают их. Если я действительно верила в это, тогда почему отказывалась от него?

– Ты из нью-йоркской гильдии? – голубые глаза девушки ярко выделялись на ее смуглой коже.

– Да.

– Ты знаешь неоперенную по имени Ева?

– Она моя лучшая подруга.

– Ха, – Лора закинула ногу на ногу.

Мне стало неуютно от ее тона.

– Что не так?

– Она не сказала тебе держаться подальше от Тройки?

По коже пробежали мурашки.

– Она предупредила меня, что он управляет «Судом Демонов» и что именно это причина его высокого счета.

Темнокожая девушка заправила свои кудрявые локоны за уши, но они тут же выскочили обратно.

– Я знаю, что нам нельзя влиять на мнение друг друга, но если бы мы с тобой были лучшими друзьями и я бы уже пыталась изменить кого-то вроде Джареда Адлера, я бы сделала все возможное, чтобы переубедить тебя.

– Она… она выбирала его?

Лора бросила на меня настороженный взгляд.

– Она тебе не сказала?

Я сглотнула, мое сердце колотилось сильнее, чем когда Джаред объявил, что я пленница в его доме.

– Мне не следовало этого говорить. Пожалуйста, не говори офаним, – попросила подруга Лоры. – Я просто думала, что ты знаешь.

– Я никому не скажу, – мой голос звучал безжизненно.

Я склонила голову и уставилась на шрам на моей ладони. Обвела глазами бледную линию, которая расплывалась из-за навернувшихся на глаза слез. Если бы я не взяла себя в руки, то вполне смогла бы занять место статуи разбитого ангела в фонтане Джареда. Я бы наполнила фонтанную чашу до конца дня.

– Может быть, тебе стоит завести друзей получше, – добила меня девушка.

– Мари! – прошипела Лора.

– Что? Советы – это не грех.

– Вероятно, у твоей подруги была причина не рассказывать о проведенном времени в Париже с Джаредом, – Лора попыталась сгладить предательство Евы, но сделала только хуже.

Ева убеждала меня выбрать Джареда, потому что знала: он был неисправимым грешником. Она хотела, чтобы я провалилась. Не ревность заставила ее потерять перо, а обман.

Как ты могла так поступить со мной, Ева?

Я резко встала и понеслась в свою временную спальню. Кварцевые стены гильдии смыкались вокруг меня. Небо Элизиума за стеклянным куполом обычно успокаивало меня, но не сегодня. Сегодня моя душа корчилась от боли. Я сбросила туфли, как только вошла в спальню, напрочь забыв, что Селеста была внутри.

Селеста, которая предупреждала меня насчет лжи Евы.

А я так упорно защищала подругу. В моем горле встал ком из-за разочарования. Я бросилась на кровать. Минуту спустя кто-то сел рядом и мягкая рука коснулась моей спины.

– Эй… Что случилось? – голос Селесты звучал сонно.

– Прости, что разбудила тебя, – прохрипела я.

– Забудь. Что случилось, Лей? Он причинил тебе боль?

Я потрясла головой.

– Не он. Она.

– Она?

– Ева, – пробормотала я.

– Ева?

Мои плечи затряслись от нового приступа рыданий.

– Она здесь? – голос Селесты уже ничуть не был сонным. Он сплошь состоял из стали и тревоги.

Я села и вытерла щеки.

– Почему ты такая мудрая, а я такая глупая?

– Ты не глупая, а я определенно не мудрая. В смысле ты видела мои крылья? Я похожа на ощипанную птицу… Но что более важно, что Ева сделала на этот раз?

– Она сказала мне выбрать Джареда.

Брови Селесты взлетели вверх.

– Она сказала это, потому что знала, что я провалюсь, – надломленно добавила я.

– Я все еще не понимаю.

– Она пыталась изменить Джареда, Селеста, – я сжала пальцами подушку. – Ева знала, что это будет невыполнимая миссия. Вот почему она предложила мне выбрать его.

Брови Селесты подпрыгнули еще выше.

– Я потеряла три пера и все еще не отказалась от него.

Мои крылья со временем восстановятся, но вот мое сердце… Не уверена, что оно когда-нибудь залечит раны после двуличия Евы.

Селеста ничего не сказала, но я знала, что ее одолевали мысли.

Я опустила голову, мои оранжевые волосы упали на лицо.

– Мне следовало прислушаться к тебе.

– Лей?

– Да?

– Я не позволю тебе провалиться.

Я вскинула голову и уставилась на Селесту опухшими глазами.

– Перво-наперво дай мне обещание. Ты не будешь отказываться от миссии, договорились?

