Когда ты говоришь глупости, а я молчу

И выкинуть тот горе – поводок,

Чтоб снова Макс с ним поигрался – в путь

Его любимой личности, чтоб мнуть

Немного символизма – между стен,

Что может он угадывать – тот рок,

Что сам меня привёл на тот – порог

От края вольной близости – ко сну,

Где мне сегодня тихо и – усну я

От равной атмосферы – по нутру.

Окликнул я мадам, чтобы – она

Взяла свой мир предания – для слов

И после мило ухмыльнулась – там,

Закрыв руками для того – лицо

И быстро убежала в риск – людей,

Что мило приютили там – ей мир

Свободы жалкой слабости – своей,

Что быть не может там со мной – увы.

Моё различье стало мне – под склад,

Внутри вопрос о мужестве – кто рад

Сегодня быть несчастным – на аду,

А кто, быть может, встал – на эпилог

Одной звезды оставленной – под мир,

Где я серьёзно думал, что влюбился,

Но сам любовь я потерял, а – хворь

Сгущалась странной маской – надо мной.

Пошёл домой и позвонил – соседу,

Я там сегодня выдал всё – как есть,

Я вынул так сигару между – линий

Вопросов ёмкой важности, чтоб мнить

Сегодня и доселе бизнесменом – лишь

Я внутрь прогнул реальности – мотор,

Чтоб жизни дать упорство и – огни,

Чтоб вытерпеть иллюзии – под дар

Моей моральной бытия – любви.

Адам сказал мне в счастье, что она

Сама пришла на этом часе – вдоль

Иллюзий мне китайских, чтобы там

Узнать кто я и выспросить – потом,

Откуда много пью внутри – я бед,

Откуда вызнал в правилах – за мир

Свой чёрный дар, как мести силуэт,

Наткнувшись самбо – на одну волну.

Накинув слепо удочку – под миф,

Что все мы можем думать – как одно,

Что будем бредить в спаянной – любви

Мы вечно, без которой – суждено

Нам выше этих страхов – подниматься,

А после в миг нести – судьбе под нос

И разный ветер в суматохе – лет,

Закрыв рукой тот стиль – автопортрет.

Я не был сам растерян, но спросил,

Когда она уйдёт, в каком – часу

И стал там караулить ей – свой мир,

Что всё хотел поговорить – от пут

Моей любви комичной, чтобы вновь

Не видом повторить – тот пьедестал

Вдвойне сатирикона, будто – стал

Я меньше квот под низменный – гранит.

Подняв ещё довольный склеп – идей,

Дожив в душе фатальностью – своей,

Как может самбоист угнать – тот мир

И выдать прозу в области – любви?

Как меньше стало мне – перенимать

То общество – затерянный вопрос,

Что там ещё и меченый – под стиль

Манерный воин в призраке – над ним.

Стою сегодня в сущности – в любви

И что-то внутрь обдумывать – готов,

Не верю в тон реальности, а – нить

Веду – от разночтений в разговорах,

А где-то Макс там бродит, как олень,

Как дикий зверь, что ходит – не один,

Но думает о разнице – тех длин

В моральной точке возраста – за ним.

Мой день не подошёл к концу, а – я

Искал глазами на крыльце – мадам,

Искал и думал в жизни, чтобы стиль

Моей любви – был робким для двоих,

А после – встретил меленький манер

И выше стал – под разницей в глазах,

Что мог я сам перевирать – свой хлам

Под ужас современности – бросать

В тот омут черт – ту форму от руин,

И медлить старой сказкой, где опять

Веду – ту роль образчика на явь,

Как волей по китайской – мостовой

Замял бы мир мой ветер – на губах,

Что стал причудой в странное – порой,

Он сам внутри мадам, откуда – боль

Пронзает чёрный омут – с головой

И выше кроет в страсти – между глаз.

Закрыл окно моральное, чтоб – я

Играл с той формой лирики – опять,

Вздохнул – от меры смертного угла

И нет мне риска думать, что и я

Сегодня пострадаю в жизни – лет

И стану бледной формулой – ответа

На мир несправедливости – грести —

Ту ветхость черт от женщины – расти,

Как хочет здесь она – умом согретая.

