Дочери Дракона. Снежка. Герда-2.0 (Мир черных зеркал). Три почти реальные истории

На этот раз здоровяк не спешил, шел нарочито медленно, внимательно присматриваясь к худосочной фигуре наглой девчонки. Увиденное не внушало ни страха, ни опасений – такая длинная, но нескладная дылда ему явно не соперник. А первый пропущенный удар – это так, случайность…

– Иди сюда, научу тебя хорошим манерам, – Ника небрежно махнула рукой. – Нельзя обижать женщин.

– Ника, ты что, с ума сошла?! – на школьном крыльце собралась уже толпа зрителей.

Но Ника не могла отвлекаться и целиком сосредоточилась на мордовороте. Тот приблизился на опасное расстояние и немедленно ринулся в атаку. На сей раз он подготовился и даже пытался изобразить ложный выпад – туловище его качнулось влево, рука и плечо дернулись, имитируя замах, но корпус тут же сместился вправо и последовал убийственный джеб в челюсть Нике. Точнее, в то место, где она только что находилась.

Двигался здоровяк неважно – ни скорости, ни резкости. Да и действовал вполне предсказуемо, так что Ника легко разгадала его немудреный замысел. Оставалось только поднырнуть под удар и поймать стокилограммовую тушу на встречный удар. Даже сил особых тратить не пришлось, мордастый сам налетел на услужливо подставленный кулак. И тут же с диким воем рухнул на асфальт.

Неожиданно наступила зловещая тишина. Первыми опомнились друзья поверженного врага и все втроем бросились на Нику. Приезжая девчонка моментально спряталась в машине.

– Ника, беги! – завопил кто-то из одноклассников на крыльце. – Убьют же!

…Пространство вокруг вдруг перестало быть трехмерным. Исчезло все – и высота, и ширина, и глубина. И верх, и низ, и право, и лево. Или, наоборот, количество измерений возросло многократно, так, что мозг просто не мог их все воспринять. Да и воспринимать было некому – она сама исчезла, перестала существовать. Вокруг простиралась лишь бесконечная белизна. А в самом центре… Она? Нет, это была уже не она. Или все-таки она? Только с измененным восприятием окружающего мира…

Да, все-таки это было она. И она оказалась в пустыне, посреди бескрайних песков с пологими барханами. Матово-белое небо и такое же белое солнце. К ней приближались трое кочевников с явно враждебными намерениями. Еще один лежал неподалеку, постанывая и пытаясь встать. Все её движения стали легкими и быстрыми, а вот противники, наоборот, шевелились как в замедленной съемке, словно время остановило свой бег. Нет, не совсем остановило, но притормозило значительно.

Уклон, удар, разворот, теперь ребром ладони в шею… Еще уклон, прыжок, удар ногой в полете в челюсть… Так, двоих нет. Еще разворот, шаг в сторону, удар. Все. Четвертый так и не успел подняться… И не надо давать ему возможности встать. Займемся им…

– Ника, оставь его в покое! – это был голос Катюхи. Все лицо в слезах, растрепанные волосы. Рядом стоял Антон.

– Ты променял меня вот на это? – Ника, не скрывая горечи, повернулась к нему. – На эту стерву? На крутую тачку? На этот мешок с дерьмом?

«Мешок с дерьмом», не переставая скулить, попытался приподняться и встать на колени, но тут же получил ногой по лицу и свалился навзничь.

Ника больше не сдерживала себя.

– Антон, посмотри на него! Это твое будущее? Это твои друзья? – она схватила здоровяка за отворот рубашки и притянула к себе. Губы на окровавленном лице что-то шептали, но слов не было, один лишь хрип. – Как же так? Скажи мне!

– Ника, прошу, отпусти его, ради всего… – скулил Антон.

– Я еще не закончила. Твой друг научился сегодня уважать женщин и никогда не поднимать на них руку. Дебил, кивни, если это так.

Сквозь слипшиеся от крови губы здоровяк что-то слабо пробормотал.

– Ты мне ногу сломала… – с трудом разобрала Ника.

– Кивни, я сказала! – тычок в зубы помог раненому совершить верное движение головой. В результате мордастый смог кивнуть.

– А теперь запомни. Никогда не суди о человеке по его внешнему виду…

И Ника неожиданно успокоилась…

* * *

– Итак, Вероника Русланова… Шестнадцати лет от роду… Почти шестнадцати… Ты хочешь сказать, что одна победила четверых? – полноватый майор бросил папку с документами на стол и взглядом приказал конвоиру снять с Ники наручники. – Совсем сдурели, на девчонку кандалы надели. Запрещено же! Или ты сопротивлялась при задержании?

