Прошивка. Глас урагана. Полное издание

Радары движутся довольно хаотично, словно умудрились его потерять. Панцер уже въезжает в Округ Джонсон, когда Ковбой замечает приближающийся с востока радар – и летит он достаточно низко, так что можно предположить, что он прикреплен к самолету. Одна команда и кожухи, прикрывающие оружейные отсеки, отстреливаются в сторону: теперь панцер менее аэродинамичен – на скорости придется его больше контролировать. Ковбой меняет индикаторы двигателя с зеленых на синие и разворачивается на юг, стараясь уйти от самолета. На мгновение кажется, что это сработает: самолет все мчится на север, но уже через миг он сворачивает, пикируя прямо на панцер. Волна спирта захлестывает турбинное сердце панцера – и сердце Ковбоя, в двигателе загорается индикатор «Ракета», панцер содрогается и выплевывает пламя. На мгновение он будто взлетает – ветер гудит в оружейных отсеках, как юго-восточный ветер в такелаже виндджаммера, но сила тяжести прижимает его к земле, и панцер падает на воздушную подушку. Индикаторы показывают, что машина на пределе, и Ковбой выпускает ракету-ловушку для радара, после чего бросает панцер влево: воздушная подушка мнется, правый борт царапает землю. Ракета летит прямо, широкие крылья расправлены, она парит над самой землей. Она не покрыта радарпоглощающей краской, а значит, для любого, кто смотрит в инфракрасном диапазоне, ее выхлоп выглядит как целый панцер.

Ковбой включает форсаж и мчится по Отцу всех Вод [5]. Позади в ночном небе вспыхивают огни: это самолет открывает огонь по ракете-ловушке. Остается лишь надеяться, что внизу нет гражданских: выстрелы смотрятся весьма неприятно.

Взрывов он не видит: капер некоторое время летит все тем же курсом, постепенно замедляясь, и Ковбой, гася свой инфракрасный сигнал, тоже замедляется. Над головой все еще вспыхивают импульсы радара. Судя по перекличке копов, двух панцеров-приманок уже выловили, а значит, на его поимку отправится все больше охотников. Капер разворачивается к нему, Ковбой видит на горизонте очертания странного металлического леса и не раздумывая ныряет в него.

Лес состоит из протянувшихся на несколько миль ректенн [6], ловящих электромагнитное излучение, исходящее с ловящих солнечную энергию спутников, неподвижных звезд, горящих в небесах, символизирующих зависимость поверженной Земли от орбитальной энергии. Ковбой аккуратно прокладывает себе путь сквозь металлическую паутину, используя одно лишь ночное зрение. Он старательно запутывает сигналы, получаемые вражескими радарами, но капер все висит на хвосте. Панцер вываливается на поляну с ремонтной будкой, уныло ржавеющей на бетонном основании, и в этот краткий миг Ковбой запускает ракету с дипольными отражателями вертикально вверх и вновь ныряет в переплетение металлических ветвей.

Ракета взлетает ввысь на добрые три мили и взрывается, и в тот же миг оборудование Ковбоя улавливает множество сигналов, что исходят со всех сторон. Ракета – постановщик помех, которые теперь тихо доносятся с высоты, состоит из алюминиевых полос – в каждой десятой находится мини-чип и батарейка. Поймав сигнал, чип записывает его, а потом воспроизводит. На дисплеях Ковбоя это выглядит так, будто за спиной в радиорежиме разгорается новогодняя елка. Персонал электростанции просто крышей потечет от такого зрелища.

Вырвавшись из леса ректенн, Ковбой вновь врубает форсаж. Сигнал самолета теряется в мешанине радиоголосов – а значит, пора бежать. Карты показывают, что впереди река. Кажется, самое время порыбачить.

Русло реки сухое и извилистое, но, когда по нему мчишься, вражеские суда остаются позади. Радиопереговоры, отражаясь от опускающихся полосок, снуют кругом, создавая безумный калейдоскоп, и среди них он вдруг ловит один: отчаянный крик каперов, молящих копов о помощи. Он звучит ясно, громко и повторяется вновь и вновь, сумасшедшим эхом отражаясь от полосок. Ковбой, ухмыльнувшись, выскальзывает из русла реки, направляясь на северо-восток.