Я сглотнула.

– Но, Селеста…

– Договорились? – повторила она непреклонно.

Я прерывисто вздохнула.

– Джаред пробуждает во мне худшее. Я потеряла еще два пера за ложь!

– О чем ты соврала на этот раз?

Я поморщилась.

– О том, что вино ужасно на вкус.

– Ты пробовала вино?

– Он заставил меня.

Подруга сморщила нос:

– Заставил?

– Он сказал, что уйдет и никогда больше не подпустит меня к себе, если я не попробую вино, которое он выбрал к ужину.

– Подожди… Ты с ним ужинала?

Я описала Селесте свой странный вечер, не упуская ни одной детали. Рассказала ей об эксгибиционистских наклонностях Джареда, – а как еще назвать то, что он делал в спальне, – о его странном флирте и еще более странном телефонном звонке и приглашении после того, как я ушла. А потом я объяснила, как узнала о предательстве Евы.

– Каждый в Системе Оценки может быть исправлен. Иначе их бы там не было, – Селеста обхватила обе мои руки своими. – Лей, ты самый целеустремленный и терпеливый ангел в человеческом мире.

Я закатила глаза.

– Не закатывай на меня глаза. Я сейчас очень серьезна. Ты лучшая из нашего вида.

– Это не так.

– Ты единственная из неоперенных во всей истории, которая заработала более девятисот перьев, при этом ни разу не потеряв ни одного. И ты, скорее всего, не лишилась бы ни единого перышка, если бы не взялась за Тройку.

– Держу пари, что есть и другие.

– Нет. Их нет. Я проверила, потому что мне было любопытно. А теперь иди спать, завтра мы нанесем твоему грешнику небольшой визит.

– Селеста, я не думаю… Я не хочу, чтобы ты пошла со мной.

– Почему?

– Потому что там мафия, дорогая.

– Оу. Ты беспокоишься обо мне?

Я похлопала подругу по руке.

– Да, беспокоюсь.

Селеста одарила меня широкой улыбкой.

– Не стоит. Я самый стойкий и, по словам твоей подружки, самый омерзительный неоперенный в округе.

Я напряглась.

– Ева назвала тебя омерзительной?

Улыбка Селесты стала шире, на щеках появились ямочки.

– Я называла ее и похуже. Потеряла перышко. Но оно того стоило.

Я потрясла головой.

– Селеста, Селеста, Селеста. И что мне с тобой делать?

– Ты доставишь свою задницу в Элизиум, выйдешь замуж за Ашера, а затем начнешь менять дурацкие законы.

Впервые за ту ночь я улыбнулась и поклялась, что сделаю все от меня зависящее.

Селеста выставила мизинец и пошевелила им.

– Клятва на мизинчиках.

– Моего слова тебе уже недостаточно?

– Твое слово – это хорошо. Твой мизинец – еще лучше.

Не знаю, как мой мизинец может превзойти слова, но я послушалась и сцепила наши пальцы. А потом прижала Селесту к себе и крепко обняла.

Я пробормотала в ее спутанные волосы:

– Не думаю, что когда-нибудь смогу простить Еву, – я вдохнула чистый, теплый запах кожи Селесты, похожий на аромат свежевыстиранных простыней. – Теперь у меня есть только ты.

Жилистые руки подруги сжали меня на удивление сильно.

– Вместе против всего человеческого мира.

Я вздохнула в ее волосы.

– И ангельского тоже.

Глава 19

Я спала беспробудным сном, будто кто-то ударил меня по голове. Сон ослабил пульсацию в висках, но мало помог успокоить трепещущее в груди сердце.

Сновидения дали отсрочку, но как только мои глаза открылись, предательство Евы накрыло меня, словно арктический водопад, оставив промерзшей до костей крыльев. Я обхватила пальцами теплую подушку, размышляя, не позвонить ли Еве через голосвязь гильдии.

Хотя противостоять подруге в настолько эмоционально нестабильном состоянии, вероятно, было не лучшей идеей. К тому же мне не хотелось видеть ее лицо через наш голографический телефон. Если бы она вообще ответила на мой звонок. Скорее всего, Ева слишком занята сбором оставшихся четырнадцати перьев.

Я вдруг вспомнила, как настойчиво она отказалась выбрать грешника в Париже. Должно быть, знала, что я догадаюсь о ее поступке.

Тихий стон, полный боли, встал поперек горла. Я попыталась подавить его, но он все равно вырвался наружу и затерялся в скрипе открывающейся двери.

– Я как раз собиралась тебя будить, – Селеста зашла в спальню и поднесла мне большую кружку. – Я сварила тебе ванильный латте.

