Безымянная гора

В его широко раскрытых глазах, что продолжали смотреть на бушующее пламя, синие огоньки стали чересчур яркими, они практически излучали слабый свет. Ларус еще никогда не видел такие яркие глаза у льдонян. Улыбка Нимбгебора стала шире.

– Потушить этот огонь, – скомандовал он, резко поворачиваясь и энергичными шагами направляясь к выходу. – Как и весь огонь в этом зале.

Глава 6

Тривена всей душой ненавидела наемников. Она считала, что езде, где появлялись наемники, происходила беда: они приносили смерть, горе, и разрушения. Наемники были умели только грабить и убивать. Из-за них дети становились сиротами, женщины вдовами, а мужчины вдовцами. Наемники не умели сострадать, быть милосердными, или гуманными. Они ценили лишь золото. За звонкие монеты они переступали через любые принципы, опускались до самых гнусных поступков. Наемники не умели нормально жить: они проводили жизнь в походах и в дешевых кормчих, спуская заработанные деньги на распутных девиц, да упиваясь пивом до беспамятства. Они были людьми без будущего, и у них было сомнительное настоящее. Этот ужас мало кто их них осознавал, потому что они были недалекими людьми. Они были грязными, жестокими, жадными людьми.

Это мнение сложилось у девушки не на пустом месте. Она близко узнала, кто такие наемники, когда была маленькой девочкой. В Суровый год многие удельные князья Гордомира пытались бороться за трон, когда великий князь Болеслав, прозванный Бездетным, умер и не оставил после себя наследников. Это было страшное и неопределённое время. Князья, которые еще недавно преломляли хлеб за великокняжеским столом, сцепились друг с другом в смертельной схватке. Каждому был нужен трон Стального Кулака. Дружины князей, как и наемные войска, рыскали по княжествам, убивая любого, кто не присягал на верность их хозяину. Огнем выжигались целые деревни, вдоль дорог вырастали цепочки виселиц, реки были переполнены утопленниками и казненными. Границы между княжествами стёрлись, великое княжество Гордомир постепенно скатывался в пучину хаоса и беззакония. Удельные князья словно пытались перещеголять друг друга в жестокости, и наемники с радостью начали помогать им. Толпы свирепых воинов стекались в Гордомир со всех концов Известного мира, с одной целью – пограбить и неплохо заработать на этом.

Тривена на всю жизнь запомнила день, когда наёмники вторглись в земли Боргха. Радомысл со дружиной ушел в поход, в надежде отвоевать трон Стального Кулака для своего двоюродного брата. Удельный князь соседнего княжества, слабый, но завистливый князек, имел территориальные споры с князем Радомыслом. Несколько небольших деревушек на границе княжеств многие годы переходили из рук одного князя в другие. Заклятый соседа решил воспользоваться тем, что отца Тривены не было в Боргхе, и вероломно напал на Глухой Край, столицу княжества. Как нельзя кстати, ему подвернулся под руку отряд головорезов, который промышлял в Гордомире разбоями и грабежами. Наемники с радостью согласились напасть на беззащитный Глухой Край.

Наемники налетели внезапно, так как Глухой Край был окружён непроходимыми, густыми лесами, которые почти вплотную подступали к стенам города. Их небольшое войско на крепких хаганских скакунах стремительно ворвалось в распахнутые настежь ворота и быстро растеклось по узким улочкам города, убивая всех на своем пути. Служанки спрятали напуганную до смерти Тривену под кровать. Девочка с содроганием слушала истошные вопли, крики, мольбы, что доносились с улицы. Затем она услышала грубые, мужские голоса, и топот сапог в соседних комнатах. Заплакали служанки, а мужчины громко смеялись. Сердце Тривены сжалось от страха. Она не могла представить, что могло вызвать смех у этих мужчин, когда рядом с ними плакали женщины. Крики служанок начали переходить в хрип, Тривена слышала, как что-то глухо упало на пол, потом голоса резко оборвались. Долгие, томительные минуты Тривена лежала под кроватью, вслушиваясь в каждый шорох. Она слышала, как наемники зашил в ее комнату. Они видела только их сапоги, измазанные грязью. Она видела кончики их мечей, с которых на пол капала красная кровь. Девочка закрыла рот рукой, чтобы не закричать, по щекам потекли слезы.

