Время Майя

Могучее дерево сейба, словно древний страж, возвышалось над поляной на несколько десятков метров. Его густые ветви раскинулись в стороны, образуя внушительный живой шатёр. Примерно с высоты трёх метров вниз и в разные стороны от ствола в землю уходили широкие плоские корни. Они изгибались причудливыми волнами, образуя вокруг дерева завораживающий лабиринт.

Хавьер остановился, невольно очарованный монументальной красотой. В этот момент он заметил фигуру Маркеса, сидящего у мощных корней сейбы с неизменной трубкой в руках и кружкой кофе. Высокий, крепкий, с волевыми чертами лица, Маркес выглядел так, словно был не просто учёным, а вождём, способным повести за собой народ. Его густые тёмные волосы были слегка взъерошены, подчёркивая природную непокорность и уверенность. В глубоком взгляде читалась непоколебимая решимость.

Рядом с ним, также наслаждаясь кофе, сидела Пэй-Линг – изящная китаянка, с утончёнными чертами лица и проницательным, внимательным взглядом. Длинные волосы глубокого чёрного цвета были аккуратно собраны на голове. В её спокойствии чувствовалась сосредоточенность, и даже лёгкая улыбка казалась тщательно продуманной.

– Доброе утро! – поприветствовал Маркес, подняв руку с трубкой.

Хавьер сел рядом и взял протянутую Пэй-Линг кружку, которую она наполнила ароматным напитком из термоса.

– Как тебе первая ночь в джунглях? – поинтересовался Маркес.

– Спал как младенец, – усмехнулся Хавьер. – Даже мысли не успел разобрать перед сном.

Маркес кивнул, его тёмные глаза задумчиво следили за дымом, поднимающимся из трубки.

– Мы здесь уже несколько недель, но пока у нас больше вопросов, чем ответов.

Он сделал паузу, словно обдумывая, с чего начать.

– Ищем так называемые «узлы мира». Это понятие встречается в древних текстах майя, но точное значение неизвестно. Мы трактуем это как «места силы» – точки, где древние майя получали особую энергию. Возможно, природную, возможно, связанную с космосом.

Хавьер слушал внимательно. И, выдержав паузу, уточнил:

– Ты считаешь, что эти узлы как-то связаны с фигуркой в необычном шлеме, которую я нашёл?

– Неделю назад мы расчистили обсерваторию, – продолжил Маркес. – И на одной из фресок нашли изображение этой самой фигурки.

Хавьер почувствовал азарт: его находка уже оказалась связана с конкретным местом.

– Я хочу, чтобы ты посмотрел на это сам, – сказал Маркес, вставая. – Допивай кофе, и пойдём.

Глава шестая

Хавьер шагал по узкой тропе вслед за Маркесом, который уверенно вел их к месту раскопок. Впереди шли Ила и Пэй-Линг, оживленно беседуя. Листья, покрытые утренней росой, переливались изумрудными бликами, а в ветвях шумно возились коати – местные родственники енотов. Длинные полосатые хвосты мелькали среди листвы, пока зверьки спорили за спелые плоды, издавая забавные фыркающие звуки. Эти проворные создания могли одновременно выглядеть очаровательными и наглыми, ведь любопытные мордочки с вытянутыми носами бесстыдно разглядывали всё, что привлекало внимание.

Один из коати замер на ветке, склонив голову набок, а затем с ловкостью акробата мягко спрыгнул на тропу прямо перед Хавьером. Зверёк прищурился, подёргивая носом, будто изучал незваных гостей. В лапках он держал недоеденный фрукт, из которого сочился ярко-оранжевый сок.

– Кто-то явно думает, что это его тропа, – усмехнулся Хавьер, останавливаясь.

– Он прав, – улыбнулась Пэй-Линг, наблюдая за коати. – Мы здесь лишь гости.

Ила присела на корточки, протянув руку к зверьку, но тот фыркнул, запрыгнул обратно на ближайшую ветку и скрылся в листве. В ответ раздались резкие вскрики – наверху соплеменники устроили возню, перебегая с ветки на ветку.

– Определенно, местные хозяева, – хмыкнул Маркес, продолжив путь.

– И весьма шумные, – добавила Ила, смеясь звонким музыкальным голосом.