Ника отрицательно помотала головой.

– Ну, тогда рассказывай, как ты справилась с несколькими здоровыми парнями. Их же четверо было? И каждый из них старше и явно сильнее тебя. В конце концов, они мужики, а ты девчонка!

– Так получилось, – пожала плечами Вероника.

А что еще она могла сказать? Она и сам не знала, как это получилось.

– Значит, так получилось, – хмыкнул майор. – Вот просто взяло и получилось. Само собой получилось. А у тебя ни синяка, ни ссадины… Ни одной царапины!

Он вышел из-за стола и принялся нервно расхаживать по кабинету. Вероника молча сопровождала его взглядом, поворачивая голову то вправо, то влево.

Потом начальник снова уселся за стол и открыл папку:

– Так, характеристика из школы, протоколы опроса свидетелей… А ты хоть понимаешь, что теперь с тобой будет? Что тебя ждет? Колония для несовершеннолетних. Спецшкола. У троих из пострадавших тяжкие телесные. Еще у одного хоть и легкие, то тоже телесные. Радуйся, что не убила никого. Но все четверо в больнице! Зачем же руки и ноги ломать?

– Я не хотела, – тихо прошептала Вероника, пытаясь оправдаться.

– Что? – не расслышал майор.

– Я не хотела.

– Чего ты не хотела? Как можно не хотеть, но при этом отправить четверых на больничную койку?! Как? Не хотела она… Один вообще скорее всего инвалидом останется.

– Это Фонарь?

– В смысле Фонарев? Он самый. А родители у всех четверых из крутых.

– Я знаю, у Фонаря отец в мэрии работает.

– Да все они откуда-то оттуда. Крови твоей требуют. Я знаю таких. Они пойдут до конца, по всем кабинетам, по всем инстанциям. И не успокоятся. Представляешь, что сейчас в соцсетях творится? Твои одноклассники все это на видео снимали… Так что же с тобой делать, Вероника Русланова?

– Так получилось, – повторила она.

– Да что ты заладила, «так получилось» да «так получилось». Да, так получилось…

Майор уселся на край стола и уставился на задержанную.

– И ведь на самооборону не спишешь. Никто на тебя не нападал.

– Я друзей защищала.

– На друзей твоих тоже никто не нападал.

– Он пытался девушку ударить!

– Но ведь не ударил.

– Потому что я не дала. Но он хотел ударить.

– Вот то-то и оно, что только хотел. Сдали тебя эти твои… друзья. Показания написали, что это ты первая напала.

– Ну, Антон, допустим, так мог написать. Но Катюха?! – она чуть не подскочила от негодования и возмущения.

Майор заметил ее реакцию и усмехнулся:

– Эх, молодо-зелено. Бабы, они такие… Ты их защищаешь, а они через двадцать минут тебя же предают… Извини, забыл, что ты ведь тоже баба… Может быть, она тебя как конкурентку убирает? Из-за парня, допустим?

– Наверное, – неуверенно прошептала Вероника.

– И все равно… Без веской причины, из-за нескольких грубых слов и жестов покалечить четверых! Надо же умудриться… Так что же с тобой делать? – снова задумчиво повторил он.

– Не знаю, – снова задумчиво ответила она.

– Не знает она. Вот и я не знаю. Девчонка ты, видно, неплохая. А те четверо во главе с Фонаревым давно напрашивались. Можно сказать, заслужили.

– Так вы их знаете? – удивилась она.

– Конечно. Золотая молодежь, хозяева жизни. Возомнили, что им все можно, все позволено… Так что, может быть, и правильно, что ты их наказала. Но переборщила, надо признать. Поэтому за то, что ты им, так сказать, их место показала, почет тебе и благодарность. А за перебор придется тебя наказать. Но вопрос даже не в этом.

– А в чем?

– Школьная камера наблюдения все зафиксировала. Кроме того, куча видео в интернете. И я несколько раз записи просмотрел. Вот скажи мне, где ты этому научилась?

– Чему? – не поняла Вероника.

– У меня самого пацан уже несколько лет карате занимается. Сейчас вот на соревнования уехал. Твой ровесник.

– Я тоже.

– Что тоже?

– Занималась.