Похоже, что все охотники отстали или заправляются: новые неприятности возникают, когда он уже пересекает Миссури и оказывается к северу от Колумбии. Впрочем, он их и так ждет: двигатели переходят в зеленый режим, а сам он прячется в укрытие: полицейские волны щебечут, что еще два панцера-приманки схвачены, а остальные ликвидированы. Внезапно над головой вспыхивает сигнал, а на северо-западе, у самого горизонта, появляется еще один радар: кто-то новый вступил в игру, взмыв со взлетной полосы. Ковбой сбрасывает скорость и разворачивается: дела обретают плохой поворот. Сейчас бы не помешал еще один лесок, в котором можно скрыться, но его, как назло, нет, а на юге вдруг вспыхивает еще одна радиосигнатура. И приближается она очень быстро. Он запускает новую ракету с отражателями и меняет курс. В первый миг кажется, что охотники клюют на удочку, но затем южный корабль корректирует курс, и северный следует за ним. Похоже, южанин засек его в инфракрасном диапазоне и направляет северянина.

Дисплеи наведения полыхают в голове Ковбоя алым безумием. Рев из горла перекликается с воем камер сгорания, и панцер, вспарывая землю, разворачивается к новому, неумолимо приближающемуся, источнику сигнала. Ковбой вырубает свой радар, чтобы ракетам было не на что навестись, и теперь ориентируется лишь на визуальные датчики: разум принимает молниеносные решения, нейротрансмиттеры градом стучат по переключателям, интерфейс захлестывает всю горящую огнями вселенную, прихватив с собой панцер и все его системы, початки кукурузы, гремящие по бронированным подушкам, несмолкающие чипы и двух враждебных каперов, пылающих в ночи. Панцер почти взмывает в воздух, кости стонут от напряжения, оружейные отсеки визжат на ветру. Воздух забит крошевом кукурузы. Два забора снесены напрочь, во тьме возникает силуэт силосной башни, и в оптике кажется, что она угрожающе нависает над головой. Враг уже виден – это простой вертолет, что несется навстречу у самой кромки деревьев. Ковбой стреляет, самонаводящийся заряд входит как раз между глаз капера – в тот самый миг, когда броня «Чобхем» начинает звенеть от звуков выстрелов. На внешних дисплеях вспыхивают искры, и он вздрагивает, потеряв один глаз.

Он несется вперед и слышит через броню и покачивание машины рев проносящегося над головой вертолета, рассекающего лопастями воздух. Самонаводящийся заряд ушел в молоко: слишком много сигналов, или вертолет вовремя отключил радары. Но вдруг слышится новый звук – от станции, просящей разрешения на взлет, и Ковбой отпускает птицу и бросает панцер влево: машина переваливает через гребень, летя в облаке кукурузной пыли, а он словно издали чувствует этот крен и плавно скользит боком на подушке.

Вертолет гибнет в пламени сияющей славы, озарив поле боя вспышкой от взрыва топлива. Подсвеченная алым силосная башня виднеется сзади надгробной плитой. По радио все несется безумная болтовня, пронзительный ультразвуковой визг, усиленный, отраженный падающими чипами, но все столь же узнаваемо человеческий.

Капер-северянин замечает, что случилось с его напарником. Панцер все пытается развернуться задним ходом, отчаянно буксуя на подстилке из шелковых кукурузных рылец, борясь с силой тяжести и инерцией, норовящими перевернуть его набок. Гироскопы в голове у Ковбоя кружатся без остановки, еще миг, и панцер обрушится в бездну.

Капер, завывая, как банши, проносится над головой, и в днище его отражается алое мерцание погребального костра его соплеменника. Внутри вращающихся кожухов на кончиках крыльев пульсируют турбины. Это колеоптер – легкий реактивный истребитель, способный взлететь вертикально и зависнуть, он сочетает лучшие качества самолета и вертолета, пусть и жрет топлива как не в себя. Ковбой все тщится найти окошко для запуска новой ракеты, но пламя от горящего топлива сбивает с толку все его датчики, да еще и колеоптер вдруг входит в стремительный разворот, разбрасывая термитные приманки, опускающиеся на парашютах, горящие, как миниатюрные солнца, и на миг распахнувшееся окошко возможностей тут же захлопывается. Панцер вновь взмывает на подушке и, скользя по краю багрового отблеска от разбитого вертолета, несется к шпилю силосной башни.