Хавьер поймал себя на мысли, что ему вновь приятно просто смотреть на неё. Ила двигалась с лёгкостью, будто сливаясь с джунглями. Её длинные тёмные волосы мягко касались плеч при каждом шаге. Светлые брюки, слегка запачканные землёй, подчёркивали стройную фигуру. Свободная льняная рубашка насыщенного зелёного цвета с закатанными рукавами сидела на ней непринуждённо и естественно.

Пэй-Линг, напротив, выглядела сдержаннее. Её движения были точными и выверенными. Она шла с прямой осанкой, легко перешагивая корни, выступающие из земли. Волосы, собранные в аккуратный пучок, подчёркивали сосредоточенность. Одежда удобная и практичная – тёмные брюки из лёгкой ткани, заправленные в походные ботинки, и небесно-голубая рубашка с закатанными рукавами, создававшие ощущение сочетания утончённости и силы. Когда Пэй-Линг поворачивалась к Иле, увлечённо что-то объясняя, в её голосе звучали четкость и уверенность.

Хавьер иногда ловил отдельные слова, но мысли его текли в ином русле. Взгляд снова и снова возвращался к Иле – солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, высвечивали мягкие контуры её лица, ветер играл с тёмными прядями, вынуждая машинально убирать их за ухо. В этой простоте движений было что-то завораживающее.

Красота Илы заключалась не только в её внешности, но и в той живой, искренней энергии, что исходила от неё. Она словно сливалась с этим лесом – лёгкая, свободная, естественная. Даже когда исчезала за поворотом тропы, её присутствие оставалось ощутимым. Словно едва уловимая волна, проходящая сквозь эфир.

Вскоре они вышли на открытое пространство, где развернулась площадка раскопок. В десяти шагах перед ними лежал массивный каменный столб – около трёх метров в длину, частично скрытый под слоем земли. Костариканец Вито, склонившись над артефактом, сосредоточенно очищал поверхность.

Он был невысоким, крепко сложенным мужчиной со смуглой кожей и густыми, чуть вьющимися волосами, которые собирал в короткий хвост. В тени широкополой соломенной шляпы было видно лицо, украшенное лёгкой щетиной. На нем была выцветшая футболка цвета хаки, лёгкие хлопковые брюки и удобные кожаные ботинки, покрытые слоем пыли. На запястье поблескивал кожаный браслет с маленькими резными бусинами, возможно, амулет, напоминающий о семье и родных местах.

Вито двигался уверенно и спокойно, сосредоточенно счищая круглой мохнатой кистью остатки земли с поверхности древнего каменного столба. Артефакт лежал среди рыхлых слоёв бледно-коричневой почвы, раздвинутых в стороны археологами, и был покрыт высеченными текстами – глифами.

Каждый глиф – это не просто знак письменности, а миниатюрное произведение искусства, вырезанное в форме квадрата на поверхности камня. На некоторых – головы животных: кто-то с клыками, грозными клювами и глазами, а кто-то – просто милый. На других явно выделялись головы людей, стилизованные под самые разные образы – от простовато-комических до очень сложных, величественных и грозных, с выражением глаз, подобающим заложенной в глиф информации.

На каких-то миниатюрах сочетались самые разные проявления творчества древних писцов: лица людей, жесты, растения, явления природы, часто в окружении жирных точек и чёрточек, обозначающих числа. Некоторые глифы казались строго симметричными, некоторые хаотичными, а часть были едва различимы из-за вековой эрозии, но в каждом была заложена логика древнего языка.

– Когда сможем приступить к расшифровке записей на этом столбе, Вито? – весело спросила Ила.

Вито выпрямился и посмотрел на подошедших:

– Привет! Уже скоро, Ила. Знаешь, я уверен, что это не просто столб, или стела-украшение, а важный инструмент древних майя для астрономических наблюдений, – сказал он, отряхивая руки от пыли. – «Тээпан» или «Ту'унич К'иин», что можно перевести как «каменный столб Солнца» или «каменный столб Времени».

– Ты прав, словом «К'иин» древние майя обозначали и Солнце, и Время, – улыбнулась Ила.

– С помощью таких столбов определяли дни равноденствия и солнцестояния, – добавил Маркес. – На них наносили надписи с наиболее значимыми открытиями древних астрономов. Я изучал подобные на раскопках Караколь в Белизе.