Наемники начали ходить по комнате, выворачивая шкафы и комоды. На пол полетели платья, нижнее белье, куклы и всякие безделушки, которые были не интересны наемникам. Девочки было наплевать на вещи. Она желала только одного, чтобы эти страшные мужчины забрали все, что хотели и ушли. Она боялась, что они заглянут под кровать. Детская фантазия живо рисовала картину, как грязные, свирепые мужчины с кровожадными улыбками вытащат ее из-под кровати. Они будут громко смеяться над ней, а она будет молить из о пощаде, как молили служанки. Но они будут глухи к ее мольбам…

На улицах зазвучали трубы, и наемники, схватив все, что могли унести, поспешно покинули комнату и княжеский дом. Ратники Радомысла с ближайшей заставы, узнав о нападении, прискакали в город и прогнали наемников, которые предпочитал больше грабить и насиловать, нежели вступать в бой с настоящими воинами.

Девочку искали долго. А когда нашли, то с трудом достали дрожащую, плачущую, напуганную Тривену из-под кровати. Ее вывели из комнаты, и они увидела тела служанок, которые в неестественных позах лежали в коридорах княжеского дома. Их безжизненные, бледные, искаженные от ужаса лица Тривена запомнила на всю жизнь. Служанки не представляли угрозы, но наемники убили их ради удовольствия.

«Но этот стар, и не должен представлять опасности», – думала Тривена, глядя на худую, сгорбленную спину наемника, который медленно скакал впереди.

Она едва сдержала гнев, когда ей дали в проводники наемника, но увидев Эрла посчитала, что он не сможет сделать ничего плохого. Эрл вообще мало походил на наемника: маленький, щуплый, с самым обычным лицом старика, без хищной улыбки и жадного взгляда.

«Он был наемником, он убивал людей», – Тривена крепче сжала поводья. Если Эрл что-то задумает, если посмотрит в ее сторону как-то не так, она его убьет. Плевать, что Ольберг поручился за него. Оглянувшись назад, она посмотрела на гордомирцев, которые ехали позади и тихо переговаривались между собой.

«Никто не узнает, что я его убила. Спишем все на несчастный случай. Он стар, в дороге всякое может случиться. Ратники подтвердят все мои слова».

Эрл держался чуть в стороне от гордомирцев, явно считая себя чужим среди них. Никто из гордомирцев не был против: в Суровый год наемники лишили многих сыновей своих отцов. Ратники тоже, как и Тривена, бросали в сторону старика презрительные и ненавистные взгляды.

Наемник вел отряд только ему одному известным маршрутом. Когда Тривене казалось, что они забредали в непроходимый и непролазный лес, когда ее терпению практически приходил конец, Эрл внезапно находил узкую тропинку, или заброшенную дорогу, по который они спокойно ехали дальше. Им удалось пересечь границу Асдалии и Марийского княжества, миновав незаметно все асдалийские заставы, и конные разъезды марийцев. Если в начале Тривена иногда хотела поспорить со стариком о выборе дороги, то чем дальше они уходили, тем больше она стала полагаться на него. Кругом были недружелюбные марийские земли, и им надо было действовать сообща, и меньше предаваться спорам.

Иногда Эрл останавливался. Он подолгу всматривался и вслушивался вокруг себя. Он ничего не говорил, неподвижно держался в седле, и слегка щурил глаза, словно пытаясь что-то услышать или увидеть. Гордомирцы терпеливо ждали. Потом Эрл резко оживал, удовлетворенно хмыкал, и устремлялся дальше. Гордомирцы следовали за ним.

Всего их было семеро: Эрл, Тривена, Илар, который неотступно следовал за ней, и четыре ратника-гордомирца, которых отобрал Илар. Тривена хотела взять все своих ратников, но Эрл заявил, что отряд должен быть небольшим. Они должны были быть мобильными, не должны привлекать внимания, и им нужно было действовать быстро, если будет грозить опасность.

Они оставили знаки различия, знамена, доспехи, и расстались с дорогим оружием. Они переоделись в легкие кольчуги, поверх надели грубые холщовые рубашки. Остроконечные шлемы заменили на шапки из войлока. Из оружия у них были простые фрагийские мечи, но сделанные из лучшей стали, что добывают в Удольских шахтах, короткие белоские копья, хаганские луки, и небольшие треугольные щиты, которые предпочитали носить кочевники Безводной пустыни. На плечи накинули серые плащи, закрепленные спереди на железные фибулы. Серые плащи означали, что они были наемниками, которые не состояли на службе. Эрл пояснил, что в неспокойных марийских землях всегда полно работы для острого меча. Они стали походить на обычных наемников, которые странствовали в поисках работы.

