Дочери Дракона. Снежка. Герда-2.0 (Мир черных зеркал). Три почти реальные истории

Мила оглянулась.

– Не стоит, – повторил Ирвиз.

– Почему? Что происходит?

– Вы там уже никому и ничем не поможете, – объяснил он. – Это кипчаки напали, они никого не пощадят.

– Что им надо?

– Ну… – он на секунду задумался. – Если я все правильно понимаю, то им нужна ты.

– Я?! – поразилась Мила.

– Это ведь ты принцесса? Дочь Великого князя? Суженая наследника Великого султана?

– Да, – кивнула Мила и почему-то застеснялась.

– Вот и представь, что будет, если они тебя в плен возьмут. Их Великий Хаан будет условия диктовать и Великому князю, и Великому султану. Так сказать, одной стрелой двух тушканчиков убьет. Они же «великие», у них свои игры…

– Но откуда они узнали, что я здесь?

– Кто-то предал, – Ирвиз меланхолично пожал плечами. – Обычное дело.

Шум, крики, лязг оружия стремительно приближался.

– Я же говорю, тебя ищут.

– И что делать? – растерянно спросила Мила, с какой-то непонятной надеждой посмотрев на Ирвиза.

– Уже ничего. Поздно…

И в самом деле, несколько степняков направлялись в их сторону, воинственно размахивая своими кривыми мечами. Мало того, они, скорей всего, уже поняли, что обнаружили беглянок, потому что радостно заверещали и что-то бурно начали обсуждать – наверное, уже делили будущую награду.

Аглая, недолго думая, бросилась им навстречу:

– Я их задержу! А ты беги, спасайся!

И старая кормилица, истошно завопив и выпучив глаза, выхватила из костра горящую головню и, размахивая ей то ли как факелом, то ли как мечом, накинулась на кочевников. Те от неожиданности застыли, не двигаясь. Ни о каком пленении принцессы в данный момент и речи не шло. Нет, они, конечно, не разбежались в ужасе, но на несколько мгновений остановились в замешательстве. Что делать с этой безумной ведьмой? И в самом деле, в наступившей темноте бешено крутящийся огонь в руках разгневанной Аглаи выглядел невообразимо эффектно. Не говоря уж об ее воплях…

– Не убивать ее! – скомандовал подоспевший командир кочевников. – Она понадобится для сопровождения принцессы…

Но легко было сказать. Намного сложнее оказалось сделать. Аглая кусалась, визжала, царапалась, упорно затягивая время. И это ей удалось…

– Что значит «беги, спасайся»? Куда бежать? Где спасаться? – Мила растерялась лишь на секунду, но тут же взяла себя в руки, схватила какой-то камень и за несколько ударов сломала замок на клетке.

– Ты свободен…

Все рабы, сидевшие в клетке, дружно полезли наружу.

Несколько степняков остались усмирять разбушевавшуюся Аглаю, пытаясь отобрать у нее факел, а потом скрутить и связать, остальные же бросились к Миле. Но как раз в этот момент между ними оказались освободившиеся пленники. И кочевникам снова пришлось задержаться, чтобы разобраться с новым препятствием.

Ирвиз схватил Милу за руку и утащил в спасительную темноту, подальше от костров.

Они отбежали далеко в сторону, на самый край оазиса, и спрятались в густой тени между пальмами.

– И куда теперь? – немного отдышавшись, просила Мила. – Нас же все равно найдут!

– Не найдут, – уверенно заявил Ирвиз. – Раздевайся.

– Что?!

– Снимай свой балахон. Твои белые одежды даже в темноте светятся.

Мила была вынуждена согласиться, что он прав. Она даже начала раздеваться. Но остановилась…

– И что же, я голой ходить буду?

Ирвиз рассмеялся:

– Ну, я не против. Думаю, очень запоминающееся зрелище получится.

– Прекрати! Сейчас не до шуток, – попыталась обидеться Мила. Но не получилось. Сложно обидеться на того, кто смотрит на тебя восхищенным взглядом.