Затем он поманил к себе Вито, и они вдвоем направились к трем археологам-латиноамериканцам, которые трудились неподалеку. Склонившись над массивными обломками плит с замысловатыми орнаментами, они очищали поверхности широкими кистями. Маркес с Вито подошли к ним.

Маркес заговорил, понизив голос. Хавьер не мог разобрать слов, но отметил, как внимательно слушали его латиноамериканцы – словно солдаты своего командира.

Вернувшись и увидев во взгляде Хавьера вопрос, Маркес с привычной спокойной улыбкой пояснил:

– Эти парни – майя, как и я. Они из разных стран: Вито – из Коста-Рики, Тимон – из Панамы, Матео – из Мексики, Поу – из Белиза. Но все мы – потомки очень древней цивилизации. Язык майя не имеет ничего общего ни с одним другим языком. Майя первыми на этом континенте создали полноценную систему письменности.

Он провёл рукой по запыленной поверхности ближайшей плиты, словно пытаясь ощутить пульс древнего города, затем посмотрел на Хавьера.

– Численность потомков майя сегодня превышает шесть миллионов человек, – продолжил он. – Это больше, чем население многих независимых стран: Дании, Норвегии, Финляндии, Словакии, Хорватии, Ирландии, Новой Зеландии, Омана, Кувейта… Но нас разделили границами. Сделали наемными рабочими на кофейных и кардамоновых плантациях. Заставили продавать свое прошлое за гроши. Мы выращиваем лучшие продукты, которые ценятся во всём мире, но не можем позволить купить их себе.

Говорил спокойно, но в его голосе звучала твёрдая уверенность человека, который видел в этих словах не просто исторический факт, а нечто гораздо более значимое.

Хавьер кивнул, хотя в голове появилось много вопросов. Он чувствовал, что со временем узнает ответы.

Оставив астрономический монумент, они направились дальше и подошли к обсерватории. Это было массивное круглое здание, сложенное из тщательно подогнанных известняковых блоков, многие из которых были покрыты едва различимыми следами древней резьбы. Несмотря на разрушительное воздействие времени, конструкция оставалась прочной и величественной.

Пэй-Линг обернулась к Хавьеру и, указав на здание, заговорила с лёгкой улыбкой:

– Добро пожаловать, Хавьер. Думаю, тебе будет интересно узнать, что мы обнаружили. Это сооружение – древняя обсерватория майя. Высота около двадцати метров, диаметр – свыше тридцати. Наша команда расчистила почти все внутренние помещения за стенами, которые ты сейчас видишь. Но есть часть, скрытая под землёй. Это две прямоугольные платформы высотой примерно десять метров каждая. Мы уже приступили к их раскопкам. Потребуется не один месяц. И, конечно, больше людей.

Хавьер был впечатлен. Он провёл ладонью по нижнему ярусу строения, где камни, веками скрытые в тени густой растительности, оказались покрыты бархатистыми подушечками мха глубоких изумрудных и салатовых оттенков, переплетаясь с серовато-серебристыми островками лишайников. Влажный воздух джунглей много веков питал это природное покрывало, и теперь камни казались плюшевыми на ощупь.

Выше, куда солнце пробивалось сквозь листву, каменные блоки были покрыты ровным слоем седовато-серого налёта. Время превратило их в матовые, испещрённые сетью крошечных трещин. Однако наверху, на открытом к небу ярусе, камень будто светился в лучах солнца. Его поверхность, молочно-сливочного оттенка, казалась почти нетронутой, словно время пощадило этот слой, позволив ему сохранить свою природную чистоту.

– Верх, вероятно, когда-то был куполом, – продолжила Пэй-Линг, – но сейчас остались только полуразрушенные стены. Время создало смотровую площадку, с которой открывается захватывающий вид. Пойдем смотреть!

Хавьер вошел в здание обсерватории вслед за спутниками. Внутри царил полумрак, но солнечные лучи проникали через вертикальные проёмы в стенах, создавая игру света и теней на каменных поверхностях.

– Посмотри сюда, – Пэй-Линг подозвала Хавьера к одной из стен. – Видишь углубления? Это маркеры. Майя использовали их для астрономических наблюдений. Они высекали небольшие отверстия или борозды в каменных плитах. В определённое время года, важные для майя дни, солнечные лучи проходили сквозь окна и попадали точно на гравированные линии на полу или стенах.