Тривену передёрнуло, когда Эрл сравнил их с наемниками, и она едва удержалась, чтобы не сорвать с себя плащ. Хуже наемника на службе мог быть только наемник без работы, который запросто мог напасть на чей-либо дом и убить хозяев, ради еды и выпивки, либо недорогих побрякушек, что потом можно продать на ближайшем рынке. Единственное, что могло выдать их, это лошади. Тривена настояла, чтобы они взяли рослых аривийских скакунов, которые были быстры, как ветер. У них были мощные ноги, и характерные золотистые гривы. Девушка посчитала, что если им придется убегать, то лучше убегать на хороших лошадях. Старик хотел что-то возразить, но Тривена была непреклонна в этом вопросе. Эрл покачал головой, и заметил, что наемники ли могут позволить себе таких дорогих жеребцов.

«Наемник, – ее глаза ширились от удивления и гнева. – Теперь я стала наемником».

Ее как будто окатили грязью. Тривена едва удержалась, чтобы не выругаться вслух. Но она успокаивала себя тем, что ей поручено очень важное задание, и не было времени для обид и недовольства.

Девушка пришпорила коня, и догнала наемника. Старик бросил на нее короткий взгляд, но ничего не сказал.

– Старик, ты раньше часто бывал в этих землях? – холодно поинтересовалась девушка, давая свои тоном понять, как она относится к Эрлу. Она хотела показать, что они оказались вместе по воле случая. При других обстоятельствах она не подпустила бы его к себе на расстояние выстрела стрелы. Но им предстоял долгий путь, поэтому стоило узнать Эрла получше. Может ей удастся за что-нибудь зацепиться, обвинить наемника в неподобающем поведении или оскорблении, и тогда его бездыханное тело навсегда останется лежать в марийских степях.

Эрл усмехнулся в седые, пышные усы.

– Марийское княжество велико, его степи бескрайни, но мои ноги много раз проходили княжество вдоль и поперек. Клянусь Светлобогом, я знаю эти земли не хуже, чем марийцы, а может даже лучше. Земля тут плодородна, и дарит щедрые урожаи, но здешние люди ленивы и не хотят ее возделывать. В княжестве мало больших городов и постоянных поселений, так как марийцы предпочитают вести кочевой образ жизни. Удельные марийские князья независимы и не охотно подчиняются великому князю Хулану. Княжеской дружине трудно настигать вечно перемещающихся марийцев, и привести их к покорности. Когда великий князь начинает их сильно притеснять, то удельные князья собираются вместе, образуя многочисленную орду. Ничто не может устоять против орды, и дружина запирается в Степном Стане, столице Марийского княжества. Великому князю приходится откупаться, и орда уходит в степи. Но не беспокойтесь, орда нам сейчас не угрожает. С приграничных асдалийских застав сообщали, что на границах видны конские разъезды марийцев, а значит орда собирается у границ Асдалии. Нам стоит опасаться только разбойников…

– Я не просила тебя рассказывать, чем тут занимаются люди, и что нас ждет, – зло перебила его Тривена.

– Простите, я нем хотел вас обидеть. Думаю, неплохо знать земли, по которые нас окружают, – спокойно ответил Эрл, пожимая плечами.

Слова про орду, что собиралась у границ Асдалии, несколько встревожили Тривену:

– Сколько марийцы могут выставить воинов?

Старик снова пожал плечами.

– Сложно определить численность орды, она всегда не постоянна. Зачастую не все князья откликаются на призыв. Но если предположить, что соберутся все князья, – Эрл задумчиво почесал подбородок. – И к ним присоединится княжеская дружина, то марийцы смогут выставить тысяч двадцать – двадцать пять всадников, плюс тысяч десять ратников и лучников, которых можно набрать в горных племенах, что обитают в Исполинских Камнях.

– А сколько людей у великого князя Ольберга?

– Вы хотите знать, сможет ли выстоять Асдалия, если начнется война? – наемники посерьёзнел, и выпрямился в седле. Тривена внимательно смотрела в его хмурое, задумчивое лицо.