Так встретились мы вечером – под явь,

Достали зрелой точкой – до углов

Моральной тяги в зрелости – любви

И высшей формой по одной – идти

Курьёзом предназначенной – постели,

Что жив сегодня я в глазах – людей,

Особенно той женщины – последней,

Что выучит мой мир – оставив ей

И точку серой массы – между дел,

Как думать сможет на работе – для

Искусства странной бренности – угла,

Когда бы я напился – снова в жертве,

В которой превращаюсь – этим днём,

Стою напротив, пью и сам – не верю,

Что буду после для неё – огнём

На встрече лет – в обыденности всей.

Моя мечта сбылась и мы – подняли

Тот верх циничной надобности – черт,

Подняли – слой умеренной тоски,

Что нынче создаёт мне ток – в уме

Вопросов жадной близости, когда

Я вечно сам не вижу вдаль – людей,

Но думаю о бирже – каждый день,

Откуда буду получать – свой трос

На сердце этом, как железный камень,

В котором стынет общество – за медь,

Опробуя воздеть в глазах – и пакость,

От стен которой стал бы я – иметь

Ту миром предназначенную – гладкость,

В себе не изживаемую – толком,

А только по любви искать – иголку

Мне в стоге сена, чтобы – прикорнуть

На свете этом в муках, чтобы гнуть

И риск экономический – в штанах.

Мне был тот разговор, откуда сам

Я вышел снова самбоистом – дел,

Я стал уметь рассказывать – предел

Ответов сложных в мании – ко сну,

Где ближе там не вижу – снова рок,

Но думаю о женщинах, как мило

Мне станут верить дамы – по нутру,

Чтоб вечером не отбегать – за плут

Истерик старой фобии – к нутру.

Мы сблизились, но страхом – отогнать

Не мог сатирикон, а только – гладь

Искала старый полюс – от нутра

Моей свободы в серости – блистать,

Как мог и джентльмен – не передать

Свой риск внутри – оставить за прогресс

У женщин сложных – форму для ума

И сердце в неприглядности – добра,

Что стало там оно ужиться – в теле.

Визжать – за древним склепом наяву,

Играться с Максом – в странную потерю,

Что ей подсел на даму – и не свят,

Но в жизни по любви – уходит ряд

Моей истошной муки – погибать.

Запрячь коней мне было – по лицу,

Забыть о пьянстве в радости – вины,

Но вызнать сон реальный – потому,

Что сам оставил личности – химеру

Я в дом реальной страхами – любви,

Где сам – сатирикон в своей детали,

Что жмусь от непонятной глади – лиц,

Куда-то отражающей – тем вниз

Погоду – вдоль пропащего в судьбе.

Мы долго говорили, а Ли Мэй

Сегодня показалась мне – стройней,

Быть может, ближе в этом – наяву,

Что ждать не мог обыденность – уму,

А только льстил в последней – у её

Гордыне формы, что поднять смогу

Я вечный нрава – философский путь,

От заданного стройностью – истца

И там смогу я в жизни – обмануть

Ту редкость – по алмазной высоте,

Где будем мы блуждать – наедине

И странно выживать, закинув мост

На верный ход от Дерби – по нутру,

По терпкой глади старого – изыска,

Где я смогу угнаться – между дел

За ястребом, откуда бы – имел

Он мне сегодня лучшие – моря.

Надежда не ушла и было – в том

Мне пуще обещаний выть – потом,

Что дух сатиры пропитал – мой день

И стал я выгибать иллюзий – тени,

Стал думать и шутить о даме – той,

Она лишь ухмылялась – с головой,

Прошедшей от истерики – в любви

И стала там моей отныне – в мире,

Блуждая в сон прощального – вокруг,

Историей занятного – притока,

Что я ей был и – откровенный друг

И форма страсти в наглой – высоте,

Что мог я в вереницу – белой мглы

Один свой мир направить и – затем

Занять природный искус – понимая

О той любви капризной, будто знаю,

Что сам в судьбе несчастье – сохранил.

