Любовь по нотам Вагнера, или Попаданка для Джина

Он тихо рассмеялся.

– Не тревожься. Детей не нажил. Тебя ждал. Али как ты сказала? Что это..

Я замерла, не зная, что ответить на это, и только неловко отшутилась: – Ну, ладно… пункт «материальная база» ещё обсудим. Давай картошку ешь.

Пока я возилась с котелком и метала на стол всё, что нашла в закромах Петровны, Джин стоял у печи и, не морщась от гари, спокойно что-то правил. – Она у тебя разваливается, – сказал он. – Но починить можно. – Серьёзно? Сам будешь делать или кого позовём? – Подправлю, руки чай на месте..

Я поймала себя на том, что сижу и любуюсь. Не печкой. Им.

«Н-да… Участница проекта “Выживание в избе” познакомилась с таинственным мужчиной, и теперь её рейтинг стремительно растёт. Правда, моей репутации точно конец. Но с таким принцем я не против».

Печка через какое -то время под его умелыми руками «ожила», дрова разгорелись. Он вытер руки, присел за стол, посмотрел прямо в глаза. – А теперь я спрошу, милая. Кто ты? С какой земли пришла? Молвишь непонятно.

Я поперхнулась. «Ага, дошли до контрольных вопросов. Сейчас паспорт еще попросит и про возраст мой узнает ».

– Ну… – протянула я, подбирая слова. – Я… издалече. Можно сказать, очень. Хотя вроде как и нет… Земля у меня… московская, ой, то есть… вельдская. Ну, ладно, что это мы как на собеседовании! Спасибо тебе за печку!

И я, чтобы не нарываться на вопросы, на которые не знала правильных ответов, решила действовать проще. Подошла к нему сзади и легко чмокнула в щёку – ну, такой жест благодарности и способ незаметно переключить тему.

Он повернул голову, его ладонь мягко коснулась моей щеки, пальцы чуть приподняли подбородок. В этот миг я поймала себя на мысли: ну раз у меня уже отобрали всё – смартфон, комфорт, латте с сиропом, – должно же остаться хоть какое-то удовольствие.

И прежде, чем успела испугаться собственной смелости, я присела рядом с ним на лавку и сама поцеловала его. В губы. Легко, осторожно, словно пробуя вкус запретного.

Не то чтобы я привыкла первой бросаться на мужчин – совсем нет. Но здесь… мне казалось, какая-то невидимая сила тянула меня к нему. Как магнит.

И он вдруг ответил. Притянул меня к себе так, как будто всё это было предрешено заранее. Горячие, настойчивые его губы заставили меня забыть, где я, кто я, и что у меня вообще-то характер «снежной королевы». Я растерялась, сердце бухнуло так, как после марафона и ноги предательски подкосились,

«Интересно, у них категория шоу 18+? Если что, я согласна без дублёра».

Мы сидели и целовались как подростки..

Романтическую минутку прервала Петровна. Она открыла дверь и замерла на пороге, глядя на нас осуждающе, руки в боки.

– Леся, да ты что же творишь такое непотребное! Князю отказала, а тут? Не понятно с кем?

– Петровна, что за тон? Мы же взрослые люди – грубовато сказа я, – И вообще, стучаться надо..

Красавчик засмущался так натурально, что я даже на миг поверила, что передо мной обычный мужчина, застигнутый врасплох. Никакой не актер. А самый настоящий суженный из сна… Он встал и представился:

– Мать, Джин я. Первого роду. Леся призвала меня. По судьбе она мне.

– Первого, не первого, но сын у неё! – Петровна подалась вперёд. У батюшки твоего ждёт, пока ты от хвори излечишься. А вы тут милуетесь… Про Ярфэст его лучше вспомнила!

Я в очередной раз восхитилась фантазией режиссера! Сын?? Батюшка?? Мало им сестры показалось, так они решили снабдить меня целым комплектом родственников. А как же красавчик? Не, давайте уж и его в мою роль впишем!

– Петровна, Джин, между прочим, нам печку починил. Хоть бы спасибо сказала… А что, у меня и сын есть? Большой?

Петра смахнула слезу с глаз и перекрестилась, на меня глядя с сожалением. Джин тоже глянул странно..