– Я тебе сейчас другую одежду принесу…

И буквально через минуту Ирвиз на самом деле притащил кучу грязных и вонючих лохмотьев.

– Где ты это взял? – с некоторым подозрением спросила она, но получила в ответ не очень конкретное объяснение:

– Ему они больше не нужны…

– Ты что, труп раздел?!

– Ну да. А что?

– Я не буду это надевать…

– Что за предрассудки? Ты жить хочешь? Или тебе не нравится, что твоя новая одежда не очень чистая? И благоухает не так, как ты привыкла?

– Ну, и это тоже…

– Зато она тебе жизнь спасет.

– Ладно, отвернись только.

Он послушно отвернулся:

– Между прочим, я точно в такой же одежде. И пахну, наверное, не очень…

– Все, я готова. Ну как, нравлюсь?

– Нет, не пойдет, – разочарованно протянул Ирвиз.

– Что опять не так?

– Уж слишком ты благородна. Чистенькая. Сразу видно, что принцесса. И волосы…

Он достал нож.

– Откуда он у тебя? – удивилась Мила.

– Оттуда же, – коротко ответил Ирвиз, благоразумно не вдаваясь в подробности.

– Из трупа? – все-таки уточнила она.

Он кивнул и вознамерился быстро и безжалостно обкромсать ее шикарные локоны.

– Только этого не делай, – вдруг тихим голосом попросила она. Не жалобно, не возмущенно, а совершенно спокойно.

Он остановился, чуть-чуть призадумался, еще раз внимательно посмотрел на нее и неожиданно согласился:

– Да, ты права, не надо. Но тебя же сразу опознают…

Он набрал из старого костища пригоршню пепла и сажи и начал втирать ей в пряди волос. И тут же бросил это бесперспективное занятие:

– Нет, это бесполезно. Их у тебя слишком много. И уж очень они светлые. Не знал, что у девушек бывают такие шикарные волосы… Ладно, спрячем их по-другому.

Он взял какую-то очередную грязную тряпку и быстро намотал ей на голову, соорудив там что-то вроде большой чалмы. А сажей и грязью тщательно и бесцеремонно измазал все ее лицо.

– Вот, теперь гораздо лучше, – довольным тоном заявил Ирвиз, разглядывая обновленную Милу. – На мальчишку стала похожа.

– Что значит на мальчишку? – Мила непроизвольно приосанилась, выпятив грудь.

Он внимательно посмотрел на то, что она пыталась продемонстрировать и заключил:

– Хорошо, что у тебя грудь маленькая…

Она возмущенно вспыхнула:

– Как это маленькая?

Ирвиз демонстративно не обратил никакого внимания на ее возмущение:

– Но ты все равно лучше сгорбись немного, чтобы ее не так заметно было. И… Это еще не все… Наверное, будет лучше, если свое тело ты сама испачкаешь. Или мне позволишь?

– Нет уж, я сама, – быстро ответила Мила.

Чрез несколько минут Ирвиз осмотрел ее и довольно заключил:

– Ну вот, уже гораздо лучше. На принцессу теперь не очень похожа.

– И на кого я похожа?

– На еще одного беглого раба. Одним больше, одним меньше, никто и не заметит. Осталось последнее…

– Что же?

– Сделать так, чтобы таких было побольше.

– Ты освободишь остальных рабов?

– Мы освободим. Ну, не всех, конечно. Сколько сможем. И в этой суете и панике сбежим. Все побегут, и мы побежим. Хороший план?

– Но как же мы их будем освобождать?

– Тебе лучше знать. Так же, как ты меня освободила. Несколько ударов камнем по замку, и клетка открыта. Готова?

– Плохой план, – возразила она. – Всех беглых рабов переловят степняки и поубивают. И нас в том числе.

– Кипчаки ищут беловолосую принцессу в белом одеянии. У них одна задача. Если они будут гоняться за рабами, то ее упустят. Вот мы и воспользуемся моментом.

– Они же дикари! Всех подряд режут.