Несбыточные казни из умов

Немало бед, но много отголосков,

Быть может странно видела – мадам

На свете этом в множестве – вопросов,

Что общество не знает – не соврав,

Где был квадратный смысл, а где – его

Ступень – напротив казни выцветала,

Давая форму множества – за торг

Любви – по обоюдной ноше права.

Любила там Люси свой блеск – в глазах,

Любила кожу – в сумраке земном,

Но больше всех любила отчий – дом,

Где в Брисбене для этого – страдала

И выждав сотню лиц – по кругу лет

Искала внутрь – тот собранный портрет,

Чтоб вновь пойти ей в школу, чтобы жить

Одной в душе иллюзией – за правду.

Мечтая стать учёным – в срок любви,

Она искала мысли в тон – от ветра,

Искала, понимая, что не – шли

В её глаза – те росчерки чудес,

Что наглая брюнетка – между дел

Всё время там на сумраке – искала,

И пробуя свой мысленный – надзор

Имела честь в том сущность – показать.

А зверь в душе, как готика – крадётся,

Бежит – и вот уж нет пути назад,

Как ей минуло лет двенадцать – близко

И стало всё мерещиться, где – рад

Ей новый класс и сумрак – наготове,

Что день внутри обыденный – ножа,

Что холка сумасбродной воли – кожи,

Проложенная в метре слов – ежа.

Родители корили в каждый – повод

Ей сущность ту ослабленную – внутрь,

Любили страх и мелочность – от рожи,

В глазах которой путалось – соседство

Из ран былых, где нелюдью – была

Она одна и говорила – в чёрность,

Что бредила друзьями, как могла

И в том потом стремилась – укротить

В глазах и зверя – в сумраке пустом,

Намерением важным, чтоб – потом

Смотреть на поле внутренней – невежды

И ждать свой день и утро – на былом.

Но детские неврозы – не скостили

Тот утренний пейзаж, когда бы сам

Ей вдруг учитель показал – наивно,

Что будет строгой рамкой – выбирать

Ту волю софистической – души,

Потрогав мысль – за каждой переменой,

Дожав источник мудрости, чтоб жить

И звать один единственный – пример,

Когда бы в класс входила – непривычно

Она одна, раскинув много – холки,

Но выдержав лишь паузу – покрылась

Вся мелкой красной сыпью – от углов.

Смотрели все, а мысли в дар – несчастья

Смотрели внутрь, чтоб близкое – понять,

Играя в редкий дар – напротив счастья,

Где нет уже иллюзий, а – пожар

Ей кажется строением – из маски

Такой же первозданной – тишины,

Где сам урок прошёл, но нет вины,

Как дар внутри от взглядов – между слов.

Ей грезилось, что в мире – всё нетленно,

Что дух пути не разлучит – тот день,

А страх, как первозданная – примета

Ей будет дальше по судьбе – везти —

Тот мир – за обладанием из казни,

Куда смотрели все – вперёд от слов

За нынешним экзаменом, что в розни

Ты сам ему открыть глаза – готов.

Минул так месяц и почти – привычно

На небе нет ни облачка – кругом,

А лето и июль страдают – в птичках,

Что много слов там ищут – на поклон,

Где сами были близкие – ребята

Тем радостным моментам – в дар ещё,

Где жили между смыслов – на себе,

Почувствуя тот ветер – между ран.

На ум пришла идея здесь – сказать,

Что вышла к новой песне – атмосфера,

Что буду снова в личности – блистать

Я там на школьном вечере – под визг

Лампады рук и образов – пока лишь,

Исчезнув – слипнусь облаком внутри

И будут мне друзья – как этот лист

Такие в роль и слаженные – в отдых.

Так быстро после школы – я пошла

На вечер тот и диско, чтобы плыть

По ветру слабой вечности – в глазах

И робы – между правилом учесть,

Как снова мне родители там – высмеют

Противный ад – над пропастью идей,

В которых я и раб и внутрь – слепец

За нищей призмой призраков – в уме,

К которым славно ветром – привыкаю.