– Бояться нам нечего, если нам будет противостоять одна одра, – успокаивающе продолжил Эрл. – У великого князя Ольберга есть почти двадцать тысяч прекрасно обученных дружинников и ратников. Еще он может рассчитывать на пять тысяч закаленных в боях наемников, которым он даровал земли в Хоратии, и которые преданы ему за это. Орда многочисленна, но плохо организована. Марийцы привыкли жить набегами, и не способны вести долгую войну.

– Выходит двадцать пять тысяч асдалийцев и наемников, – вслух рассуждала Тривена. – Против десяти тысяч гордомирцев, орды, и еще десяти тысяч хаганских кочевников.

– Я хорошо знаком с гордомирцами и часто скрещивал мечи против них, – Эрл внимательно слушал девушку. – Каждый гордомирец стоит в бою двоих, а то и троих ратников. Оружие и доспехи Гордомира считаются одними из лучших в Известном мире. Гордомирцы искусны как ремесленники, и как воины. Нам придётся тяжело, если гордомирцы нападут на Асдалию одновременно с ордой. Поэтому, Тривена, нам очень важно, чтобы Легирия выступила на нашей стороне. Их пятнадцатитысячное войско позволит нам избежать войны на два фронта. Легирийцы вторгнутся с Закатной стороны в Марийское княжество, орде придется отхлынуть от границ Асдалии и защищать свои земли. Это позволит нам спокойно разбить гордомирцев, рассеять хаганских кочевников, а потом двинуться на помощь легирийцам, и окружить орду… Конечно, если до этого дойдет. Я не верю, что возможна большая война. Давно великие княжества Равнин не воевали друг против друга.

– А легирийцы буду с нами? – Тривену все больше тревожили слова Эрла. Она знала, на что было способно десятитысячное городмирское войско, если собрать его в единый кулак. Именно поэтому столицу Гордомира назвали Стальной Кулак. Когда гордомирцы оставляют свои кузницы и мастерские, берут в руки мечи и копья, надевают крепкие доспехи, то собираются в войско, отливающее на солнце сталью, и ощетинивающееся сотнями длинных копий. Городмирское войско становится похоже на несокрушимый, железный кулак. Такой кулак завоёвывал земли, на которых раскинулся ныне Гордомир, подчинив все воинственные, полудикие племена. Никто не мог противостоять гордомирскому кулаку. Есть даже поговорка, что легче разбить головой камень, чем прорвать гордомирский строй.

Эрл нахмурил густые, седые брови:

– Это мы очень скоро узнаем. Надеюсь, наш визит носит чисто символический характер и великий князь Велхемас не забыл о своих союзнических обязательствах.

– Эрл, можно задать еще один вопрос? – Тривена смотрела в сухое, морщинистое, узкое лицо старика. Он не вел нахально, или грубо. Наоборот, он был очень учтив, что было необычно для нее.

– Да.

– Ты наемник. Я часто видела наёмников, и видела на что они способны. Они жестоки и циничны. Наемники редко доживают до таких седин, как ты. Наверняка, всю жизнь ты провел в проходах и мне сложно представить тебя в другом виде, без меча и доспехов…

Эрл изогнул бровь, ожидая вопроса.

– У тебя есть семья? – она вспоминала, что недавно сама оставила свою семью. Возможно, навсегда. Возможно, она хотела найти еще одну такую же одинокую душу, как она. Помедлив, она добавила, – даже не могу представить, чему наемник может научить детей.

Эрл улыбнулся.

– Перед тем, как ответить вам, могу я задать встречный вопрос?

– Конечно.

– Зачем вы здесь?

Тривена на мгновение даже придержала коня, недоуменно глядя на наемника. Затем она догнала наемника.

– Мы только что говорили об этом. Мы направляемся к Велхемасу…

– Нет, – мягко перебил ее Эрл, улыбка не сходила с его губ. – Сударыня, зачем вы здесь, в боевом облачении, среди воинов.

Тривена поняла, на что намекал Эрл. Ее щеки вспыхнули. Она прожгла наемника грозным взглядом. Многие мужчины задавали ей этот вопрос, когда видели ее в доспехах. Она была стройной, хрупкой девушкой, да еще и знатных кровей. Гордомирские воительницы обычно были крупными и мужеподобными, и могли испугать врага одним своим свирепым видом. Часто Тривена слышала смешки в свой адрес, когда появлялась среди воинов в доспехах. Мужчины шутливо намекали ей, что она перепутала меч воина и поднос служанки. Но весельчаки потом платились за это сломанными носами, разбитыми в кровь губами, и выбитыми зубами.