Она провела пальцем по едва заметному рельефу на камне, обозначающему одну из таких линий: – Например, когда солнечный луч касался отметки, древние астрономы знали, что наступил нужный день по определенному календарю.

– И система этих календарей, мягко говоря, более продвинутая, чем наша современная, – заметила Ила. – Майя вели учёт астрономических событий с точностью десятитысячных долей суток! Это факт, подтвержденный современной наукой. Но вот что на самом деле поражает. Мы уже расшифровали часть записей на облицовке стен. Из них следует, что майя оперировали масштабами времени, выходящими далеко за рамки их истории. Они фиксировали даты, между которыми сотни тысяч и даже миллионы лет! Зачем?!

Хавьер внимательно, с ещё большим интересом посмотрел на Илу. Их взгляды встретились, и ему показалось, что на её щеках появился легкий румянец…

– Нам сюда. – Прервал созерцание Хавьера Маркес, и направился к каменной, закрученной по спирали лестнице.

Наверху перед взором Хавьера открылся действительно впечатляющий вид на океан джунглей, таявший в мареве легких седых облаков у самого горизонта. Налетевший ветерок добавил приятной свежести к ощущениям.

Рядом с одной из полуразрушенных стен возвышался небольшой постамент, на котором был установлен диск с шестнадцатью скругленными гранями, напоминающий стилизованную под арт-объект шестеренку какого-то механизма.

Поверхность недавно очистили от вековых слоёв пыли, и теперь её можно было рассмотреть в деталях. Эрозия сгладила фон, но всё ещё проступали переливы красновато-бурой глины. Главное изображение сохранилось частично: силуэт птицы с расправленными крыльями, будто выведенный светлым песком, давно выветрившимся с камня. В центре едва заметно выделялись два бугорка-выступа.

– Красиво, – пробормотал Хавьер, проводя пальцами по прохладной, шероховатой поверхности.

– Не просто красиво, – поправила Пэй-Линг, – это имело практическое значение. Мы пришли к выводу: под постаментом скрыт механизм. Он срабатывает, когда на диск ставят недостающий элемент – ту самую глиняную фигурку, которую ты, Хавьер, так долго искал. Здесь на фресках часто встречается изображение человечка в удивительном шлеме, установленного именно на этот диск.

– Доставай свой экспонат, – подмигнул Маркес.

Хавьер извлек из рюкзака фигурку, напечатанную на 3D-принтере, и осторожно установил её в углубления на постаменте.

Ничего не произошло.

Наступила короткая, напряженная тишина.

– Понятно. – Деликатно разрядил обстановку Маркес. Невозмутимо достал трубку, закурил. Выпустив пару облачков сизого дыма, добавил: – Значит, будем вскрывать постамент и смотреть, что под ним. Как и планировали два дня назад. Не огорчайся, Хавьер, мы всё равно вместе докопаемся до истины.

Но Хавьер не был расстроен. Он наблюдал. Солнце поднялось ещё чуть выше, и один из лучей коснулся кристалла на шлеме фигурки, окрашенного в лазурно-голубой цвет во время трёхмерной печати. Свет преломился и разлетелся по каменной поверхности постамента хаотичными бликами.

– Что-то всё-таки происходит… – внимательная Пэй-Линг тоже наблюдала за игрой бликов.

– Если бы это был настоящий кристалл… возможно, он сфокусировал бы луч в определенной точке, – задумчиво произнёс Хавьер.

– Смотрите! – воскликнула Пэй-Линг.

Все разом обернулись: она указывала на стену, где часть бликов собралась в дрожащее пятно света.

Ила первой шагнула к стене. Под её пальцами осыпались старые куски штукатурки, обнажая скрытую резьбу.

Вскоре стало ясно, что перед ними – карта.

– Древний город Вака! – восхищённо произнёс Маркес.

На каменной поверхности, рядом с картой, были вырезаны глифы.

Ила быстро сделала несколько снимков и прочла результат на экране смартфона: «Сак К’иин и малая вода помогут».

Хавьер стоял рядом и смотрел на неё с уважением и восхищением. Она встретилась с ним взглядом.

– Это моя нейросеть для перевода майянских текстов, – пояснила Ила. – Я обучаю её по принципам, которые разработал Юрий Кнорозов. Ты же наверняка знаешь: он первым смог расшифровать письменность майя. Благодаря ему за последние десятилетия мы узнали об этой цивилизации гораздо больше, чем за века до этого.

