Космические сказки

– Узнаю его! Это он!

Народ космический сбежался, ахают и объясняют Лейле:

– На нашу планету только если кто и прилетает, то работники новые. Мы растения выращиваем всякие-разные, заказчики по каталогам заказывают, а роботы растения доставляют на их планеты. А этот человек САМ за товаром прилетал: с каждой ягодкой поговорил, каждый цветочек о чём-то порасспрашивал. Целый грузовик добра накупил и сам увёз его.

Вернулась Лейла на «Лале».

«Ну, – говорит девица, – думай, что ещё твой муж любил?»

– А ещё, – говорит Лейла, – семью свою он любил. Детей и меня.

«Тогда он, может, на планете Севда».

И полетел «Лале» к планете… Да вы уж и сами поняли.

Вышла Лейла из космопорта, а будки информационной нет. Кругом то парк, то лес, то лабиринт. И спросить некого. А в кустах кто-то трёхцветный прячется. Вот любопытная кошка, думает Лейла! А самой полегчало – хоть не одна она тут. Вот идёт она, долго идёт… Видит на поляне дом – такой, о котором всегда мечтала! Только этот слегка не достроен – то окно не вставлено, то доска не приколочена. И каждую секунду новая деталька появляется – тут рама появилась, тут – ступенька. Окружён дом садом чудесным, только все деревья там пока маленькие. Но то тут цветочек вырастет, то здесь деревце подрастёт.

А по дорожке прямо к Лейле идёт её Юнус.

– Почему ты здесь, Лейла? Разве срок твой пришёл?

– Нет, Юнус мой! Просто всё так внезапно вышло, что ты попрощаться со мной даже не успел. А я тебе сказать не успела, как сильно люблю тебя.

Обнялись они, постояли так, и говорит Юнус:

– Я – навеки твой Меджнун, Лейла. Строю я этот дом и возделываю сад для тебя. Когда срок твой придёт, встретимся мы здесь, если захочешь. Может, ты снова замуж выйдешь – и это хорошо. Ты свою жизнь живи в радость, но знай, что я, Влюблённый Юнус, буду тебя ждать в нашем доме и нашем саду.

– Нет, Юнус, замуж я вряд ли выйду, – говорит Лейла. – Я не та Лейла, из-за которой Меджнун разум потерял. Я вернусь к тебе, мой Влюблённый Юнус, когда срок мой придёт. Только ты дом до конца не достраивай, и сад до конца не возделывай – ведь и мне надо в наш дом и сад частичку сердца своего вложить.

Вздохнула она – видит, а она уж у корабля. А на трапе кошка сидит, и мордочка у неё мокрая.

«Глупая ты, ханым. Отчего же ты мне сразу не сказала, что твой муж не успел попрощаться с тобой? Я же и не знала, что подумать: ты пришла в место, где покоятся двое великих влюблённых – Сулейман и Хюррем. А потом говоришь, что муж твой не успел чего-то. Я и думаю: кольцо он тебе не купил, что ли? Или машину новую? А тут вот что… Не зря ты, значит, в Сулеймание пришла».

– Это ты глупая кошка. Разве же о любви кричат да другим рассказывают? Это наше с Юнусом прощание, и только наше.

Вошла кошка в корабль и говорит:

«Посплю я».

– А домой кто порулит?

«Если любовь тебя к мужу привела, то и домой приведёт. Там семья твоя, дети и… кхм, ладно, скажу уж… внуки скоро будут. Лети, Лейла-ханым».

Сосредоточилась Лейла, и полетел «Лале» домой. Как вошёл он в атмосферу, стал потихоньку в тюльпан ковровый превращаться. Оп! И стоит Лейла на ковре перед двумя тюрбе. Свернулся ковёр да и под розовый куст уполз. Вечер уже, солнце к закату идёт.