– По-твоему, – она едва сдерживала гнев, что бушевал в ней, – женщины созданы только для того, чтобы рожать детей, и ждать мужей из военных походов?

– Женщины созданы для того, что мужчины брали в руки оружие ради них, – в глазах Эрла больше не было и намека на смех. – Женщины должны делать то, что плохо получается у мужчин. Они должны растить и воспитывать детей.

– Мы берем в руки мечи, чтобы защищаться от мужчин, —быстро нашлась Тривена. Она поняла, что наемник не хотел ее обидеть, поэтому гнев отступил.

Эрл рассмеялся.

– Хорошо, в таком случае я наберусь наглости, и задам вам еще один вопрос. Чему вы можете научить детей, если на вашем поясе всегда будет висеть меч?

На этот раз Тривена не нашлась, что ответить. Она понимала, что вся ее жизнь – это неустанные тренировки и поединки. Она хотела доказать всем вокруг, что она намного сильнее, чем о ней думают.

– Детей учать грамматике, правописанию, и другим наукам. Но мы с вами тоже можем кое-чему научить детей. Мало кто рассказывает детям, что мир очень жесток, и что главное умение, которое им пригодится в жизни, это владеть мечом. Вы можете научить ребенка защищать свою жизнь. Поверьте, это гораздо лучше, чем знать, что Известный мир с севера омывается Студеной Водой, а с юга Теплым морем. Если бы каждый человек с детства умел защищать себя, в мире было бы намного меньше зла.

– А ты не творил зло?

– Творил, – без раздумий ответил старик и немного помолчав добавил. – Не буду напыщенно говорить, что я многое хотел бы изменить, но я искреннее хотел бы забыть многие вещи, которые делал.

Эрл представал перед Тривеной в ином свете, нежели она думала о нем. Он ни капли не походил на тех кровожадных, безжалостных наемников, что бахвалились тем, сколько людей они убили и сколько девушек изнасиловали. Старик ехал рядом с ней, низко склонив голову. Его лицо было усталым, словно воспоминания прошлого тяготили его.

– Хорошо, теперь я отвечу на ваш вопрос, – печально произнес он, ссутулившись еще больше. – Семьи у меня нет. Мне было бы глупо даже мечтать об этом, так как всю жизнь я провел в походах и битвах. Но я не считаю, что это плохо. Если бы у меня была жена и дети, то в сражениях я постоянно думал бы о них, и желал поскорее бы к ним возвратиться. Мое сердце бы сильно тосковало.

– Воин должен биться за свою семью, – не соглашалась Тривена. – Ты сам сказал, что мужчины берут мечи в руки, чтобы защитить женщин? Это делает воина сильнее и храбрее.

– Мечи мы берем из-за вас, – согласился Эрл. – Но сильнее воина делают постоянные тренировки, а храбрее – громкие приказы командиров.

Тривена решила не продолжать спор. Старик в чем-то был прав. Воину легче идти в битву и рисковать жизнью зная, что за плечами у него ничего нет.

– Но у меня есть два ученика, мальчишки, – продолжил наемник, его губ коснулась легкая улыбка. – Я воспитал их воинами.

– И где они сейчас? Ты оставил их на Летнем поле?

Старик снова изменился в лице. Ей показалось, что на его глазах появились слезы. Хотя, возможно, глаза заслезились от ветра, который внезапно налетел на них, выскочив из-за небольшого холма, к которому они неспешно приближалась. Ветер взъерошил зеленую траву на вершине холма и пронесся мимо них.

Эрл долго не отвечал, а когда он снова заговорил, голос его дрожал.

– Из-за них я откликнулся на призыв Медведя, хотя в седле я сижу намного хуже, чем в молодости. Мои ученики в Подледье, поэтому я очень хочу спасти ледяной мир. Я должен попытаться это сделать, потому что если сгинет холодный мир, то, возможно, погибнут и мои мальчики.

– Как они оказались там? – поинтересовалась Тривена. Девушку тронул рассказа старика. То, с какой теплотой Эрл говорил о своих учениках.

– Младший, Ахти, сбежал около года назад, он всегда был непослушным. Старший, Унто, его брат, отправился на его поиски. Унто говорил мне, что собирается спуститься в Подледье, в надежде отыскать брата.