Я поняла, что вышла из «образа».. Надо срочно исправлять ситуацию.

–Ну что вы на меня так уставились. Я себя -то не помню, сестру и тебя, Петра, с трудом… Амнезия после болезни… Про сына тоже не очень, хотя понимаю, какая мать это забудет, только смутно вижу его во снах маленьким все больше, как агукал на руках… И все….

Интересно, убедительно вру? – Лесенька, как слегла ты, отправили Аймера в соседнюю деревню к батюшке твоему, так и живет пока там..

– Соскучился по мамке, наверно… Ну, по мне то есть… Поедем прямо сейчас!, А ты, Петра, могла бы мне и раньше про это рассказать, а не про ужасы всякие. Видела же, что не помню я ничего. – осуждающе сказала я…

А у самой крутилось: найти сына и отца и вот он, второй ключик, получается!!!!

– Да что-ту Лесенька, далече ехать, через лес…. И полдень уже.. К вечеру только там будете. Отметят без тебя. Прости меня, не догадалась я ранее…

– Петровна, не могу я до утра ждать. Пока День Ворона и выходной тут у вас надо поехать.. Мне же завтра снова сказали в Приказе быть. Так что, если сейчас не заберем, то он там совсем загрустит… А мы сейчас с Джином метнёмся за ним. Правда ведь, милый? Джин мне, Петра, по судьбе, за это не переживай. А раз так, то отпустить я его сейчас не могу. Надо найти нам «ключик» вместе. Я читала про такое где-то , не помню уже где. Джин, ты на конях, надеюсь? И, кстати, ярфэст – это что? Где-то слышала слово, но не помню, что оно значит.

Они оба посмотрели снова на меня, как на полоумную. Петровна неодобрительно поджала губы, качнула головой, глаза сверкнули укором и тоской одновременно.

– Повозку я тебе сейчас точно не сыщу, – сказал Джин задумчиво. – А коня сможешь? – я вскинула бровь.

– Коня смогу, – протянул он, – только толку? Девы верхом не ездят. – Девы – может, и нет, – я фыркнула. – А я, если приспичит, и в горящую избу войду, и коня на скаку остановлю. Так что давай, раз уж ты Джин, колдуй тут мне животинку.

Он хмыкнул, уголок губ дрогнул:

– Магов ищи в сказках. Я человек простой, – улыбнулся так, что стало ясно – скрывает больше, чем говорит

– Простой? – я оглядела его: широкий пояс, за спиной что-то явно стреляет, а на виске шрам такой, что вряд ли он его от иголки получил. – Да уж, простых таких днём с огнём не сыщешь. Ты подумай насчет коней, а я переоденусь быстренько.

Глава 10. Кони мои привередливые

Я попросила Петру помочь мне переодеться, но тоже в штаны, чтобы было удобнее ехать. Мы прошли в комнату, которая, как я теперь поняла, была спальней моего сына. Там всё было чужим, но в то же время до боли знакомым: сундук у стены, табурет с отколотой ножкой, на полке вырезанная из дерева лошадка. Взяла игрушку в руки и вдруг во мне вспыхнули воспоминания. Не мои.. Но такие яркие. Как я приношу с ярмарки лошадку, как мальчонка, мой сын, тянет к ней руки и радостно смеется, как возит ее по полу.. Это было так ярко, что у меня вдруг защипало в глазах и кольнуло сердце..

Петра наклонилась к сундуку и, роясь в вещах, причитала без умолку: – Леся, да неужто ты и вправду на лошадь вздумаешь садиться? В телеге бы поехала, как приличная… – она покачала головой и вздохнула. – Ох ты, Святые Вороны, да прежняя- Леся и коня-то вблизи боялась! А теперь… – она осеклась, глядя на меня так, точно видела впервые.

Я кивнула, стараясь говорить уверенно:

– Что поделать, Петровна. Наверное, это мне в награду досталось за мои мучения в бреду.

Она наконец вынула пару полотняных штанов и короткий кафтан. Ткань была плотная, грубая, с зашитыми коленками и потёртыми краями.

Я быстро натянула штаны. На мне они сидели мешковато, и в отражении в оконном стекле я выглядела скорее, как подросток-мальчишка, чем как взрослая женщина. Взрослый у меня сын, судя по размеру одежды.