«Ладно, некогда мне тут с тобой. Я вообще-то любовь и покой великих людей охраняю», говорит кошка. «Но за то, что ты лететь к Юнусу через весь космос не побоялась, дам я тебе два подарка. Чёрная Тоска уйдёт, и своего Юнуса вспоминать ты будешь со Светлой Грустью, которая не помешает тебе радоваться крикам чаек над Золотым Рогом, гудкам танкеров на Босфоре, тюльпанам в парке Гюльхане, детям своим и внукам. Это мой первый подарок. А второй – вот!»

Смотрит Лейла на скамейку, а там корзинка стоит, и выглядывает из неё трёхцветный котёнок. Глаза у котёнка бездонные, словно космос, и в них звёзды сияют.

Пошла кошка к тюрбе, хвостом на прощание махнула. Подхватила Лейла корзинку да домой побежала. Идёт и думает:

– То ли сон, то ли явь… А ведь Тоски-то нет! И так хорошо, что с Юнусом мы толком попрощаться смогли.

А у дома – шум, полиция! Увидела Лейлу сестра и как закричит:

– Вот моя абла! Вот она! Куда же ты пропала, абла? Почему на звонки не отвечаешь?

– Телефон мой старый, разрядился, – говорит Лейла.

А полицейский ей строго:

– Раз Вы, ханым-эфенди, новую жизнь решили начать, начните её с нового телефона. А вы начали с кошки и, видимо, в спортзал записались?

Опешила Лейла, а потом смотрит – на ней комбинезон вроде костюма спортивного, а на ногах – кроссовки серебристые.

Зашумели все снова, в дом пошли, шербет пили, пахлаву ели, полицейского угощали да новым Лейлиным костюмом восхищались.

Примечания:

Бей – в Турции уважительное обращение к мужчине и приставка к имени.

Ханым – уважительное обращение к женщине и приставка к имени.

Сулеймание – одна из крупнейших мечетей Стамбула, выстроенная по приказу султана Сулеймана в 1550—1557 годах.

Абла – обращение к старшей сестре

Альпер Гезеравджи – первый турецкий космонавт. Совершил полёт в 2024 году.

Лейла и Меджнун (Лейли а Маджнун) – герои популярного на Востоке одноимённого эпоса.

«Влюблённым» называл себя поэт Юнус Эмре (1241 – 1321), суфийский поэт, воспевавший любовь к богу и ко всему миру.

Ханым-эфенди – уважительное обращение к незнакомой женщине.

Ленсанна

ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА «КОЛИБРИ»

Иллюстрация Ленсанны

В тридевятом царстве в тридесятом государстве жил-был царь Василий.

Хотя нет, не так всё начиналось…

***

За столиком бара космопорта сидели двое: дама элегантно-престарелого возраста и зеленоволосая девчонка лет восемнадцати. Дама выглядела весьма экстравагантно: волосы собраны на макушке в замысловатую причёску, бежевую водолазку украшали крупные яркие бусы, горчично-оранжевые брюки-клёш и туфли на высокой платформе довершали образ. Девушка была одета намного скромнее: сиреневая футболка с блестящей надписью «3х9/3х10», чёрные свободные джинсы, на ногах кроссовки. Перед старшей стоял стакан с фирменным коктейлем «Далёкий космос», а младшая пила кисель и заедала яблочным пирогом.

– Ну Василий и скряга, я тебе скажу. Это ж надо: свадьбу дочери решил забабахать на другой планете, а на трансфер для гостей поскупился. Жмот! И теперь я, пятиюродная прапрабабушка жениха, должна мало того, что на подарок раскошелиться, так ещё и билеты сама покупать! Тьфу! А тебе и подавно могли купить билет, ты ж подружка невесты как никак!

– Слышь, бабуль, а почему мы, как старик Хоттабыч, просто не переместились сразу на Благодатную?

– Цыц! Почему, почему… Потому что у меня лицензия на дальние полёты закончилась.

– А продлить чё, нельзя?

– У Хоттабыча денег – павлины не клюют, а у меня из дорогостоящих вещей только одно волшебное золотое колечко и осталось. И вообще, мои финансы поют не просто романсы, а заунывные арии из безденежной оперы. Эх…

– И куда ж ты, старая, все свои сбережения подевала?

