Серафима – сбежавшая графиня

Мэри Мур

Серафима – сбежавшая графиня

Глава 1

Сколько себя помнила, всегда хотела играть и выступать, но это было невозможно. Урожденной графской дочке, нельзя мечтать о сцене. У нас слишком много обязанностей, выйти замуж, родить множество наследников, быть идеалом для низших по статусу и положению, помогать нуждающимся, заниматься благотворительностью. Но я хотела играть, это занятие занимало все мое свободное время. Я играла и представляла себя на сцене… Тогда еще не знала, что всем моим мечтам суждено сбыться, только вот цена окажется высокой.

Телега, громыхая, катилась по замерзшей проселочной дороге, девушка сидевшая на ней смотрела немигающим взглядом вдаль где почти догорал отчий дом. Родительская усадьба с которой была связана вся ее прошлая жизнь, жизнь где она была маленькой, любимой папиной дочкой сейчас была уничтожена огнем. Серафиму ждала новая жизнь. Слезы бесшумно катились по ее лицу, сил плакать громче уже не было, все случилось настолько быстро, что Серафима, не успела опомниться.

Утром того же дня.

Серафима проснулась от ужасного грохота, доносящегося снизу. Потянувшись дернула за шнурок, села в кровати и стала ждать служанку, но та все не шла, а грохот внизу продолжал доноситься. Не выдержав Серафима встала и найдя домашние туфельки, надела их, самой же впервые пришлось одевать и домашние платье. Девушка вышла в коридор, прошла к лестнице, спрятавшись за гардину, в доме где обычно было тихо и спокойно, папенька любил тишину, что-то произошло. Ей был виден главный вход, дверь которого то и дело открывалась, а из их дома странные люди выносили мебель, статуи, картины.

– Что произошло? – мысль которая, громыхала в голове девушки. Несколько недель назад, папенька сослал единственную дочь в имение, намекая, что в Петрограде сейчас неспокойно, – Неужели – это неспокойно добралось и до этого тихого места? А где тогда папенька? И как ей быть? И не одного знакомого лица, только странные люди, которые грабят их усадьбу. Если бы маменька дожила, до этого дня, получила бы еще один удар, но она не дожила.

– Посмотри, что там есть наверху, – вдруг услышала она распоряжение одного из странных людей и мужчина в огромных сапогах, заляпанных грязью начал подниматься по ступеням оставляя следы на белоснежных ступенях. В носу у девушки защекотало и в тот момент, когда мужчина проходил мимо гардины, она тихо чихнула. Гардина резко открылась и Серафима увидела перед собой, светловолосого, улыбающегося юношу.

– Ты кто? – спросил он, с интересом рассматривая свою находку.

– Серафима, – ответила девушка, растерянным голосом. – А что происходит и где папенька?

– Революция происходит. Теперь это все, – обвел он рукой усадьбу. – Народное. А папенька у нас кто?

– Граф, Самсонов Андрей Петрович. – осторожно произнесла девушка.

– Буржуй значит. – сказал он. – Посадили скорее всего или сослали, а может, сбежал. – предположил юноша.

– Как сбежал? Папенька не мог без меня, я его единственная дочь. – капризно произнесла Серафима.

– Ну тогда не знаю.

– Что ты там застрял? – прокричали ему снизу. – Есть что-нибудь интересное?

– Нет, все вынесли до нас. – крикнул он и подмигнул девушки. – Сиди тут и не высовывай носу, как все стихнет, бери что осталось из ценного и беги.

– Куда?

– Куда хочешь! Куда можешь, не мое дело и так одолжение делаю, меня наверное не помнишь, а вот так спасибо говорю, что в прошлом годе, на ярмарке, когда за мной городовые бежали, ты в другую сторону отправила.

– Спасибо. – проговорила Серафима, несколько раз моргнула, но вспомнить юношу все равно не смогла, может это была и не она, разве это имеет сейчас значение.

Гардина закрылась, и тяжелые сапоги спустились с лестницы.

– Там ни че ценного, барахло да мебель, а она тяжелая. – отчитался юноша внизу.

– Ладно, поехали отсюда, тут недалече еще несколько усадеб есть.

Двери еще несколько раз хлопнули, на улице послышалось ржание лошадей и звук удаляющегося топота. Несколько минут было тихо, тихо, пока внизу не скрипнула еле слышно дверь.