– Спасибо, – я села и взяла кофе. – Я не думаю… не думаю, что хочу…

– Не-а, – подруга сбросила одеяло с моих ног. – Ты идешь, и я иду с тобой.

– Селеста…

– Если ты не пойдешь, Ева выиграет.

– Может быть, я больше не хочу побеждать.

– А я не хочу, чтобы выиграла она, так что вставай. Выпей кофе с сиропом, а потом оденься. Мы выходим через пятнадцать минут.

Я одарила Селесту своим самым тяжелым взглядом – или, по крайней мере, попыталась. Это было нелегко – подруга лишь закатила глаза на мою попытку выглядеть сердитой.

– Кроме того, ты пообещала мне на мизинчике. Эта клятва нерушима.

* * *

В полдень мы прибыли на площадь Вогезов, под аркадой уже было не протолкнуться. Очередь просителей вилась по всему кварталу. Интересно, как долго Джаред этим занимается? Положил ли начало ежемесячной традиции его дядя?

– Le culot de ces deux-là. «Эти двое такие наглые». Костлявая рука сжала мое предплечье и развернула меня. – Hé-oh. Derrière. «Встань в очередь».

Я скинула руку женщины.

– Мы здесь не для того, чтобы…

Прежде чем я успела объяснить, что мы пришли не ради аудиенции с Джаредом, Селеста прорычала:

– Не трогайте мою подругу.

– Я жду уже больше двух часов! – взвизгнула женщина, схватившая меня за руку.

Я оттащила Селесту назад.

– Мы здесь не по тем же причинам, что и вы.

Женщина сцепила руки перед собой.

– А зачем же?

Позади нее пожилая дама с облаком седых волос прижала к себе в защитном жесте маленького мальчика.

Взгляды в нашу сторону варьировались от раздраженных и обеспокоенных до откровенно агрессивных.

– Elles sont peut-étre des putes, – услышала я чей-то шепот. «Они, наверное, шлюхи».

– La petite est un peu jeune pour se prostituer, non? – ответили ему. «Разве низкая не слишком молода, чтобы заниматься проституцией?»

Селеста сжала кулаки.

– Мы не…

– Селеста… это не имеет значения, – я разжала ее кулак и потащила к кроваво-красным дверям, охраняемым Амиром и еще одним мускулистым охранником в идеально сидящем на нем костюме.

– Bonjour[40], – рискнула я.

Не говоря ни слова, Амир кивнул своему товарищу. Тот вставил ключ в замочную скважину.

Женщина в начале очереди двинулась вперед, толкнув меня локтем. Амир преградил ей путь своей внушительной рукой.

– Не ты.

Я проскользнула мимо женщины и двух охранников, таща Селесту за собой.

– Только вы, мадемуазель Лей, – сказал Амир, открывая дверь.

Я поразилась – он знал мое имя. Хотя если подумать, Амир рылся в моей сумке.

– Селеста – моя сестра.

– Джаред предупредил, что вы придете. Но он ничего не сказал о сестре.

Судя по тому, как охранник произнес последнее слово, он не придавал большого значения родственным связям.

– Пожалуйста, Амир, – взмолилась я. – Она здесь только для того, чтобы составить мне компанию.

Мужчина осмотрел Селесту.

– Мне приказано…

– Ты можешь хотя бы спросить его?

Раздались шаги, а затем знакомые голубые глаза сверкнули в тени крытого крыльца.

– Мне показалось, я услышал твой голос.

Мое сердце дрогнуло от облегчения при виде Тристана, а затем от разочарования. Смотря на его беззаботную улыбку, я решила, что те две девушки из Зала Оценки ошиблись. Он не мог выпороть невинного неоперенного.

Я улыбнулась.

– Привет, Тристан, – когда я поймала его взгляд на Селесте, я сказала: – Это моя сестра, Селеста.

Тристан рассмотрел мою подругу.

– Сестра?

Селеста прищурилась, оценивая Тристана в ответ. Хорошо, что я не рассказала подруге о его репутации. Селеста была гораздо менее доверчивой и снисходительной, чем я. И если бы она заподозрила Тристана в жестокости, то утащила бы меня из «Суда Демонов». Неважно, была на кону Тройка или нет.

– Да, сестра, – сказала она напряженно. – Не видишь сходства?

Тристан усмехнулся.

– Теперь, когда ты заговорила, вижу. Заходите, дамы.

Губы Амира дрогнули, будто он собирался возразить, но в конце концов охранник просто плотно их сжал и вернулся к изучению улицы и бесконечной очереди людей, желающих встретиться с его боссом.