– А что ты предлагаешь?

– Тихонько уйдем в пустыню. Вот же она, рядом. Там отсидимся…

– А потом?

– Спасем Аглаю…

Но закончить спор они не успели.

– Тсс… Тихо! Молчи, – остановил ее Ирвиз.

Она огляделась по сторонам.

– Что там?

– Враги идут. Сюда. Двое.

– Ты что, в темноте видишь? Хотя какая темнота, луна вон как светит.

– Да замолчи ты, говорю! Услышат…

Но было поздно – степняки и в самом деле услышали подозрительный шум и целенаправленно приближались именно к ним. Даже Мила смогла разглядеть в свете луны и далеких костров две смутные фигуры.

Ирвиз схватил нож:

– Оставайся здесь, я с ними разберусь.

И он бесшумной тенью растворился в темноте.

– Не бросай меня! – только и успела жалобно воскликнуть Мила.

Фигуры неумолимо приближались. Она вжалась в песок между пальмами, не зная, что делать. То ли бежать, то ли… Эх, оружие бы хоть какое-нибудь. Был бы сейчас в ее руках любимый лук…

Вдруг одна из фигур судорожно дернулась и упала. С той стороны раздался лишь какой-то глухой звук – то ли вскрик, то ли хрип. Следом упал и второй кочевник. И так же – почти бесшумно.

Вскоре вернулся Ирвиз:

– Вот, держи. Смотри, что раздобыл, – он показал ей два кривых меча, один из них протянул Миле: – Умеешь пользоваться?

– Умею, – она взяла меч, покрутила его в руке. – У нас другие мечи, прямые. Но ничего, и с этим справлюсь. Привыкну. Тем более что он легкий, гораздо легче наших.

Мила сделала несколько выпадов, крутанулась вокруг, как будто отражая атаку воображаемого противника. Она хорошо знала, что человек с мечом может окружить себя завесой из вращающегося клинка, почти не затрачивая на это сил. Воевода Велислав показывал ей это искусство, только она не усела научиться. А жаль, вот сейчас бы продемонстрировать этому зазнайке такое чудо.

Ирвиз одобрительно кивнул – видно было, что девчонка кое-что умеет, не первый раз в руках оружие держит. Вон как ноги правильно ставит – скользит, как в танце.

– Ты же принцесса, зачем тебе это? – удивился он. – Зачем тебя учили военному делу, боевым приемам?

– У нас женщины тоже воины, – коротко ответила она. – Но мне бы лучше лук. Поверь, пользы от меня больше будет.

– Лук? Без проблем! У одного из них лук тоже был, но я забирать его не стал. Решил, что ни к чему, только мешать будет. Зато вот что забрал! Держи!

– Что это?

– Вода!

– Пей сам, ты же еще в клетке от жажды страдал.

– А что, по-твоему, я сделал первым делом, как с ними покончил? Правильно, напился. Всю фляжку выпил. А вторую тебе принес.

– Спасибо…

Ирвиз удивленно уставился на нее:

– Спасибо? За что?

– Ну как… За твою заботу… – неуверенно попыталась объяснить Мила.

– Оставь эти свои княжеские штучки. Тогда уж я тебе должен говорить спасибо. Ты ведь ты меня освободила.

– А ты мне жизнь спас.

– Так и будем считаться, кто для кого больше сделал? – он настолько искренне возмущался, что Мила не выдержала и рассмеялась.

– Ладно, пошли за луком, – Ирвиз тоже заулыбался. – И надо срочно уходить отсюда. Этих двоих скоро обнаружат, разозлятся, начнут искать того, кто посмел напасть на воинов Великого Хаана. То есть нас.

– Кстати, как ты с ними так быстро разобрался? Почти без шума?

– Ну… Кое-что умею… Меня тоже учили, – рассмеялся он в ответ, но потом резко остановился: – Что-то мы слишком развеселились. Не к добру…

– Наоборот, – продолжала смеяться Мила. – Разве лучше грустить и печалиться? Вот это не к добру…

Они добрались до поверженных врагов.