– Есть кто-нибудь живой? – послышался знакомый голос, Силантия дворецкого, служившего в их семье много лет.

– Силантий, – прокричала Серафима и расплакалась в голос. Через несколько секунд гардина отворилась и с пола ее поднял, старый дворецкий.

– Ну деточка, не плачь, хорошо, что все так закончилось и не снасильничали, и в живых остались, а барахло у вас его много. – сказал, махнув рукой. – Ну же не плачь, Андрей Петрович, гонца утром с письмом прислал, что к вечеру будет, что бы собирались вы. Уезжать будем за границу, а там тихо спокойно. Хорошо, хоть усадебка стоит далече от дороги, в других вовсе двери не закрываются. – быстро проговорил дворецкий.

– Папенька уже едет? – с надеждой в голосе проговорила Серафима и улыбнулась дворецкому и вытирая остатки слез, что моментально высохли на ее глазах.

– Да, дитя вставайте, вставайте не хорошо барышне на холодном полу сидеть, идите к себе сейчас пришлю, вам служанку.

Дверь внизу хлопнула, пошатываясь еле переступая ноги в порванном платье и с чепцом в руках, вошла Марфуша личная служанка.

– Марфа, что с тобой случилось. – сбежав быстро по ступеням спросила Серафима.

– Негоже вам такое барышня знать, – проговорила служанка вытирая кровь с губы.

– Иди, прибери себя. – проговорил подоспевший дворецкий. И торопливо выпроводил Марфу в людскую сторону.

– Страшно как! – сказала Серафима, поеживаясь от холода, и только сейчас увидев, что одно из окон на первом этаже было разбито.

– Барышня идите наверх к себе и соберите, все самое необходимое, я не знаю, кто из слуг остался и смогу ли вам помочь, нужно к приезду Андрея Петровича внизу все прибрать.

Серафима мелком огляделась по сторонам и затоптанные полы вместе с оторванными гардинами было не самое страшное, по первому этажу словно прошел ураган, оторвав обои от стен и порезав гобелены, – Зачем? – подумала она. – А еще ей не давало покое – это странное слово революция, которое все чаще слышала и из разговоров папеньки и от прислуги, но вот за все это время почему-то так и не узнала его смысл.

– Что такое революция? – вдруг повернувшись спросила девушка у дворецкого.

– Как вам барышня сказать, – пожал плечами старик.

– Как понимаете.

– Понимаю, что не правильная, у меня был дом в котором служил много лет верой и правдой, знал, что когда заболею, будут лечить, кормить и ухаживать, знал, что будет кров над головой и теплая постель, да всю жизнь работал, но нравится моя работа. А сейчас, я стар и если вы уедите, не знаю куда идти, делать то все равно толком ничего не умею. А молодым, что сейчас воруют, экспроприируют, так это называется, режут гобелены и рвут обои, они этого не ценят, называют – это излишки, которые нужно забрать, но не заработали. Так считаю, что можешь забрать только то, что заработал, а если это не твое, то и не трогай.

– Революция это когда, одни люди забирают, что-то ценное у других?

– Это когда бедные воруют у богатых, как вы и считают это своим. А еще говорят царя пленили, ироды. – ругнулся он, но тихо, тихо, чтобы неслышно было.

– Царь отрекся от престола? – переспросила его Серафима.

– Так, говорят, а как на самом деле кто знает, но вы барышня идите собирайтесь, если что прячьтесь как следует, в такую пору не стыдно и под кровать забраться ежели что. – тихо проговорил дворецкий. – Главное, что бы целы были, да не снасильничали, а там как-нибудь и жизнь глядишь наладиться. У царя вон сколько дочерей было, может кто из них править будет. – закончил дворецкий и пошел в сторону людских.

Серафима, прошла в бальный зал, половина картин не было, вторая половина стояли на полу, видимо выбирали, ценные, несколько разбитых зеркал, забрали мамины любимые китайские вазы с синим узором с камина. Серафима глубоко вздохнула. – Может им они нужнее. – сказала вслух и поднялась к себе в комнату.

Собраться быстро, не получилось, не понимала, что важно, а что нет. Как не важно взять новое платье мадам Софи, или вон те новые туфельки к платью, а еще шляпку, как можно это все оставить или выбрать что-то одно.