– Чем? Карате?

– Ну да. Только бросила уже.

– Тем более! Значит, должна понимать, о чем я говорю. Карате… Но чтобы вот так… Не представляю. Карате ваше и рядом не стояло! Какое там мавиши, какое маэ-гэри… А почему бросила-то?

– Выросла. В рост пошла. Тренер волейболом заниматься отправил…

– Ну и дурак твой тренер. Я и сам рукопашкой увлекался, до сих пор балуюсь.

Вероника критически посмотрела на животик майора, он заметил ее взгляд:

– Ты не смотри, кое-что и сейчас могу. Но то, что я увидел на записи… Это уровень даже не десанта и не морской пехоты, а какого-то спецназовца, прошедшего многолетнюю подготовку…

Он вдруг остановился и призадумался, как будто некая важная мысль вдруг пришла ему в голову.

– Послушай, на свободе остаться хочешь?

– Конечно, хочу.

– Щас попробуем, – он вытащил из кармана смартфон. – Саныч? Здоров будь. Твои бойцы сейчас где? На задании? Нет? На базе? Отлично! Отдыхают? Гони их в спортзал, пусть начинают разминаться. Зачем, зачем… Сейчас привезу девчонку одну. Да, девчонку. Только не удивляйся. Посмотришь в деле. Оч-чень интересная девочка. Оч-чень…

Он отключил телефон и, видимо, довольный принятым решением, даже улыбнулся Нике:

– Не боись, будешь жить! Все будет в порядке, Вероника Русланова…

Потом вызвал дежурного:

– Задержанную я сейчас отвезу на базу спецназа, к полковнику Ковалеву. Сам повезу, лично. Передай, пусть документы подготовят.

2. Любомила

Великий князь напряженно всматривался в густой лес на противоположной стороне большой поляны. Оттуда еще не доносилось ни единого звука, все было тихо и спокойно. Но он хорошо знал, что буквально через несколько мгновений эта обманчивая тишина закончится. Сначала, как обычно, взлетят стаи потревоженных лесных птиц…

Всего несколько дней назад он так же поджидал врагов на южных рубежах. Да, славный был бой. Хоть и очень скоротечный. Степняки, встретив ожесточенное сопротивление немногочисленной дружины, не стали ввязываться в настоящую битву. Потеряв несколько десятков воинов, быстро развернули своих низкорослых коней и умчались обратно, растворившись в бескрайних просторах Великой степи.

Шум на противоположной стороне поляны отвлек его от воспоминаний и заставил сконцентрироваться.

– Внимание! – князь поднял вверх правую руку и оглянулся на молодого стройного воина, стоявшего чуть позади.

Тот подошел поближе:

– Отец, можно сегодня будет мой выстрел?

Князь улыбнулся:

– Сегодня? Да, сегодня можно. Сегодня тебе все можно. Конечно, твой выстрел. Для этого и приехали.

– Спасибо! – тот приготовил лук и вытащил из колчана несколько стрел.

– Помнишь, куда целиться?

– Помню, – недовольно отмахнулся молодой лучник. Мол, не мешай.

Князь усмехнулся:

– А зачем столько стрел? Одной, думаешь, не хватит?

– Хватит. А эти так, на всякий случай. Так Велислав учит, – молодой воин со знанием дела наложил стрелу на тетиву, а сам опустился на одно колено, чтобы увереннее целиться. Оставшиеся стрелы он воткнул в землю перед собой, чтобы быстрее можно было заряжать лук.

– Воевода Велислав? Узнаю старого вояку. Правильно учит. Он дело знает…

На опушке раздался лай собак, крики загонщиков, и на поляну выбежал матерый лось гигантских размеров с рогами-лопатами.

– Ого, какой огромный! – невольно воскликнул молодой стрелок. Дикий зверь с безумными глазами мчался прямо на них.

– Подпусти поближе, – прошептал князь. – Дождись, когда боком повернется.

– А если не повернется?

– Повернется.

И в самом деле, лось чуть-чуть притормозил и оглянулся назад. Видимо, хотел посмотреть, кто же так шумит там, позади.

В этот момент зазвенела тетива лука, и стрела вонзилась чуть ниже горба на спине. А следом за ней, почти рядом – и вторая. Лось какое-то время удивленно смотрел по сторонам, потом захрипел и тут же упал замертво.

– Молодец! – похвалил князь.

Юное лицо расплылось в довольной улыбке.