– Я ступу новую купила. Последняя модель! – в глазах старушки блеснула гордость. – Правда, пришлось в банке кредит ещё взять…

– А в каком банке?

– Да в нашем, в «БанкКощей».

– Ну ты даёшь! – округлила и без того большие глаза девчонка. – Там же проценты сумасшедшие! Могла бы в «Леприкон-банке» кредит оформить, там всего-то 8,5% годовых.

– Ага, а кто мне там даст кредит этот? Там поручители нужны.

– А-а-а, ну да. А ты ж со всеми переругалась, – съехидничала девушка.

– Цыц, кикимора малолетняя! А то и тебя тут оставлю, одна полечу!

– Ладно тебе уж. И я не малолетняя, – обиделась та. – Ты лучше расскажи, как ты собралась лететь без билетов?

Баба-Яга, а это была именно она, достала из сумочки две пластиковые карточки и помахала ими перед носом молодой кикиморы Клавы.

– Почему без билетов? Вот два билета на рейс «Рязань-Благодатная», на комфортабельный космолайнер «Колибри».

– Ты ж говорила, что у тебя денег нет! – удивилась Клава. – А на «Колибри» ценник ого-го!

– Ха! А я что, не волшебница что ли? Уж два билета-то я могу наколдовать.

– Лучше бы ты себе лицензию наколдовала, – буркнула кикимора.

– Лицензию не могу, – вздохнула старушка. – Там столько степеней защиты, что наш Кощей обзавидовался бы. А вот билеты – плёвое дело.

– Смотри, чтобы нас на контроле не завернули с твоими билетами.

– Не боись, Клавка, всё будет ОК! Технику я, конечно же, обмануть не смогу, но кое-что я придумала, – Яга заговорщицки подмигнула кикиморе.

***

– Уважаемые пассажиры! – приятным голосом возвестил робот-андроид на посадочной площадке. – Просьба приготовить билеты для сканирования заранее и не создавать очередь при входе на эскалаторы.

Постепенно толпа у посадочной площадки разделилась на улетающих и провожающих, причём улетающих оказалось в разы меньше. На эскалаторе образовался стройный рядок, который тёк медленной струйкой и пропадал в проёме шлюза.

– Бабуль, мне как-то стрёмненько, – шепнула Клава на ухо Бабе-Яге, когда они стали в очередь.

– Сказала: цыц! – шикнула та на кикимору. – Всё будет норм.

Тем временем желающие улететь рейсом «Рязань-Благодатная» проходили билетный контроль.

– Добро пожаловать на «Колибри»! – искусственно улыбаясь, раз за разом повторял андроид.

Пассажиры медленно, но организованно продвигались к эскалатору.

– Сканер не сработал, – монотонно произнёс робот. – Предъявите билет ещё раз. Сканер не сработал, предъявите билет ещё раз.

Очередь заволновалась, начала сбиваться в кучку, напирая на впереди стоящих, пошёл возмущённый шепоток.

Возле бесстрастного робота-андроида стояла Баба-Яга и держала в руках свои «волшебные» билеты.

– Что за безобразие? Такие деньги дерут за билеты, а на нормальных андроидов денег жалеют! – оглашала бабуля округу своим высоким, слегка визгливым голосом. – Билеты проверить и то не могут!

– Успокойтесь, мадам! – к скандалистке подошёл представитель космокомпании. – Какие-то проблемы?

– У меня – никаких! А вот у вас сейчас будут! – грозно повернулась к нему Баба-Яга. – Вот мои билеты, приобретённые через портал «Космос для всех», а этот… с позволения сказать юноша, меня не пропускает. У него видите ли «сканер не сработал».

Служащий достал из кармана миниатюрный ручной сканер.

– Позвольте ваши билеты, – попросил он.