– Вот твой лук, забирай…

– Ты им что, горло перерезал?!

– Ну да, быстро и надежно. И что же тебя возмутило?

– Жестокость…

– Чья? Моя? Посмотрю я на тебя, если они до нас все-таки доберутся. Вот тогда ты увидишь воочию, что такое настоящая жестокость.

– Но меня-то они ведь не тронут? Я так понимаю, что я им живая нужна!

– Зато беглых рабов они пытают. И заставляют других смотреть. В назидание, чтобы неповадно было. Ты лук забираешь?

– Ой, какой смешной! Странный, короткий… У них все оружие не такое, как у нас. Мечи легкие, кривые. Луки маленькие…

– Мы, кочевники, живем на лошадях. На землю спускаемся только чтобы поспать. А иногда и спим в седле. Все свое возим с собой. Поэтому все оружие должно быть легким. А этот лук специально приспособлен для стрельбы из седла, на скаку.

– Ты сказал «мы»? Ты тоже кочевник? – поразилась Мила.

– Да. Только мой народ не подчиняется Великому Хаану. Его власть в наших землях не признается. Мы живем далеко отсюда, на востоке… Ладно, забирай стрелы и пошли отсюда!

– Куда?

– В пустыню.

– Ты смеёшься?!

– Твой план лучше. Надо быстрей удирать отсюда. Видишь, что творится…

И в самом деле, в оазисе становилось слишком опасно – куманы подожгли несколько палаток, чтобы никто не смог спрятаться в спасительной темноте. Со всех сторон раздавались крики, стоны раненых, лязг оружия.

– Только нам нужны лошади, – заявил Ирвиз.

– Лошади? – удивилась Мила. – Они же в пустыне бесполезны! Наши все пропали, добивать пришлось…

– Да, в пустыне они не очень хороши. Согласен, это не верблюды. Но отсюда до степи всего два дня пути. А там кони очень даже полезны.

– Как два дня?! Мы сюда шли две недели!

– Да? Кто-то очень долго вас водил по пустыне. Видимо, специально…

– Назим, толмач из посольства султана, – догадалась Мила. – Он и есть предатель.

– Ну, тебе виднее. А нам кони нужны.

– И где мы их возьмем?

– У кипчаков и возьмем. Они на оазис напали скрытно, пешими, чтобы раньше времени тревогу не поднять. Втихую подбирались. Значит, кони спрятаны где-то за ближайшими барханами. Это их обычная тактика. Я-то знаю, сам кочевник. Два-три человека охраняют. Сейчас найдем…

Степняки методично сгоняли всех поближе к огню, сопротивлявшихся избивали и тащили волоком. Купцы, хозяева каравана, начали возмущаться, охранники даже попытались оказать сопротивление, но вожак кочевников быстро объяснил им, что к чему, отрубив голову самому активному. После этого все остальные стали дружно помогать в поисках пропавшей княжны.

Но беглецы успели скрыться за барханами.

– Слышишь? – вдруг замер Ирвиз.

– Что? – остановилась Мила и тоже прислушалась. – В оазисе кричат?

– Нет. Кони недалеко всхрапывают, – объяснил он. – Ну, ты же не кочевница, куда тебе… Я ведь говорил, рядом они. Ты верхом-то умеешь ездить?

Она возмущенно фыркнула в ответ – мол, что за глупые вопросы задаешь!

– Ах да, – сообразил Ирвиз. – Если на мечах учили сражаться и стрелять из лука, то уж верховой езде тем более. Вот они, видишь? А вон и парочка лошадей в сторонке. Их и забираем. Только быстро. Делай как я. Сразу в седло и ходу…

– А охрана?

– Вижу троих. Как я и говорил. Если быстро все сделаем, не успеют. Да, только трое, больше никого нет.

– Может, лучше их того… Убить, – предложила она.

Ирвиз удивленно посмотрел на нее:

– Надо же, какая кровожадная. Не ожидал. А ведь совсем недавно меня в жестокости обвиняла. Нет, надо сделать так, чтобы они нас увидели.