– Ну вот, – улыбнулась я, затягивая кушак. – Еще один милый образ для соблазнения Джинов…

Петра лишь охнула и качнула головой, а мы вместе вышли на крыльцо, где Джин уже ждал, жуя соломинку.

Скользнул по мне взглядом, улыбнулся.

– С мальчишкой еду. Никто и не удивится, что девка в седле сидит.

Мотик увязался проводить нас за калитку. Петра все причитала. Я оглянулась в поисках «транспорта». Джин вдруг свистнул два раза так, что уши заложило. Эхо прокатилось по двору и из чащи леса за деревенскими домами появились два скакуна.

Они летели легко, как по ветру. Мощные, огромные, с серебряным отливом. Грива у каждого развевалась, тяжёлая и густая, в ней мелькали пряди, на вид отлитые из лунного света.

Ноздри раздувались, выпуская клубы пара. Один из них фыркнул и мотнул головой, и я отступила назад, в этих зверях было столько силы, что рядом с ними я почувствовала себя совсем крохотной.

Петра, стоявшая у крыльца, громко ахнула и перекрестилась раз десять подряд. Кстати, все крестятся тут странно, по православному, а как-то по особенному. – Великий Сварог… да откуда ж такие? Не к добру, ох не к добру…

Мотик же, наоборот, рванул вперёд, залаял, подпрыгивая, пытаясь ухватить одного из них за хвост. Но, едва серебряный великан вскинул морду и фыркнул, пёс тут же сообразил, что шутки плохи, и юркнул за мои ноги.

Джин шагнул вперёд и легко коснулся морды ближайшего коня. Тот мгновенно замер, потянулся к его ладони губами. Второй слегка ударил копытом по земле и скосил на меня умным, оценивающим глазом. Интересно, что за порода такая?

– Ого! – выдохнула. Да ты их быстрее «Яндекс.Такси» вызвал!

– Чего вызвал?.. – он нахмурился, явно споткнувшись о незнакомое слово. – Это кто такой – Ян-декста-си? Воин? Купец? Аль знакомый твой?

Я прыснула, едва удержавшись, чтобы не расхохотаться:

– Ну… скажем так, тоже средство передвижения. Только как сотня лошадей и без копыт.

Он посмотрел ещё более подозрительно:

– Сотня лошадей и без копыт? – покачал головой. – Врёшь ты мне, милая. – Ну что, не передумала? – спросил он, глядя на меня серьёзно.

– Подсадишь? – выдавила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Я на таких больших конях в жизни не ездила.

Хотя в моей жизни я любила ездить верхом, здесь было все странно. Руки выводили загогулины, мозг подсказывал перевод незнакомых слов. Вдруг и мой навык верховой езды тоже видоизменился? Ведь «по сценарию» Леся, по словам, Петры боялась лошадей.

Джин протянул руку, и легко подхватил меня под попу. Одним движением он приподнял, и вот я уже в седле. Замерла, вцепившись пальцами в гриву. Страх внутри меня пытался вырваться наружу. Казалось, что я сижу на слоне: слишком высоко, земля далеко внизу. И тут я сообразила: это ведь не мой страх. Я же каталась на лошадях в своё время уверенно, легко, даже с ветерком. Наверное, это воспоминания той девушки, чьим телом я теперь распоряжаюсь. Её боязнь, её чужая слабость, которая накрыла и меня.

Так, спокойно… Вдох… Выдох…

Конь дышал ровно, уверенно, и это дыхание передавалось мне. Паника потихоньку отступила. Я уверенно дернула повод, закричав:

– Айдааа, родная! Впереди нас бежал Мотик, показывая дорогу…

Джин подъехал ближе, бросил на меня быстрый взгляд, проверяя, не упаду ли я с седла. – Ты чего так вцепилась? – его голос был негромким, но в нем сквозила настороженность. —Испугалась?

Я покосилась на него, выдавив улыбку:

– Да нет, уже нормально.

Конь мерно переставлял копыта, мы ехали бок о бок. Лес тянулся густой стеной, где-то далеко куковала кукушка, и только хруст веток под копытами нарушал тишину.