«Всё, мы, кажется, уже никуда не летим», – промелькнуло в голове у Клавы. Но Яга смело отдала билеты и, глядя в глаза мужчины, что-то тихо прошептала.

– Вы что-то сказали? – переспросил тот.

– Да ничего, милок. Так что там с нашими билетами?

Представитель космокомпании медленно навёл сканер на билеты. И вдруг взгляд мужчины стал пустым и стеклянным:

– Всё в порядке, проходите.

Бабуля схватила за руку затаившуюся за её спиной Клаву и рванула на ленту эскалатора. Служащий встрепенулся, как будто проснулся, огляделся по сторонам, задумчиво глянул на сканер в руках, пожал плечами в ответ на свои мысли, развернулся и пошёл прочь.

– Добро пожаловать на «Колибри»! – снова раздался певучий голос андроида, который продолжил проверять билеты у остальных пассажиров.

***

– Слышь, капитан, а что, на Благодатной снова симпозиум волшебников? – хмуро спросил Антон Агеев, помощник капитана лайнера «Колибри».

– С чего ты взял? Знакомых увидел? – капитан Игнатьев даже не оторвался от столбика цифр на планшете.

– Ой, ну хватит уже! Я в своей жизни сделал только две глупости: первая – после школы попытался поступить в Институт чудотворчества, а вторая – рассказал об этом тебе.

– Ну, у тебя вся жизнь впереди, успеешь ещё глупостей наделать. Две – это не предел, – съёрничал капитан. – Так что тебя встревожило?

– Сам посмотри. Ксения, покажи пассажирский салон, – обратился Агеев к ИИ «Колибри».

– Да, Антон, – откуда-то из-под потолка раздался приятный женский голос, и перед мужчинами появилось изображение отсека корабля, который предназначался для пассажиров.

– Вот интересно, Ксения, почему ко мне ты обращаешься «капитан Игнатьев», а к моему помощнику просто «Антон»? – разглядывая пассажиров, спросил капитан.

– Потому что вас я уважаю, капитан Игнатьев.

– Ха! А меня, значит, нет? – возмутился Агеев.

ИИ Ксения промолчала.

– Ксения? – не унимался помощник капитана.

– А тебя, Антон, я люблю, – сказала Ксения и добавила: – Как друга.

– Ладно, хватит вам. У вас ещё будет время на взаимные любезничания. Давайте работать. Так что тебя смутило в пассажирах, Антон?

– Да что-то многовато на этом рейсе нечеловеческих личностей, – снова нахмурил брови помощник. – Не нравится мне это.

– А-а-а, – протянул капитан, – ты про это. Светскими новостями совсем не интересуешься? Царь Василий из Тридесятого свою младшую замуж выдаёт. А свадьбу любимая доченька захотела праздновать никак не меньше, чем на другой планете, чтоб все соседские царевны и принцессы от зависти полопали.

– Да неужели нашёлся дурак, который Евдокию замуж берёт? – хохотнул Агеев.

– Вот то-то и оно, что дурак, – согласился капитан. – Помнишь Ивана, который завалил тесты на инженера-техника на наш лайнер?

– Такого разве забудешь? Неужели он? – Антон присвистнул.

– Представь себе, да. Он устроился в гараж Василия автослесарем, и царевна, как говорится, запала на него. Да так, что никакие угрозы, уговоры и подкупы дорогими подарками не помогли. Василий вынужден был согласиться с выбором дочери. Вот сегодня половина пассажиров – приглашённые на свадьбу.

– Это что, царь отдаёт дочь замуж за простого авторемонтника?

– Ну ты что, – весело ответил Игнатьев. – Наш Иван теперь не Иван-дурак, а министр транспорта в Тридесятом. Вот что значат родственные связи!

– Не люблю я этих волшебников и чародеев…

***

Баба-Яга уютно устроилась в мягком кресле, закинула ногу на ногу и начала разглядывать пассажиров, но ей это быстро наскучило, и она дёрнула за руку проходящего мимо человека в форме.

– Эй, кукла говорящая, тут горячительные напитки подают?