Спустя час, когда я совсем закопалась в этих платьях и кружевах, но так и не решила, что для себя важнее. За окном послышался стук копыт и голоса. Подбежав к окну, увидела папеньку верхом. Его костюм был весь испачкан в грязи, не только костюм, но и лицо. Папенька вбежал по ступеням и скрылся за дверьми главного входа. Еще минуту и в комнату постучались, Серафима бросилась к двери, открыла и увидела уставшее лицо отца.

– Папенька. – только и сказала Серафима, бросившись ему в руки, слезы брызнули из глаз и все напряжение вместе с ними спало.

– Серафима, нам нужно торопиться. Одевай дорожное платье. – сказал, отец немного отстранив от себя.

– Но как папенька, я не могу сама. – возразила она.

– Серафима, не время капризничать, у нас осталось очень мало времени. Нужно успеть на поезд.

– Хорошо, папенька. – сказала Серафима и отец вышел из комнаты.

Внизу вновь послышался стук копыт, ржание лошадей и людской гогот. Серафима не подошла к окну, страх вновь ее парализовал, в дверь забежала служанка Марфа и закрыла за собой дверь. Серафима, на секунду смутилась от такой наглости.

– Не время барышня, папенька ваш приказал. – сказала Марфа и показала форменное серое платье.

– Я это не одену! Где папенька? – возмутилась Серафима.

– Барышня, вы можете не одевать, но это сейчас единственный вариант спасти вашу жизнь, солдаты схватили Андрей Петровича и он сказал, что кроме него в доме есть только слуги.

– Так нужно позвать соседей, слуг они помогут.

– Серафима Андреевна, мало, что понимаю, но кажется, сейчас вам кроме меня помочь некому. Надевайте платье побыстрее. – сказала Марфа и начала помогать переодеваться. Спустя несколько минут девушки вышли из комнаты. Внизу было пусто, девушки прошли на черную лестницу и спустились в кухню, там была разруха и хаос.

– И что теперь? – спросила Серафима.

– Не знаю, там припрятала немного еды, когда повариха сбежала, но на долго этого не хватит. – ответила Марфа.

– Да нет, что со мной и папенькой будет?

– Андрея Петровича, связали да увезли, куда-то. – спокойно сказала Марфа. А у Серафимы вновь потекли слезы из глаз.

Дверь у главного входа вновь хлопнула. Марфа скривилась и проговорила. – Кого это еще нелегкая принесла, интересно? Сиди тут и не выходи, а лучше приберись тут. В общем делом займись, если хочешь жить не барыня, теперь. А обычная девица.

Серафима не ответила, ее, конечно, смутила быстрая смена в настроениях Марфы и тон с которым та приказывала, но девушка не знала что делать дальше, ее готовили не для этого.

– Андрей Федорович, – услышала Серафима лилейны голос Марфы за дверью. И выбежала из кухни.

– Андрей Федорович, миленький мой. – с криком бросилась Серафима к управляющему своего отца. – Андрей Федорович, помогите мне, пожалуйста.

– Серафима Андреевна, как вы тут? Я же думал, что вас папенька забрал, и вы уехали.

– Нет Андрюшенька, нам оставили в наследство вместе с домом еще и эту приживалку. – проговорила Марфа, со злостью подходя ближе к Андрею Федоровичу и беря его под руку.

Серафима не поверила своим глазам. Папенька всегда говорил, что Андрей Федорович, надежный человек и на него всегда можно положиться.

– А как так произошло, что ее тут оставили? – со злостью сказал управляющий.

– Барин сказал, что в доме кроме слуг больше никого не было.

– А ты не могла ее сдать, что нам теперь с ней делать? – резко проговорил Андрей Федорович выругавшись.

– Ну полы то нужно кому, то будет скрести? – с усмешкой сказала Марфа.

Управляющий резко отшвырнул Марфу от себя и проговорил, – А ты тут тогда на что?

Глаза у Марфы сверкнули от злости. Управляющий подошел ближе, взял Серафиму за подбородок и сказал, вообще-то наша юная барышня хороший товар по сегодняшним временам, ее можно будет хорошо продать в бордель, а может кто из новой власти себе постельную грелку захочет приобрести.

Глава 2

Серафима от услышанного, попятилась назад, но вскоре ее спина коснулась стены и девушка замерла. А в голове вдруг словно в тумане луч солнца проявился тот престранный разговор с папенькой. Тот словно предчувствуя что-то такое, перед отъездом из Петрограда преподнес ей, дорожное платье, из дешевой шерсти и сшитое при отвратительно и большие башмаки на грубой подошве.