– Видимо из тебя был плохой учитель, – сзади раздался голос одного из ратников. Они все время ехали чуть позади, но слышали разговор, – раз они сбежали от тебя. Не пробовал сначала научить чему-нибудь огородных пугал? Они будут намного послушнее, и покорнее.

Ратники дружно рассмеялись.

– Если кто-то из вас захочет еще посмеяться надо мной, – отвечал Эрл, не оборачиваясь к ратникам, – то для начала пусть попробует сразиться со мной на мечах. Посмотрим, будет ли шутнику потом также весело.

Тривена обернулась к ратникам, и бросила на них укоризненный взгляд. Гордомирцы смутились и умолки. Илар, который всегда хорошо чувствовал настроение Тривены, цыкнул на товарищей.

– Не сердись на них, – Тривена все больше понимала, что ей не противно разговаривать с наемником. – Они хорошие воины, и верно служат мне. Они участвовали во многих битвах. Илар был сотником в войске моего отца, и командовал многими людьми. Если надо они защитят нас ценою своих жизней, поэтому прости им их глупый юмор.

– Думаете, мне нужна защита? – усмехнулся Эрл и, пришпорив коня, поскакал чуть быстрее. – Да, я сижу в седле не так, как сидел в нем раньше, но все равно я делаю это намного лучше, чем ваши ратники.

– Эрл, – позвала Тривена, и старик оглянулся, придерживая поводья. – Куда лежит наш путь? Как мы будем пересекать Марийское княжество, чтобы остаться незамеченными?

Эрл посмотрел сначала вправо, потом влево, словно ища дорогу, по которой они продолжат скакать. Вокруг них расстилалась зеленая долина. Впереди, далеко на горизонте темнела полоска леса. Слева поле спускалось все ниже и ниже, пока путь ему не преграждала извилистая речка. Речная долина была усеяна разноцветными полевыми цветами. За узкой, извещающейся словно змея, речкой начинались поля, покрытые золотистой пшеницей. В лучах заходящего солнца цвет пшеницы становился ярко-рыжим. Справа, на горизонте тоже простиралсяя лес. Но за лесом вырастали высокие, величественные горы. Они были настолько большими, что их вершины терялись в пушистых облаках, что степенно плыли по вечеряющему небу.

– Пойдем по Купеческому тракту, он пролегает через Исполинские Камни, – сообщил Эрл, указывая рукой в сторону гор. – Сегодня заночуем в поле, погода позволяет, а завтра продолжим путь.

– Почему? – удивился Илар. – Путь через горы длиннее и опаснее, чем путь через Туманную долину. В горах и лесах полно разбойников.

– Лучше сражаться против тех, кого можно убить мечом, или пронзить стрелой, – ответил Эрл. – Туманная долина проходит через земли Азарда, и никто не знает, что скрывает туман.

– Ты говоришь про… волхвов? – Тривене с трудом удалось произнести последнее слово. В детстве ее пугали страшными рассказами о мрачном княжестве Азард, и о его таинственных жителях, волхвах. Волхвы занимались колдовством, и черной магией. Они творили ужасные, непостижимые уму обычного человека, вещи. Великие князья уничтожили волхвов, чтобы черная магия не расползлась по всему Известному миру.

– Они мертвы, – сухо произнес Илар. – Много лет назад войско волхвов было разбито, а города их разрушены. Они были все истреблены.

– Черную магию не так просто победить, поверьте мне. Я много раз встречал ее. —Эрл смотрел в ту сторону, где за многие километры от них, должна была начинаться Туманная долина, чей плотный, серый туман никогда не рассеивался. – Магия всегда тлеет, даже когда кажется, что под сапогом, который ее топчет, не осталось и искры. Она разгорается с новой силой, если подлить в нее горючее. А что для черной магии горючее? Человеческая душа.

Эрл развернул коня, и поскакал в сторону гор. Гордомирцы молча последовали за ним. Тривена поежилась, глядя в сторону Туманной долины, а затем тоже тронулась в путь.

Глава 7

– Не могу в это поверить, – весело произнес Рагнар, поднося к губам деревянную кружку. Они плыли уже несколько дней, море до самого горизонта было пустым, на пути им никто не встречался. Вино – было одним из развлечений, которое себе могли позволить люди на борту фрегата, коротая однообразные, унылые дни. – Урдмурский княжич неприятный тип, но он родился здесь. Здесь его дом. Он понимает, что крах ледяного неба, грозит гибелью практически всему живому в Подледье.