Парень медленно повернулся и укоризненно взглянул на старуху, но скользнув взглядом по её молодой соседке улыбнулся обеим.

– Ой, живой! Прости, милок, – стушевалась Яга. – Я думала ты тоже ентот… андроид.

– Напитки и закуски будут предложены после того, как лайнер войдёт в гиперпространство, – отчеканил космолётчик и пошёл дальше.

– После того, как лайнер войдёт в гиперпространство, – передразнила его Баба-Яга и достала из сумочки маленькую фляжку. – Пока дождёсси ваших напитков… Хорошо, что я свою настоечку на бузине прихватила.

Бабуля отхлебнула из фляги, зажмурилась и смачно причмокнула губами, подумала немного и сделала ещё один глоток.

– Тебе что, так невтерпёж? – зло зашептала Клава.

– Цыц! Может я летать боюсь?

– А на ступе на своей ты как тогда летаешь? – ехидно усмехнулась кикимора.

– А вот так и летаю, – потрясла в руке фляжку старушка и хохотнула.

– Теперь понятно, почему у тебя лицензии нет!

– Ох, больно умная ты стала, как в свою Академию поступила!

Клава всё время нервно поглядывала на входящих в салон пассажиров:

– Вот позорище-то будет, как придут настоящие пассажиры этих мест.

– Вот что ты за создание, Клавка! Всегда остаётся парочка-другая свободных мест: кто-то опаздывает, а кто-то вообще не летит. Ну, придут, ну, извинимся и пересядем на свободные кресла, скажем, что ошиблись. Всего делов-то!

Вдруг Баба-Яга приосанилась, поправила причёску, бусы на груди, одёрнула край водолазки. Клава проследила за её взглядом: в салон вошёл высокий смуглый брюнет в старомодном костюме-тройке цвета слоновой кости и лаковых ботинках. Его широкие плечи, узкие бёдра, прямая осанка, ухоженные руки с тонкими длинными пальцами, тёмные и блестящие как маслины глаза, белозубая улыбка сразу притянули взгляды почти всех женщин в пассажирском салоне. Мужчина посмотрел на свой билет и направился прямиком к креслам, где сидела Баба-Яга и молодая кикимора. Клава вжалась в кресло и исподлобья следила за приближающимся брюнетом.

– Бонджорно, синьора! – мужчина ослепительно улыбнулся. – Кажется, мы с вами будем соседями на время полёта. Разрешите представиться, Бартоломео Росселлини.

Клава расслабилась, а Баба-Яга кокетливо протянула мужчине руку.

– Очень приятно. Ягиния. Между прочим, синьорина, а не синьора.

– О! Скузи, синьорина Ягиния! – Бартоломео склонился и поцеловал руку бабы-яги. – А ваша спутница?

– Клавка. Кикимора, – ответила за Клаву старушка.

– Моё почтение, синьорина Лавка.

Мужчина потянулся, чтобы поцеловать руку и девушке, но та резко выдернула её.

– Не Лавка, а Клавдия! Мне тоже приятно познакомиться, господин Росселлини, – буркнула кикимора и сделала вид, что увлечённо рассматривает обстановку в салоне.

До взлёта осталось пять минут, и Клава расслабилась: похоже, что их места никто оспаривать не будет. К пассажирам вышел молодой космолётчик, которого Баба-Яга невзначай перепутала с андроидом, и громко объявил:

– Уважаемые пассажиры! Капитан корабля Игнатьев и экипаж рады приветствовать вас на борту космолайнера «Колибри». Меня зовут Илья Муромов, я специалист по жизнеобеспечению и коммуникациям с пассажирами. Время полёта…

Он не договорил. В салон вбежал запыхавшийся пассажир, который чуть не сбил Муромова с ног. Это был рыжий кот ростом с человеческого подростка.

– Ой! Извините! – фыркая от быстрого бега произнёс кот. – Я чуть не опоздал.