– Зачем?

– Скажут, что двое беглых рабов угнали пару лошадей. Но никакой светловолосой княжны-принцессы здесь не было. Что нам и надо. Поэтому особо упорно нас догонять не будут.

– Погоди, – неожиданно притормозила его Мила.

– Что еще?

– Что означает твое имя? Ирвиз… Необычное имя.

– Ну ты, Принцесса, даешь… Нашла время болтать, – сначала возмутился он, а потом рассмеялся: – Нам спасаться надо, а не знакомиться!

Но, увидев, что один из охранников отошел в сторону и пропал из поля зрения, решил, что торопиться не стоит.

– В тех краях, где я вырос, так называют снежного барса, таинственного и загадочного зверя. Это символ силы, благородства и власти. Он живет в недоступных горах, среди глубоких ущелий и белоснежных вершин. Мало кому удается увидеть ирбиса в тех диких местах. Ну а тот, кому посчастливилось с ним встретиться, становится удачлив во всем, и в охоте, и вообще в жизни.

– То есть можно считать, что мне посчастливилось? С тобой встретиться? – улыбнулась Принцесса.

– Хватит болтать! Пора…

Но все пошло не так, как планировал Ирвиз.

Незаметно подобраться к лошадям не получилось – здесь, вдали от костров и пожаров оазиса, было темнее, но не настолько, чтобы надежно прятаться. Охранники их быстро обнаружили в свете полной луны и бросились наперехват.

– Сможешь их задержать? – быстро спросил Ирвиз. – Хоть ненадолго.

– Попробую, – неуверенно ответила Мила и приготовила лук.

– Тогда пробуй, – и он исчез.

Лук был очень непривычным. Несколько мгновений ушло на то, чтобы приспособиться. А потом…

Первая же стрела вонзилась одному из охранников прямо в шею, он моментально упал со страшным криком.

Двое других остановились, попятились и спрятались в темноте за ближайшим барханом. Видимо, не ожидали подобного развития событий.

Но еще большей неожиданностью это оказалось для самой Принцессы. Да и испугалась она, пожалуй, гораздо больше.

Она прошептала едва слышно:

– Я в него попала? В самом деле, я в него попала. Получается, что я его убила?

И замерла как вкопанная, не в силах вытащить из колчана вторую стрелу. А враги не медлили и готовились открыть ответный огонь. Еще мгновение – и уже их стрелы полетят в одинокую фигурку, четко видную на фоне неба.

Но вдруг какая-то неведомая сила подхватила ее и подбросила вверх…

– Ну, теперь держись крепче! – привел в себя ее голос Ирвиза.

Неведомой силой оказалась его рука – это он успел подхватить ее и усадил позади себя на коня.

– Ну ты даешь! – восхищенно кричал Ирвиз. – Всякого мог от тебя ожидать, но такого… С первого же выстрела! Поразительная меткость! Как ты это делаешь?

– Это случайность, – оправдывалась она. – Я сама не ожидала…

– Не прибедняйся! Это было удивительно, – не мог успокоиться Ирвиз. – Ты нас спасла!

– Не в этом дело, – вдруг грустно и как-то задумчиво сказала Принцесса и замолчала.

– А в чем? – он, подгоняя коня, повернулся к ней.

– Я только что человека убила. Впервые в жизни…

– А-а-а, – протянул Ирвиз. – Понимаю. Все через это проходят. Не переживай так, Принцесса. Это был враг, они пришли, вероломно напали, убили твоих людей и хотели похитить тебя саму. Или убить. Ты защищаешься. Иначе погибнешь. Так что ничего плохого ты не сделала. Наоборот, можно сказать, что подвиг совершила.

– А куда мы скачем? – немного успокоившись, уже другим тоном поинтересовалась Мила. – И далеко мы уедем вдвоем на одном коне?