– Папенька, как такое можно носить? – возмущенно, спросила у отца.

– Серафима, буду рад если тебе никогда не потребуется надеть, но если случится, так что меня не станет ты должна будешь надеть именно его, тут в поясе вшиты камни, а в каблуках лежат золотые червонцы, – Андрей Петрович отодвинул механизм, и Серафима увидела стопку из пять монет.

– Хорошо папенька, – на выдохе проговорила она. – Но я все равно не понимаю, что такого может случиться, да и этих денег ни на одно приличное платье не хватит.

– Серафима, прошу господа каждый день, о том чтобы в твоей голове не было больше мыслей как о новом платье, но если что-то случится…

– Хорошо, хорошо папенька надеть платье и башмаки. Поняла, все сделаю.

Сейчас когда Серафима стояла прижавшись к стене, и слушая, как папин управляющий рассуждает кому бы ее продать, тот папин подарок не кажется уже таким обидным, – Но почему он тогда не вывез ее заграницу, если понимал, что такое может случиться? – подумала она.

– Оденься во что-нибудь дорожное, – услышала Серафима, но не сразу поняла, что Андрей Федорович обращается именно к ней. – Эй, что замерла? – крикнул Серафиме управляющий.

– Я могу идти? – спросила Серафима, осторожно, понимая, что с ним лучше не спорить.

– Да. – коротко ответил он.

– А мне можно, какое-нибудь платье себе взять. – спросила его Марфа, поглаживая по плечу.

– Нет, собери их все и почисти, товарный вид, чтобы у них был, они целое состояние стоят.

– Вот еще, теперь свободная, не тебе мне указывать. – фыркнула Марфа и хотела пойти проч, но управляющий схватил за волосы и резко дернул к себе.

– Ты меня слышала, приведи платья в порядок. Живо. – рявкнул он в конце, Серафима вздрогнула. – А пока наша барышня одевается, приготовь мне поесть, что-нибудь. – добавил спокойным тоном и толкнул Марфу в сторону людской.

– Давай и ты быстро наверх. – хлопая несколько раз в ладоши, около Серафимы проговорил Андрей Федорович. Девушка словно очнулась, от этих хлопков и побежала наверх.

В комнате, платья были разложены по всем поверхностям, Серафима одним взглядом осмотрела, как же была глупа, когда не могла выбрать, что для нее более важно, если бы была более расторопна, то наверняка, они с папенькой уже садились в поезд и не пришлось бы… Мысли в голове путались. Серафима вздохнула, – Папенька всегда, говорил, что я умная. Со всем справлюсь. – сказала она себе. И открыв шкаф, достала невзрачную сумку с двумя шнурками, что завязывались сверху и имели ручки из грубой ткани. Развязала и осмотрев невзрачный наряд, проговорила. – Так надо Серафима, ты же хочешь жить? Нужно просто выбраться отсюда, просто найти папеньку и там уже, а воспитание и манеры их за платьем не скроешь.

Девушка сменила белье, не известно когда в следующий раз это удастся сделать. Надела платье, чулки и башмаки, в шкатулке было несколько недорогих колечек, цепочка, пара брошек и заколок, все это было не дорогое по меркам состояние ее отца, и позволялось носить каждый день. Мамины украшения были в сейфе у папеньки, но скорее всего их уже там нет. Собрав часть, в небольшой мешочек, спрятала во внутренний потайной карман на платья. Затем собрала несколько комплектов белья, снятое с себя форменное серое платье, с грустью посмотрела на кружевные платья и туалетный набор из малахита, что подарила маменька на последний день рождения, который была с ними.

– Стоит попробовать, – сказала Серафима и завернув набор в полотенце сложила в сумку. Завязав. Дверь шумно отворилась и Серафима внутри порадовалась, что собралась быстро и уже была готова.

– Ну прям от служанки не отличишь, – сказал вошедший без стука Андрей Федорович, сначала Серафима, хотела возмутиться… но промолчала, тихонько потупив глаза, папенька часто говорил, – Что если другие думают, что им подчинился, то появляется больше свободы для неожиданного маневра. В сложных ситуациях. – это говорил, рассказывая про сражение, на солдатиках, что стояли в кабинете на большой карте, но если срабатывает на поле брани, почему не сработает и сейчас. Силантий сам час назад, сказал, – Что в такое время не стыдно и под кровать спрятаться. – Что набрала? – спросил управляющий не дождавшись никакой реакции от Серафимы.