– Леся, – Джин повернул ко мне голову, его глаза сверкнули в полумраке, – я не пойму… как так вышло? Ты сына своего забыла. Какое горе должно было с тобой приключиться, чтоб память так выжгло?

Я вздохнула, поёжилась от его прямоты.

– Джин, если бы ты знал… Но скажу как есть и плевать мне на сценарий. Я сама до конца не понимаю, что вообще происходит. Ещё на днях было все нормально. Москва. Работа, бар с подругой, такси… . Никаких тебе князей, никаких сарафанов и ворон. – Я горько усмехнулась. – Я не знала, что у меня есть сын. А теперь, выходит, что есть. Плоть от плоти. И как мне это в голове совместить? Или это очередной ключ от квеста? Я правда запуталась.

Джин нахмурился, его рука сжала поводья так, что костяшки побелели. – Москва… странное имя. Не из земель наших. Ты говоришь так, ужель пришла из иного мира. Но кровь твоя она здешняя. И сын твой тут. Как можно не понимать?

– Я бы многое отдала, чтобы понять, – призналась я тихо. – Но в голове все смешалось. Еще пугают меня обрывки воспоминаний и сны. В них я другой жизнью живу. И тут все слишком для фильма затянулось уж очень. Ты первый, кому я это говорю тут прямо.

Он молчал долго. Только кони фыркали и пар клубами вырывался из ноздрей. Наконец Джин сказал, глухо:

– Я видел женщин, что память теряли после войны, после пыток. Но ты иная. В тебе нет пустоты – в тебе есть что-то чужое. Словно две души в одном теле. Ты смеёшься не так, говоришь не так. Ты- колдунья?

Я посмотрела на него исподлобья.

– И что? Боишься меня, Джин? Или жалеешь? Или на костре сожжёшь, как тут уже некоторые предлагали.

Он усмехнулся уголком рта.

– Бояться тебя? – Он покачал головой. – Нет. Но жаль мне мальца. Он ждёт мать, ту, что помнит его с пелёнок. А едешь ты. И я не знаю, кто ты для него.

Сердце кольнуло. Я отвернулась, глядя на тропу.

– Может, я и правда чужая. Но если уж меня сюда забросило, я не брошу его. Даже если он не верит мне. Даже если я сама себе не верю.

Джин долго всматривался в моё лицо, и в его взгляде впервые мелькнуло что-то мягкое. – Тогда держись за это. Может, в памяти твоей и тьма, но сердце у тебя светлое и твое. А оно не врёт. Слушай его, когда вокруг себя смотришь.

Глава 11. Дамы за тридцать хотят влюбиться..

Дорога тянулась между перелесками и полями, усыпанная выбоинами и корнями, но я почти не приглядывалась к ней. Всё моё внимание было сосредоточено на том, чтобы не свалиться с этого великана.

Временами я всё-таки краем глаза замечала дорогу: где-то вдоль обочины тянулись заросли крапивы, где-то мелькали деревушки с кривыми плетнями, а иногда попадались путники, которые почему-то кланялись Джину и украдкой косились на меня.

Я не выдержала:

– Слушай, а чего это они? – кивнула на мужика с телегой, который чуть ли не до земли поклонился, пока мы проезжали мимо. – Ты ж вроде просто воин. Не князь, не боярин. С чего такая честь?

Джин даже не повернул головы.

– Уважают силу, – коротко сказал он, словно отрезал.

– Прямо вот так, сразу? Издалека чувствуют? – хмыкнула я. – Ну давай, рассказывай, кто ты на самом деле.

Он молчал, сжал поводья крепче. Ветер трепал его волосы, взгляд был устремлён вперёд. Делал вид, что не слышал вопроса.

Я закатила глаза.

– Ага. То есть ответ «не твоё дело». Записано.

Он чуть усмехнулся краем губ:

– Есть вещи, Леся, которые лучше не знать. Пока не время.

Я замолчала обижено и задумалась: Если он «просто воин», то почему деревенские мужики склоняются, как перед князем?

– Джин, – позвала я, оборачиваясь к нему, а расскажи мне про страну эту. Про Вельдланд, – решила зайти я издалека.