Варианты действий мерцают через жидкокристаллические коммутаторы, переливаясь электронной благодатью зарницы. Самое разумное, что может сделать капер, – продолжать следить за панцером и наводить на него остальных, стараясь не рисковать собственной шкурой. А значит, надо нагнать колеоптер: но, если подумать, алюминиевое облако по-прежнему создает помехи радару, а в инфракрасном диапазоне колеоптер не отличит панцер от горящего вертолета. А значит, есть шанс уйти. Ковбой вгоняет газ до красного и бросается на другой берег Миссисипи, подобно Иосифу и Марии, бегущим в Египет.

Но капер похоже настроил глаза на сингулярности, поглощающие миры, – или у него есть весьма дорогое оборудование – звуковые детекторы? – колеоптер вылетает из укрытия и следует прямо за выхлопом панцера. Никакой ошибки здесь нет.

Ковбой врубает форсаж, веруя, что за горизонтом есть укрытие. В созданном им алюминиевом облаке не сработают ни самонаводящиеся, ни ориентирующиеся на радар ракеты. Даже нормальную инфракрасную сигнатуру от носа колеоптера не поймаешь – а значит, тепловикам тоже не повезет. Местность неровная, кукурузу сменяет конопля, высокая, до клыков слона, и сочащаяся смолой. Земля здесь не такая скользкая, а значит, маневрировать чуть проще. Вражеский пилот пылает гневом, желая отомстить за погибшего друга, и Ковбой знает, этот гнев можно обернуть против врага: так мастера айкидо используют атаку противника против него самого, но прежде – двигатели взвоют на максимуме, дюзы будут истекать спиртовым пламенем, а панцер притворится, что проиграл.

Ковбой переваливается через гребень холма, почти взмывает в воздух: одно нажатие на рычаги – и скользящий по земле панцер разворачивается вправо за мгновение до того, как колеоптер нажимает на гашетку и полдюжины кумулятивных ракет поджигают коноплю. «Чобхем» грохочет, на дисплеях вспыхивают красные огни – в один из оружейных отсеков попал снаряд размером с кувшин, уничтоживший передовую электронику стоимостью в пару сотен тысяч. Датчики, нацеленные на его собственный пулемет, сбрасываются, как только он решает произвести несколько выстрелов. Нейротрансмиттеры, стучащие по мозговым чипам Ковбоя, дымятся от кисловатого привкуса адреналина, и пилот колеоптера, кажется, сменил гнев на осторожность – он не прибавляет скорости, а значит, у Ковбоя нет выбора, и он все мчится по доброй земле Миссури, все набирая обороты, виляя влево и вправо, цепляясь за побеги, подбирая миг, чтобы перенаправить энергию атаки против врага и бросить его на мат. Пулемет все молотит по броне. Сенсоры гаснут один за другим.

И тогда Ковбой открывает шлюзы для лавины спирта, и двигатели воют от боли, когда он включает реверсы тяги. Тело вопит даже сквозь химический сон – ремни впиваются в кожу. Половина дисплеев зависает намертво. Колеоптер мотает из стороны в сторону, но он слишком близок к земле и не может остановиться, потому что инерция сотрет его в порошок, ведь закрылки уже полностью развернуты. Пилот и сам понимает, что ждет его дальше, и выпускает термитные ракеты еще до того, как полуконтролируемый и полностью обреченный самолет прошепчет последнюю молитву над головой Ковбоя и на слуховом кристалле отзовется звуковой сигнал. Из уцелевшего отсека вылетают ракеты, турбина левого борта взрывается вспышкой красной энергии, колеоптер скулит от металлической боли и уходит в штопор.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Живете в городе боли? Позвольте отправить вас в город радости! (исп., англ.)

2

Сестренка (исп.).

3

10–4 – кодовое выражение. «Так точно».

4

Прощайте, малыши (исп.).

5

Отец всех Вод – почтительное прозвище реки Миссисипи.

6

Ректенна – антенна служащая для преобразования падающей на нее электромагнитной волны в энергию постоянного тока.