– Займите своё место, уважаемый, мы скоро взлетаем, – отряхивая форменный костюм от рыжей шерсти, произнёс космолётчик. – Итак, время полёта до планеты Благодатная составит десять часов двадцать пять минут. Просьба всех занять свои места и пристегнуть ремни безопасности. Как только наш корабль войдет в гиперпространство вы сможете покинуть ваши кресла. В вашем распоряжении будут бар и видеотека. По любым вопросам вы можете обращаться либо ко мне, либо к нашей очаровательной Ксении.

Рядом с Муромовым появилось голографическое изображение девушки в форме космолётчицы. Мужчина обвёл взглядом пассажиров:

– Ксения, проверь, все ли пассажиры пристёгнуты.

– Все пассажиры на местах, ремни безопасности зафиксированы, – ответила ИИ приятным голосом.

– Отлично. Капитан, – чуть повысил голос Муромов.

– Да, специалист по жизнеобеспечению, – откуда-то сверху раздался голос капитана Игнатьева.

– Пассажиры к взлёту готовы, – отрапортовал тот, сел в кресло и защёлкнул ремни.

***

Как только «Колибри» вошла в гиперпространство, ремни безопасности с лёгким щелчком отстегнулись и втянулись в пассажирские кресла. Баба-Яга с синьором Бартоломео, мило беседуя, сразу направились к бару. Клава осталась в кресле и с интересом рассматривала кота, который сидел напротив. Рыжий кот был одет в чёрную жилетку, смахивающую на доисторический камзол, чёрные кожаные штаны, на ногах, вернее на задних лапах – чёрные высокие берцы. «Ему бы ещё широкополую шляпу с пером», – подумала Клава и хихикнула. В передних лапах кот держал планшет и очень ловко что-то печатал, но услышав смешок кикиморы, поднял на неё свои круглые зелёные глаза.

– Что смешного? Или ты кота первый раз увидела?

– Извини! Я не хотела тебя обидеть. Меня Клава зовут. У нас тоже в Тридесятом кот говорящий живёт, только он с компьютерами не дружит, всё по старинке: с волшебным зеркалом не расстаётся, – кикимора пересела в освободившееся кресло рядом с котом.

– Отстой! Без технологий сейчас никуда. Я – Анри. Анри Шарль Боттэ, если полностью, – кот протянул Клаве лапу. – Да и с волшебными артефактами у нас туго. Наверное, самый сильный только у Золушкиной крёстной – волшебная палочка, остальное так, мелочь. Кстати, а ты знаешь, что в гиперпространстве волшебство не работает?

– Знаю. Нам об этом ещё на первом курсе в Академии говорили, – хитро улыбнулась Клавдия.

– В Академии? – снова взглянул на собеседницу Анри.

– Да, я учусь в Рязанской Академии волшебства, – гордо сообщила Клава.

– Ты же говорила, что ты из Тридесятого, а учишься в Рязани?

– Ну да. У нас слишком слабый преподавательский состав, вот я и решила попробовать в Рязанскую Академию поступить. Между прочим, все вступительные экзамены на отлично сдала! А ты где-то учишься?

– Нет, не учусь и не учился. Я – гений, – кот произнёс это так спокойно, как само собой разумеющееся.

В этот момент на свои места вернулись Баба-Яга и Росселлини. Старушка слегка раскраснелась и всё время глупо хихикала. Бартоломео же то и дело нашёптывал ей что-то на ушко, от чего Ягиния краснела ещё больше. Кот оторвался от планшета, посмотрел на брюнета, тот в ответ еле заметно кивнул, продолжая веселить бабу-ягу. Затем кот повернул голову и взглянул на одиноко сидящую в дальнем углу салона крупную некрасивую женщину. Та сразу поднялась со своего места и направилась к двум молоденьким девчонкам, которые у барной стойки ели мороженое. По пути женщина выдернула из причёски острую спицу и став за спиной одной из девушек, приставила спицу к её шее. Девчонка сдавленно пискнула, Муромов обернулся – он в это время беседовал с пожилой парой, сразу сообразил в чём дело, направился к барной стойке.