– Про Вельдландию, – поправил он. – Так зовётся всё княжество. А Вельдланд – столица, город великого князя Вельского. Земли наши раскинулись широко: до самого востока простираются, и границы их держат дружинники. На юге соседние чужие княжества , но мир пока держится. Война нынче только со Смертными землями. Там сейчас властвует тьма, падальщики и те, кто не знают княжеской милости.

Он говорил негромко, рассказывая старую легенду, которую сам давно выучил наизусть.

– Всемогущий создал воронов, – продолжил Джин, – ворон – птица особая. Их наделили магией и бессмертием, и с тех пор каждый, кто благородной крови, имеет своего ворона. Ворон не просто спутник. Он хранит память рода, ведёт хозяина, а порой и жизнь его спасает.

– Значит, это у вас… Типа- фамильяр? – осторожно спросила я.

– Слова такого не знаю, – мотнул он головой. – А скажу вот что. Ворон связывает кровь и судьбу. Таков закон.

– А почему твой ворон у тебя на плече не сидит?– прищурилась я.

Джин чуть усмехнулся.

– Ворон не сокол, птица вольная. Он прилетает, когда нужен, по зову.

Я подалась вперёд в седле, задада вопрос, типа, невзначай: – А-а… То есть, ты, выходит, звать его можешь в любой момент?

– Могу.

– Ну так позови, – улыбнулась я как можно невиннее. – Я ж его тоже должна узнать. Знакомится, так с обоими сразу.

Он нахмурился.

– Птица не для забавы.

– Ага, – подколола я его, – значит, он у тебя не настоящий. Просто так сказки травишь. Сочинил себе ворона, чтоб девицы верили.

Я нарочно отвернулась, сделала вид, что не интересуюсь.

– Не дерзи, – его голос стал ниже и глуше.

– Ну вот, – фыркнула я. – Значит, и правда ворон твой выдумка. Ну да, он же у благородных только.

Он долго молчал, потом выдохнул, словно сдаваясь. – Ты сама напросилась, – сказал он тихо.

И тут небо над нами вздрогнуло криком, резким, словно металл по камню. С ветвей сорвалась тень, и через миг на ближайшем столбе дороги опустился огромный чёрный ворон.

Я узнала его сразу – тот самый, что сидел на старой телеге у моего двора во сне. Тот, что глядел мне прям в душу. Сердце подсказало: «Опять он!»

Глаза его горели, как угли, и я точно знала – смотрит прямо на меня.

– Мама дорогая… он же настоящий, – прошептала я, чувствуя, как спина покрывается мурашками.

Джин наклонил голову, прислушиваясь, а ворон вдруг каркнул протяжно, глухо. Но вместе с этим криком в моей голове прозвучали слова. Чёткие, человеческие:

«Нашла… наконец…»

Я дёрнулась, огляделась. Никто, кроме меня, не услышал. Джин спокойно сказал: – Это он приветствует тебя.

Я сглотнула, не решаясь признаться, что птица… говорила со мной наяву. Не во сне.

А ворон снова расправил крылья, и я ясно увидела: перья у него отливали синевой, как ночное небо, а когти царапнули по дереву так, что соскочила щепка.

Он каркнул ещё раз и насмехаясь, добавил только для меня: «Знай… твоя нить мной сплетена».

Я похолодела от макушки до пят.

«Так, стоп. Я схожу с ума? – пронеслось в голове. – Вороны не разговаривают. Нет, ну я помню про «Гарри Потера», там вроде сова говорящая была. Но то при озвучке. А тут… я же реально слова слышу. Настоящие. Чёткие. Я что, шизофреничка в сорок лет?»

Джин спокоен, не замечая ничего странного.

– Ты… это слышал? – вырвалось у меня хрипло.

– Что? – он повернулся ко мне, и в его взгляде мелькнуло лёгкое недоумение.

Я сглотнула.

– Ничего… показалось, – отмахнулась, но сердце колотилось.

«Ну вот и всё. Сначала изба без айфона, потом князья с плётками, мужик из журнала «Максим» со страстными поцелуями, а теперь галлюцинации с говорящими воронами. Отличный, мать его, подарок на сорок лет, Лиля!»

Тем временем мы въехали на ровную дорогу, по обеим сторонам которой стояли огромные валуны, словно кем-то расставленные. Я уже устала удивляться, но все же спросила:

– А это что за камни?