– Смена белья, несколько пар чулков, серое форменное платье и туалетный набор. Все.

– Все? – переспросил он.

– Набор серебряный, помнится у вас был такой.

– Нет малахитовый, серебряный остался в Петрограде. – ответила Серафима.

– А драгоценности?

– Они у папеньки в сейфе, мои в шкатулке так и лежат, но если вы позволите взять их и шкатулку. Там брошка, заколка и кольцо. В общем ничего особо ценного как память.

Управляющий, обошел ее и заглянул в шкатулку, – Не баловал вас папенька что-то.

– Основные драгоценности были в Петрограде, здесь не перед кем показывать. – равнодушно сказала Серафима.

– А вы меня барышня совсем не боитесь? – спросил управляющий вертя в руках колечко.

– Вы же сами сказали, что хотите меня продать, а если это так, то будете следить за тем чтобы внешний облик не пострадал, кому нужна тощая и забитая девица. – ответила Серафима спокойно и удивилась своему спокойствию. Словно что-то окутало ее облаком безмятежности и уверенности.

– Да-а. – протянул задумчиво. – Есть хочешь?

– Да, – коротко ответила Серафима, хотя есть не хотела, но сейчас отказываться было глупо, не зная, когда в следующий раз предвидится такая возможность.

– Тогда иди на кухню. Сейчас скажу Марфе, что бы накормила.

Серафима, послушно кивнула и накинув на плечи неказистый мышиного цвета пуховый платок вышла вслед за управляющим. Спускаясь съежилась от холода, пурга, что разыгралась за окном, прорывалась сквозь разбитые окна, образуя на ковре мокрые пятна от снега.

– Разрешите, попробую закрыть чем нибудь окна, в доме совсем холодно. – осторожно спросила Серафима.

– И чем закроешь? – с ухмылкой спросил управляющий.

– Наверху много одеял можно проложить между ставнями. – ответила Серафима, хотя сама до конца не понимала, как она это будет делать одна и без помощи.

– Ну попробуй, – сказал управляющий и отправился на людскую сторону.

Как только дверь за управляющим закрылась, Серафима, подошла к окну и хотела его осмотреть, чтобы понять, чем можно закрыть, услышала еле слышный стон, доносившийся из бальной залы. Девушка вошла, но там было пусто и только приоткрытая тайная дверь в кабинет, показывала, что в помещении кто-то находился. Серафима, потихоньку, стараясь не шуметь открыла дверь и увидела лежащего Силантия.

– Силантий, миленький, как же так? – бросилась к лежащему на полу старому слуге и помогла сесть.

– Серафима, милая барышня, вы живы! – воскликнул он и слеза скатилась по щеке. – Андрея Петровича увезли, ничего не смог сделать. Только вот. И он протянул обернутый в тряпку небольшой сверток. – Тут документы на выезд, и еще кое-что, документы и на меня, Андрей Петрович, – задыхаясь проговорил он. – Не собирался меня оставлять одного, но как же мы теперь?

– Все хорошо, пока оставьте у себя, Андрей Федорович хочет меня продать, но нам нужно выбираться, теперь мы сами себе хозяева. – проговорила Серафима скороговоркой.

– Вот же проклятущий человек, ему сейчас покажу, шельма. – выругался старый дворецкий и хотел было встать.

– Силантий, он сильнее, не нужно, нам нужно выбираться, постарайся найти лошадь и телегу, ну или что-то на чем можно будет ехать. Наши конюшни наверное уже разграбили. Постарайся не выдать себя, пока управляющий не знает, что ты тут, нам будет проще.

– Как скажите, барышня. Быстро вы повзрослели, – с грустью в голосе сказал Силантий.

– Вставайте. Вы можете идти?

– Да, у меня теперь силы появились, думал, что все. – Будь осторожна, – проговорил старик, перекрестив Серафиму.

– Хорошо, спасибо, но когда лошадь найдется, подай знак, сам к дому не подъезжай, жди меня в лесу, на полянке, где папенька всегда устраивал пикники, а к дальней ограде привяжи какую нибудь заметную тряпицу.