В её глазах светился азарт.

– Я решила объединить накопленные знания и подключить искусственный интеллект. Теперь после сканирования текст сразу преобразуется в понятные слова. Работы ещё много, конечно: из тысячи глифов часть по-прежнему остаётся загадкой. Сложность в том, что писцы майя любили играть с формой: одно и то же слово могли записать разными знаками, не меняя смысла. В этом есть своя красота: каждый текст словно несёт отпечаток руки мастера.

– И как твоя нейросеть трактует сочетание «Сак К’иин»? – поинтересовался Хавьер.

– Белое Солнце, – ответила Ила, – это они так красиво называли Луну в особых случаях, – добавила она, улыбнувшись.

В этот момент с ветвей рядом с ними сорвалась стая колибри. Воздух будто засиял роем крошечных драгоценностей: перья птиц переливались оттенками изумрудного, лазурного, сапфирного и огненно-солнечного. Их миниатюрные тела двигались так стремительно, что оставляли в воздухе едва уловимый шлейф. Казалось, вибрации крыльев разгоняют само время. Двое смельчаков зависли в нескольких сантиметрах от лиц Илы и Хавьера, изучая их внимательными чёрными глазками-бусинками. И через несколько секунд, резко сорвавшись, исчезли среди листвы, оставив после себя ощущение чуда.

Глава седьмая

Поиск логических объяснений смысла надписи «Белое Солнце и малая вода помогут» пока не принёс результатов. Каждая версия упиралась в отсутствие подтверждений. Единственное, что было ясно – ответ скрывался на древней карте города. Она частично сохранилась на стене, но время её не пощадило. Трещины и утраченные фрагменты делали расшифровку сложной задачей.

Для детального изучения карту предстояло очистить, отсканировать и постараться восстановить, что требовало особого оборудования и профессионалов. И такие эксперты в команде нашлись: Асгар и Аяна. По словам Маркеса, виртуозы в своём деле. Работая в паре, они сумели восстановить в Северной Африке и на Аравийском полуострове сотни наскальных рисунков, а также старинных фресок, считавшихся утраченными.

Высокий, смуглый, Асгар носил круглые очки с тонкой оправой. Этот аксессуар в сочетании с густой бородой, слегка тронутой сединой, придавал ему вид арабского мудреца, привыкшего к обстоятельным размышлениям.

Невысокая Аяна с шикарными кудрявыми волосами, заплетёнными в озорные косички с цветными ленточками, сначала создавала впечатление беззаботной студентки. Но стоило понаблюдать за её быстрыми, цепкими движениями и сосредоточенным лицом – становилось ясно: за плечами огромный опыт. Особый шарм придавала лёгкая складка на переносице.

– Погоди, Асгар, – сказала Аяна, присматриваясь к рельефу стены. Поправив перчатки на изящных руках цвета тёмной бронзы, продолжила: – Вот здесь когда-то были дополнительные символы. Они едва заметны, но, если мы изменим угол освещения…

– Хороший глаз, – похвалил Асгар.

Аяна прищурилась и повернулась к команде:

– Нужно больше света! Кто-нибудь, принесите дополнительные лампы!

Установили дополнительный свет, и Асгар поднес планшет к стене. На экране отобразилась оцифрованная каменная поверхность с изображением карты. Асгар ввёл несколько команд, заработали алгоритмы нейросети. Карта постепенно проявлялась, обрастая ранее скрытыми деталями, и медленно очищалась от следов времени.

Аяна присвистнула:

– Глянь на это! Здесь явно дополнительная разметка. Возможно, это не просто карта, а что-то вроде пространственного ключа.

– Со схемой движения воды, – предположил Асгар, выпрямляясь. – Майя создавали сложные системы каналов для водоснабжения городов и полива полей.

– Если эти линии связаны с системой подачи воды, то скоро поймём смысл надписи «Белое Солнце и малая вода помогут», – уверенно заключила Аяна, улыбнувшись.

Тем временем Маркес вернулся с ещё двумя специалистами: шотландцем Эваном и словенцем Яромиром. Их сферой профессиональных увлечений были древние строения, начиненные самыми изощрёнными механизмами, спроектированные и построенные предками для защиты от врагов и воров.