На вечере всё было очень – в раж

Спонтанно и наигранно, как в цвете

Реальной формы мира, чтобы – даже

Не скучно было детям в той – игре

Крутить и заводить романы, где

Те юноши, как слепни – малолетние

Косились – от потерянного взгляда

На роскошь тела в мирном – бытие.

Но было всё запретно – в этом сне,

А танцы задавали – атмосферу,

Давали ночи в выжженном – плато,

По верху от которого – никто

Не мог сегодня приготовить – рай

На умыслах проказы – современной,

Но выдохнуть тот смысл – наедине,

Что прочит славный юмор – на огне

И думает прожить – немного дважды.

Я быстро стала мальчикам – кивать,

Однако, притворившись там – усладой,

Тревожной цепью мнительных – углов,

За роскошью которых – я никто

И нет мне тела больше – в этом разуме,

Как просто танцевать, закинув мост

Под странный ветер мужества, где трос

Уже фартит мне в мудрости – ежа.

Я просто выгибалась так – жужжа,

Как муха в целом ряде острой – формы,

Как спелая Люси, что ходит – зря

По тонкому канату в смерти – лет,

И нет мне больше говорящей – пасти,

Откуда был бы раб мой – поглощён

Иллюзией, а может быть строщён

Глубокой раной в выемке – ножа.

Так Люси отдыхала, но не знала,

Что думали ребята в той – подсказке

От жизни в сон наивной, где и ток

Крадётся выждать сумерки – для нас,

Где стала им она – уже не томно

Противной казнью в пошлости – вести

Тот ритм фатальной мудрости, где рок —

Сегодня движет страстью – на огне.

Считали там Люси – одной и жертв

Насильников и страхов – между тленом,

Что город выносил так – каждый год,

Набив карманы трупами – под явь,

А после в Брисбен – смело прошагав

Там думал каждый ученик, что может

Он выть сегодня в присказке – души,

Что самый лучший в чести – астронавт.

Всё мерили и обсуждали – вровень,

Кто будет телом следующий, где

Маньяк захватит жертву – между стен

Своей любви дозорной, а – потом

Сойдёт и выжжет сердце – от потери

Своей стези беспомощной – надежды,

Что ближе нет ему – той формы глаз,

Что смертью видит каждого – из нас,

Он в том, перенимая боль – чудес.

Но школьники боялись там – не все,

Ходили мимо школы – мирно взяв

Свой внутренний портфель и – от того

Заглядывали в окна – между делом,

Кто там сидит и думает, где рябь

Искусственно ведёт свой выдох – глаз,

Что делаешь ты в обществе – родясь,

Что был сегодня исключён – из нас.

Из тех, в которых можешь – выбирать

И думать в этой притче – обо всех,

Из стен, в которых можешь – умирать,

Давая пользу людям, чтобы ржать

Над слабостью – в исчезнувшей грязи,

Над небом слов откормленного – эго,

Где выхлоп в каждой сказке – это мы,

Считающие скорбный день – за два.

Люси любила думать – о себе,

Но в этом подходила – осторожно,

Вниманием заняв свой дар – чудес

Из личности вопроса, чтобы взять

Там мел внутри случайности, когда

Ей школьный ветер – проводил допросы,

А власть души не подавала – руку,

Но куксилась – от судорог под жизнь.

Родители – не очень-то любили

Её игру под ветром – в этот вес

И снова вдаль устраивали – казни

В рассмотренном любви – одном прогрессе,

Где может быть была она – никем,

Но внутренне стремилась – угадать,

Кем станет в жизни будущего – сквозь

Отсыльный миф – под наглостью опять.

Рождение за смертью – превзошло

Все нынешние робы вдаль – сомнений,

Она движением глаз – открыв поток

Забыла страх и выемку – от строк,

В которых там вела дневник – скупой,

В котором мило проводила – тернии,

Что любит лишь то качество – причин,

Где взять не может высмотренный – яд,

А только бредит кознями – под жизнь,

Карающую ей тот мир – подряд

На мелком превосходстве злой – судьбы,

Что там её не обходила – в страсти,

А только страх с неврозом – выводил

Моральный путь оттенкам – наготове,

Чтоб близостью искать – такое горе

И внутренне кричать – уже совсем.