– Все понял, сделаю, еще что-то?

– Тебе, наверное, могут потребоваться деньги?

– Андрей Петрович, дал, кошель с золотыми. – торопливо проговорил старик.

– Все деньги не показывай, пару отложи, остальное спрячь. И еще поесть нужно, что-то постараться найти, кто знает, а тут деревня все знакомо, может кто и продаст.

– Барышня… Серафима… вы где? – услышал доносящийся голос управляющего, вышла из кабинета и закрыла за собой дверь.

– Господи спасибо, что сохранил жизнь Силантию. – сказала еле слышно и перекрестилась, выйдя в тот самый момент когда управляющий уже поднялся на половину лестницы.

– Да, Андрей Петрович, – сказала Серафима, вежливо и улыбнулась. Тот повернулся и прищурив глаза начал медленно спускаться, пытаясь рассмотреть, что изменилось в лице девушки за те несколько минут пока провела в холле. Управляющий не мог понять, что именно изменилось, но лицо девушки, словно светилось изнутри.

– На вас, так благотворно повлияла работа? – спросил он осторожно.

– Скорее, свежий воздух. – ответила Серафима.

– Придумали, что сделать с окнами?

– Да, можно попробовать оклеить бумагой, она есть наверху. Только нужен клейстер.

– Я скажу Марфе, она сделает, идите обедать, – сказал управляющий более настойчиво.

– А можно мне самой заклеить? – спросила Серафима.

– У вас такие нежные руки, не стоит их портить работой. – нежным, лилейным голосом проговорил управляющий, – На рассвете, мы поедем в Петроград и вам уже будет все равно, дует тут из окон или нет.

– Хозяин всегда думает о своей собственности, даже если его в ней нет. – тихо, так чтобы услышал лишь управляющий, сказала Серафима.

– Но это уже больше не ваша собственность. – съязвил управляющий. – Это теперь народное добро. Вот так было ваше, стало общее. – сказал и поднял руки вверх, покрутившись вокруг своей оси.

– Надолго ли? – подумала Серафима, но только грустная улыбка слегка появилась на ее лице.

Глава 3

Серафима медленно размешивала ложкой вязкую, невзрачную кашу, такой мерзкой еды она не только ни разу не пробовала, но и не видела. Она иногда бывало обедала со слугами, особенно в детстве, из интереса, и да там была немного другая еда, но все же она была вкусная и внешне выглядела привлекательно, не как это серое месиво.

– Что не нравится? – резко отложив ложку и встав, спросила Марфа.

– Как то не очень выглядит. – осторожно ответила Серафима.

– Подожди, это ты просто ещё разу в жизни не голодала и не знаешь, что такое когда желудок к спине прилипает и его сводит так, что готова землю есть лишь бы не сдохнуть. – злобно сказала Марфа, наблюдая за тем как меняется лицо Серафимы.

– Но у нас в даме ты не могла так голодать, папенька всегда заботился о работниках, и лекарей вызывал если болели, и питание, и одежда, всего было в достатке. – ответила Серафима.

– Ага и работы с утра до поздней ночи, тоже было в достатке. – выплюнула на нее Марфа.

– Марфа, но я же в этом не виновата, как и не виновата в том что родилась в богатой семье. – ответила девушка растерянно.

– Что за балаган вы тут устроили? – спросил вошедший управляющий. Девушки переглянулись между собой, но не ответили, – Вот так-то лучше, поели и Серафима в комнату, а Марфа окна заклеивать, а то дует со всех щелей. И ставни нужно на окна поставить.

– Я ставни ставить? – спросила возмущенно при вставая Марфа.

– Ты, а кто их еще ставить будет, скоро темнеть начнет и нас на несколько верст станет видно. Только проезжих нам не хватает, ни белых ни красных, один черт грабят одинаково.

– Белые и красные? – спросила осторожно Серафима.

– Да, белые ваши, красные наши, Тут недалеко армия стоит, но красные то и дело их отодвигают. – ответил управляющий раздраженно.

– А почему вы не воюете, за тех или других? – спросила Серафима.

– Жду, пока они не поубивают друг друга, там когда станет понятно, кто из них победит с теми и будем дружить. – резко ответил он. – Но тебя попробуем продать красным, это у них рядом с собой иметь такую мадам престижно сейчас. А у белых и без тебя много обнищалых девиц из высшего общества.