Высокому жилистому Эвану с резкими чертами лица и глубоко посаженными серыми глазами было на вид около сорока. Его короткие русые волосы выглядели слегка взъерошенными, словно он только что выбрался из пыльного подземелья. Плотную бирюзовую рубашку с короткими рукавами Эван, видимо, добавил в свой гардероб недавно, – в его образе она казалось чересчур новой, несочетающейся с потрёпанными джинсами и тяжёлыми ободранными ботинками. С ними Эван не расставался уже много лет, одевая во все экспедиции по поиску тайников в древних замках Шотландии.

Аккуратно зачесанные назад темные волосы с сединой на висках, льняная рубашка с традиционной славянской вышивкой на вороте, светлые брюки и удобные походные ботинки, создавали Яромиру образ учёного, который много времени проводит в тишине кабинета. И это действительно было так: он тщательно готовился к каждой экспедиции, находил и анализировал огромный массив информации, создавал трёхмерные модели на основе старых рисунков, чертежей и современных фотографий. Благодаря такому подходу, Яромир не переставал удивлять коллег, с какой быстротой он заканчивал эти экспедиции находками скрытых ранее помещений или демонстрацией принципа работы механизма, который ранее считался безвозвратно сломанным и с непонятным назначением.

Эван разложил инструмент и приступил к демонтажу постамента, вручив Хавьеру его глиняную фигурку. Яромир поставил рядом небольшой алюминиевый стол и установил на него ноутбук, наблюдал за действиями Эвана. После недолгого изучения, тот аккуратно поддел широкой стальной отвёрткой диск с шестнадцатью гранями, отделив его от постамента. Оглядел – и молча передал Яромиру.

– Да, вижу. На диске углубление для гранённого штифта, от него с течением времени почти ничего не осталось, – озвучил Яромир открытие своего немногословного коллеги. Потом добавил: – Придётся разобрать весь постамент, а если потребуется – и каменную кладку ниже, пока не найдем с чем именно штифт соединял этот симпатичный диск.

– Ну, да, – коротко согласился Эван и приступил к работе.

Через час на месте постамента уже было аккуратное квадратное отверстие, в которое по колено погрузился Эван, то и дело передавая очередной извлечённый из древней кладки камень Яромиру. Тот сортировал камни и раскладывал их по разным кучкам.

– Мы с Эваном решили найти математическую закономерность и объяснение принципам, по которым инженеры майя определяли форму камней для этой кладки, – пояснил Яромир с интересом наблюдавшему Хавьеру. – Посмотри. Кажется, все камни многогранные и разные. При этом стыкуются так плотно, что образуют монолит без раствора!

– Полигональная кладка, – уточнил Эван.

– Да! По такому принципу построены большинство зданий Вака, – продолжил Яромир. – И они хорошо сохранились в течение тысячелетий несмотря на регулярные землетрясения. Получается, инженеры майя могли вычислять зависимость формы камней в кладке и устойчивости будущего здания! Точность обработки камней – поражает. Таких результатов можно добиться сейчас только на серьезном оборудовании в заводских условиях.

– Совсем не факт… – заметил Хавьер. – Возможно, майя умели отливать… Из раствора. Получая имитацию природного камня. Как мы сейчас отливаем элементы конструкций из бетона.

Яромир с уважением посмотрел на Хавьера. А Эван, оторвавшись от работы, широко улыбнулся Хавьеру, подмигнул и показал большой палец вверх в запыленной печатке левой руки.

– Вполне возможно, – согласился Яромир. – Это любимое объяснение Эвана. В том числе для способа строительства египетских пирамид и городов-крепостей инков. Но оно не отменяет того факта, что количество типоразмеров и форм камней должно быть конечным! Иначе рабочие никогда не воплотили бы в жизнь ни один замысел с полигональной кладкой, всё бы перепутали. Вот, будем сортировать и систематизировать весь строительный материал, который извлекаем. Уверен, выстроим логику.

Подошла Ила и легким прикосновением к руке позвала Хавьера с собой. Они спустились на первый этаж обсерватории, где уже давно в прохладе обосновались за складным столом с ноутбуками Асгар и Аяна. На мониторах была видна карта города Вака. Выглядела она гораздо более насыщенной подробностями, чем та, которую обнаружили несколько часов назад на стене.