– Не хуже братьев, – подтвердил князь. – То-то они бы порадовались.

– Когда же они вернутся?

– Еще не скоро. Много дел им предстоит. Важных. Сама понимаешь, – князь снял с молодой воительницы шлем. Густые длинные волосы рассыпались по кольчуге вплоть до самого нагрудника.

– Понимаю, – печально согласилась она. – А вот на скаку я стрелять так и не научилась…

– Тебе это и не надо, – успокоил ее отец и улыбнулся. – Тебе другое дело предстоит. Не менее важное. Только зачем вторая стрела?

– Я же говорю, на всякий случай. Так Велислав учит, – молодая победительница лося встала, продолжая довольно улыбаться.

– Ладно, ладно, не зазнайся только, – усмехнулся князь.

Девчонка собрала оставшиеся стрелы и аккуратно сложила их в колчан.

– Надо и те стрелы забрать, – она кивнула на лосиную тушу посреди широкой поляны.

– Это воевода Велислав так учит? Правильно учит. Только некогда нам, Мила. Дружинники все сделают, как надо. И стрелы тебе вернут. Они какие-то особенные?

– Конечно! Они мои.

– Всего-то? Я думал, может быть, заколдованные.

– Ты по-прежнему думаешь, что я колдунья?

– Не колдунья. Ведунья, веста. Это совсем другое.

Дружинники подвели им коней.

– Поспешать надо, – торопил князь. – Иначе твоя Аглая меня живьем сожрет.

– Сожрет, – подтвердила молодая княжна. – И не подавится.

Любомила представила, как Аглая живьем ест князя. И весело рассмеялась.

Но очень быстро погрустнела. Завтра утром уходит караван. И она уедет.

Надолго. Скорее всего, навсегда…

* * *

– Сегодня главным блюдом на пиру будет жаркое из лося, самолично убитого княжной Любомилой! – в главном тереме была в разгаре предпраздничная суета. Хотя праздником предстоящее торжество никто бы не стал называть. Прощальный пир по поводу отъезда любимой дочери князя. Любимой не только самим князем, а всеми без исключения – и домочадцами, и дружинниками, и даже жителями самых далеких деревень княжества, саму Милу и в глаза ни разу не видевшими.

– Ты что же делаешь, Великий князь?! Совсем о девчонке не думаешь?! – набросилась на них Аглая, как только отряд охотников въехал во двор.

Князь оглянулся на Любомилу: «Я же говорил. Живьем съест».

Мила прыснула и соскочила с коня:

– Аглая, миленькая, не ругай князя! Я сама настояла. Это я его уговорила!

– А кто будет наряды собирать? Примерять кто будет? Надо же все успеть! А у тебя их вон сколько! А украшения? Я что, сама их должна выбирать? Какая тут охота?! Какой еще сохатый? – не переставала ворчать Аглая. – А ты, князь, хоть и великий, но порой как дитя малое. Ну, куда девчонку потащил? Да еще стрелять заставил в зверя. А если бы промахнулась? Она же девушка! Ей завтра к жениху ехать! А приданое еще не собрано…

– Так, Мила, срочно иди платья свои примерять, – тут же распорядился князь, сделав суровое лицо. – И сними наконец эту кольчугу! Не пристало невесте в таком наряде разгуливать. И штаны! Срам-то какой!

– Конечно, срам, – подхватила Аглая, не поняв иронии. – И волосы не прибраны. А скоро пир начинается, гости уже съезжаются. Ох, сколько мне с тобой дел еще провернуть надобно! Ладно, хоть жива осталась. Нашла чем хвастать, сохатого она убила…

И она потащила безропотную Любомилу в ее покои. Принцесса, едва сдерживая смех, оглянулась на князя. Тот только руки в стороны развел: «А я-то что могу сделать? Это же не с кочевниками воевать»…

…Посла Великого султаната уже отвели в опочивальню – отоспаться перед завтрашней дорогой. Уж очень непривычным оказался дорогой гость к хмельным напиткам, настоянным на лесных дарах.

Аглая подошла к Любомиле с князем, сидящим во главе стола:

– Что хочешь со мной делай, Великий князь. Хоть режь, хоть казни. Но так я ее не отпущу. Как можно девчонку одну отправлять в столь дальний путь?

– Почему одну? С ней же дружинники поедут, сотник Ратибор. Опытный воин. И вся свита посла с охраной. Две сотни воинов!