Не выросшая фея внутрь – любви,

Не зная части сердца – между ленью,

Нашла она отдушину – под жизнью

И стала грезить в памяти – на страх

Своей любви сознательной – сказать,

Что много было приключений – летних,

Что странный вид ей проводил – нутром

Тот зверь в глазах оказии – за смысл.

Но мысли всё блуждали и – потом,

Нажав на потуг откровений – взять,

Нашли тот юмор в личности, когда

Ужимки стали вредностью – от ада,

В котором страхи размещались – ей

Внутри коробки смерти – от ролей

И прятали тот фатум – между лиц

Искусственной болезни, чтобы слиться

С тем обществом, где Брисбен – подошёл

И стал сегодня – мучимой прохладой,

Такой скупой и ненадёжной – платой,

Не выдержав ту сущность – на укор,

Что может и Люси забыть – тот спор,

Чтоб жить внутри страдания – посильно,

Но бредить казнью многих, как, увы,

Все делали на свете этом – мирно.

Так Дарио и Ален – говорили ей,

Что нет на свете мудрости – в глазах

Вопросов женских, чтобы предложить

Им качество серьёзности – ожить,

А просто звать прелюдию – под сон

Не меркнущего общества, где стало

Им плохо видно в форме – от души,

Что дети все на свете – могут жить

Как сами там хотят – минуя правило.

По строгости Люси – была больна

Своей харизмой тонкого – крыла,

Той формулой не выращенной – вновь

По кругу символизма – где любовь —

Такая же – оценщица из жизни

Страданий – от предательства друзей,

От тонких граней юности – в глазах,

Что можно быть обидчивой, где страх

Уносит форму имени – с собой.

Так после вечеринки в том – Люси

Поехала вдруг в центр огромный – за

Любовью – под маститой гранью черт

Её второй наивности – быть зрелой

В том возрасте, где страсти там и – нет,

А только дух реальности – простит

Ей формы слов по женскому – чутью,

Что ближе стала в городе – к ручью

Особой воли – между глаз харизмы.

Походы в магазинах – были там

Минутной славной с маленькой – игры,

С которой нужно было бы – отдать

И много денег в принципе – сегодня,

Но близкий ветер будоражил – кровь,

Искал вопросы мужества, чтоб дать

Ей новый фатум в мире, где бежать

От козней сможет и сама – в себе.

Под вечер стало холодать и – вот

Пошла Люси в кафе на этом – в час,

Когда уж начинало там – темнеть

И листья налились под жёлтый – глаз

Фонариков – в маститом цвете лет

На улице, в которой нет из – грёз

Фантазий больше укрощать – их вес,

И думая, прожить тот путь – в обход.

Несбыточные казни – не сбылись,

Не спели в том фатальности – приют,

А медленно дошли до слуха, как

Реальность повернулась им – в умах

И был в том входе – чёрный аппарат,

Что гложет миф в искусстве, где ещё

Ты должен быть наверное – богат,

Но выеден наценкой – во стократ

Над памятью из холки – магазинов,

Над бледностью лица, когда бы сам

Ты шёл по тротуару следом – льдины

И думал в прошлом имени, что там

Идёт внутри гроза – за перерывом

И стонет вечной памятью – твой раб,

Что смог сегодня будоражить – мило

Ту душу в формах – необъятных ран.

Потом мы сели на такси и – вот

Уже приездом в доме – заберёт

Свой потуг счастья – милый астроном,

Что космос совершил сегодня – ход,

Подняв один изысканный – манер,

Что мог бы вылить страхом – он укор,

Но всё лишь удалось, а приговор —

Не сбылся в мелкой впадине – миров.

На следующий день узнала – Люси,

Что в школе – над которой в тон игры

Держала слой обиды – был пожар

И сном поеден он до пылкой – тьмы,

Что ей придётся вновь ходить – теперь

В другую школу – вдалеке от дома,

Что пролегает между стройных – дел,

Так километра на три – для проблем

По строгости дворов и – между слов.