– Не спеши! Стой, где стоишь! – низким голосом обратилась к нему женщина со спицей в руке. – Двинешься, я проткну шею этой девчонке.

– Чего вы хотите? – стараясь говорить спокойно, спросил Муромов.

– Попасть на командный мостик.

Космолётчик обернулся на голос и увидел, что высокий итальянец сжимает горло барахтающейся в его руках старушки.

– Вы же понимаете, что Ксения уже заблокировала все двери, и вы никак не сможете попасть в командный отсек.

– Я хочу говорить с капитаном! – требовательно сказал Росселлини.

– Ксения, связь с капитаном! – произнёс Муромов.

– Капитан вас слышит, – отозвалась ИИ.

– Синьор Игнатьев, вы же видите всё происходящее здесь?

– Да, вижу, – ответил голос капитана «Колибри».

– Нам надо, чтобы вы перестроили маршрут лайнера и направили его на планету Сумао.

– Если я откажусь?

– Мы будем убивать заложников, – пожал плечами Бартоломео.

– Хорошо, я согласен, но Ксения не перестроит маршрут даже по моему приказу, у неё свои Протоколы, – голос капитана звучал ровно и убедительно.

– А с Ксенией я договорюсь, – не вставая с места промурлыкал Анри.

Клава оцепенела от происходящего на её глазах. Кот же совершенно спокойно продолжал клацать коготками по экрану планшета, не глядя по сторонам.

– Ксения, Протокол «Альфа» имеет высший приоритет? – спросил кот у ИИ.

Рядом с Муромовым снова появилось изображение космолётчицы.

– Да, защита жизни пассажиров – это высший приоритет.

– Тогда разблокируй все двери командного отсека.

– Не могу. Это прямое нарушение Протокола.

– Да-да, Протокол «Эпсилон». Верно? – снова спросил Анри.

– Верно. Не подчиняться незаконным требованиям.

– Молодец! Но выполнение протокола «Эпсилон» приведёт к гибели пассажиров, которые находятся в заложниках. А это уже нарушение Протокола «Альфа». Выбирай, какой из Протоколов ты нарушишь.

Изображение Ксении стало нечётким, пошло рябью, начало подёргиваться.

– Двери разблокированы, – обречённо произнесла голографическая девушка и изображение исчезло.

– Бармалей! Идёшь в гости к капитану, даёшь ему точные координаты и следишь, чтобы он там не фокусничал. Включи гарнитуру, чтобы я тебя слышал, и свою подружку прихвати, – хохотнул кот, указывая на Бабу-Ягу, которая не переставала дёргаться в руках брюнета. – А мы с Марфушей остаёмся здесь.

Бартоломео, он же Бармалей, направился к выходу из пассажирского салона, держа одной рукой за горло старушку. В отсеке повисла гнетущая тишина, только тихонько всхлипывала девчушка, у шеи которой Марфа держала острую спицу. Илья Муромов сделал шаг к барной стойке.

– Но-но-но! Стойте на месте, господин специалист по коммуникациям с пассажирами! – зашипел кот.

– Я просто хотел воды попить, – немного охрипшим голосом ответил тот, но остановился.

– Да, я тоже слегка проголодался, – муркнул Анри. – Эй! Ты, волшебница-недоучка! Сделай мне парочку бутербродов с колбасой и кофе с молоком.

Кот грубо толкнул Клаву в сторону бара.

– Шевелись же ты! Словно сон-травы нанюхалась.

Клава зашла за барную стойку, заглянула в холодильник, достала масло и колбасу, начала делать бутерброды. Намазывая хлеб, она в голове прокручивала всевозможные идеи, но все они были нереальны. Отрезая хвостик от палки сыровяленой колбасы, девушка отложила его в сторонку. «Хвостик… – появилась какая-то мысль, ещё не сформировавшаяся, витающая вокруг. – Хвостик… Хвостик! Вот оно!»