– Вот то-то и оно! Только воины. Ни единой женщины! Она поедет совсем одна! Разве так можно?! Я решила. Еду! И не спорьте со мной!

Князь с Милой переглянулись и дружно заулыбались. Спорить с Аглаей? Да проще к медведю зимой в берлогу залезть. Безопасней.

– Хорошо, собирай вещи, – согласился князь.

– Они у меня уже собраны.

Тут уж они оба открыто расхохотались. Аглая, так и не поняв причины их глупого и совершенно неуместного смеха, ушла.

– Может быть, еще можно все отменить? – спросила Любомила.

– Ты же сама знаешь, что нет.

– Да, знаю, – печально согласилась она.

– Вот, возьми с собой, – он протянул ей легкую кольчугу. – Надень под одежду.

– Зачем? – удивилась она. – Думаешь, будет опасно?

– Надеюсь, что нет. Но дорога дальняя. Лишней не будет. Да и мне спокойней. И вот еще… Это тебе, – князь повесил ей на шею кулон-амулет. – Может быть, с ним тебе там легче будет. Он остался от твоей матери. Я должен был вручить его тебе в день свадьбы. Но, коли уж свадьба будет за тридевять земель, отдаю сегодня.

И тут Мила не выдержала. Сначала всхлипнула несколько раз, а потом просто разрыдалась на плече у отца. Тот молча поглаживал ее светлые густые волосы.

А что он еще мог сделать, что сказать? Таков удел всех правителей во всех землях. Интересы государства превыше интересов близких людей, даже самых любимых…

* * *

Старый сотник Ратибор безуспешно вглядывался в далекий горизонт, надеясь увидеть вдали зеленый островок жизни. Там ничего не менялось. Все те же безликие дюны, подернутые дрожащим маревом раскаленного воздуха. По расчетам посла вот-вот должен был появиться долгожданный оазис. Да и толмач Назим подтверждал это.

Усталые кони и верблюды взбирались на очередной бархан, но взгляду изможденных путников открывалась одна и та же безрадостная картина – обжигающее солнце и знойная пустыня без конца и без края…

Решение посла направить караван по этой дороге, возможно, и было правильным и более безопасным, но уж очень долгим и трудным оказался путь. Страдали все – и кони, и люди.

Оставалось только удивляться, как стойко переносит тяготы путешествия юная княжна. Можно сказать, даже весело. Казалось, только верблюды и она не обращают внимания ни на испепеляющую жару, ни на нехватку воды. Что тут скажешь – молодость. Она, видимо, воспринимает все происходящее как необычное приключение. Как сказку.

Сотник много повидал на своем веку, во многих битвах поучаствовал. Но так далеко от родных мест еще никогда не забирался. Великий князь много раз предлагал ему стать воеводой, но Ратибор неизменно отказывался. Он воин, мечник, рубака, и ему сподручней самому разить врагов в смертельной битве, а не командовать братьями-дружинниками. И на сотника-то согласился только после долгих уговоров. Убедили тогда его сами дружинники, а вовсе не князь. Ратибор согласился, но только на время, заменить своего погибшего предшественника. Да так и остался, втянулся. Научился командовать, отвечать не только за себя и в походе, и в битве. Вся сотня ему безоговорочно доверяла, да и князь с воеводой – тоже. В конце концов он почувствовал себя на своем месте. Ходил и на север – усмирять воинственных князей-соседей, и на юг – отгонять еще более воинственных и более опасных сарочинов. Но никогда не думал, что заберется так далеко.

Когда Великий князь объявил, что именно его дружине выпала честь сопровождать княжну, он тут же согласился. И даже обрадовался. Княжну любило все войско. И все были готовы оберегать ее, не щадя живота своего. Тем более сейчас, когда оба ее брата отсутствовали.

Три года назад, когда князь согласился отдать ее в жены младшему сыну Великого султана, все очень переживали. Ратибор понимал, что это вопрос большой политики. Он воин, а не дипломат, и все тонкости этих дел ему неведомы. Но князю очень нужны союзники. Это и Ратибору было понятно.

Там, на юге, набирали силу каким-то образом объединившиеся племена степняков-куманов. Мало того, что они чрезвычайно расплодились за последнее время, так еще и нашелся сильный вождь, сумевший побороть вечные распри между племенами. И теперь там собирается единое поистине бесчисленное войско. А первый удар достанется им, ведь их княжество на самой границе.