– Ничего, и на одном уедем, – успокоил ее Ирвиз. – Вся надежда, что они в погоню за нами никого не отправят. Зачем им нужны два каких-то беглых раба? Двумя больше, двумя меньше… А если вдруг решат искать нас, то что в первую очередь подумают? Куда отправятся за нами?

– Ну, наверное, в сторону степи. Ты же сам говорил, что здесь рядом, всего два дня пути.

– Вот именно. Поэтому мы едем в другую сторону. Вглубь пустыни.

– Вглубь пустыни?! – ахнула Мила.

– Да, Принцесса, именно туда. Там нас искать никто не будет. Надеюсь…

5. Вероника

– Все, я свободна? Можно одеваться?

– Да, – кивнул доктор и доложил уже скорее не Нике, а полковнику Ковалеву, сидевшему за ширмой здесь же, в кабинете: – Осмотр закончен.

– Ну? И? – нетерпеливо встрепенулся тот. – Есть что-то… необычное?

– Все обычное, – хмыкнул доктор, заполняя свои бумаги. – Совершенно стандартная особь женского пола.

Нику покоробило такое пренебрежительно-унизительное «особь» по отношению к ней, но она предпочла промолчать. Судя по всему, какие-то неведомые силы каким-то невероятным образом закрутили ее в водовороте чего-то непонятного и даже загадочного. Поэтому лучше пока свое эго засунуть подальше и поглубже. И больше смотреть и слушать, а не болтать самой. Отвечать, только когда спрашивают. И она, всего несколько дней назад впавшая в глубокую депрессию только из-за того, что на нее накричали, на сей раз мужественно прикусила язычок.

– Здоровье отменное, – доктор оторвался от своих бумаг, повернувшись в сторону полковника. – Одно удивляет…

– Что же? – тут же заинтересованно спросил полковник.

– Если правда все то, о чем вы только что рассказали… Ну, я про ее боевые подвиги… У нее ни одной травмы! Ни одной! Ни переломов, ни ссадин, ни гематом. Даже царапин нет!

– Так это и меня удивляет, – разочарованно вздохнул полковник. – Это я и без тебя вижу. А как это объяснить, не знаю. Кажется, и ты не знаешь?

– Не знаю, – так же разочарованно вздохнул и доктор.

И они оба дружно повернулись в ее сторону. Ника судорожно застегивала школьную блузку, смущаясь под внимательными взглядами двух мужчин.

– Получается, что она ни одного удара не пропустила? – уточнил полковник.

– Получается, так, – кивнул доктор.

– Но я своими глазами видел, как Таран ее чуть в нокаут не отправил! Она почти весь зал пролетела, все снаряды собрала! Видеозапись это зафиксировала… Девочка, ну скажи, как ты это делаешь?

Но «девочка» решила, что этот вопрос из разряда риторических и на него можно не отвечать, том более что ответа она все равно не знала. Поэтому она промолчала и стала натягивать юбку.

– Погоди-ка, – остановил ее полковник. – А это что за рана?

– Это не сегодняшняя, – объяснил доктор. – Я видел. Ей, наверное, неделя. Уже затянулась.

– Но это же единственная царапина у нее? – уточнил полковник.

– Да, – согласился врач. – Давай выясним. Откуда она у тебя?

– Вот эта? – Ника даже удивилась. События последних нескольких часов вычеркнули из памяти практически всю предыдущую жизнь. Тем более историю появления какой-то незначительной царапины на бедре. Но, поскольку ей задали на сей раз вопрос уже не риторический, а вполне конкретный, то надо ответить.

– Позавчера случайно наконечник воткнулся.

– Какой наконечник? – не поняли они.

– Наконечник стрелы, – уточнила Ника.

– Что? Ты о чем? В тебя стреляли? Стрелой?! Из лука?!

– Нет, конечно, – она невольно рассмеялась. – Он лежал у меня в кармане, в джинсах. Я на камнях поскользнулась, упала, он и воткнулся. Глубоко, конечно, но заживает быстро…

– Быстро… – повторил доктор. – Позавчера, говоришь?

– Ага, два дня прошло, – подтвердила Ника.