– Омфалы, – серьёзно ответил Джин. – «Пупы» Вельдландии. В каждом из них скрыт портал. Через них можно попасть в разные части княжества. Но не всякому дано. Ворота подчиняются силе и крови.

Он на миг умолк, оглядел меня испытующе.

– Говорят, есть и другие миры, за пределами наших земель. Но вход туда открыт лишь избранным. Я же… – он покачал головой, – не верю особо в эти сказки. Вельдландии хватает своих дел и бед. Ты говоришь, что из чужого мира пришла, а я думаю, что ты свитков много читаешь, вот и выдумываешь разное.

– Ну спасибо за доверие. Хотя что я удивляюсь, сценарий же, – кивнула я. В голове вертелась только одна мысль: «Вот так, значит, исторический экскурс. Пупы.. Интересно, всё это для антуража или реально важно?»

Мы ехали не торопясь, Джин чуть впереди меня, я не отставала, держала дистанцию. От избытка эмоций запела. Сходить с ума, так под музыку:

– Дамы за тридцать хотят влюбиться,

Не надо принцев, не важен принцип… —

Спина Джина напряглась. Он обернулся, как буд-то услышал заклинание на непонятном языке.

– Это… кто ж такое выдумал? – искренне поинтересовался он, сверля меня недоумённым взглядом.

Я фыркнула, махнув рукой:

– Да не бери в голову. Песня просто подходящая.

Он покачал головой. Может, всерьёз опасался, что я сейчас ещё и плясать начну?

– Подходящая? – Джин посмотрел, сдерживая улыбку. – Ну, коли ты так любишь песни, спой наше, чтоб душу тронуло.

– Наше? – я приподняла бровь.

– Да! – он оживился. – Такую, чтоб и про коня, и про удаль, и чтоб голос звенел, а не как у тебя… – он замялся, подбирая слово, – «дамыза-тридцать».

Я рассмеялась:

– Ладно, сейчас будет. Только не обижайся, у меня репертуар специфический.

И, поддавшись на его вызов, затянула громко, на весь лес:

– Выйду на улицу, гляну на село… девки гуляют, а мне весело-о-о!

Джин чуть не выронил поводья.

– Э-э… – он заморгал, – так это… где про коня-то? Где про удаль?

Я захохотала, махнула рукой:

– Ладно-ладно, уговорил. Хочешь «про коня» – будет тебе про коня.

И запела, стараясь вытягивать каждую ноту:

– Выйду ночью в поле с конём,

Ночкой тёмной тихо пойдём…

– Вот это… задушу прям берет. Хотя ни разу не слышал такую, но хороша песня! Так и должно петься в пути. Про коня, про ночь… – Он посмотрел на меня долгим взглядом, в котором мелькнуло восхищение.

Поначалу дорога была терпимой – солнце, осенние листья. Но потом пошёл вдруг ливень, ветер выбивал из седла, конь иногда спотыкался подо мной на мокрой листве. В момент я даже задумалась, а оформили ли мне режиссеры страховку от несчастных случаев?

– Может, передохнем? – рискнула предложить.

– Лесь, – Джин даже не обернулся, – ты глянь в вокруг! Тут сам ад. Забудь про отдых. Да и лихих людей здесь полно.

Лошади шли быстро, хотя копытами иногда поскальзывались по сырой земле. Джин ехал рядом, не отводя взгляда с дороги.

– Ты не боишься? – вырвалось у меня.

– Чего? – он даже не повернул головы.

–Знакомство с отцом? И моим сыном? Меня -то еще не знаешь, а тут целая семья, – подколола его я.

Мы проехали ещё немного в молчании, и вдруг он ответил: – Я своего отца почти не помню. Матери меня лишили в пять лет, когда я был ещё малец. С тех пор ни семьи, ни дома у меня. Только дружина, только война. Сначала за чужих, потом за брата.

Я повернулась к нему.

– Получается, ты тоже… один? – спросила тихо.

– Всю жизнь, – ответил он просто. Может, потому и тянет меня к тебе, Леся.

Я сглотнула, в груди защемило. Я впервые увидела в нём мужчину с прошлым, которое болит до сих пор. И его прошлое было поразительным образом похоже на мое, детдомовское. Если все это не по сценарию, конечно.