Глава 20

Шея Селесты крутилась из стороны в сторону, пока мы шли по внутреннему двору. Плющ и розы цвета свежего снега взбирались по решеткам, прикрепленным к известняковым стенам. В солнечном свете дом Джареда казался менее неприступным, скорее красивым замком, чем крепостью с привидениями.

В отличие от «La Cour des Démons», каменный ангел при свете дня выглядел таким же мрачным. Заметила ли Селеста сколы на камне? Ее взгляд быстро переметнулся от статуи к окнам с бриллиантовой огранкой, поэтому я предположила, что отколотые крылья ускользнули от внимания девушки.

Вместо обычного входа мы прошли через французские окна, которые вели в выложенное клетчатым мрамором фойе. От вида широкой лестницы у меня по коже побежали мурашки. Я потерла свои голые руки, но остановилась, когда взгляд Тристана задержался на них, прежде чем переместиться на мои соски.

– Тебе холодно, Лей? Хочешь мой пиджак?

– Нет, – быстро ответила я, прежде чем добавить еще более энергично: – Спасибо, Тристан.

Его комментарий – или его взгляд? – притянул Селесту ближе ко мне.

– Bonjour, Лей.

Я резко обернулась на хриплый, но все же женский голос.

Изогнув алые губы, Мюриэль вышла из кабинета Джареда, неся серебряный поднос с фарфоровым чайным сервизом. Ее волосы были зачесаны назад в сложную прическу, которая отливала темно-рыжим в солнечных лучах, отражавшихся от лепнины на потолке.

Селеста взглянула на меня, чтобы выяснить, была ли Мюриэль другом или врагом. Когда я улыбнулась Мюриэль в ответ, напряженные плечи Селесты расслабились.

Череда ругательств заставила всех нас повернуться к кабинету Джареда. Дверь распахнулась, почти сорвавшись с блестящих латунных петель. Толстый мужчина с потным покрасневшим лбом прорычал особенно неприятное слово, дергая за поводок чихуа-хуа, крошечные коготки которой нервно цокали по мрамору.

Я повернулась к Джареду, который сидел в одном из своих роскошных зеленых кресел. Высокомерная улыбка играла на его губах. Должно быть, я побледнела под тяжестью его пристального взгляда. Потому что Селеста шагнула еще ближе, ее плечо коснулось моей руки.

Тристан указал на открытую дверь.

– Проходите вперед, дамы. Я позову следующего кандидата.

Когда мужчина, насвистывая, зашагал прочь, я сглотнула. В горле тревожно пересохло. Я еще несколько раз проглотила слюну, но облегчения не почувствовала. Вероятно, это произойдет только после того, как я покину «La Cour des Démons» и его устрашающего владельца.

Я подтолкнула Селесту в кабинет с высоким потолком. Узорчатые шторы на двустворчатых окнах сегодня были раздвинуты, пропуская внутрь свет. Однако солнце не достигало лица Джареда. Даже солнечный луч, упавший на его темные радужки и острую, как бритва, челюсть, почти не смог осветлить черты его лица.

– Как спалось, Перышко?

Я снова сглотнула. И снова это никак не помогло увлажнить горло.

– Нормально. А тебе как?

– Одиноко.

– Перышко? – вмешалась Селеста. – Ты назвал ее Перышко?

Джаред перевел свой бередящий душу взгляд на Селесту.

– Она не рассказала тебе о своем милом прозвище?

Между бровями девушки пролегла небольшая складка.

– Почему ты называешь ее Перышком?

– Потому что, очевидно, я мягкая и бесхребетная, – я была рада услышать, что мой голос стал немного тверже.

Джаред улыбнулся шире.

– Лапша с единорогом, – пробормотала Селеста себе под нос.

– Селеста! – я ахнула, рассматривая воздух вокруг ее узких черных джинсов, чтобы убедиться, что ни одно фиолетовое перо не упало вниз.

– Прошу прощения за мой французский.

Джаред усмехнулся.

– Никогда такого не слышал, – он закинул ногу на ногу. Когда его серо-стальная штанина задралась, я уловила оттенок охристо-желтого.

Джаред, похоже, питал слабость к разноцветным носкам точно так же, как я к ярким аксессуарам. А я думала, что у нас не может быть ничего общего.

– Твоя подруга тоже будет наблюдать за беседами?

– Ты не против?

Брови Джареда сдвинулись, исчезая за непослушной шоколадной прядью. Он удивлен, что я спросила разрешение? Самообладание быстро вернулось к нему, и он пожал плечами.