Лазутчики приносили все более тревожные вести, времени оставалось совсем мало. Степняки ведут себя необычно нагло и дерзко, их вылазки за последние несколько лет увеличились многократно. И даже ребенку понятно, что эти многочисленные набеги – только начало. Это разведка, вожди кочевников пытаются выяснить слабые места в обороне княжества и его соседей, их тактические приемы, численность дружинников. И вообще, посмотреть, чего те стоят в бою.

Сыновья князя должны найти союзников среди родственников. Может быть, кто-нибудь и согласится, отправит свое войско на подмогу.

Ратибор со злости аж сплюнул, не в силах сдержать негодование. Даже степняки смогли объединиться, а наши… Не могут забыть какие-то старые обиды. Как дети малые. Князья грызутся друг с другом, готовы воевать бесконечно. Так и погибнут порознь. Может быть, Божидар с Велимудром, сыновья Великого князя, смогут их всех убедить. Или хоть кого-то… Недаром же они такие имена при рождении получили.

А младшая дочь Великого князя, Любомила, должна стать гарантом прочного союза с Великим султаном. Тогда сарочинам-куманам придется воевать на два фронта.

Все это сотник Ратибор прекрасно понимал. И головой одобрял решение князя. Тем более что за три прошедших года все привыкли к мысли о том, что княжна вскоре уедет. Но сердце все равно кровью обливалось при мысли, что ей, видимо, уже не суждено вернуться в родные края. И вся ее последующая жизнь пройдет во дворце султана, в далекой восточной державе. Что ее там ждет? Как ее там примут? Что из себя представляет этот самый младший сын султана?

А вот Милу такие мысли, похоже, не особо-то и занимали. Она почти всю дорогу весело щебетала с толмачем Назимом. Все три года после того, как была определена ее судьба, она усиленно занималась изучением языка далекой страны, которая вскоре должна была стать ее родным домом. И теперь, видимо, проверяла и закрепляла свои знания. Заодно пытаясь узнать как можно больше подробностей о жизни в султанате…

…Полуденное солнце нещадно выжигало все, что попадало под его безжалостные лучи. В это время жизнь среди бескрайних песков замирала. Даже ящерицы и змеи предпочитали переждать убийственное пекло, зарываясь в песок, пытаясь там найти спасительную прохладу. Одинокий беркут, круживший высоко в безоблачном небе, с удивлением наблюдал необычную картину – там, далеко внизу, в испепеляющей жаре, по раскаленной бесконечной пустыне медленно двигалась длинная цепочка человеческого каравана.

Привычные ко всему верблюды размеренно переставляли мозолистые ноги, статные кони дружинников гораздо больше страдали от жары, но, спотыкаясь и зарываясь в песок, старались не отставать. Караван упрямо продолжал двигаться вперед среди плоских дюн и редких засохших кустов. У них не было выбора – во что бы то ни стало надо добраться до спасительного оазиса. А там – вода, отдых, прохлада. Можно передохнуть пару дней, привести себя в порядок. После двух недель пути в этом нуждались и люди, и кони. Да и верблюды, несмотря на всю их выносливость.

Первоначально планировалось, что караван пойдет по вполне безопасной дороге, по самому краю Великой степи, на границе с пустыней. Во всяком случае, именно там находился сотни лет назад проложенный караванный путь, которым и пользовались издревле все купцы и путешественники. Но в первые же дни, как только они покинули пределы родных лесов и вышли на бескрайнее открытое пространство, один за другим стали появляться отряды кочевников. Нет, они не приближались – помаячив на курганах, тут же исчезали.

Караван, избегая столкновения с ними, был вынужден отклоняться все дальше и дальше на юг, забираясь все глубже и глубже в безжизненную пустыню. Никто не думал, что эти мелкие разрозненные группы сарочинов специально выслеживают именно их караван. Скорее всего, это были разведчики каких-то более значительных отрядов. Но некоторые сомнения в душе Ратибора появились.

Сотник поднял взгляд в небо – по-прежнему ни облачка. «Здесь что, вообще никогда облаков не бывает?»

– Ну и куда ты нас завел, старый дуралей? – раздался позади голос Аглаи. – Тебе что поручили, княжну охранять или в небо пялиться, разрази тебя гром!

– Да, гром бы сейчас не помешал. И гроза хорошая, с ливнем, – мечтательно хмыкнул сотник, не обращая внимания на придирки вредной кормилицы. Дружинники расхохотались.

3. Вероника