– Странно. Такое впечатление, что неделя прошла.

– Я и говорю, что быстро заживает.

– Откуда у тебя в кармане взялся наконечник стрелы?! – спросил полковник. – Ты что, из ролевиков?

– Из кого? – не поняла Ника.

– Ну, любители истории, фанатики средних веков. Сражения устраивают, оружие сами делают…

– Нет, я его в походе нашла, – начала рассказывать Ника.

– Ладно, это к делу не относится, – нетерпеливо прервал ее доктор.

– Почему? – возразил полковник. – Очень даже относится. Это говорит о том, что раны и повреждения ее тело в принципе получает. Как у всех людей, случайно, по неосторожности. Но в минуты реальной угрозы, реальной опасности с ней что-то происходит. И с реакцией, и с боевыми навыками, и с неуязвимостью. Но что именно происходит? Почему?

– Не знаю, – пожал плечами доктор.

– Я уже понял, что ты не знаешь. Хотя, честно сказать, надеялся…

– Ну… Визуального осмотра тут явно недостаточно. Надо полное обследование проводить. Вплоть до генетического анализа, молекулярной диагностики.

– Делайте все, что надо. Но быстро, – распорядился полковник. – Она больше не нужна? Тогда мы к профессору.

* * *

– Что-нибудь особенное с тобой происходило недавно? Необычное? – задал очередной вопрос профессор.

– Нет. Все, как всегда.

– Расскажи мне, как ты провела последние дни. Где была, чем занималась.

– В поход ходила. С дядей Жорой и его друзьями. Он так меня из депрессии выводил.

– Так-так-так… Куда ходили? Что делали?

Ника чувствовала себя, как на экзамене в школе. И, запинаясь, стала рассказывать. Профессор внимательно слушал, почти не перебивая, только иногда задавал уточняющие вопросы. Нику еще никто никогда так не слушал – с такой искренней заинтересованностью. Она это почувствовала и постепенно раскрепостилась.

Особенно профессора заинтересовал тот самый наконечник стрелы, который она нашла на старых раскопках.

Ника показала ему фотографии на смартфоне. Он очень долго и внимательно их разглядывал.

– Так это ты им порезалась? – уточнил профессор, потом нашел какую-то запись в документах доктора, который ее осматривал.

– Ну да, случайно. Он в кармане лежал…

– Странно. Судя по снимку, он очень старый и тупой. Как же ты им порезалась?

– Он не резал, он воткнулся. Глубоко. Но было почти не больно. И рана быстро зажила.

– Сколько дней прошло, говоришь? Два? И у тебя всегда так быстро раны затягиваются?

– Ну… Не замечала раньше. Всегда как у всех…

– Так-так-так… А что было после того, как он воткнулся?

– Я… Сознание потеряла, – застеснявшись, призналась Ника. – Дядя Жора перепугался, даже в больницу хотел меня срочно везти. Но потом сказали, что у меня просто солнечный удар случился. Жарко очень было.

– И часто с тобой такие солнечные удары бывают?

– Никогда не было. Первый раз.

– Так-так-так… А подробнее можешь рассказать, что ты почувствовала? Постарайся вспомнить.

– Ну…

И она вспомнила… Как будто опять получила укол наконечником.

…Мысли замерли, словно исчезли, тело живет как будто само по себе. Оно пытается дышать, его еще сотрясают дрожь и судороги взбунтовавшихся мышц, сердце работает с перебоями, надрывно, то едва шевелясь, то сокращаясь с огромной силой. Это в высшей степени странно – знать, что ты и тело это что-то разное. Знать без слов – понимание приходит цельными глыбами, оно всегда было здесь, с нею. Как странно, что она не сознавала этого раньше. Ей показалось, что она куда-то упала и стоит на коленях, ее охватывает струившийся из чьих-то пальцев огонь. Тем не менее, на каком-то глубинном уровне сознания она даже рада происходящему. Она понимает, что еще немного, и придет спасительная тьма. Лучшее лекарство от жизни.